хотят спуститься вниз, почему же никто им не поможет?
- Потому, разумеется, что все равно из этого ничего не выйдет, - от-
ветил толстый господин.
Пиппи немножко поразмышляла.
- Неужто никто не может раздобыть длинный канат? - спросила она.
- Это все равно не поможет, - сказал толстяк. - Дети слишком малы,
чтобы сами могли спуститься вниз по канату. Да и вообще, как бы ты, нап-
ример, могла переправить им канат?
- Как? - спокойно повторила Пиппи. - Разве я не плавала по морям? Мне
нужен канат.
Ни один человек не поверил, что детям можно помочь. Но как бы там ни
было, девочке принесли канат.
У фасада небоскреба росло высокое дерево. Его верхушка была примерно
вровень с окошком мансарды. Однако расстояние между деревом и окошком
составляло по крайней мере метра три. А ствол дерева был ровный и без
единой ветки, на которую можно было бы влезть. Даже Пиппи не могла бы
вскарабкаться на это дерево.
Огонь разгорался, дети в окошке мансарды кричали, а все люди на пло-
щади плакали.
Пиппи слезла с лошади и подошла к дереву. Затем взяла канат и крепко
привязала его к хвосту господина Нильссона.
- Давай полезай наверх, мой добрый, послушный сынок, - сказала она
обезьянке.
Затем, подсадив господина Нильссона на ствол дерева, она легонько его
подтолкнула. Он прекрасно понял, что ему делать, и послушно стал караб-
каться по стволу. Для маленькой обезьянки это было ведь обычным делом,
не требовавшим большого искусства.
Все люди на площади затаив дыхание смотрели на господина Нильссона.
Вскоре он уже достиг верхушки дерева. Там он уселся на ветку и поглядел
вниз на Пиппи. Она махнула ему рукой, показав, чтобы он снова спускался
вниз. Господин Нильссон так и сделал, но стал слезать вниз по другой
стороне ствола. Так что, когда господин Нильссон снова очутился на зем-
ле, канат был уже перекинут через ветку и свисал теперь вниз, касаясь
земли двумя концами.
- Какой же ты умница, господин Нильссон! Ты в любую минуту можешь
стать профессором, - похвалила обезьянку Пиппи и распустила узел, стяги-
вавший один конец каната и хвост господина Нильссона.
Совсем рядом ремонтировали дом. Пиппи сбегала туда и нашла длинную
доску. Взяв ее под мышку, она подбежала к дереву, схватилась свободной
рукой за канат и уперлась ногами в ствол дерева. Быстро и ловко она ста-
ла карабкаться вдоль ствола наверх, а у людей на площади от удивления
высохли на глазах слезы. Добравшись до самой верхушки дерева, Пиппи при-
ладила доску поперек толстой ветки и стала осторожно продвигать ее к
окошку мансарды. И вот доска уже легла на подоконник, словно мост между
верхушкой дерева и окошком.
В полном молчании стояли внизу на площади люди. Они были в таком вол-
нении, что не могли вымолвить ни слова. Пиппи влезла на доску и привет-
ливо улыбнулась обоим мальчикам в окошке мансарды.
- Какие вы печальные! - сказала она. - Никак у вас животы болят?
Она побежала по доске и прыгнула в окошко мансарды.
- А здесь тепло, - заметила она. - Сегодня здесь больше топить не на-
до, это я гарантирую. И, как мне кажется, завтра больше четырех щепок,
чтобы протопить комнату, не понадобится.
Затем, взяв по одному мальчику в каждую руку, она снова вылезла из
окошка и ступила на доску.
- А теперь вы немного позабавитесь, - сказала она. - Это все равно,
что пройтись в цирке по проволоке.
И, дойдя до середины доски, Пиппи задрала одну ногу вверх,
точь-в-точь как делала это в цирке. Толпа внизу на площади заволнова-
лась. И когда Пиппи тут же уронила вниз одну из своих туфель, многие по-
жилые дамы попадали в обморок. Но Пиппи счастливо и благополучно добра-
лась до верхушки дерева. И тогда все люди внизу закричали "ура! ", да
так, что по площади прокатился громкий гул, который перекрыл этим темным
вечером шум и треск беснующегося пламени.
