- Но я не жила в монастыре, а делала карьеру, - упрямо возразила Никки.
Он опустил руку чуть ниже и нащупал хрупкие позвонки на ее не прикрытой
свитером шее.
- В самом деле? И сколько же мужчин у тебя было после того парня? - Она
попыталась освободиться, но он не позволил ей этого сделать. - Сколько
мужчин, Никки? Один? Два? Или вообще никого не было?
- Никого, - прошептала она.
- Наверное, потому, что они хотели от тебя того, чего ты не могла им
дать?
- Но ведь это же не любовь, не так ли? - цинично усмехнулась она.
- А чем отличается любовь к мужчине от любни к Кристе и Келли?
- Неужели ты сам этого не понимаешь? Криста и Келли - это моя семья. - На
глазах Никки снова появились слезы. - Они давали мне не меньше, чем получали
от меня.
Ион был несогласен с этим утверждением, однако возражать вслух не стал.
Вместо этого он еще сильнее обнял жену и вновь приник губами к ее теплым,
мокрым и соленым от слез губам.
Каким же идиотом был тот парень, который когда-то бросил такую женщину! -
подумал он про себя. Иметь власть над этими упоительными губами и
добровольно от нее отказаться - что может быть глупее? Наверное, он просто
не любил Никки, иначе это не объяснишь.
Ион снял заколку с волос Никки и осторожно уложил ее на подушки,
устилавшие кушетку. Сколько раз он мечтал о том, чтобы запустить пальцы в
эти изумительные шелковистые пряди, - и когда они сидели напротив друг друга
за обеденным столом, и когда ругались в офисе, и когда ехали в машине!
Насколько же велико было искушение и каких сил стоило его сдерживать! И вот
наконец он решил себе это позволить...
Ее рыжевато-золотистые волосы, разметавшиеся по белому полотну подушки,
напоминали огонь на снегу. Да, Никки была самой красивой женщиной из тех,
кого он когда-либо знал прежде. И вот он держит ее в объятиях, а она
страстно отвечает на его поцелуи, становясь при этом еще прекраснее и
желаннее...
- Ион, - прошептала она, расстегивая пуговицы на его рубашке, - позволь
мне коснуться тебя.
И он охотно высвободил рубашку из-за пояса брюк, а затем проник обеими
руками под ее свитер, дрожа от прикосновения к ее восхитительной, нежной,
как у ребенка, коже. Через мгновение он осознал, что на ней нет
бюстгальтера, а еще через мгновение уже ласкал ее великолепные груди, нежно
касаясь большими пальцами рук упругих розовых сосков. Никки тяжело дышала, и
Ион буквально упивался ее дыханием, возбужденным его ласками.
Однако ему все сильнее хотелось продолжения...
Нехотя оторвавшись от ее губ, он стянул с нее свитер и отбросил его в
сторону. Задрожав, она всем телом прильнула к нему и на какой-то миг
замерла. Ион заколебался, ожидая хотя бы малейшего сопротивления с ее
стороны. Но его не последовало - более того, она выгнула спину, подаваясь
навстречу его ласкам.
- Они даже нежнее, чем я помню по нашей первой ночи, - пробормотал он,
продолжая обеими руками ласкать ее груди.
И тут - что немало изумило Иона - его двадцативосьмилетняя жена вспыхнула
от смущения.
- А я думала, ты ничего не помнишь...
- Точнее сказать - не все. К сожалению, я тогда слишком устал, чтобы
воспользоваться правами новоиспеченного мужа. - И он пристально посмотрел ей
в глаза. - Однако сегодня я бодр и полон сил.
Иону показалось, что глаза Никки стали яркофиолетовыми. Да, он хотел ее,
как никогда прежде не хотел ни одну женщину, а она хотела его. И осознание
этого повергло его в настоящий шок. Разумеется, на протяжении всех недель их
совместной жизни его неоднократно обуревало желание, как он считал -
естественное, инстинктивное, которое можно удовлетворить самым тривиальным
способом. В конце концов, его жена была красивой женщиной, с ней не
отказался бы переспать ни один нормальный мужчина.
Однако теперь все было гораздо глубже и значительнее.
