все было серым ото льда и тумана. Только воды, неторопливое течение ко-
торых слегка опережал летательный аппарат, были темными. Когда на следу-
ющий день пошел снег, снежинки, казавшиеся черными на фоне неба и стано-
вившиеся белыми над водой за миг до исчезновения, падали не переставая,
чтобы раствориться в бесконечном потоке.
Данный способ передвижения был вдвое быстрее, а также безопаснее и
легче, чем ходьба. Его излишняя легкость и однообразие гипнотизировали.
Фальк с удовольствием сходил на берег, когда наставала пора поохотиться
или разбить лагерь. Водоплавающие птицы чуть ли не сами летели ему в ру-
ки, а животные, спускавшиеся на водопой, смотрели на человека так, слов-
но он, скользивший мимо них на слайдере, был чем-то вроде журавля или
цапли, и подставляли свои беззащитные бока и грудь под дуло его пистоле-
та. Потом ему оставалось только освежевать добычу, разделать ее на кус-
ки, приготовить, съесть и соорудить себе небольшой шалаш из веток и коры
на случай снега или дождя, используя перевернутый слайдер вместо крыши.
Фальк спал, на заре доедал оставшееся с вечера мясо, пил воду из реки и
отправлялся дальше. И дальше. И дальше.
Он забавлялся со слайдером, чтобы скоротать бесконечные часы: подни-
мал его футов на пятнадцать вверх, где ветер и завихрения делали воздуш-
ную подушку ненадежной и норовили опрокинуть машину, пока Фальк не ком-
пенсировал крен собственным весом; или глубоко зарывал аппарат в воду,
поднимая фонтаны пены и брызг, так что слайдер несся вперед, то и дело
чиркая по поверхности реки и становясь на дыбы, как норовистый жеребец.
Парочка падений не отбили у Фалька охоту к подобным забавам. Потеряв
управление, слайдер зависал на высоте одного фута; оставалось лишь вска-
рабкаться назад, добраться до берега и развести костер, а если сильно не
продрог, то и сразу продолжить свой путь как ни в чем не бывало. Одежда
Фалька была водонепроницаемой и от купания в реке промокала не больше,
чем от дождя. Зимняя одежда не давала ему замерзнуть, хотя до конца сог-
реться он тоже никогда не мог - походные костерки годились разве что для
приготовления пищи. После бесконечной череды дней с дождем, туманом и
мокрым снегом во всем Восточном Лесу, вероятно, не нашлось бы сухих дров
для настоящего костра.
Фальк занимал себя тем, что заставлял слайдер двигаться вниз по реке
длинными, лихими рыбьими прыжками, сопровождаемыми громкими всплесками и
фонтанами брызг. Производимый при этом шум давал ему желанную передышку
от монотонности гладкого бесшумного скольжения над водой между деревьев
и холмов.
Вот и следующий поворот. Фальк с плеском свернул, повторив изгиб реки
осторожными прикосновениями к шкалам управления, - и вдруг резко затор-
мозил, беззвучно зависнув в воздухе. Из серебристых речных далей ему
навстречу плыла лодка.
Оба судна были друг у друга как на ладони - не проскользнешь незаме-
ченным в тень прибрежных деревьев. Сжимая пистолет в руке, Фальк расп-
ростерся на дне слайдера и направил машину к правому берегу, подняв ее
до десяти футов, чтобы иметь преимущество по высоте перед людьми в лод-
ке.
Они неторопливо приближались, влекомые одним небольшим треугольным
парусом. Когда расстояние между лодками сократилось, до Фалька донеслись
отголоски пения.
Продолжая петь, люди подплыли еще ближе, не обращая на незнакомца ни
малейшего внимания.
Насколько простирались его недалекие воспоминания, музыка всегда од-
новременно привлекала и пугала Фалька, вызывая у него чувство какого-то
мучительного восторга, доставляя наслаждение, близкое к пытке. При зву-
ках пения он с особой силой ощущал, что он - не человек, что эта игра
ритма, тона и такта абсолютно чужда ему, он не просто позабыл ее, а
действительно слышал впервые. Но именно необычность музыки всегда прив-
лекала его, и теперь Фальк бессознательно снизил скорость слайдера, что-
бы послушать.
