другой. Пустяк, безделица, счастье только мигнуло ему, - а все же это
счастье. Успех за успехом! Это и есть жизнь, и нынче его день. Он повер-
нулся к приятелям, из любви к нему осудившим его поведение.
- Ну, уж теперь дудки, - платит победитель! - сказал - он.
И они сдались. Кто мог устоять перед Эламом Харнишем, когда он, осед-
лав жизнь, натягивал поводья и пришпоривал ее, подымая в галоп?
В час ночи он заметил, что Элия Дэвис уводит из салуна Генри Финна и
лесоруба Джо Хайнса. Харниш сдержал их.
- Куда это вы собрались? - спросил он, пытаясь повернуть их к стойке.
- На боковую, - ответил Дэвис.
Это был худой, вечно жующий табак уроженец Новой Англии, единственный
из всей семьи смельчак, который откликнулся на зов Дикого Запада, услы-
шанный им среди пастбищ и лесов штата Мэн.
- Нам пора, - виновато сказал Джо Хайнс. - Утром отправляемся.
Харниш все не отпускал их:
- Куда? Что за спешка?
- Никакой спешки, - объяснил Дэвис. - Просто решили проверить твой
нюх и немного пошарить вверх по реке. Хочешь с нами?
- Хочу, - ответил Харниш.
Но вопрос был задан в шутку, и Элия пропустил ответ Харниша мимо
ушей.
- Мы думаем разведать устье Стюарта, - продолжал Элия. - Эл Мэйо го-
ворил, что видел там подходящие наносы, когда в первый раз спускался по
реке. Надо там покопаться, пока лед не пошел. Знаешь, что я тебе скажу:
помяни мое слово, скоро зимой-то и будет самая добыча золота. Над нашим
летним копанием в земле только смеяться будут.
В те времена никто на Юконе и не помышлял о зимнем старательстве.
Земля промерзала от растительного покрова до коренной породы, а промерз-
ший гравий, твердый, как гранит, не брали ни кайло, ни заступ. Как
только земля начинала оттаивать под летним солнцем, старатели срывали с
нее покров. Тогда-то и наступала пора добычи. Зимой же они делали запасы
продовольствия, охотились на лосей, готовились к летней работе, а самые
унылые темные месяцы бездельничали в больших приисковых поселках вроде
Серкла и Сороковой Мили.
- Непременно будет зимняя добыча, - поддакнул Харниш. - Погодите, вот
откроют золото вверх по течению. Тогда увидите, как будем работать. Что
нам мешает жечь дрова, пробивать шурфы и разведывать коренную породу? И
крепления не нужно. Промерзший гравий будет стоять, пока ад не обледене-
ет, а пар от адских котлов не превратится в мороженое. На глубине в сто
футов будут вестись разработки, и даже очень скоро. Ну, так вот, Элия, я
иду с вами.
Элия засмеялся, взял своих спутников за плечи и подтолкнул к двери.
- Постой! - крикнул Харниш. - Я не шучу.
Все трое круто повернулись к нему; лица их выражали удивление, ра-
дость и недоверие.
- Да будет тебе, не дури, - сказал Финн, тоже лесоруб, спокойный,
степенный уроженец Висконсина.
- Мои нарты и собаки здесь, - ответил Харниш. - На двух упряжках лег-
че будет; поклажу разделим пополам. Но сперва придется ехать потише, со-
бакито умаялись.
Элия, Финн и Хайнс с нескрываемой радостью слушали Харниша, хотя им
все еще не верилось, что он говорит серьезно.
- Послушай, Время-не-ждет, - сказал Джо Хайнс. - Ты нас не морочишь?
Говори прямо. Ты вправду хочешь с нами?
Харниш вместо ответа протянул руку и потряс руку Хайнса.
- Тогда ступай ложись, - посоветовал Элия. - Мы выйдем в шесть,
спать-то осталось всего каких-нибудь четыре часа.
- Может, нам задержаться на день? - предложил Финн. - Пусть он отдох-
нет.
Но гордость не позволила Харнишу согласиться.
- Ничего подобного, - возмутился он. - Мы все выйдем в шесть часов.
Когда вас подымать? В пять? Ладно, я вас разбужу.
- Лучше поспи, - предостерег его Элия. - Сколько же можно без пере-
дышки?
