ло довольно регулярно и не неожиданно. В общем все это были чрез-
вычайно важные вопросы.
Иногда даже мне кажется, что событие такого масштаба могли
бы иметь и специальную телевизионную и газетную рубрику, состоя-
щую из двух частей. Чернобыль: часть этой рубрики должна быть
чисто официальная - от правительственной комиссии давать там точ-
ную информацию, к тому моменту когда эта рубрика выходит; а вто-
рая часть - эмоциональная часть, описательная с личными точками
зрения. В общем это серьезный вопрос в том как, в каком масштабе
освещать подобные крупные очень неприятные и тяжелые события,
затрагивающие, беспокоящие практически все население страны, да и
не только нашей страны.
Поскольку я коснулся немного информации, немного коснулся
реактора, то может быть наступил тот самый момент, когда можно
высказать некоторые личные впечатления о том каким боком я за-
тесался в эту историю, как я с нею был связан, как я понимал
историю и качество развития атомной энергетики и как я понимаю
сейчас. Редко кто из нас по настоящему откровенно и точно на этот
счет высказывался.
Я окончил инженерно-физико-химический факультет Московского
химико-технологического института имени Менделеева. Этот факуль-
тет, который готовил специалистов, главным образом исследовате-
лей, которые должны были работать в области атомной промышлен-
ности, т.е. уметь разделять изотопы, уметь работать с радиоактив-
ными веществами, уметь из руды добывать уран, доводить его до
нужных кондиций, делать из него ядерное топливо, уметь перераба-
тывать ядерное топливо, уже побывавшее в реакторе, содержащее
мощную радиоактивную компоненту, с тем, что бы полезные продукты
выделить. Опасные и вредные компоненты так же выделить. Суметь их
как-то компактировать, захоронить так, что бы они не могли чело-
веку вреда нанести, а какую-то часть радиоактивных источников
- 11 -
использовать для народного хозяйства, медицины, может быть. Вот
эта группа специальных вопросов, которым я был обучен.
Затем я дипломировался в Курчатовском институте в области
переработки ядерного горючего. Академик КИКОЕВ пытался оставить
меня в аспирантуре, потому что ему понравилась моя дипломная ра-
бота, но мы с товарищами договорились какое-то время поработать
на одном из заводов атомной промышленности, что бы иметь какие-то
практические навыки в той области которая потом станет предметом
наших исследований. Я был как бы агитатором за эту идею, а потому
принять предложение об аспирантуре не мог и я уехал в Томск. В
один из закрытых наших городов, где пришлось участвовать в пуске
одного из радиохимических заводов. Это было очень интересно. Жи-
вой период вхождения в практику молодого человека. Работал около
двух лет я на этом заводе, а потом меня вытащили, с согласия пар-
тийной организации (комунистом я был уже с институтских времен),
для обучения в аспирантуре в том же Курчатовском институте.
Кандидатские экзамены, под воздействием своего друга и това-
рища Владимира Дмитриевича КЛИМОВА, который там же работал, я
сдал там в Томском политехническом институте и со сданными канди-
датскими экзаменами уехал для выполнения кандидатской работы.
Первая моя кандидатская работа - мне предложили заняться пробле-
мой такого газофазного реактора, который в качестве горючего со-
держал бы газообразный гексохлорид урана и часть проблем, а имен-
но, проблемы взаимодействия при высоких температурах гексохлорида
урана с конструкционными материалами, вот эти вопросы я исследо-
вал. И много данных получив, написал большой отчет, который мог
бы быть основой диссертационной работы, а может быть это была и
готовая диссертационная работа.
Но в это время мой товарищ, аспирант Виктор Константинович
ПОПОВ сообщил мне о том, что в Канаде профессором БАРБИТОМ сдела-
на великолепная, поражающее воображение химиков, работа по полу-
чению истинного соединения ксенона (одного из благородных газов).
Это сообщение захватило мое воображение и всю свою последующую
профессиональную работу я посвятил синтезу, с помощью различных
физических методов, таких необычных соединений, которые являлись
бы мощными окислителями, обладали целым рядом необычных свойств,
которыми я с удовольствием занимался и на базе которых можно было
построить целый ряд технологических процессов.
И вот в этом плане и шла моя профессиональная деятельность,
которая создала для меня возможности защитить последовательно:
кандидатскую, потом докторскую, диссертации, затем, при развитии
этих работ, их оценка была произведена при выборах меня в Акаде-
мию наук. Научная часть работ была оценена Государственной преми-
ей Советского Союза. Прикладная часть оценена Ленинской премией.
Вот это была моя собственная профессиональная деятельность к ко-
торой мне удалось привлечь интереснейших молодых людей, которые
со вкусом, с хорошим образованием и пониманием до сих пор разви-
вают эту интереснейшую область химической физики из которой, я
уверен, произойдут очень многие, важные для практики, для позна-
- 12 -
вательного процесса, события.
Окончена сторона "А" (3)
Успешная деятельность в этой области, обратила на себя вни-
мание директора института и он приблизил меня к себе, сделал за-
местителем директора института. Научные функции ограничивались
моими собственными научными работами. По распределению обязан-
ностей, которые у нас в дирекции существовали, да и существуют до
сих пор, за мной было записано: задача химической физики, радио-
химической физики и использование ядерных и плазменных источников
для технологических целей. Вот это круг тех профессиональных дел
которыми я занимался.
Когда Анатолия Петровича АЛЕКСАНДРОВА избрали Президентом АН
СССР, он сделал меня первым заместителем директора института, до-
верив большой круг вопросов по управлению институтом, но никак не
изменил моей научной ответственности. Не появилось, ни новых тем,
за которые я бы отвечал.
