ребенка лет трех.
В полном молчании: прохлада, видать, рот сковала, подошли они к реке
и остановились. Один, которого можно принять за главного, сказал
по-русски, но с легким южным акцентом:
- Здесь! Дальше мокро! Снимайте с себя ботинки. Стягивайте юбки,
брюки, кофты. Всю одежду нужно в узел вязать и держать над головой. - В
голосе звенела сталь "настоящэго мужчины". - Вика, давай Юлю сюда.
Широким и наигранно деловым жестом парень вытянул из-за пазухи
бутылку водки и налил девочке в рот немного жидкости. Она встрепенулась и
пронзительно завизжала, но Вика ее быстро успокоила. Та почти немедленно
уснула, опьяненная алкоголем. Хотя температура воды на первый и на второй
взгляд и не лучшая для купания, но все начинают раздеваться с явным
намерением искупаться. В душе каждый уже проклял себя и мысленно побился
головой о стенку за то, что решил поддаться на уговоры Альфреда -
старшего, и поехать сюда из самого Владикавказа, из Осетии, через Россию и
Польшу, а теперь еще и лезть по воде в такой холод.
Непосвященный может искренно подумать, что это - группа
контрабандистов или сумасшедших. Но не стоит зря переживать и утруждать
свои мозги. Они ни те и ни эти. Определение таких людей хорошо известно и
жителям и полиции по обе стороны Вислы, потому что в этих местах они
порядком поднадоели. Это - азюлянты! По слогам: а-зю-лян-ты - те, кому эта
история и посвящена.
Идут они в Германию искать лучшей жизни. Пограничники придумывают
всякие ухищрения, чтобы не дать им пройти, буквально из себя выходят. Но
те, гонимые не только мечтой увидеть Запад, но и примером других,
ухитряются обходить все препоны и прорываются в страну их мечты.
Дрожа от холода на другом берегу так, что вокруг отчетливо слышен
перестук молодых крепких, еще не искусственных зубов, все быстро
натягивают на себя одежду, которую, правда, уже успели подмочить. По кругу
идет бутылка водки, открытая еще на той стороне. Ее весело приветствуют.
Даже девушки глотают так, как только и можно пить этот истинно русский
бодрящий напиток: из горла. Палящая горло жидкость, согревает все тело и,
главное, душу от страха и холода.
- Ну, теперь все! - громко и уверенно говорит Альфред. - Нас могли
только поляки остановить. Немцев здесь нет, - он подергал лицом, пытаясь
сотворить выражение собственного убеждения. - Да и, вообще, они ночью
спят, эти немцы. Чтобы днем хорошо работать, нужно ночью хорошо спать -
закон капитализма. У них по ночам границу нелегально переходить
пограничник запрещает, так как он спать должен и ловить не может.
Ему ответили дружным смехом и отправились в путь быстрым шагом,
стараясь согреться на ходу. Через полчаса компания добралась до маленькой
деревеньки. Белые домики выглядели ухожено. Улочки стояли в тишине.
- Ой как красиво! Все прибранно! - воскликнула восхищенно Лена,
широко открыв глаза от восторга.
Альфред махонул рукой.
- Да нет. Здесь ГДР еще. Вот на западе, там и вправду все класс! - он
в Германии уже в шестой раз и во всех "немецких" вопросах известный
авторитет. - Теперь я еще повторю, что к чему. Мы отсюда на поезде
доезжаем до Геры, там у меня стоит машина. Оттуда на ней мы доедем до
Франкфурта. Если нас в дороге где-то остановит полиция, то мы просим
азюля. Повторяю для идиотов: А-ЗЮ-ЛЯ! В поезде ведите себя спокойно, не
дергайтесь и не трепыхаетесь, делайте вид, что вы - туристы. Эдик, где
деньги?
- В подошве, - пробухтел второй, толстый увалень, с плоским, как блин
лицом и с посаженными где-то близко к затылку глазами.
- Вытаскивай! - Альфред посмотрел на него пренебрежительным взглядом.
- Мы за дорогу башляем. Если нас поймает контролер, то нехорошо будет.