Затем Пиппи притянула к себе канат и надежно прикрепила один его ко-
нец к ветке. Потом она крепко привязала одного из мальчиков к другому
концу каната и медленно и осторожно стала спускать его к обезумевшей от
счастья маме, которая ждала своих малышей на площади. Она тотчас кину-
лась к сынишке и стала обнимать его со слезами на глазах. Но Пиппи зак-
ричала:
- Эй, ну-ка отпусти канат! Остался еще один малыш, а он тоже летать
не умеет!
И народ кинулся помогать развязывать канат, так что мальчик наконец
освободился. Уж Пиппито умела завязывать морские узлы! Этому она научи-
лась, когда плавала по морям. Она снова подтянула к себе канат, и настал
черед другого мальчика съехать вниз.
Теперь Пиппи осталась на дереве одна. Она выбежала на доску, а все
люди стали глазеть на нее и гадать, что она собирается делать. А Пиппи
танцевала взад-вперед по узкой доске. Она так красиво поднимала и опус-
кала руки и пела хриплым голосом, еле-еле доносившимся до людей, толпив-
шихся на площади:
Как ярко горит
Веселый огонь,
Беснуется желтое пламя,
Горит для тебя,
Горит для меня,
Для всех, кто танцует с нами.
Под эту песенку она танцевала все более и более неистово, и многие
люди на площади зажмурились от ужаса, потому что думали: она вот-вот
рухнет вниз и разобьется насмерть. Гигантские языки пламени вырывались
из окошка мансарды, и при свете огня люди ясно и отчетливо могли видеть
Пиппи. Она поднимала руки вверх, к ночному небу, а когда ее осыпал дождь
искр, она громко закричала:
- Какой веселый, веселый, веселый пожар!
И тут она прыгнула прямо на канат.
- Эй, вы там! - закричала она и спустилась вниз на землю с быстротой
смазанной маслом "молнии".
- Четырехкратное ура в честь Пиппи Длинныйчулок! Да здравствует Пиппи
Длинныйчулок! - вскричал брандмейстер.
- Ура, ура, ура, ура! - закричали все, кто был на площади.
Но среди них нашелся человек, который крикнул "уpа!" пять раз. И это
была сама Пиппи.
ПИППИ ПРАЗДНУЕТ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Однажды Томми и Анника обнаружили в своем почтовом ящике письмо.
"ДЛЯ ТММИ И АНИКИ" - было указано на конверте. И когда они вскрыли
конверт, то нашли открытку, на которой было написано:
"ТММИ И АНИКА ПУСТЬ ПРИДУТ К ПИППИ НА ПИР В ДЕНЬ РАЖДЕНИЯ ЗАВТРЕ УТ-
РОМ ПОСЛЯ ПАЛУДНЯ. ФОРМА АДЕЖДЫ: КАКУЮ ХОЧЕТЕ".
Томми и Анника так обрадовались, что начали прыгать и танцевать. Они
прекрасно поняли, что было написано на открытке, хотя она и была до-
вольно странно составлена. Пиппи было ужасающе трудно писать приглаше-
ние. Ведь в тот раз в школе она проучилась так недолго. Но уж немнож-
ко-то, во всяком случае, писать она умела. В те времена, когда она пла-
вала по морям, один из матросов на корабле ее папы сидел с ней иногда на
корме по вечерам и пытался научить ее читать. К сожалению, Пиппи была не
очень усердной ученицей. Совершенно неожиданно она могла сказать: "Нет,
Фридольф (так звали того матроса), нет, Фридольф, давай наплюем на все
это, влезу-ка я лучше на верхушку мачты и погляжу, какая завтра будет
погода".
И потому-то ничего удивительного, что у Пиппи было туго с правописа-
нием. Она просидела целую ночь, кропая эту пригласительную открытку. А
под утро, когда звезды начали бледнеть над крышей Виллы Вверхтормашками,
еле слышно прокралась к вилле Томми и Анники и сунула конверт в их поч-
товый ящик.
Как только Томми с Анникой вернулись домой из школы, они начали при-
хорашиваться, чтобы пойти в гости. Анника попросила маму завить ей воло-
сы. Мама завила ей локоны и завязала огромный розовый бант. Перед тем
как причесаться, Томми, наоборот, намочил волосы водой, чтобы они были
более гладкие. Ему не хотелось, чтобы волосы у него вились. Потом Анника
захотела надеть на себя свое самое лучшее платье, но тут мама сказала,
что не стоит этого делать, так как Анника редко остается чистой и наряд-
ной, когда возвращается домой от Пиппи. Поэтому Аннике пришлось до-
вольствоваться не самым лучшим и нарядным платьем, а платьем чуть поху-
же. Томми вообще не очень заботился о том, что на нем будет надето,
только бы было чистое.
