Логика принятия решения была такая. Прежде всего нужно было
ввести столько, сколько можно боро-содержащих компонентов, кото-
рые при любых перемещениях топливной массы, при любых неожиданных
ситуациях, обеспечили бы в кратере разрушенного реактора доста-
точно большое количество эффективных поглотителей нейтронов. К
счастью на складе оказалось незагрязненным достаточно большое ко-
личество (сорок тонн) карбида бора, который и был прежде всего с
вертолетов сверху заброшен в жерло разрушенного реактора.
Таким образом, первая задача - задача введения нейтронного
поглотителя максимального размера и количества была выполнена
быстро и оперативно.
Вторая задача - задача, связанная с введением таких средств,
- 9 -
которые стабилизировали бы температуру, заставляя энергию выделя-
ющуюся при распаде мощной топливной массы затрачиваться на фазо-
вые переходы. Первое предложение, которое, скажем, мне пришло в
голову, и которое было мною предложено - забросать в реактор
максимальное количество железной дроби. На станции ее было доста-
точно большое количество. Это железная дробь, которая вводится
обычно в бетон при строительстве, что бы сделать его тяжелым, но
оказалось, что склад, на котором эта железная дробь храниться,
во-первых оказался накрытым проходящим первичным облаком после
взрыва и работать с сильно зараженной дробью было практически не-
возможно. Во-вторых, нам не была известна температура, при кото-
рой возможно стабилизировать, допустим, скажем, что там темпера-
тура средне-массовая была бы существенно меньше, чем температура
плавления железа. Тогда введение железа в этом смысле, ну, было
бы недостаточно. По крайней мере потому, что мы пропустили бы мо-
мент возможной стабилизации температуры на более низком уровне.
Поэтому в качестве таких стабилизаторов температуры были предло-
жены и после многочисленных консультаций и обсуждений выбраны два
компонента: свинец и доломит. Первый ясно - он плавится при низ-
кой температуре. Во-первых - легкоплавкий металл. Во-вторых - об-
ладает некоторой способностью экстрагировать радиоактивные эле-
менты. В-третьих он способен, застывая, относительно в холодных
местах создавать защитный экран от гамма-излучения и поэтому это
решение - правильное. Конечно, оставалась опасность того, что
температуры существенно более высокие, то заметная часть свинца
может испариться и где-то там при обыкновенной температуре
1600-1700 градусов и тогда в дополнение к радиоактивному загряз-
нению может возникнуть свинцовое загрязнение местности и с эффек-
тивной стороны роли этот компонент не сыграет. Поэтому группа из
Донецка, принадлежащая Министерству энергетики Украины, была от-
дана в мое распоряжение. Они располагали шведской фирменной (фир-
мы "Ада") техникой, тепловизорами, начали постоянные облеты чет-
вертого блока, фиксируя температуру поверхности. Задача была неп-
ростая потому, что датчиками в этих тепловизорах служат полупро-
водники и нужно было ухитриться правильно интерпретировать ре-
зультат, имея ввиду, что мощное гамма-излучение, попадающее на
полупроводник, существенно искажало результаты измерения. Поэтому
я предложил наряду с вот с такими тепловизорными измерениями тем-
пературы 4-го блока, производимыми с воздуха, дополнить эти изме-
рения с земли прямыми термопарными измерениями.
Эту операцию осуществлял Евгений Петрович РЯЗАНЦЕВ вместе с
вертолетчиками. На длинных фалах опускали термопары. Это тоже бы-
ла непростая работа - измерить температуру поверхности.
И, наконец, поскольку продолжалось горение графита, то мною
было предложено осуществлять в различных точках разрушенного ре-
актора производить воздухозабор проб и направлять в Киев для оп-
ределения компонент СО и СО2 и их соотношение, по которым хотя и
с не очень большой точностью, но все таки можно было судить о
максимальных температурах, в которых находится разрушенный 4-й
- 10 -
блок. Совокупность всех данных привела нас к тому, что в зоне ре-
актора существуют, но небольшие области высокой температуры,
максимальной, которую нам удалось обнаружить, составляло две
тысячи градусов. Ну, а основные поверхности проявляли себя в об-
ласти температуры, не превышающей триста градусов Цельсия. Поэто-
му в этом смысле заброс свинца мог быть эффективным. После таких
оценок было принято соответствующее решение и 2400 тонн свинца в
различных его формах были введены с высокой точностью и с большим
мастерством вертолетными службами.
Количество вводимого свинца возрастало день ото дня. Я был
поражен тому темпу, тому масштабу с которым весь необходимый ма-
териал был доставлен для выполнения этой операции.
Но, учитывая, что были высокотемпературные области, было ре-
шено использовать и карбонат, содержащий породы, в частности, до-
ломит, назначением которого было то же самое. Там где возможно
было стабилизировать температуру, затратив энергию на разложение
доломитовых компонентов, скажем, оставался Магний ОА - оксит, до-
вольно хорошо проводящий тепло и как свинец, попавший на место,
расширяющий зону теплоизлучения, теплопроводя по всем металли-
ческим конструкциям выделяемое тепло. Но оксит магния, конечно не
металл. Теплопроводность его безкорментна и больше, а образую-
щийся оксит в природе нарушал концентрацию кислорода в зоне горе-
ния и способствовал прекращению горения. Вся эта группа металлов,
по этой, примерно, логике вводилась в зону разрушенного реактора.
Анатолий Петрович АЛЕКСАНДРОВ очень советовал нам начать
вводить глину, которые являются неплохими сорбентами для выделяю-
щихся радионуклидов. Вводимые глины и большое количество песка
просто как фильтрующего слоя способно задержать выходящий там
случай, если начнут все таки плавиться таблетки с двуокисью ура-
на, начнут выделяться радиоактивные компоненты, что бы часть из
них хотя бы задержать внутри реактора.