Группа тронулась к вокзалу. Часы показывали четыре утра, и они
старались идти тихо, не разговаривая. Если услышат шум или русскую речь,
то позвонят в полицию. Местные бюргеры знают, кто в этих местах говорит
по-русски в подобное время суток. Естественно, они считают своим долгом
выдавать искателей приключений полиции.
Поезд отправлялся в пять. Они купили билеты и сели в вагон,
притихнув, как испуганные куры на насесте. Их никто ни о чем не спрашивал.
Через час контролер посмотрел талоны и ничего не сказал.
- Теперь, - важно выступал Альфред, приняв победно-величественную
позу и покачивая головой в такт своим философствованиям - у нас все будет!
Никаких проблем! Германия - это не Россия! Здесь в магазинах столько
товара, что никто не обращает внимания, когда воруешь! Мы себе еду только
так доставать будем. А что дадут пособия или если заработаем, так отложим:
потом на машине назад поедем!
Компания слушала, недоверчиво-очарованно глядя ему в рот. А он дальше
рассказывал о том, как вскоре будет круто.
- Да и это все ерунда! Если повезет, так мы еще и по видику вытащим!
Да что там по видику! Нормальные люди здесь на одежду не тратятся. Только
немцы-дураки деньги платят. А так - нет проблем! Пошел в магазин, там в
примерочной под одежду засунул что или просто новое на свое старое поменял
и пошел.
Рассказы ни для кого новостью не были. Но теперь, когда Германия
лежала не в туманной дымке, а катилась под колесами поезда, романтика
предстоящих приключений сжимала сердце и будоражила мозги...
Поезд шел вперед. Впереди - Франкфурт.
Рига - независимая столица независимого государства, свободного
стараниями своих граждан. Независимые латыши заслуженно считают своим
подлинным достижением закрытие ОВИРов и открытие турагенств, которые всего
лишь за мизерную плату, долларов этак за 160, делают паспорт, визу в
Германию и билет на автобус до Берлина. От нее, от столицы, автобусный
рейс Рига-Берлин медленно, но верно продрался через молодую, но уже
крепкую лато-литовскую границу, и теперь второй день стоит перед Польшей.
Объединенные общим несчастьем - счастьем поездки в Германию,
пассажиры мирно сидели весь первый день, не высказывая неудовольствия. Но
уже на вторые сутки, когда радость путешествия за границу померкла с
окончанием продуктовых запасов, люди стали роптать. Смертельно уставшая
старшая группы, лет пятидесяти, в девятый раз объяснила, что уже заплатила
двести долларов, и пограничники обещают вечером приступить к досмотру.
- За двести долларов нас только в Белоруссию пустят, - прозвучал
звонкий, но срывающийся голос в середине салона.
Сидевшие засмеялись. Замечание пришло от худощавого, светловолосого
парня лет восемнадцати... Он сидел рядом с другим, высоким с копной черных
волос. И тот и другой одеты в похожие и давно отжившие свой век
левисовские джинсы и пуховые куртки. Они едут из Риги и успели
познакомиться. Высокий, которого звали Леня, по пути к своим знакомым,
живущим уже два года во Франкфурте, а второй хочет куда-то в Гамбург.
Они были самыми молодыми из нашей будущей компании. Их не обеляла
седина прожитых лет, морщины опыта не испещеряли лица, и груз семьи не
болтался позади бесплатным придатком. Они были самыми наивными, самыми
восторженными и, конечно, полными идиотами, как и другие члены нашего
клуба. Но при этом им предстояло стать жизненной энергией для все
окружающих.
- Юра, чего ты забыл в том Гамбурге? Поехали со мной! Во Франкфурте
хорошо! - детским басом убеждал высокий светлого.
- Я хочу там работать - упрямо капризничал второй, как ребенок,
которому и вправду хочется, но нужно поломаться.
- Какая разница? Эти мои знакомые помогут с работой в этом
Франкфурте.
Их разговор прервали. Из глубины салона, аморфно переваливаясь на
толстых ногах, подплыл человек в новых джинсах, красной куртке и с
типичным лицом торгаша. Таких мы привыкли видеть везде и повсюду. Символ
наших дней, он все купит все продаст, во всем разбирается, как истинный
специалист.
