Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Проза - Гастон Леру Весь текст 483.15 Kb

Духи дамы в черном

Предыдущая страница Следующая страница
1  2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 42
ответил, что мне вообще не нравятся его манеры и к  тому  же  я  считаю  его
виновным в этом несчастном случае. Г-н Дарзак спросил, почему я  так  думаю,
но я не нашелся что ответить, и он рассмеялся. Однако когда врач сказал ему,
что он мог потерять зрение и только чудом отделался так легко,  смеяться  он
перестал.
   Конечно, недоверие, которое внушал мне Бриньоль, выглядело смешно,  да  и
несчастные случаи больше не повторялись. И  тем  не  менее  я  был  настроен
против него и в глубине души винил его в том, что здоровье г-на  Дарзака  не
улучшалось.  В  начале  зимы  профессор  начал  кашлять,  и  мы  все   стали
уговаривать его взять отпуск и отправиться отдохнуть на юг. Врачи советовали
Сан-Ремо. Он внял совету, а уже через неделю написал нам, что чувствует себя
гораздо лучше и ему кажется, будто с груди у него сняли  тяжесть.  "Я  дышу,
дышу! - писал он. - А уезжая из Парижа, задыхался!" Это письмо г-на  Дарзака
навело меня на размышления, и я не замедлил  поделиться  своими  выводами  с
Рультабийлем. Его тоже весьма удивило  то  обстоятельство,  что  г-н  Дарзак
чувствует себя плохо, находясь рядом с Бриньолем, и хорошо  вдали  от  него.
Это впечатление было у меня настолько сильным, что я готов  был  последовать
за Бриньолем, если бы тот захотел куда-нибудь уехать. Этому не бывать! Пусть
только он покинет Париж - я найду  возможность  за  ним  проследить!  Но  он
никуда не уехал, напротив: если до этого он бывал у Стейнджерсонов не часто,
то теперь, якобы желая узнать, нет ли чего от г-на  Дарзака,  он  все  время
околачивался у г-на Стейнджерсона. Однажды он даже ухитрился навестить  м-ль
Стейнджерсон, однако мне удалось нарисовать невесте г-на Дарзака  достаточно
неприглядный портрет лаборанта, и она навсегда прониклась к нему неприязнью,
с чем я внутренне себя поздравлял.
   Г-н Дарзак  пробыл  в  Сан-Ремо  четыре  месяца  и  вернулся  практически
здоровым. Но зрение у него еще не наладилось, и ему  приходилось  очень  его
беречь. Мы с Рультабийлем решили  понаблюдать  за  Бриньолем,  но  вскоре  с
радостью узнали: свадьба состоится почти немедленно и г-н Дарзак  собирается
увезти жену в долгое путешествие - подальше от Парижа.., и от Бриньоля.
   По возвращении из Сан-Ремо г-н Дарзак поинтересовался:
   - Ну, как вы там насчет бедняги Бриньоля? Изменили о нем свое мнение?
   - Никоим образом, - отрезал я.
   Дарзак принялся подсмеиваться  надо  мной,  отпуская  в  мой  адрес  свои
провансальские шуточки, которые очень любил, когда обстоятельства  позволяли
ему веселиться, и которые теперь приобрели у него новый привкус - вернувшись
с юга, он вернул своему выговору первоначальную прелесть.
   Он был счастлив! После его возвращения мы  с  ним  почти  не  виделись  и
настоящую причину его счастья поняли, лишь встретив его на пороге церкви: он
преобразился, его чуть сутуловатая фигура гордо выпрямилась. Счастье сделало
его выше ростом и даже красивее!
   - Вот уж действительно, как говорится, у шефа все зажило  до  свадьбы!  -
сострил Бриньоль.
   Отойдя от  этого  неприятного  типа,  я  подошел  сзади  к  бедному  г-ну
Стейнджерсону, который на протяжении всей церемонии стоял, скрестив руки  на
груди, ничего не видя и не слыша. Когда все закончилось, пришлось  похлопать
его по плечу, чтобы он очнулся от своего сна наяву.
   Когда все направились в ризницу, г-н Андре Гесс глубоко вздохнул:
   - Наконец-то! Теперь можно перевести дух.
   - А почему вы не могли сделать этого раньше,  друг  мой?  -  спросил  г-н
Анри-Робер.
   Г-н  Андре  Гесс  сознался,  что  до  последней  секунды  ждал  появления
мертвеца.
   - Ну, что поделать! - возразил он на насмешки своего товарища. - Я  никак
не  могу  привыкнуть  к  мысли,  что  Фредерик  Ларсан  согласился   умереть
окончательно и бесповоротно.

