ти.
Правительственная Комиссия, заседание которой очень энергич-
- 5 -
но, в присущей ему манере провел Борис Евдокимович ЩЕРБИНА, сразу
распределила всех членов Правительственной комиссии по группам,
каждая из которых должна была решать свою задачу.
Первая группа, возглавить которую было поручено Александру
Григорьевичу МЕШКОВУ, который также был в составе Правительствен-
ной комиссии. Эта группа должна была начать определение причин,
приведших к аварии.
Вторая группа, во главе с тов. АБАГЯНОМ должна была опреде-
лить и организовать все дозиметрические измерения в районе стан-
ции и в городе Припяти и близлежащих районах, а дальше группы
гражданской обороны. А в это время появился генерал ИВАНОВ, возг-
лавлявший службу гражданской обороны того региона и должны были
начать подготовительные меры к возможной эвакуации населения и
первостепенными дезактивационными работами. Генерал БЕРДОВ, возг-
лавлявший Министерство внутренних дел республики должен был
действовать с точки зрения определения порядка нахождения в пора-
женной зоне людей.
Сам я вошел и возглавил группу, целью которой было вырабо-
тать мероприятия, направленные на локализацию происшедшей аварии.
Группе Евгения Ивановича ВОРОБЬЕВА было поручено заняться
больными и всем комплексом медицинских мероприятий.
Уже когда мы подъезжали к городу Припяти, поразило небо, ки-
лометров за восемь- десять от Припяти. Багровое такое, точнее ма-
линовое, зарево стояло над станцией, что делало ее совсем не по-
хожей на атомную станцию. Известно, что на атомной станции с ее
сооружениями, с ее трубами, из которых обычно ничего видимым об-
разом не вытекает, представляют собой сооружения очень чистые и
очень аккуратные. И глазу специалиста атомная станция представля-
ется всегда объектом, которые не имеет никаких газов. Это ее от-
личительный признак, если не говорить о специфических конструк-
тивных особенностях таких станций. А тут такое вдруг - как метал-
лургический завод или крупное химпредприятие, над которым такое
огромное малиновое в пол-неба зарево. Это тревожило и делало си-
туацию необычной.
Сразу стало видно, что руководство атомной станции и руко-
водство Минэнерго, какое там присутствовало, ведут себя противо-
речиво. С одной стороны, большая часть персонала, руководители
станции, руководство Минэнерго, прибывшие на место, действовали
смело, готовы были к любым действиям. Скажем, операторы первого и
второго блока не покидали свои посты. Не покидали своих постов
операторы и все работающие на третьем блоке, а третий блок нахо-
дился в том же здании, что и четвертый блок. В готовности были
различные службы этой станции, т.е. была возможность найти любого
человека, была возможность дать любую команду, любое поручение.
Но какие давать команды, какие давать поручения и как точно опре-
делить ситуацию до приезда Правительственной комиссии ?!
Она прибыла 26 в 20 час. 20 мин. Плана действий к этому вре-
мени какого-то ясного и осознанного не было. Все это пришлось де-
лать Правительственной комиссии. Ну, прежде всего, третий блок
- 6 -
получил команду на остановку реактора и его расхолаживание. Пер-
вый и второй блоки продолжали работать несмотря на то, что его
внутренние помещения имели уже достаточно высокий уровень радиа-
ционного загрязнения измерявшиеся десятками, а в отдельных точках
- сотнями миллирентген в час.
Это внутреннее загрязнение помещений первого и второго бло-
ков произошло за счет приточной вентиляции, которая не была сразу
же моментально отключена и загрязненный воздух с площадки через
приточную вентиляцию попал в эти помещения. А люди продолжали там
работать. И вот, по инициативе Александра Егоровича МЕШКОВА пер-
вая команда, которая туда пошла, должна была немедленно присту-
пить к расхолаживанию и первого и второго блока. Эту команду дал
именно МЕШКОВ, а не руководство станции и не руководство Минэнер-
го. Команда начала немедленно выполняться.
Юорис Евдокимович ЩЕРБИНА немедленно вызвал химвойска, кото-
рые довольно оперативно прибыли во главе с генералом ПИКАЛОВЫМ и
вертолетные части, расположенные неподалеку в г. Чернигове. Груп-
па вертолетов прибыла во главе с генералом АНТОШКИНЫМ, который
был начальником штаба от соответствующего подразделения ВВЭС. На-
чались облеты, осмотры внешнего состояния 4-го блока ЧАЭС.
В первом же полете было видно, что реактор полностью разру-
шен. Верхняя плита это, так называемая, "Елена", герметизирующая
реакторный отсек, находилась почти в строго вертикальном положе-
нии, но под некоторым углом, т.е. видно было, что она вскрыта, а
для этого нужно было довольно приличное усилие. Значит верхняя
часть реакторного зала была разрушена полностью. На крышах машин-
ного зала, на площадке территории валялись куски графитовых бло-
ков, либо целиковые, либо разрушенные. Виднелись довольно крупные
элементы тепловыделяющих сборок. И сразу же по состоянию, по ха-
рактеру разрушения мне, например, было видно, что произошел объ-
емный взрыв и мощность этого взрыва порядка, так по опыту из дру-
гих работ, как я мог оценить, - от трех до четырех тонн тринитро-
толуола - так в тротиловом эквиваленте это можно было оценивать.
Из жерла реактора постоянно истекал такой белый, на несколь-
ко сот метров столб продуктов горения, видимо, графита. Внутри
реакторного пространства было видно отдельными крупными пятнами
мощное малиновое свечение. При этом однозначно было трудно ска-
зать, что является причиной этого свечения - раскаленные графито-
вые блоки, оставшиеся на месте - потому, что графит горит равно-
мерно, выделяя белесые продукты обычной химической реакции. А ви-
димый все-таки свет, который потом отражался в небе, это было
свечение раскаленного графита. Такая мощная раскаленность графи-
товых блоков.