Иона снедало любопытство - действительно ли ее грудь столь нежна, кожа
столь бела, а ноги столь длинны, как он предполагал? Ему нужно немедленно
убедиться в этом, в противном случае он просто с ума сойдет от вожделения!
При этом Ион хотел не просто овладеть ее телом, а овладеть ею целиком, да
и самому отдаться ей полностью - всем своим телом, всей душой, всеми мыслями
и чувствами.
Именно поэтому Ион уговорил ее сегодня откровенно поделиться с ним своими
проблемами, которыми до сих она отгораживалась от него как щитом. Ему
удалось заставить ее раскрыться, и теперь он был немало изумлен и обрадован
тем, что перед ним оказалась не холодная, привыкшая тщательно взвешивать все
свои слова и поступки деловая особа, а истинная женщина - теплая, нежная и
обаятельная, готовая принести себя в жертву ради тех, кого она любит.
Да и сама Никки вдруг испытала прилив нежности к мужу. Он так старался
согреть ее своими ласками и поцелуями, разжечь тот огонь, который должен был
озарить жизнь им обоим. Когда она начала благодарно отвечать на его ласки,
он порывисто приподнялся и стянул с нее брюки, внимательно изучая глазами и
руками все упоительные изгибы ее прекрасного тела. По мере того как его
умелые пальцы поднимались все выше вдоль ее обнаженных бедер, глаза Никки
начинали пламенеть под стыдливо опущенными веками, а горячее дыхание опаляло
ей губы. Да и Ион дышал все тяжелее.
Все, больше он не в силах себя сдерживать! - решил Ион, бросая быстрый
взгляд на жену. В глазах ее светилось желание и вместе с тем такая тревога,
что это мгновенно лишило его мужества. Он вдруг отчетливо осознал, что если
не сумеет сейчас остановиться, то совершит роковую ошибку. Ион нехотя убрал
руки и приподнялся.
- Я бы не хотел использовать свое преимущество подобным образом. Я
все-таки не тот парень, о котором мы говорили.
- Знаю, - прошептала она.
- И я не хочу никаких сожалений по утрам, а ты уже сейчас, как мне
кажется, преисполнена сомнений.
- Нет, это не так, - поспешно возразила она, облизывая губы.
Однако беспокойство не покидало ее - и он это видел.
Ион попытался дотянуться до ее свитера и, когда это не получилось, поднял
с пола свою рубашку и плотно закутал ею Никки. Затем заглянул ей в глаза.
- Не знаю, как для тебя, моя сладкая женушка, но для меня предаваться
любви - это совсем не то, что предаваться сексу, поскольку только первое
подразумевает отказ от всякого контроля над своими чувствами. При этом отказ
этот должен быть взаимным.
- Я это знаю.
- Нет, ты не знаешь. Мне кажется, что ты только отдавала, в то время как
твой партнер только получал. Многие мужчины предпочитают вести себя подобным
образом, но я не из их числа. И я не хочу брать того, чего не смогу отдать.
До тех пор пока ты этого не поймешь и не доверишься мне, у нас с тобой
ничего не выйдет.
- Довериться тебе? - медленно повторила она. - А не слишком ли многого ты
просишь?
Он не ответил, продолжая внимательно разглядывать ее. Никки выпрямилась и
села, поджав под себя голые ноги. Ей вдруг захотелось все ему рассказать - и
о "Волшебной коробке", и о смерти родителей, и обо всем, что было в ее жизни
после этого. Особенно сильно ей хотелось рассказать о том инциденте, таком
для нее унизительном... Но сделать это она не посмела.
В конце концов, он был ее "временным" мужем, а она - его "случайной"
женой, так к чему откровенничать, не зная, чем это обернется в будущем? Она
ни в коей мере не хотела зависеть от Иона! Ни от него, ни от кого другого.
Никки слишком хорошо усвоила свой горький урок и потратила целых семь лет на
то, чтобы никогда больше не повторять прежних ошибок. А чего ей это стоило -
никто не знает.
И - все же впервые за долгое время она вновь захотела принадлежать
мужчине. Эта потребность буквально распирала ее изнутри, подобно птице,
пытающейся вырваться на волю.
- Ион...
