вспомнил о строптивом бароне и ускорил шаг. Вот он, принц Вогон (почти
сорок лет, а все еще принц!), и победитель. Триумфатор. Только почему-то
радости это не доставляет... Странно. Все из-за герцога Иглангера! Умеет
же он испортить настроение даже в такой день!
Для достойного окончания этого значительного в его жизни дня принц
решил обойтись с Аннаурой по-хорошему. К тому же ему хотелось утвердиться
в собственных глазах - в чем-чем а по части обращения со слабым полом
принцу нет равных. Поэтому принц послал одного из телохранителей за вином
и подождал его у дверей, тщательно продумывая план действий. Когда
охранник принес наконец объемистый кувшин и два изящных бокала, принц
выпил для храбрости большой глоток и отважно открыл дверь.
Аннаура полулежала на королевской кровати, опершись на локоть, и
смотрела на вошедшего. Принц быстро оглядел комнату, он заметил висящие на
стене мечи. И усмехнулся - если бы бриттка хотела его убить или
воспротивиться ему, она непременно попыталась бы воспользоваться оружием.
Значит, она ждала его! Значит, она хочет его - принца Вогона, а не этого
заносчивого француза!
Принц сделал небрежный жест охране удалиться и вальяжно пошел к
красавице. Он был уверен, что в эти мгновения неотразим. На ходу он снял
камзол и рубашку, недвусмысленно показывая свои галантные намерения.
"Боже, как он отвратителен! - подумала Аннаура. - Походка, как у
подвыпившего шута и в нечесаной бороде крошки мяса, бр-р!"
- Я прошу прощения у прекрасной дамы за мое грубое обращение на пиру.
Больше такого не повторится, - учтиво сказал принц и подумал: "Черт
возьми, а зовут-то ее как?". Но спрашивать ее саму ему показалось
неудобным и он продолжил светский разговор: - Но грудь у вас превосходна,
я таких еще он встреч-чал... - И совершенно не вовремя непристойная икота
вдруг овладела благородным принцем.
От него густо разило винным перегаром и Аннаура инстинктивно
отодвинулась. К тому же у принца уже начинал расти живот, и складка жира
лишь усилила отвращение к саксонцу. Аннаура не могла защищаться, она не
могла причинить вреда этому саксонскому хаму. Но уж сказать, что она
думает о нем, она может.
И красавица сказала.
Рука принца, тянувшаяся к манящей выпуклости ее груди, сквозь рваный
ворот отсвечивающей белизной, остановилась на полпути. Он вскочил и сжал
кулаки. Хмель ударил словно дубиной по голове, брызнув в глаза вспышкой
ярости и окончательно вытравив учтивые манеры.
Он грубо схватил ее за длинные пышные волосы и сбросил с кровати. Не
давая опомниться, ударил ее в бок ногой в тяжелом сапоге. Затем склонился
над ней и перевернул несчастную на спину. Она, сквозь слезы, выступившие
на глазах, вновь плюнула ему в лицо.
Не сдерживая себя, саксонец со всей силы влепил ей пощечину, рывком
вновь перевернул животом вниз, уперся коленом ей в поясницу, чтобы не
сопротивлялась и начал в нетерпении разрывать на ней одежды. Он должен ею
сегодня обладать, чего бы это ему ни стоило!
"Черт возьми, да сколько же всего на ней надето!" - с яростным
раздражением подумал принц. Он выдернул из-за пояса кинжал и стал
разрезать дорогие заморские ткани. Наконец груда тряпья валялась на полу,
а принц, почти обезумевший от визга и вида обнаженного тела гордой
красавицы, схватил ее и бросил на королевскую кровать. И тут же как барс
набросился на нее, придавив к постели.
Она не могла даже оцарапать его своими длинными ногтями!
Ей оставалось лишь кричать что есть сил, хотя никто не придет к ней
на помощь, и судорожно сжимать ноги, защищая последний бастион своей
чести.
Его локоть с сумасшедшей болью давил ей в грудь. Он ерзал на ней
тяжестью тела, не давая дышать. Его липкие зловонные губы искали ее рот, а
холодная рука с длинными узловатыми пальцами пыталась раздвинуть ее ноги.