***

   И вот все мы -  человек  двенадцать  -  оказались  в  ризнице.  Свидетели
расписались в приходской книге, и мы от всего сердца поздравили новобрачных.
В этой ризнице было еще более мрачно, чем в самой церкви,  и,  не  будь  она
такой маленькой, я подумал бы, что просто не заметил Рультабийля в  темноте.
Но его и в самом деле там не было. Что  это  могло  означать?  Матильда  уже
дважды о нем справлялась, и в конце концов г-н Дарзак  попросил  меня  пойти
его поискать. В ризницу я вернулся один, так и не найдя Рультабийля.
   - Вот странно, - проговорил г-н Дарзак. - Ничего не  понимаю.  Вы  хорошо
его искали? Может, он забился в какой-нибудь уголок и о чем-то мечтает?
   - Я все обыскал и даже звал  его,  -  ответил  я.  Однако  мой  ответ  не
удовлетворил г-на Дарзака, и  он  решил  сам  обойти  церковь.  Ему  повезло
больше: нищий, стоявший с кружкой на паперти,  сообщил,  что  некий  молодой
человек, которым не мог быть никто иной, кроме Рультабийля, несколько  минут
назад вышел из церкви и уехал на извозчике. Когда г-н Дарзак сообщил об этом
своей жене, та расстроилась сверх всякой меры. Подозвав меня, она попросила:
   - Дорогой господин Сенклер, вы знаете, что через два часа  мы  уезжаем  с
Лионского вокзала. Найдите нашего  юного  друга,  приведите  его  ко  мне  и
передайте, что его необъяснимое поведение меня очень встревожило.
   - Можете на меня положиться, - ответил я.  Не  мешкая,  я  отправился  на
поиски Рультабийля, и все же на вокзал явился не солоно хлебавши.  Ни  дома,
ни в редакции, ни в кафе адвокатуры, куда он часто заходил в это  время  дня
по  долгу  службы,  я  его  не  застал.  Никто  из  его  приятелей  не  смог
посоветовать, где его искать. Сами понимаете, в каком расстройстве пришел  я
на вокзальный перрон. Г-н Дарзак весьма огорчился и попросил  меня  сообщить
эту  неприятную  новость  его  жене,  поскольку  сам  был  занят   дорожными
хлопотами: профессор  Стейнджерсон,  отправлявшийся  к  семейству  Рансов  в
Ментону, ехал вместе с  новобрачными  до  Дижона,  откуда  они  должны  были
продолжить путь на Кюлоз и Монсени. Я  выполнил  это  грустное  поручение  и
добавил, что Рультабийль, несомненно, еще придет до отхода поезда. Не  успел
я договорить, как Матильда тихо заплакала, покачала головой  и  поднялась  в
вагон со словами:
   - Нет! Нет! Все кончено! Он больше не придет! Тем временем этот несносный
Бриньоль, заметив волнение новобрачной, не смог  удержаться  и  сказал  г-ну
Гессу:
   - Смотрите, я же говорил, что глаза у нее еще безумны! Робер не прав: ему
следовало подождать.
   Г-н Гесс довольно неучтиво, но вполне заслуженно осадил наглеца.
   Я хорошо помню, какой ужас внушил мне Бриньоль  этими  словами.  Мне  уже
давно стало ясно: Бриньоль - человек злобный и к  тому  же  завистливый;  он
никак  не  мог  простить  своему  родственнику,  что  тот  назначил  его  на
второстепенную должность. Лицо его всегда было желтое и вытянутое. Казалось,
он насквозь пропитан горечью, все у него было длинное: он сам, руки, ноги  и
даже голова. Исключение из этого правила составляли лишь кисти  и  ступни  -
маленькие, почти изящные. После того как молодой  адвокат  столь  резко  его
осадил за  бестактное  замечание,  Бриньоль  разозлился  и,  попрощавшись  с
новобрачными, ушел. Во всяком случае, на вокзале я его больше не видел.
   До отхода поезда  оставалось  три  минуты.  Мы  все  еще  надеялись,  что
Рультабийль придет, и разглядывали опаздывающих пассажиров в надежде увидеть
среди них симпатичное лицо нашего юного друга. Почему  же  он  не  идет,  по
своему обыкновению  расталкивая  всех  локтями  и  не  обращая  внимания  на
протесты и крики, которые сопровождают его всегда, когда  он  протискивается
сквозь толпу? Что с ним случилось? Вот уже хлопают  дверцы,  слышны  выкрики
проводников: "По вагонам, господа! По вагонам!", бегут несколько опоздавших,
раздается резкий свисток к отправлению, хриплый  гудок  паровоза,  и  состав
трогается. Но Рультабийля нет! Мы были настолько огорчены и  озадачены,  что
стояли на перроне и смотрели на г-жу Дарзак, совершенно позабыв пожелать  ей
доброго  пути.  Когда  поезд  уже  начал  набирать  ход,   дочь   профессора
Стейнджерсона бросила долгий взгляд на перрон, поняла, что не увидит  своего
юного друга, и протянула мне конверт:
   - Это ему!
   Затем ее лицо вдруг  исказилось  от  ужаса,  и  странным  тоном,  который
заставил меня вспомнить злосчастные слова Бриньоля, она добавила:
   - До свидания, друзья мои! А может, прощайте!