Они, ясное дело, купили для Пиппи подарок. Достали деньги из своих
копилок, по дороге домой забежали в игрушечный магазин на Стургатан и
купили очень красив... да, но что именно они купили, пока остается тай-
ной. И вот теперь подарок этот лежал завернутый в зеленую бумагу, крепко
перевязанный множеством веревочек.
Когда же Томми и Анника были готовы, Томми взял пакет, и они отправи-
лись к Пиппи, сопровождаемые назойливыми мамиными напоминаниями не пач-
кать одежду. Аннике тоже непременно хотелось немножко понести пакет. Ну
а когда они будут вручать подарок, они станут держать его вдвоем. Так и
решили.
Стоял уже ноябрь, и темнело рано. Когда Томми с Анникой проходили че-
рез калитку Виллы Вверхтормашками, то крепко держались за руки, потому
что в саду у Пиппи было довольно темно, и старые деревья, которые уже
роняли листья, так мрачно шумели.
- Шумят по-осеннему, - сказал Томми.
Насколько приятнее было видеть все окна Виллы Вверхтормашками ярко
освещенными и знать, что идешь туда пировать и праздновать день рожде-
ния.
Обычно Томми и Анника забегали в дом с черного хода, через кухню, но
сегодня они вошли с парадного. Лошади на веранде не было видно. Томми
вежливо постучал в дверь. Из кухни послышался угрожающий голос:
- Кто бродит там в ночи глухой?
Чей голосок так тонок?
Ты призрак, что ли? - Нет, открой.
Я - маленький мышонок.
- Нет, Пиппи, это мы! - закричала Анника. - Открой!
И тогда Пиппи открыла дверь.
- О, Пиппи, зачем ты заговорила о призраке, я так испугалась! - ска-
зала Анника, совершенно забыв поздравить Пиппи.
Пиппи чистосердечно рассмеялась и отворила дверь в кухню. Ой, как чу-
десно было очутиться в светлой и теплой кухне! Пир по случаю дня рожде-
ния Пиппи решила устроить в кухне, потому что там было уютнее всего. В
нижнем этаже виллы было всего две комнаты. В гостиной стояло только одно
бюро с откидной доской, а в другой помещалась спальня Пиппи. Зато кухня
была большой и просторной, и Пиппи привела там все в порядок и так кра-
сиво все устроила. На пол она постелила ковры, а на столе лежала ска-
терть, которую Пиппи сшила сама. Правда, цветы, которые она вышила на
скатерти, выглядели немножко странно, но Пиппи утверждала, что такие и
растут в Дальней Индии, поэтому все здесь вышито так, как надо. Занавес-
ки были задернуты, а дрова в очаге горели так, что только треск стоял.
На дровяном ларе восседал господин Нильссон и, держа в руках две крышки
от кастрюль, бил их друг о друга, а в дальнем углу стояла лошадь. Само
собой, она тоже была приглашена на праздник.
И тут вдруг Томми и Анника вспомнили наконец, что им надо поздравить
Пиппи. Томми поклонился, Анника присела, а потом они вручили Пиппи зеле-
ный пакет и сказали:
- Имеем честь поздравить тебя с днем рождения!
Пиппи поблагодарила и нетерпеливо разорвала пакет. Там лежала музы-
кальная шкатулка. Пиппи пришла в дикий восторг. Она гладила Томми, и она
гладила Аннику, и она гладила музыкальную шкатулку и оберточную бумагу.
Потом она начала крутить ручку, и из шкатулки, со множеством всяческих
"плинг" и "плонг", полилась мелодия, которая, видимо, должна была изоб-
ражать "Ах, мой милый Августин, Августин, Августин... ".
Пиппи без конца крутила ручку шкатулки и, казалось, позабыла обо всем
на свете. Но внезапно она что-то вспомнила.
- Милые вы мои, вы-то не получили ваши подарки ко дню рождения!
- Да, но ведь это не наш день рождения, - в один голос сказали Томми
и Анника.
Пиппи удивленно посмотрела на них.
- Да, но у меня-то сегодня день рождения, и в таком случае я, навер-
но, могу тоже подарить вам подарки? А может, в ваших учебниках написано,
что этого делать нельзя? Может, это долбица помножения виновата, что так