- Мужики, плейер продаете, - указывая на магнитофон, висящий у Лени,
спросил он безразличным голосом, характерным для людей его профессии, имя
которой - СПЕКУЛЯНТ.
- Нет! - заинтересованно ответил Леня. - А сколько дашь?
- Да пять марок, - тот скучающе отвел взгляд за горизонт, будто ему
разговор наскучил еще до начала. При этом он продолжал наблюдать за
реакцией собеседников всеми рецепторами.
- Поищи кого! - Леня усмехнулся.
- А за сколько ты хочешь? - пренебрежительно спросил "спекулянт".
- За водку. Пять бутылок.
- Могу дать две, - покупатель повертел перед собой пятерней,
внимательно что-то на ней выискивая.
- За три.
- Ну ладно, так и быть, - мужик заметно оживился. - По дружбе отдам.
Через минуту бартерный обмен произвели, и обе стороны, довольные
своей оборотистостью, отправились наслаждаться приобретениями. Еще через
час Леня уговорил-таки Юру ехать с ним во Франкфурт, вместе с этим они
вдвоем уговорили и пару бутылок.
Поздно вечером пограничники быстро осмотрели паспорта и багаж.
Автобус пошел дальше. На следующий день на польско-немецкой границе
молодой с деланно-серьезной миной парень в зеленой форме долго разглядывал
у всех визы, и потом рейс пошел наконец на Берлин. Юра и Леня поедут
оттуда дальше на Франкфурт.
Чопский вокзал шумел разноголосою толпой. Эта станция связывает
бескрайние просторы бывшего Советского Союза, в смысле нынешнего СНГ, с
Чехословакией и Венгрией, а через них и со всей Европой. Сегодня здесь
можно встретить не только жителей приграничных стран, но и тех, кто прибыл
с другого конца глобуса. У них мало общего. Они родились, росли и жили по
разному. Но сейчас их объединила одна цель: они едут на Запад! Туда, где
уже остались их родственники и знакомые, или они просто от кого-то слышали
о сладкой жизни там и теперь спешат урвать свой кусок заграничного пирога.
Среднего роста мужчина, очень худой, седой, с чеховской бородкой
пробивается сквозь толпу к поезду. Одет он в видавший виды кожаный плащ,
за спиной болтается рюкзак, а в руке - дипломат. Имя человека - Борис
Юрченко.
На лице его застыла озабоченно-сосредоточенная маска. Занят он
тяжкими думами. И о том, что уже стоит одной ногой в клубе идиотов,
никакого представления не имеет. Он будет нашим кладезем знаний. При
внешней алчности, самый добрый среди нас и и самый ранимый.
Всю дорогу из Полтавы сюда думал он о своем плане. Оставив дома жену
и дочку, поехать в Германию на занятые двести долларов. Работать там
по-черному. Оттуда мечты влекли в Италию и во Францию. Визы были
припасены. Сейчас, когда поезд тронулся, Борис еще раз подавил в себе
возникшую вновь мысль, что что-то сделано неправильно.
Состав шел до Праги. Дальше автобус до Франкфурта, где уже полтора
месяца живут знакомые Бориса. Немецкий пограничник, через два дня
пропустивший рейс Прага-Франкфурт, выглядел очень устало. Было уже около
четырех утра, и ему нетерпелось закончить смену.
- Schnell! Schnell! (Быстро! Быстро!)", - крикнул он водителю и
махнул рукой, чтобы тот проезжал. Есть у людей визы или нет у людей виз -
это его волновало не больше, чем война в Руанде или марсиане на луне.
Борис всего этого не видел, как, впрочем, и другие пассажиры. Автобус шел
на полной скорости во Франкфурт на Майне. Он спал и видел возвышенные сны.
Мерный свет заливал угол в ресторане "Чайна", где стоял наш столик.
Мои глаза внимательно смотрели на вилку, куда только что нанизался большой
кусок кальмара. Медленно погрузив его его в соус, я хорошенько его там
вымочил. Вытащив нуружу, осмотрел и положил себе в рот, после чего сделал
