жения купола над разрушенным блоком.
Впоследствии эта работа была поручено заместителю Председа-
теля Совета Министров товарищу БАТАЛИНУ, который взял руководство
проектными работами в свои руки. А впоследствии само сооружение
было поручено Министерству среднего машиностроения.
Где-то 9-10-го мая, вот в это время, после разговора по те-
лефону с Михаилом Сергеевичем ГОРБАЧЁВЫМ, в котором он просил ме-
ня лично дать ему некую хронологию событий, описание того что
происходит, поскольку он готовился к выступлению по Центральному
телевидению перед Советским Союзом, я приступил к написанию соот-
ветствующей записки, где изложил, все, что к тому времени мне бы-
ло известно: как развивались события; каким образом произошло
разрушение 4-го блока; какие работы уже сделаны; какой большой
объем работ предстоит сделать.
Эту записку я показал Евгению Павловичу ВЕЛИХОВУ, он в нее
не внес никаких дополнений и Ивану Степановичу СИЛАЕВУ, который
внес целый ряд организационных замечаний, - после чего втроем мы
эту записку подписали и отправили Михаилу Сергеевичу ГОРБАЧЁВУ.
Она и была частично использована в его (текст стерт).
Видимо я хотел сказать, что в Институте впервые образова-
лась, удалось собрать группу специалистов, которые смотрели на
атомную энергетику как на систему, все элементы которой должны
были быть равно экономичны, равно надежны и, в зависимости от
размера того или иного элемента системы, его качества, в целом
система атомной энергетики могла быть более или менее оптималь-
ной.
Вот такие работы были только начаты. Мне всегда казалось,
что это правильный подход. Понять какая доля энергии должна в
форме ядерной энергии даваться в задании, вместе с энергетической
комиссией Анатолия Петровича. Затем посмотреть какого качества
энергия нужно, замещать ядерными источниками, потом посмотреть в
каких регионах это сделать наиболее целесообразно и после этого
сформулировать требования к аппаратам, которые могли бы наиболее
оптимальным образом соответствовать тем задачам, которые вытекали
из топливо-энергетического баланса страны. И выбрав соответствую-
щие аппараты, уже над ними, инженерным образом работать так, что
бы они отвечали всем международным критериям безопасности.
Вот эта группа вопросов мною была... Ну, к ней я был при-
частен, по крайней мере, в постановке задачи, в развитии этих ра-
- 7 -
бот. Она довольно успешно началась. Но вот с болезнью Александра
Сергеевича КОЧИНОВА и с последующими событиями, - все изменилось.
Сейчас снова возобновлен чисто инженерный подход, где просто ап-
парат с аппаратом сравниваются.
Каждый специалист, который придумал либо какое-то усовер-
шенствование существующего аппарата, либо принципиально новый, -
доказывает его преимущества. Единой системы, критериев оценки та-
кой нет. Может быть сейчас ее пытаются создать.
Я в последние месяцы уже не знаю, что происходит потому что
когда-то я сформулировал характер этой работы, как он должен про-
истекать, но, а затем оказался из самой этой работы исключенным.
Что там происходит сейчас, мне трудно сказать.
В общем составе работающей группы есть конечно умные специа-
листы, может все и станет на свои места.
Вот на заседании 14 июня Николай Иванович РЫЖКОВ в своем
выступлении сказал, что ему кажется, что эта авария на Черно-
быльской АЭС была не случайной, что атомная энергетика с некото-
рой неизбежностью шла к такому тяжелому событию. Тогда меня эти
слова поразили своей точностью, хотя сам я не был еще в состоянии
так эту задачу сформулировать. Но вот он сформулировал - таким
образом.
Я действительно хочу понять те многочисленные остановки,
случай, например, на Кольской АЭС, когда главный трубопровод, на-
иболее ответственный трубопровод, по сварному шву, вместо того,
что бы нормальным образом осуществить сварку, сварщики заложили
просто электрод и потом слегка его приварили сверху и, конечно,
это могла быть страшная авария - разрыв большого трубопровода
ВВЭРовского аппарата - это самая крупная авария с полной потерей
теплоносителя, с расплавлением активной зоны и т.д.
Хорошо, что персонал, как мне говорил потом директор
Кольской АЭС ВОЛКОВ Александр Петрович, был так вышколен что бы
быть внимательным и точным, потому, что свищь первый, который был
замечен оператором, его то и в микроскоп не увидишь. Помещение
шумное, каких-то звуковых сигналов то же можно было не услышать,
- тем не менее оператор этот был на столько внимательным, что за-
метил аномалию на этом основном сварном шве.
Начались разбирательства. Выяснили, что это просто халтура
была. Ответственный трубопровод халтурно заверен. Стали докумен-
тацию смотреть. Там вроде подписи есть. При проверке документации
оказалось, что не только подпись сварщика есть, что он качествен-
но сварил шов, но подпись гамма-дефектоскописта, который проверил
этот шов, - шов, которого не существовало в природе. И все это
было сделано, конечно, во имя того, что бы увеличить производи-
тельность труда. Больше швов варить. И такая халтура, которая
просто поразила, помню, наше воображение.
Это потом проверялось на многих станциях: эти же участки,
эти же сварочные швы, - и не везде все было благополучно. Частые
остановки аппаратов, частые свищи ответственных коммуникаций, не
удачно работающие задвижки, выходящие из строя каналы реакторов
- 8 -
типа РБМК, - все это каждый год происходило.
Значит, десятилетние разговоры о тренажерах, которые все
успешнее, в большом количестве и лучшего качества ставились на
Западе, и которых мы, по-прежнему, не имели в Советском Союзе.