Пели четыре или пять голосов, сливаясь, разделяясь и переплетаясь в
столь совершенной гармонии, какой ему никогда еще не доводилось слышать.
Слов он не понимал. Казалось, весь лес, а также бессчетные мили серой
воды и тусклого неба слушают вместе с ним, погрузившись в почтительное
молчание.
Песня стихла, ее сменили тихий смех и веселая болтовня. Теперь лодка
и слайдер были почти на одной линии, разделенные лишь сотней ярдов воды.
Высокий, очень стройный мужчина, стоявший у руля, окликнул Фалька -
его чистый голос далеко разнесся над водою. Фальк опять не понял ни еди-
ного слова. В серо-стальном свете зимнего дня волосы рулевого и его
спутников отливали червонным золотом, словно все они были близкими
родственниками или соплеменниками. Фальк никак не мог толком разглядеть
их лица - только наклоненные вперед стройные тела и золотисто-рыжие во-
лосы. Он даже не мог сказать, сколько людей смеялось и перешучивалось
там, в лодке. На какой-то миг черты одного из лиц, лица женщины, наблю-
давшей за ним через пропасть движущейся воды, обрели четкость. Фальк за-
медлил ход слайдера и наконец завис над поверхностью реки. Лодка, каза-
лось, тоже замерла в воде.
- Следуй за нами, - снова позвал мужчина, и на этот раз Фальк, узнав
язык, понял его. Это был старый язык Лиги - галакт. Как и все обитатели
Леса, Фальк выучил его с помощью магнитных лент и книг, поскольку все
документы, сохранившиеся со времен Великой Эры, были написаны на галак-
те. На нем общались друг с другом люди, говорившие на разных языках. От
него произошли все диалекты обитателей Леса, хотя за тысячи лет они по-
рядком ушли друг от друга. Как-то раз Дом Зоува посетили выходцы с бере-
гов Восточного моря, говорившие на столь странном диалекте, что с ними
проще было объясняться на галакте. Тогда Фальк впервые услышал, как на
нем говорят вживую. Обычно это был голос звуковых книг или шепот гипно-
тической ленты у его уха темным зимним утром. Призрачно и архаично зву-
чал этот язык в звонком голосе рулевого:
- Следуй за нами, мы направляемся в город.
- В какой город?
- В наш собственный, - ответил рулевой и рассмеялся.
- В город, который радушно встречает путешественников, - добавил пас-
сажир лодки.
Его поддержал тот самый высокий голос, что пел так сладко в общем хо-
ре:
- Тем, кто не замышляет против нас зла, нечего бояться!
Женщина крикнула, словно едва сдерживая смех:
- Выбирайся из чащи, путешественник, и слушай наши песни всю ночь
напролет.
Имя, которым они назвали его, означало путешественник или вестник.
- Кто вы? - спросил Фальк.
Дул ветер, широкая река катила свои воды. Лодка и слайдер застыли на
месте, наперекор ветру и течению, такие близкие и такие далекие, будто
зачарованные кем-то.
- Мы - люди!
С этим ответом исчезло все очарование, как уносит мелодию или сладкое
благоухание легкий порыв ветерка с востока. У Фалька будто вновь заби-
лась в руках подраненная птица, выкрикивая человеческие слова пронзи-
тельным нечеловеческим голосом. Его пронзил холод; без лишних колебаний
он прикоснулся к серебристой шкале и послал слайдер на полной скорости
вперед.
Ни единого звука не донеслось оттуда, где находилась лодка, и через
несколько мгновений, когда его решимость растаяла, Фальк замедлил ход и
оглянулся. Лодки нигде не было видно. Широкая темная гладь реки была
пуста вплоть до далекого теперь поворота.
После этого Фальк больше не предавался шумным играм, а летел вперед
как можно быстрее и тише. Всю ночь он не разводил костра, и сон его был
тревожным. Но все-таки то очарование не испарилось без следа. Сладкие
голоса рассказывали о городе, "Элонее" на древнем языке, и, скользя вниз
по реке один среди пустынных берегов над темной водой, Фальк вслух шеп-
тал это слово: "Элонее", Людская Обитель.