Ясно конечно, что сбросы любых предметов с 200-метровой
высоты, создавал сложную ситуацию вокруг 4-го блока, потому, что
каждый сброс тяжести весом более 200 кг. с высоты 200 метров под-
нимал вверх облако пыли после удара и пыль эта несла с собой мно-
го радиоактивности, но образуемые частицы, поднимающиеся в это
время на верх агломерировались, укрупнялись и выпадали где-то в
зоне 4-го блока или, по крайней мере, на площадке станции. И в
этом смысле даже само облако играло роль защиты для того, что бы
мелкие аэрозольные частицы не продвигались на существенные
расстояния, чем зона самой станции. Судя по характеру выноса ра-
диоактивности из зоны 4-го блока как по величине, так и по дина-
мике этого выноса, все эти мероприятия оказались достаточно эф-
фективными и заметная часть активности была локализована, не
распространилась на большие расстояния, за исключением, скажем,
какого-то количества цезия и стронция - наиболее низко-плавкой
компоненты топлива.
Так, в общем, в сумме мероприятий, позволило как-то закупо-
рить четвертый блок, создать фильтрующий слой, не допустить плав-
- 11 -
ления самого топлива в силу возможности проведения достаточно
большого количества, то есть не проведения естественного прохож-
дения достаточно большого количества эндотермических реакций. И
все это позволило ограничить заметным образом зону распростране-
ния радиоактивности из района 4-го блока станции на наиболее уда-
ленные территории.
Это вот мероприятия, связанные с локализацией. Эти решения,
так по этой схеме принимались 26 вечером, а реализовывались они с
26 апреля и по 2 мая, включительно.
Вот основной период, когда осуществлялся очень интенсивный
заброс всех материалов. После 2-го мая заброс был прекращен,
несколько дней была пауза, затем, где-то после 9-го мая, когда
при облете 4-го блока было обнаружено пламенеющее пятно. Значит,
то ли графитовой кладки, то ли какой-то металлической конструкции
достаточно высокой температуры. Туда было сброшено еще 80 тонн
свинца. Это был последний массированный сброс материалов в зону
4-го реактора.
Кроме вот таких материалов, которые имели назначение стаби-
лизировать температуру внутри 4-го блока, либо создать необходи-
мый фильтрующий слой, в зоне 4-го реактора, по предложению Бориса
Венеаминовича ГИДАСПОВА, члена-корреспондента АН, который прибыл
на помощь работающей там группе (это было уже позднее, где-то
после 10 мая) осуществлялась операция по пылеподавлению. Соот-
ветствующие растворы, содержащие пыленеобразующие материалы зали-
вались в пластиковые мешки, забрасывались в зону реактора, где
при падении они разрывались, раствор покрывал значительную по-
верхность разрушенного блока и полимеризуясь, застывал там тоже.
Дополнительно такой фильтрующий слой создавался на материалах
способных к пылению и дальнейшему распространению. Все это были
мероприятия, намеченные, повторяю, 26 апреля вечером. В общем, во
всей своей совокупности длилось где-то до 12, может, 15 мая, при-
чем загрузка основных материалов был закончен, как уже было ска-
зано - 2-го мая.
Вот эта линия локализации аварии. Естественно, эти мероприя-
тия сопровождались постоянными забросами воздуха на фильтры оцен-
кой и количество выносимых из 4-го блока радиоактивных компонен-
тов и видна была динамика. Если первоначальная сумма активности,
я не имею ввиду первое первичное радиоактивное облако, вынесенное
в момент взрыва, а вынос радиоактивности уже в стационарных усло-
виях составляли 1000 кюри в сутки, то скажем, к моменту моего
отъезда из Чернобыля, второго отъезда, 12 мая - эта величина уже
не превышала 100-н кюри в сутки и потом она все более и более
уменьшалась.
Было, конечно, много споров по точности, правильности забора
проб, по точности и правильности измерения и расчетов, которые
делались на основании проведенных измерений. Все это говорило о
том, что даже простые дозиметрические измерений высокой культуры
во всех точках в которых бы их не проводили, не было. Но об этом
опыте несколько слов будет чуть позже сказано.
- 12 -
Вот я описал работу до и после локализации последствий ава-
рии, но еще более существенным элементом решения Правительствен-
ной комиссии 26-го апреля был вопрос о населении.
Сразу после принятия решения о расхолаживании 4-го блока бы-
ло принято решение об обсуждении вопроса о городе Припяти. 26-го
вечером радиационная обстановка в нем была еще более или менее
благополучная. Измеряемые от миллирентгена в час до максимальных
значений - десятков миллирентген в час, конечно это не здоровая
обстановка, но она еще позволяла казалось бы какие-то размышле-
ния.
Вот в этих условиях с одной стороны, повторяющихся радиаци-
онных измерений, с другой стороны, в условиях, когда медицина бы-
ла ограничена сложившимися порядками, инструкциями, в соот-
ветствии с которыми эвакуация могла быть начата в том случае,
если бы для гражданского населения существовала бы опасность по-
лучить 25 биологических рентген на человека в течении какого-то
периода времени пребывая в этой зоне и обязательной такая эвакуа-
ция становилась только в том случае, если бы угроза получения
населением 75 биологических рентген на человека во время пребыва-
ния в пораженной зоне.
А в интервале от 25 до 75 рентген право принять решение при-
надлежало местным органам. Вот в этих условиях и шли дискуссии,
но тут я должен сказать, что физики, особенно, Виктор Алексеевич
СИДОРЕНКО, предчувствуя, что динамика будет меняться не в лучшую
сторону, настаивали на обязательном принятии решения об эвакуа-
ции, но и, значит, медики здесь, что-ли, уступили физикам и
