огни прохода в защитном поле "Непобедимого" и быстро исчез из
виду.
Около часа радиотелевизионная связь между циклопом и
рубкой не оставляла желать лучшего. Рохан узнал вход в ущелье,
где произошло нападение, по высокому, похожему на развалившуюся
башню обелиску, частично закрывавшему щель в каменной стене.
Скорость немного уменьшилась на большой каменной осыпи; стоящие
у экранов слышали даже журчание ручейка, скрытого под камнями,
настолько бесшумно работал атомный двигатель циклопа.
Связисты принимали изображение и звук до двух сорока,
когда, пройдя плоскую и более доступную часть ущелья, циклоп
оказался в лабиринте ржавой металлической чащи. Благодаря
усилиям радиотехников в обе стороны удалось передать еще четыре
сообщения, но пятое пришло уже с такими искажениями, что можно
было только догадываться о его смысле: электронный мозг циклопа
докладывал об успешном продвижении вперед.
В соответствии с разработанным планом Хорпах выслал с
"Непобедимого" автоматический зонд, снабженный
телепередатчиком. Зонд, круто взмыв в небо, исчез через
несколько секунд. В рубку начали поступать его сигналы,
одновременно появился показанный с высоты полутора километров
живописный пейзаж: растерзанные скалы, покрытые пятнами ржавых
и черных кустов. Через минуту они без труда заметили внизу
циклопа, который продвигался по дну большого ущелья, блестя как
стальной кулак. Хорпах, Рохан и руководители специальных групп
стояли у экранов рубки. Прием был хорошим, но они предвидели
возможность его ухудшения или исчезновения, поэтому к старту
подготовили еще несколько зондов. Главный инженер считал, что в
случае нападения связь с циклопом пропадет наверняка, но во
всяком случае можно будет наблюдать за его действиями.
Электронные глаза циклопа еще не могли этого обнаружить,
но стоящие у экранов люди на широкой панораме, открывшейся
перед ними, увидели, что всего несколько сотен метров отделяет
машину от брошенных вездеходов, которые загораживали дальнейший
путь. Циклоп должен был, выполнив свое задание, на обратном
пути взять оба столкнувшихся вездехода на буксир.
Вездеходы выглядели сверху как зеленоватые коробочки;
рядом с одним точкой виднелась обуглившаяся фигурка - труп
безумца, убитого Роханом.
Перед самым поворотом, за которым торчали столбы каменных
ворот, циклоп задержался и приблизился к почти достигающей дна
ущелья грибе металлических зарослей. С напряженным вниманием
следили люди за его движениями. Циклоп открыл спереди силовое
поле, чтобы сквозь узкую щель выдвинуть ингаустер, который,
словно удлиняющийся орудийный ствол с зубастой горстью на
конце, высунулся из своего гнезда, обхватил пучок кустов и,
казалось, без всякого усилия вырвал их из каменного основания,
потом машина отступила и сползла задом обратно на дно ущелья.
Операция прошла гладко. Через кружащийся над ущельем
телезонд была установлена радиосвязь с мозгом циклопа, который
сообщил, что "образец", роящийся от черных "насекомых", надежно
закрыт в контейнере.
Циклопа от места катастрофы отделяло не больше ста метров.
Один из энергоботов Рохана стоял, опершись бронированным задом
о скалу, в самом узком месте прохода застряли сцепившиеся
вездеходы, а дальше за ними находился второй энергобот; легкое
дрожание воздуха свидетельствовало о том, что он все еще
создает защитное поле. Циклоп сначала дистанционно выключил
эмиттеры этого энергобота, а затем, увеличив мощность
реактивной струи, поднялся высоко в воздух, быстро проплыл над
неподвижными машинами и опустился на камни уже выше прохода. И
в этот момент кто-то из находящихся в рубке предостерегающе
вскрикнул. Черная шерсть склонов задымилась и обрушилась
волнами на земную машину с такой стремительностью, что в первый
момент машина совершенно исчезла, словно закрытая наброшенным
сверху плащом смолистого дыма. И тотчас всю толщину атакующей
тучи пробила ветвистая молния. Циклоп не использовал своего
страшного оружия, - это образованные тучей энергетические поля
столкнулись с его силовой защитой. Теперь она как будто вдруг
материализовалась, облепленная толстым слоем клубящейся тьмы,
то распухала, как огромный пульсирующий шар лавы, то сжималась,
и эта причудливая игра продолжалась довольно долго. У
наблюдавших за ней сложилось впечатление, что скрытая от их
глаз машина старалась растолкать мириады нападающих, которых
становилось все больше и больше, так как все новые тучи целыми
лавинами скатывались на дно ущелья. Уже исчез блеск защитной
сферы, и только в глухой тишине продолжалась жуткая борьба двух
мертвых, но могущественных сил. Вдруг форма тучи изменилась,
теперь это было что-то вроде гигантского смерча, который
возносился над вершинами самых высоких скал. Зацепившись
основанием за невидимого противника, смерч кружился
километровым мальстремом, голубовато переливаясь при своем
сумасшедшем вращении.
Никто не произнес ни слова; все понимали, что таким
образом туча пытается смять силовой пузырь, в котором, словно
зернышко в скорлупе, спряталась машина.
Рохан краем глаза заметил, как астрогатор уже открыл рот,
чтобы спросить стоящего рядом с ним главного инженера, выдержит
ли поле, но не спросил. Не успел.
Черный вихрь, склоны скал - все это исчезло в долю
секунды. Казалось, на дне ущелья вспыхнул вулкан. Столб дыма,
кипящей лавы, каменных обломков, наконец - огромное, окруженное
вуалью пара облако возносилось все выше. Пар, в который,
наверно, превратился журчащий поток, достиг
полуторакилометровой высоты, где парил зонд. Циклоп привел в
действие излучатель антиматерии. Никто из стоявших в рубке не
шевельнулся, не произнес ни слова, но никто не мог сдержать
чувства мстительного удовлетворения; оно было неразумно, но это
не уменьшало его силы. Казалось, что наконец туча нашла
достойного соперника. Всякая связь с циклопом прекратилась с
момента атаки, и теперь люди видели лишь то, что через
семьдесят километров вибрирующей атмосферы доносили
ультракороткие волны телезонда.
О битве, которая разразилась в замкнутом ущелье, узнали и
те, кто был вне рубки. Часть команды, которая разбирала
алюминиевый барак, бросила работу. Северо-восточный край
горизонта посветлел, словно там должно было взойти второе
солнце, более яркое, чем то, что висело в небе; потом это
сияние погасил столб дыма, расплывающийся тяжелый грибом.
Техники, управляющие работой телезонда, вынуждены были
увести его от огня схватки и поднять на четыре километра -
только тогда он вышел из зоны резких воздушных потоков,
вызванных взрывом. Скал, окружающих ущелье, косматых склонов,
даже черной тучи, которая из них выползла, не было видно.
Экраны заполнились кипящими полосами пламени и дыма,
перечеркнутыми параболами сверкающих осколков; акустические
индикаторы зонда передавали непрекращающийся грохот, словно
значительную часть континента охватило землетрясение.
То, что чудовищная битва не кончилась, было удивительно.
Через несколько десятков секунд дно ущелья, все, что окружало
циклопа, должно было приобрести температуру плавления, скалы
оседали, падали, превращались в лаву. Ее багровый светящийся
поток уже начал пробивать себе дорогу к выходу из ущелья,
находящемуся в нескольких километрах от места схватки. Какое-то
мгновение Хорпах раздумывал, не испортились ли электронные
выключатели излучателя; казалось невозможным, чтобы туча
продолжала атаку на такого страшного противника, но
изображение, появившееся на экране, когда зонд по новому
приказу поднялся еще выше, достигнув границы тропосферы,
доказало, что он ошибается. Теперь поле зрения охватывало около
сорока квадратных километров. На этой изрытой ущельями
территории началось странное движение. Со скоростью, которая
из-за отдаленности точки наблюдения казалась небольшой, с
покрытых темными потеками склонов скал, из расщелин и пещер
выплывали новые и новые черные клубы, поднимались высоко вверх,
соединялись и, концентрируясь в полете, стремились к месту
схватки. Какое-то время могло казаться, что обрушивающиеся в ее
центр темные лавины задавят атомный огонь, задушат его, погасят
своей массой, но Хорпах хорошо знал энергетические резервы
чудовища, сделанного руками людей.
Сплошной, оглушительный, ни на секунду не умолкающий гром,
рвущийся из репродукторов, наполнил рубку. Одновременно три
языка пламени километровой высоты навылет пробили массив
атакующей тучи и стали медленно вращать ее, образовав что-то
вроде огненной мельницы. Циклоп, по неизвестным причинам, начал
пятится и, ни на мгновение не прекращая борьбы, медленно
отступал к выходу из ущелья. Возможно, его электронный мозг
считался с опасностью окончательного разрушения склонов,
которые могли обрушиться на машину. Она, конечно, выбралась бы
и из такого положения, но все же рисковала потерять свободу
маневра. Так или иначе, но борющийся циклоп старался выйти на
свободное пространство, и уже было непонятно в кипящих
водоворотах, где огонь его излучателя, где дым пожара, где
обрывки тучи, а где обломки обваливающихся скал.
Казалось, битва приблизилась к кульминации. В следующий
момент произошло нечто невероятное. Экран вспыхнул, засверкал
страшной ослепляющей белизной, покрылся оспой миллиардов
взрывов, и в новом приливе антиматерии оказалось уничтоженным
все, что окружало циклопа. Воздух, обломки, пар, газы, дым -
все это, превращенное в жесткое излучение, расколов надвое
ущелье, замкнуло в объятия аннигиляции тучу и вылетело в
пространство, словно извергнутое самой планетой.
"Непобедимый", которого от эпицентра этого чудовищного
удара отделяло семьдесят километров, заколебался, транспортеры
и энергоботы экспедиции, стоящие под аппарелью, оттащило в
сторону, а через несколько минут со стороны гор примчался
рычащий вихрь, опалил мгновенным жаром лица людей, ищущих
укрытия за машинами, и, подняв стену клубящегося песка, погнал
ее дальше, в огромную пустыню.
Какой-то обломок, очевидно, зацепил зонд, несмотря на то
что он находился теперь в тридцати километрах от центра
катаклизма. Связь не прервалась, но качество изображения резко
ухудшилось, экран густо покрылся помехами. Прошла минута, и,
когда дым немного осел, Рохан, напрягая глаза, увидел следующий
этап борьбы.
Борьба не закончилась, как он решил за минуту до этого.
Если бы атакующими были живые существа, избиение, которому они
подверглись, наверно, заставило бы следующие шеренги повернуть
вспять или хотя бы остановиться у ворот огненного ада. Но
мертвое боролось с мертвым, атомный огонь не угас. И тогда
Рохан в первый раз понял, как должны были выглядеть битвы,
когда-то разворачивавшиеся на пустынной поверхности Региса III,
в которых одни роботы сокрушали и уничтожали других, какими
методами отбора пользовалась мертвая эволюция и о чем говорил
Лауда, утверждавший, что псевдонасекомые победили, как наиболее
приспособленные. Одновременно у него мелькнула мысль, что нечто
подобное здесь уже происходило, что мертвая неуничтожимая,
закристаллизованная, зафиксированная солнечной энергией память
биллионной тучи должна содержать сведения о подобных схватках,
что именно с такими отшельниками-одиночками, такими
бронированными гигантами, с атомными мамонтами из рода роботов
должны были сотни веков назад драться эти мертвые капельки,