Сил не хватало даже кричать, Аннаура поняла, что сопротивление
бесполезно, сейчас все закончится - он возьмет ее. Она сдалась и закрыла
глаза, мышцы расслабились, перестав защищать лоно ее.
И внезапно она почувствовала, что мерзкая тяжесть принца не давит
больше на нее!
Аннаура открыла глаза, присела и быстро подтянула под себя ноги,
рукой прикрыв прекрасную грудь. Сердце ее часто-часто заколотилось от
волнения и охвативших чувств.
Возле постели, в неверном свете трех факелов на стенах, стоял барон
Ансеис с коротким варлакским мечом в руке. Правой рукой он держал
насильника за рыжие волосы на затылке. Барон резко отпустил грязно и
несвязно ругающегося принца, рывком развернул его и кулаком, в котором
была зажата рукоять меча, врезал принцу по скуле. Тот охнул и упал, ноги
не выдержали молодецкого удара. Головой принц ударился о квадратный столб
кровати и потерял сознание, глаза его закрылись, руки бездвижно
раскинулись по обе стороны.
Барон подошел к Аннауре и подал ей руку, чтобы помочь встать.
- Прошу прощения, прекрасная Аннаура, - сказал барон. - Я чуть не
опоздал.
Обнаженный до пояса, с обрамляющими красивое мужественное лицо
черными мокрыми волосами, мускулистый, с жемчужинами воды на загорелой
коже и со свежими шрамами от меча, хлыста и каленого железа, с мечом в
руке и в фантастическом отсвете факелов он был прекрасен - словно вышедший
из детских грез сказочный герой.
- Вы пришли вовремя, - чуть хрипло ответила Аннаура, не шевелясь. Она
не стеснялась перед ним своей наготы, просто иногда полезно проявить
стеснительность и стыдливость.
Барон понял ее, как она хотела. Он подошел к останкам ее
превосходного парадного платья и поднял их с пола. Осмотрел и бросил
обратно. Оглядел спальню, и вышел за дверь. Аннаура встрепенулась - куда
он? Но барон тут же вернулся обратно, волоча за руки тело одного из
саксонских телохранителей принца. Он принялся быстро, хотя не очень ловко,
путаясь в многочисленных пряжках, раздевать его.
- Я не одену его тряпки, - сказала Аннаура.
- Значит пойдешь голой, - не оборачиваясь ответил Ансеис.
Наконец барон выпрямился и подал ей платье охранника. Она быстро
оделась, с огромными удовольствием ощущая на себе его внимательный
восхищенный взгляд. Аннаура случайно наткнулась взглядом на лежащего в
обмороке принца. И вдруг поняла, что заклятие чародея Иглангера исчезло! -
она вновь может причинить саксонцу вред. Она сжала кулаки: "Ну..."
- С ним что будем делать? - спросила она француза, поднимая с пола
кинжал принца, выроненный им в пылу борьбы с красавицей.
Ансеис заканчивал строительство магической стены вокруг спящего
Иглангера - барону не хотелось, чтобы тот неожиданно проснулся. У барона
оставалось не так много сил, чтобы еще раз сражаться, пусть и не с самыми
мощными, но сразу с тремя колдунами, которые к тому же могут целиком
сосредоточиться на магии духа, не заботясь в этот момент о теле.
- Что хочешь, - ответил барон Аннауре. - Он твой.
Она подошла к неподвижному телу, зеленые штаны сорокалетнего принца
были спущены до колен - неприятное зрелище.
- Я отрежу ему его гнилые гениталии, - мстительно сказала Аннаура, -
чтобы больше никого никогда не смог изнасиловать. - Она помолчала. - А
потом проткну его склизкое подлое сердце, чтобы не осмеливался больше
поднимать руку на бриттов.
- Что-нибудь одно, - сухо сказал барон.
- Что? - не поняла Аннаура.
- Если ты лишишь его мужества, а потом убьешь, то первое окажется
бессмысленным, - пояснил барон. - А месть должна быть разумной.
Аннаура на мгновенье задумалась.
- Хорошо, - наконец сказала она и о ноготь проверила остер ли кинжал.
- Я отомщу по-женски. А какой-нибудь бриттский рыцарь убьет его, как
мужчина.