Харниш и в самом деле устал, смертельно устал. Даже его могучие силы
иссякли. Каждый мускул требовал сна и покоя, восставал против попытки
опять навязать ему работу, в страхе отшатывался от тропы. Рассудок Хар-
ниша не мог не внять этому ожесточенному бунту доведенного до изнеможе-
ния тела. Но где-то в глубинах его существа горел сокровенный огонь Жиз-
ни, и он слышал гневный голос, укоризненно нашептывающий ему, что на не-
го смотрят все его друзья и приятели, что он может еще раз щегольнуть
доблестью, блеснуть силой перед признанными силачами. Это был все тот же
извечный самообман, которым тешит себя Жизнь; повинны были и виски, и
удаль, и суетное тщеславие.
- Что я - младенец? - засмеялся Харниш. - Два месяца я не пил, не
плясал, души живой не видел. Ступайте спать. В пять я вас подыму.
И весь остаток ночи он так и проплясал в одних носках, а в пять утра
уже колотил изо всей мочи в дверь своих новых спутников и, верный своему
прозвищу, выкрикивал нараспев:
- Время не ждет! Эй вы, искатели счастья на Стюарт-реке! Время не
ждет! Время не ждет!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На этот раз путь оказался много легче. Дорога была лучше укатана,
нарты шли налегке и не мчались с бешеной скоростью, дневные перегоны бы-
ли короче. За свою поездку в Дайю Харииш загнал трех индейцев, но его
новые спутники знали, что, когда они доберутся до устья Стюарта, им по-
надобятся силы, и поэтому старались не переутомляться. Для Харниша, бо-
лее выносливого, чем они, это путешествие явилось просто отдыхом после
двухмесячного тяжелого труда. На Сороковой Миле они задержались на два
дня, чтобы дать передохнуть собакам, а на Шестидесятой пришлось оставить
упряжку Харниша. В отличие от своего хозяина, собаки не сумели во время
пути восстановить запас сил, исчерпанный в бешеной скачке от Селкерка до
Серкла. И когда путники вышли из Шестидесятой Мили, нарты Харниша везла
новая упряжка.
На следующий день они стали лагерем у группы островов в устье Стюар-
та. Харниш только и говорил, что о будущих приисковых городах и, не слу-
шая насмешек собеседников; мысленно застолбил все окрестные, поросшие
лесом острова.
- А что, если как раз на Стюарте и откроется золото? - говорил он. -
Тогда вам, может, кое-что достанется, а может, и нет. Ну, а я своего не
упущу. Вы лучше подумайте и войдите со мной в долю.
Но те заупрямились.
- Ты такой же чудак, как Харпер и Джо Ледью, - сказал Хайнс. - Они
тоже этим бредят. Знаешь большую террасу между Клондайком и Лосиной го-
рой? Так вот, инспектор на Сороковой Миле говорил, что месяц назад они
застолбили ее: "Поселок Харпера и Ледью". Ха! Ха!
Элия и Финн тоже захохотали, но Харниш не видел в этом ничего смешно-
го.
- А что я говорил? - воскликнул он. - Что-то готовится, все это чуют.
Чего ради стали бы они столбить террасу, если бы не чуяли? Эх, жаль, что
не я это сделал.
Явное огорчение Харниша было встречено новым взрывом хохота.
- Смейтесь, смейтесь! Вот то-то и беда с вами. Вы все думаете, что
разбогатеть можно, только если найдешь золото. И вот когда начнутся
большие дела, вы и приметесь скрести поверху да промывать - и наберете
горсть-другую. По-вашему, ртуть - это одна глупость, а золотоносный пе-
сок создан господом богом нарочно для обмана дураков и чечако. Подавай
вам жильное золото, а вы и наполовину не выбираете его из земли, да и
этого еще половина остается в отвалах. А богатство достанется тем, кто
будет строить поселки, устраивать коммерческие компании, открывать бан-
ки...
Громкий хохот заглушил его слова. Банки на Аляске!
Слыхали вы что-нибудь подобное?
- Да, да! И биржу...
Слушатели его просто помирали со смеху. Джо Хайнс, держась за бока,
катался по расстеленному на снегу одеялу.
- А потом придут большие акулы, золотопромышленники; они скупят цели-
ком русла ручьев, где вы скребли землю, будто какие-нибудь куры несчаст-
ные, и летом будут вести разработки напоров воды, а зимой станут прогре-
вать почву паром...