Пятилетние, по крайней мере, разговоры о создании системы
диагностики состояния наиболее ответственного оборудования, - ни-
чего этого не делалось.
Вспоминалось, что качество инженеров и любого другого персо-
нала, эксплуатирующего атомную станцию, постепенно понижалось. Но
и всякий человеке, который бывал на стройках атомной станции, по-
ражался возможности деже там, на таких ответственных обёектах ра-
ботать, знаете, как на самой такой последней халтурной стройке.
Все это, как отдельные эпизоды, было у нас в головах, но
когда Николай Иванович РЫЖКОВ сказал, что атомная энергетика шла
к этому, - то вот перед моими глазами встала вся эта многолетняя
создаваемая картина. Перед моими глазами встали специалисты
собственного института, которые уж очень конкретно, очень привыч-
но относились ко всему происходящему в области строительства
атомных электростанций.
Вспомнил я Министерство, с его какими-то странными, в об-
щем-то говоря, заботами - это не Главк, который нами руководил, -
этот главк который действительно сводил концы с концами, доставал
деньги, доставал деньги, передавал информацию со станций на вы-
шестоящий уровень, посылал куда-то людей на пуски-приемки.
И я стал вспоминать, что нет ни одного человека, ни одной
группы людей, которые вели бы целенаправленную работу по анализу
ситуации в атомной энергетике, по изменению практики строительст-
ва станций, поставки оборудования, - хотя отдельные такие спаро-
дические движения происходили.
Например, многолетняя борьба Виктора Алексеевича СИДОРЕНКО,
поддержанная академиком АЛЕКСАНДРОВА, увенчалась, например, реше-
нием Правительства о создании Госатомэнергонадзора - такого госу-
дарственного Комитета, представители которого должны быть на каж-
дой станции, на каждом предприятии, изготавливающем ответственное
оборудование для атомных станций, должны, так сказать, давать или
разрешения или останавливать работу, в зависимости от ее качест-
ва.
Этот же Госатомэнергонадзор должен был тщательно пересмот-
реть все документы нормативные и улучшить их, и проверять соблю-
дение всех нормативных требований, при практической работе. Вот
этот, скажем, вопрос был как-то решен.
Но был решен по чудному как-то. Вроде, знаете, как сейчас
Госприёмка. Ну появилась большое количество специалистов, хороших
специалистов, отвлеченных от конкретной инженерной практической и
научной деятельности.
Сели они за столы. Начали выбивать себе дом, столы, долж-
ности. Начались какие-то такие дополнительные, конечно, временные
осложнения в проведении тех или иных операций, но как видно было
уже в начале деятельности этого Комитета, как показала Черно-
- 9 -
быльская авария - эта организационная надстройка, из-за
отсутствия продуманности собственно реальных механизмов воз-
действия на качество атомной энергетики, в общем себя этот коми-
тет или не успел проявить, а может и никогда не проявит, с точки
зрения повышения качества нашей атомной энергетики.
И требования ими формировались не идеальные, не такие кото-
рые должны быть для того что бы атомная энергетика была безо-
пасной, а в требованиях своих они как-то исходили в общем от ре-
альной ситуации, у нас сложившейся, используя некоторый опыт за-
падный, - такая комбинация западного опыта, нашего опыта, сложив-
шихся представлений, уровня машиностроительного производства Со-
ветского Союза, которое не может обеспечить или не обеспечивает
те или иные требования, - и все это оставляло довольно такое впе-
чатление клептической картины - не стройной, не сложной.
Многие регламенты, правила, требования были такими сложными,
путанными. В отдельных частях противоречащими друг другу. Может
быть, на первый взгляд, что бы понять что этого противоречия нет
- надо было провести какую-то дополнительную работу.
Все, что казалось бы в нормальном режиме должно просто хра-
ниться на одной-двух дискетах на персональном компьютере, находя-
щемся рядом с оператором, и он мог бы в любую минуту что-то для
себя уточнить.
Все это хранилось в старых, затрепанных книжках, за которыми
надо было идти, надо было изучать, смотреть засаленные страницы,
- все это, конечно, производило довольно убогое впечатление.
Но мне показалось, что впечатление этой убогости, остроту
эту испытывали очень не многие люди. Я не видело своих сторонни-
ков.
Как-то в руки мне попал журнал "Бизнесувит" - это еще,
по-моему 1985 год, в котором была статья критикующая французов за
активное сотрудничество (за попытку активного сотрудничества) с
Советским Союзом в области ядерной технологии.
Ну, предполагалось, что мы увеличиваем Франции поставку при-
родного газа, а в ответ на этот товарный продукт французы нам
поставляют ядерные технологии, имея ввиду: роботов, которые
способствовали бы проведению ремонтных работ, разгрузочно-перег-
рузочных операций, некоторое количество диагностических систем и
целый ряд приспособлений, делающих технологию в реакторостроении
и в эксплуатации атомных станций более современной.
Но вот американский автор статьи критиковал французов, что
они зря это делают (по политическим мотивам, мол - зря, по эконо-
мическим мотивам - зря).
Но в этой статье было написано четко и ясно: во-первых, что
физика реактора и, так сказать, физические основы атомной энерге-
тики Советский Союз создал такие как во всем мире, ни в чем не
уступают, но технологический разрыв, осуществления этих физи-
ческих принципов - огромен и незачем французам помогать русским
преодолевать этот технологический разрыв.
И перед этой статьей была такая паршивая, в общем, картинка
- 10 -
нарисована, когда на фоне полуразвалившейся градирни около атом-
ной станции французский, такой усатый, моложавый специалист пыта-
ется с помощью указки объяснить как надо строить градирни русско-
му медведю, который заложил палец в рот и с трудом понимает, что