Она склонилась над саксонцем и с брезгливым отвращением взяла
пальцами его органы.
В этот момент он открыл глаза и увидел француза с мечом в руке и
склонившуюся над ним Аннауру. Зрачки его расширились от ужаса. И тотчас же
пронзительная боль ослепила его. Принц дико и истошно закричал - казалось
его крик проникает во все уголки огромного дворца.
Барон ногой легонько стукнул его под подбородок и принц опять впал в
глубокое беспамятство.
- Пойдем, - сказал француз, помогая Аннауре встать на ноги. - Нам
надо поторопиться, у нас еще много дел.
Аннаура с радостью кивнула. Она была готова воспринимать любое слово
барона, как откровенье божье. Таких мужчин она еще в своей жизни не
встречала.
- Дворец переполнен врагами, - предостерег барон. - Нам надо быть
осторожными.
Они миновали прихожую, где валялось семь недвижных тел и вышли в
коридор. Барон, вспомнил что-то неожиданно, вернулся обратно, бросил
короткий неудобный варлакский клинок и взял два саксонских, более
привычных для рыцаря. Аннаура тоже взяла себе меч, она уже доказала
сегодня, что может сражаться с мужчинами плечом к плечу. Одежда
саксонского воина сидела на ней неуклюже и мешковато, и не застегивалась
на пышной груди, но сейчас ей было не до своего нелепого вида. Аннаура шла
за бароном, думая что сегодняшний день - один из самых счастливых в ее
жизни. Она уже была уверена, что эта кошмарная ночь кончится хорошо - с ее
бароном ей ничего не страшно!
Обширны подземелья королевского дворца, а темниц на всех бриттских
рыцарей не хватило. По двое, по трое, а кое-где и по четверо впихнули
грубые немногословные варлаки благородных бриттских рыцарей в мрачные
душные камеры без окон.
Сэр Отлак, сэр Гловер и герцог Вольдемар оказались вместе в тесном
склепе, где трухлявая деревянная колода служила единственным предметом
мебели предыдущему узнику.
Граф Маридунский сел на колоду и сжал голову руками. Гловер и
Вольдемар молчали - они уважали горе отца, потерявшего в одночасье двух
сыновей. Но и положение их самих было немногим лучше - Вогон обещал
сбросить их всех в загон к дракону и они не сомневались, что он выполнит
свою угрозу. Погибнуть под огромными лапами скованного чудовища позорно.
Но и проткнуть пылающее гневом сердце нечем - оружие отобрали. И рыцарь
должен стойко переносить выпавшие на него невзгоды, с открытым забралом
встречая смерть.
Стены были сырые, а воздух спертым и смрадным. Говорить было не о чем
- святое негодование переполняло сердца отважных рыцарей.
- Нет! - наконец выдохнул Гловер и стукнул кулаком в стену. - Я не
верю, что наследник мертв! Король мне говорил...
- Король держал в тайне от всех местопребывание Этварда, - тихо
ответил Вольдемар. - Даже от меня, хотя я был его правой рукой и
осведомлен о всех делах государства. Держать в строжайшей тайне имя
опекуна и место, где воспитывается наследник - традиция, идущая с
артуровских времен и ее никогда не нарушали.
В кромешной тьме лица собеседника было не видно, но герцог
догадывался, что лицо Гловера искажено мукой и яростью.
- Но Пенландрис... - простонал Гловер. - Как мог король доверить ему
наследника! Наверняка предатель сам убил его. Сердце змеи в груди
Пенландриса! А я еще по-дружески относился к нему! Он... он убил
наследника, вырвав сердце у народа бриттов, будь он проклят во веки веков!
- Юный Этвард жив, - не поднимая головы тихо сказал граф Маридунский.
- Что?! - в один голос воскликнули Гловер и Вольдемар.
- Он в моем замке. Я его опекун. Но убийцы уже мчатся туда, -
вздохнул граф.
- Но твой замок неприступен.
- Да. Но убийцы наверняка выдадут себя за рыцарей. А ворота моего
замка всегда открыты для гостей.
Гловер в отчаянии ударил кувалдоподобными кулаками в дверь. Но