Прогревать паром! Эка, куда хватил! Харниш явно уже не знал, что и
придумать, чтобы рассмешить компанию. Паром! Когда еще огнем не пробова-
ли, а только говорили об этом, как о несбыточной мечте!
- Смейтесь, дурачье, смейтесь! Вы же как слепые.
Точно писклявые котята. Если только на Клондайке заварится дело, да
ведь Харпер и Ледью будут миллионерами! А если на Стюарте - увидите, как
заживет поселок Элама Харниша. Вот тогда придете ко мне с голодухи... -
Он вздохнул и развел руками. - Ну, что ж делать, придется мне ссудить
вас деньгами или нанять на работу, а то и просто покормить.
Харниш умел заглядывать в будущее. Кругозор его был неширок, но то,
что он видел, он видел в грандиозных масштабах. Ум у него был уравнове-
шенный, воображение трезвое, беспредметных мечтаний он не знал. Когда
ему рисовался оживленный город среди лесистой снежной пустыни, он пред-
посылал этому сенсационное открытие золота и затем выискивал удобные
места для пристаней, лесопилок, торговых помещений и всего, что требует-
ся приисковому центру на далеком Севере. Но и это, в свою очередь, было
лишь подмостками, где он рассчитывал развернуться вовсю. В северной сто-
лице его грез успех и удача поджидали его на каждой улице, в каждом до-
ме, во всех личных и деловых связях с людьми. Тот же карточный стол, но
неизмеримо более обширный; ставки без лимита, подымай хоть до неба; поле
деятельности - от южных перевалов до северного сияния. Игра пойдет круп-
ная - такая, какая и не снилась ни одному юконцу; и он, Элам Харниш, уж
позаботится, чтобы не обошлось без него.
А пока что еще не было - ничего, кроме предчувствия. Но счастье при-
дет, в этом он не сомневался. И так же как, имея на руках сильную карту,
он поставил бы последнюю унцию золота, - так и здесь он готов был поста-
вить на карту все свои силы и самое жизнь ради предчувствия, что в сред-
нем течении Юкона откроется золото. И вот он со своими тремя спутниками,
с лайками, нартами, лыжами поднимался по замерзшему Стюарту, шел и шел
по белой пустыне, где бескрайнюю тишину не нарушал ни человеческий го-
лос, ни стук топора, ни далекий ружейный выстрел. Они одни двигались в
необъятном ледяном безмолвии, крохотные земные твари, проползавшие за
день положенные двадцать миль; питьевой водой им служил растопленный
лед, ночевали они на снегу, подле собак, похожих на заиндевевшие клубки
шерсти, воткнув в снег около нарт четыре пары охотничьих лыж.
Ни единого признака пребывания человека не встретилось им в пути,
лишь однажды они увидели грубо сколоченную лодку, припрятанную на помос-
те у берега. Кто бы ни оставил ее там, он не вернулся за ней, и путники,
покачав головой, пошли дальше. В другой раз они набрели на индейскую де-
ревню, но людей там не было: очевидно, жители ушли к верховьям реки охо-
титься на лося. В двухстах милях от Юкона они обнаружили наносы, и Элия
решил, что это то самое место, о котором говорил Эл Мэйо. Тут они раски-
нули лагерь, сложили продовольствие на высокий помост, чтобы не дотяну-
лись собаки, и принялись за работу, пробивая корку льда, покрывающую
землю.
Жизнь они вели простую и суровую. Позавтракав, они с первыми проблес-
ками тусклого рассвета выходили на работу, а когда темнело, стряпали,
прибирали лагерь; потом курили и беседовали у костра, прежде чем улечься
спать, завернувшись в заячий мех, а над ними полыхало северное сияние и
звезды плясали и кувыркались в ледяном небе. Пища была однообразная: ле-
пешки, сало, бобы, иногда рис, приправленный горстью сушеных слив. Све-
жего мяса им не удавалось добыть. Кругом - ни намека на дичь, лишь из-
редка попадались следы зайцев или горностаев. Казалось, все живое бежало
из этого края. Это было им не в новинку; каждому из них уже случалось
видеть, как местность, где дичь так и кишела, через год или два превра-
щалась в пустыню.
Золота в наносах оказалось мало - игра не стоила свеч. Элия, охотясь
на лося за пятьдесят миль от стоянки, промыл верхний слой гравия на ши-
роком ручье и получил хороший выход золота. Тогда они впрягли собак в