По-прежнему, за крупнейший кусок деятельности Института -
физику плазмы и управляемый термоядерный синтез - отвечал пол-
ностью Евгений Павлович ВЕЛИХОВ. За лазерную технику стал отве-
чать Вячеслав Дмитриевич ПИСЬМЕННЫЙ. За вопросы ядерной физики,
ее специальных прикладных применений - отвечал и умный и талант-
ливый человек - Лев Петрович ФЕОКТИСТОВ. У Анатолия Петровича был
заместитель по атомной энергетике - сначала Евгений Петрович РЯ-
ЗАНЦЕВ, до него директором отделения ядерных реакторов работал
Виктор Алексеевич СИДОРЕНКО, сейчас - ПОНОМАРЕВ-СТЕПНОЙ является
первым заместителем директора по атомной энергетике, которые за-
нимались реакторостроением.
Я, конечно, вращаясь в этом кругу, выбрал свою задачу. Мне
было просто интересно: какая доля атомной энергетики и по каким
причинам должна присутствовать в Советской энергетике. Мне уда-
лось организовать такие системные исследования, связанные с тем:
какого типа станции должны строиться; по целевому назначению; как
они должны быть разумно использованы; должны ли они только элект-
роэнергию производить или должны производить и другие энергоноси-
тели, в частности: водород. Вот водородная энергетика стала об-
ластью моего пристального внимания. Все это было необычные ка-
кие-то вопросы, дополняющие атомную энергетику.
Поскольку Анатолий Петрович сам то был реакторщиком, созда-
телем и участником создания многих реакторов, то ему то я был ну-
жен не как реакторщик, а человек, который со стороны может дать
какие-то необычные советы, найти нетривиальные решения, но все
эти решения и советы, касались не конструкции реакторов, чем я
никогда не занимался, а касались возможных областей использования
всех тех компонент которые содержатся в ядерном реакторе.
Поскольку вопросы безопасности атомной энергетики наиболее
острые в разных сферах международного общественного мнения, мне
было просто интересно сопоставить те реальные опасности, те ре-
альные угрозы, которые несет в себе атомная энергетика с угрозами
- 13 -
других энергетических систем. Вот этим я то же с увлечением зани-
мался, главным образом выясняя опасности других, альтернативных
атомной энергетике источников энергии.
Вот, примерно, тот круг вопросов, которыми мне профессио-
нально приходилось заниматься. Ну, и помогать Анатолию Петровичу,
в активной форме, учитывая его занятость в Академии наук, делами
управления Институтом: планированием работы Института, некоторым
режимом его работы; много я пытался создать таких элементов кото-
рые бы институт объединяли - общий Курчатовский Совет, общеинсти-
тутский семинар, выпуск различных изданий, которые ложились бы на
стол научных сотрудников по их заказам, для того, что бы они мог-
ли быстро получать новинки из своих областей; пытался как-то ор-
ганизовать такие возможности для сопоставления различных точек
зрения, различных подходов к общефизическим, энергетическим проб-
лемам. Этим я занимался довольно много и с увлечением.
Что касается физики и техники реакторов, то это была запрет-
ная для меня область, как по собственному образованию так и по
табу, которое было наложено Анатолием Петровичем АЛЕКСАНДРОВЫМ и
его подчиненными, работающими в этой области. Они не очень любили
вмешательства в свои профессиональные дела посторонних лиц.
Помню как однажды Лев Петрович ФЕОКТИСТОВ, только начавший
работать в нашем институте, пытался проанализировать концептуаль-
но вопросы более надежного реактора, более интересного реактора,
который бы исключал (тогда эта проблема волновала) наработки та-
ких делящихся материалов, которые могли бы из реактора изъяты и
использованы в ядерном оружии. Но его предложения были встречены
в штыки. Равно как и предложения, пришедшего в Институт Виктора
Владимировича ОРЛОВА о новом более безопасном типе реактора. Они
как-то не воспринимались сложившейся реакторной общественностью.
Поскольку административной властью над этим подразделением я
не обладал, но, в общем-то понимал многие конкретные детали того
что происходит и хотя беспокойство за то, что начал предлагать
среде реакторщиков инженерный, а не физический подход к решению
проблем у меня было, но как-то существенно изменить эту картину
я, естественно, не мог.
А у Анатолия Петровича была такая, по человечески понятная
и, даже, привлекательная черта, а именно - опора на людей, с ко-
торыми он много лет проработал. Вот он, как-то доверился опреде-
ленным людям, занятым флотскими аппаратами, занятыми станционными
аппаратами, специальными аппаратами и очень не любил появления
там новых лиц которые могли бы как-то беспокоить его или застав-
лять сомневаться в ранее принятых решениях. Вот таки примерно де-
ло и шло. И в научном плане я выбрал для себя интересную область,
о которой я уже сказал, - химическая физика, связанная с создани-
ем необычных веществ, созданием систем, которые позволяли бы по-
лучать водород тем или иным способом, привязать к ядерным источ-
никам места получения водорода и с увлечением, с привлечением
внешних организаций занимался этой областью.
Занимала она в Институте весьма малую долю, как в денежном,
- 14 -
так и в человеческом отношениях. Люди там были активные, инте-
ресные, много предлагали таких необычных решений, которые вызыва-
ли дискуссии, поэтому складывалось впечатление, что этому уделя-
ется достаточно большое внимание, а на самом деле это была актив-
ность новых людей, пришедших в новую отрасль. А ресурсы, в виде
зданий, сотрудников, финансирования,- шедшие на эту область, они
конечно были совершено не измеримы с теми затратами, которые шли