Были быстро определены мощности излучения в различных точках
вертикальных и горизонтальных плоскостей.
Было видно, что активности вышло наружу 4-го блока достаточ-
но много, но первый вопрос, который всех нас волновал, был вопрос
о том, работает или не работает реактор или часть его, т.е. про-
должается ли процесс наработки короткоживущих радиоактивных изо-
- 7 -
топов. Поскольку это необходимо было быстро и точно установить
была предпринята первая попытка военным бронетранспортером, при-
надлежавшим химвойскам, были вмонтированы датчики, которые имеют
и гамма каналы измерений и нейтронные каналы измерений. Первое
измерение нейтронным каналом показало, что якобы существует мощ-
ное нейтронное излучение. Это могло значить что реактор продолжа-
ет работать.
Для того, чтобы в этом разобраться мне пришлось самому на
этом бронетранспортере подойти к реактору и разобраться в том,
что в условиях тех мощных гамма-полей, которые существовали на
объекте, нейтронный канал измерений, как нейтронный канал, конеч-
но, не работает, ибо он чувствует те мощные гамма-поля, в которых
этот нейтронный канал как измеритель просто неработоспособен.
Поэтому, наиболее достоверная информация о состоянии реакто-
ра была нами получена по соотношению коротко и долго относительно
живущих изотопов йода 134 и 131 и, путем радиохимических измере-
ний, довольно быстро убедиться в том, что наработки короткоживу-
щих изотопов йода не происходит и, следовательно, реактор не ра-
ботает и он находится в подкритическом состоянии.
Впоследствии, на протяжении нескольких суток, неоднократный
соответствующий анализ газовых компонент показывал отсутствие
истекающих короткоживущих изотопов. И это было для нас основным
свидетельством подкритичности той топливной массы, которая оста-
лась после разрушения реактора. Сделав эти первичные оценки о
том, что реактор не является работающим, далее нас стали следую-
щие вопросы волновать. Это судьба населения, количество персона-
ла, которое должно быть на станции и которое должно ее, даже в
таком положении обслуживать - первые вопросы. Прогнозирование
возможного поведения той топливной массы, которая осталась после
разрушения реактора, определение геометрических размеров и всяких
возможных ситуаций и избрание способа действия.
К вечеру 26-го все возможные способы залива активной зоны
были испробованы, но они ничего не давали кроме довольно высокого
парообразования и распространения воды по различным транспортным
коридорам на соседнем блоке. Ясно было, что пожарники в первую же
ночь ликвидировав пожары и очаги пожаров в машинном зале, то сде-
лали это они очень оперативно и точно.
Иногда вот думают, что значительная часть пожарников получи-
ла высокие дозы облучения потому, что они стояли в определенных
точках как наблюдатели за тем не возникнут ли новые очаги пожаров
и кое-кто их осуждал за это, считая, что это решение было негра-
мотным, неправильным.
Это не так, потому, что в машинном зале находилось много
масла и водород в генераторах и много было источников, которые
могли вызвать не только пожар но и взрывные процессы, которые
могли привести к разрушению, скажем и третьего блока ЧАЭС. Поэто-
му действия пожарных в этих конкретных условиях были не просто
героическими но и грамотными, правильными и эффективными в том
смысле, что они обеспечивали первые точные мероприятия по локали-
- 8 -
зации возможного распространения случившейся аварии.
Следующий вопрос возник перед нами когда стало ясно, что из
кратера разрушенного четвертого энергоблока выносится довольно
мощный поток аэрозольной газовой радиоактивности. Ясно было, что
горит графит и каждая частица графита несет на себе достаточно
большое количество радиоактивных источников. Значит, стала перед
нами сложная задача: - скорость, обычная скорость горения графита
где-то составляет тонну в час. В 4-м блоке было заложено около
двух с половиной тысяч тонн графита. Следовательно 240 часов, при
нормальном горении эта масса могла бы гореть, унося с продуктами
своего горения ту радиоактивность которую могла набрать и расп-
ространить на большие территории.
При этом температура внутри разрушенного блока скорее всего
была бы ограничена температурой горения графита, то есть, в райо-
не полутора тысяч градусов или чуть выше, но выше бы не поднима-
лась. Установилось бы некоторое такое равновесие. Следовательно,
топливо, таблетки окиси урана, могли бы расплавиться и не давать
дополнительного источника радиоактивных частиц. Но этот многод-
невный вынос радиоактивности с продуктами горения значит, конечно
привел бы к тому, что огромные территории оказались бы интенсивно
зараженными различными радионуклидами. Поскольку радиационная
обстановка какие-то эффективные действия предполагала, делать их
представлялось возможным производить только с воздуха и с высоты
не менее чем двести метров над реактором, то соответствующей тех-
ники, которая позволяла бы, скажем, традиционно с помощью воды и
пены и других средств завершить гашение графита, не было.
Надо было искать нетрадиционные решения и мы начали думать
об этих нетрадиционных решениях. Нужно сказать, что наши размыш-
ления сопровождались постоянными консультациями с Москвой, где у
аппарата ВЧ постоянно находился, скажем, Анатолий Петрович
АЛЕКСАНДРОВ. Активно участвовал в наших рассуждениях целый ряд
сотрудников Института атомной энергии, сотрудники Министерства
энергетики. Каждая служба, например, пожарники по своей части
держали соответствующую связь со своими Московскими организация-
ми. Уже на второй день пошли различные телеграммы, предложения.
Из-за рубежа предлагали вообще разные варианты воздействия на го-
рящий графит с помощью различных смесей.