- Не надо, сердце мое, - мягко сказал он. - Я - никуда не ухожу.
- Пока еще не уходишь, - с горечью заметила она.
- Совершенно верно, - с готовностью подтвердил он. - Однако пора в
постель, иначе мы проболтаем с тобой до утра.
- Возможно, именно к тому времени я бы успела прийти в себя.
- Для этого надо лишь одно - хорошенько выспаться, - невесело усмехнулся
Ион.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Проснувшись на следующее утро, Никки обнаружила, что Ион ожидает ее за
столом. Это было что-то новенькое, поскольку прошедшие несколько недель они
тщательно выбирали время своего прихода и ухода, стараясь как можно реже
сталкиваться друг с другом. По-видимому, причиной этих перемен стала прошлая
ночь.
Ион наполнил две чашки кофе, положил сахар и придвинул их Никки. При
этом, к ее немалому облегчению, он не сказал ни слова до тех пор, пока она
не выпила первую чашку. Затем он налил кофе себе, а перед ней поставил
тарелку со свежеиспеченными оладьями.
- Не хочу показаться неблагодарной, однако скажи на милость: чем вызван
этот неожиданный всплеск домовитости? - осторожно спросила она. - Или мне
этого знать не стоит?
- Да, пожалуй, тебе этого знать не стоит.
- Однако ты мне все же скажешь это, не так ли?
- Скажу. - Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. При
этом движении его белая майка натянулась, отчетливо обрисовав могучие плечи
и налитые силой бицепсы. - Вчера мы так и не выяснили, зачем к тебе
приходили Сельма и Эрни.
- По-моему, мы эту тему уже обсуждали, - пробормотала она, наслаждаясь
ароматом кофе и прожевывая оладью.
- А мне кажется, еще нет.
- Но что же ты хочешь узнать? - слегка насторожившись, поинтересовалась
Никки, которой очень не хотелось, чтобы разговор снова свернул в неприятном
для нее направлении. Все, что касалось ее семьи, было для нее болезненной
темой - никакой иронией тут не поможешь.
Ион понимающе усмехнулся.
- Я хочу знать все, любовь моя. Впрочем, мы можем начать с твоей роли
финансового советника. Как ты им стала?
- Я получила эту роль по наследству, - пояснила Никки. - Мой отец отвечал
за семейную бухгалтерию. Когда он погиб, все обратились ко мне, поскольку в
то время я уже слыла специалистом по финансам.
Ион сделал глоток и испытующе посмотрел на жену.
- Однако ты была слишком молода для подобной роли, разве не так?
- Да, разумеется, однако все мои родственники доверяли только мне.
- Ага. Так вот откуда взялась эта застарелая проблема доверия...
- Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? - поинтересовалась Никки, беря
с тарелки еще одну оладью.
Ей совсем не хотелось ворошить прошлое, да еще делать это с самого утра.
Но поскольку будущее представлялось туманным, оставалось только настоящее. К
ее удивлению, ей вновь захотелось посоветоваться с Ионом насчет дела,
касающегося тети Сельмы и дяди Эрни. Да, в ее муже явно присутствовало нечто
такое, что внушало доверие и желание поделиться самым сокровенным, и если
она не будет себя сдерживать, то и в самом деле начнет ему доверять.
- Я хотел бы еще кое о чем тебя спросить, - сказал Ион. - Твоя тетка
упомянула об инциденте, который случился шесть или семь лет тому назад и в
который ты оказалась замешана. Что это было?
- Тебе будет неинтересно, - самым спокойным тоном ответила Никки. - Да и
вообще, в чем проблема? Я не думаю, что стоит рассказывать в подробностях о
том, как я, будучи страшной скрягой, отказалась дать своим родственникам
денег. Да и зачем ворошить те страницы моей жизни, которые уже давно
перевернуты и забыты?
- Перевернуты - может быть, но не забыты. - Ион сделал многозначительную
паузу, после чего продолжил: - Но тебе не удастся без конца скрывать от меня
свое прошлое. Надеюсь, ты и сама это понимаешь.
- Не понимаю и не хочу понимать! - сердито заявила Никки. - Могу
рассказать тебе о своих нынешних планах и намерениях, если уж тебя это так