Там жили вместе мириады людей, не в одном доме, а в тысячах домов, с
просторными жилыми помещениями, башнями, стенами и окнами. Там были ули-
цы и большие открытые места, где встречались улицы; в домах для торгов-
ли, о которых говорилось в книгах, продавались все мыслимые творения рук
человеческих. Там возвышались правительственные дворцы, где сильные мира
сего обсуждали свои великие деяния. Там существовали огромные поля, от-
куда могучие корабли стартовали к иным мирам? Разве есть на Земле
что-либо более замечательное, чем эти Людские Обители?
Теперь они все исчезли. Остался только Эс Тох, Обитель Лжи. Во всем
Восточном Лесу не было ни единого города с набитыми живыми душами башня-
ми из бетона, стали и стекла, что вздымались бы над болотами и зарослями
ольхи, над кроличьими норами и оленьими тропами, над заброшенными доро-
гами и погребенными в земле развалинами.
И все же видение города неотступно преследовало Фалька, словно смут-
ное воспоминание о чем-то таком, что он некогда видел. Об этом можно бы-
ло судить по силе того наваждения, той иллюзии, которой он чудом сумел
не поддаться. Фальк гадал, не встретятся ли ему еще подобные трюки и ис-
кушения по мере продвижения на запад - к их источнику.
Шли дни, река продолжала катить свои воды, и в один из серых дней пе-
ред ним медленно раскрылся во всю внушавшую благоговение ширь новый мир
- необозримая гладь вод под необозримым небом: место слияния Лесной реки
с Внутренней рекой. Не удивительно, что в Домах Восточного Леса слыхали
о Внутренней реке, несмотря на глубокое невежество, порожденное огромным
расстоянием. Река была столь величественной, что даже Синги не смогли
утаить ее. Гигантский сверкающий поток желтовато-серых вод катился от
последних островков затопленного леса на запад, к далекой гряде холмов.
Фальк высадился на западном берегу и впервые на своей памяти очутился
вне Леса.
К северу, западу и югу простиралась холмистая равнина, поросшая мно-
гочисленными деревьями и густым кустарником в низинах; тем не менее это
было открытое пространство и весьма обширное. Напрягая глаза, Фальк
вглядывался на запад, пытаясь уверить себя, что сможет разглядеть там
горы. Считалось, что эта открытая местность, прерии, простирается на ты-
сячи миль, но точно в Доме Зоува никто ничего о ней не знал.
Гор видно не было. Зато вечером Фальк увидел край мира, где тот соп-
рикасался со звездным небом. Фальк никогда раньше не видел горизонта -
на его памяти все было окружено переплетением ветвей и листьев. Но здесь
ничто не скрывало звезды, которые огненным узором горели на скроенном из
тьмы куполе, накрывавшем Землю. А под ногами круг замыкался; час шел за
часом, и из-за горизонта на востоке всходили все новые великолепные соз-
вездия. Фальк провел без сна половину долгой зимней ночи и вновь прос-
нулся на заре, когда восточный край мира озарили первые лучи солнца, и
из открытого космоса на поля и веси полился свет.
Теперь Фальк взял направление по компасу строго на запад. Не сдержи-
ваемый более изгибами реки, он двигался быстро и напрямик. Управление
слайдером перестало быть скучной забавой; над пересеченной местностью
аппарат часто бросало из стороны в сторону, что не позволяло ни на се-
кунду отвлекаться от панели управления. Фальку нравились необъятная ширь
неба и прерий, а пребывание в одиночестве в столь обширных владениях
доставляло ему удовольствие. Погода держалась вполне сносная, похоже,
что зима уже была на исходе.
Мысленно возвращаясь в Лес, Фальк ощущал себя как бы вышедшим из
удушливой потаенной тьмы на свет и воздух, и прерия казалась ему одной
огромной Поляной. Дикий бурый скот стадами в десятки тысяч голов, похо-
жими на тени от облаков, покрывал просторы прерий. На темной почве мес-
тами пробивались первые зеленые побеги самых стойких трав. И повсюду -
на земле и под землею - сновали и рылись всевозможные зверьки: кролики,
барсуки, зайцы, мыши, дикие коты, кроты, антилопы, койоты - бывшие пара-