Глава 2
Повествующая об изменчивых настроениях Рультабийля

   Возвращаясь в одиночестве с вокзала, я  с  удивлением  почувствовал,  что
меня охватила необычайная грусть, причины которой были мне не ясны. Во время
версальского процесса со всеми его перипетиями я  подружился  с  профессором
Стейнджерсоном, его дочерью и  Робером  Дарзаком.  Поэтому  состоявшаяся  ко
всеобщему удовлетворению свадьба должна была  бы  меня  только  радовать.  Я
подумал, что необъяснимое отсутствие молодого репортера  должно  объясняться
чем-то вроде упадка сил. Стейнджерсоны и г-н Дарзак относились к Рультабийлю
как к спасителю. А когда Матильда вышла из лечебницы для душевнобольных, где
за несколько месяцев усиленного  лечения  ей  вернули  рассудок,  когда  она
смогла оценить, какую роль сыграл в ее драме этот юнец, без помощи  которого
она погибла бы вместе с любимыми  ею  людьми,  когда  она,  находясь  уже  в
здравом уме, прочитала  стенографический  отчет  о  судебном  процессе,  где
Рультабийль выступил, словно  сказочный  герой,  -  после  всего  этого  она
принялась окружать моего друга поистине материнской заботой. Ее интересовало
все, что его касалось, она вызывала его на откровенность, ей хотелось  знать
о Рультабийле больше, чем знал я и,  быть  может,  он  сам.  Она  выказывала
неназойливое, но  постоянное  любопытство  относительно  его  происхождения,
однако мы ничего не знали, а молодой человек упорно  и  гордо  его  скрывал.
Весьма чувствительный к нежной дружбе этой несчастной  женщины,  Рультабийль
тем не  менее  был  чрезвычайно  сдержан  и  в  отношениях  с  нею  сохранял
трогательную учтивость, которая меня удивляла: я  ведь  знал,  насколько  он
непосредствен,  порывист  и  честен  в  своих  симпатиях  и  антипатиях.   Я
неоднократно спрашивал его об этом, но он уходил от прямого ответа  и  много
говорил о своей привязанности к особе, которую ставил выше всех на  свете  и
ради которой готов был пожертвовать всем, если бы  судьба  предоставила  ему
такой случай. Порою же он вел себя просто необъяснимо. Однажды,  к  примеру,
Стейнджерсоны пригласили нас провести денек в загородном доме,  который  они
сняли на лето в Шенвьере, на берегу Марны, так как не хотели больше  жить  в
Гландье. И вот, сначала  по-детски  обрадовавшись  предстоящему  отдыху,  он
вдруг  без  каких-либо  видимых  причин  отказался  меня  сопровождать.  Мне
пришлось ехать одному, оставив его в маленькой  комнатке  на  углу  бульвара
Сен-Мишель и улицы Месье-ле-Пренс. Я очень рассердился на него за то, что он
так огорчил добрую м-ль Стейнджерсон.  В  воскресенье  она,  раздосадованная
таким поведением моего друга, решила поехать вместе со мной и захватить  его
врасплох в его убежище в Латинском квартале.
   Когда мы пришли, я постучал, и Рультабийль ответил энергичным: "Войдите!"
Он работал за своим маленьким столом и завидя нас, вскочил и так  побледнел,
что мы испугались, как бы он не упал в обморок.
   - Боже мой! - вскричала Матильда  и  подбежала  к  нему.  Но  Рультабийль
оказался проворнее: прежде чем она добежала до стола, о который он опирался,
он успел накинуть на разбросанные на нем бумаги салфетку.
   Матильда, разумеется, это заметила и в удивлении остановилась.
   - Мы вам мешаем? - спросила она с мягким упреком в голосе.
   - Нет, - ответил Рультабийль, -  я  кончил  работать.  Потом  я  вам  это
покажу. Это - шедевр, пятиактная пьеса, но я еще не придумал развязку.
   И молодой человек улыбнулся. Вскоре он  вполне  овладел  собой,  принялся
шутить и благодарить нас за то, что мы  нарушили  его  уединение.  Затем  он
Предыдущая страница Следующая страница
1  2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 42
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама