кабинет директора. Джайлс последовал за ним. Шаваш скинул с себя просторный
шелковый паллий, под которым оказался безупречный белый костюм.
- А, это вы. Дик? - сказал он. - Добро пожаловать, что-то я не видел вас
в начале церемонии.
- Я летал в Ассалах, - сухо ответил Джайлс, - Бемиш тоже был там.
- Ну это его право, - пожал плечами Шаваш, - согласитесь, если компания
хочет участвовать в конкурсе, ее генеральный директор может навестить
космодром.
- Мы с вами договорились, что он не будет участвовать в конкурсе.
- Не всегда может человек исполнить то, о чем он договаривался, -
объяснил Шаваш, - особенно если другое предложение более выгодно.
Джайлс мрачно выругался и сказал:
- Черт возьми, если мы платим по денару за акцию, мы не можем позволить,
чтобы кто-нибудь еще подавал заявки!
- Сожалею, вам придется поднять цену. Теренс Бемиш предлагает семь и семь
денаров - поднимите цену, и все.
- Я не затем платил вам, Шаваш, чтобы платить еще и за акции! Выгоните
Бемиша!
- Сожалею, - сказал Шаваш, - но этот Бемиш - протеже Киссура. Если
выставить его за порог, Киссур нажалуется государю. Вы хотите такого же
скандала, как с Камински?
Разъяренный Джайлс молча хлопнул дверью. В коридоре его ждал товарищ.
- Ну что?
- Чертов взяточник, - прошипел разъяренный землянин. - "Протеже Киссура",
как же! Ты знаешь, кто просил у чиновников подпись на документах в ту ночь,
когда все были пьяны? Киссур? Черта с два, Киссур лежал с девкой, подписи
просил Шаваш! Он теперь будет погонять нас этим Бемишем, пока мы не заплатим
по три денара за акцию!
***
Часам к четырем дня Бемиш окончательно выдохся. Дорога была пыльной и
колдобистой, космодром давно растаял за бесконечными плоскими полями и
рядами маслин, высаженных по обочине специально, чтобы на них оседала пыль и
они быстрее спели. Они прошли километров сорок, не меньше, это не считая
утреннего осмотра космодрома. Бемиш устал хуже собаки и тихо бесился: что, в
конце концов, хочет доказать ему Киссур? Что он лучше Бемиша ходит пешком?
Велика важность для человека, воевавшего в стране, в которой вся
бронетехника была мощностью в одну лошадиную силу! Бемиша так и подмывало
выложить все это Киссуру. Но он вместо этого молчал и плелся за бывшим
министром, как хвост за собакой.
К вечеру Бемиш и Киссур явились в одну из окрестных деревень и зашли в
харчевню. Оба путника были по уши в грязи и имели настолько сомнительный
вид, что хозяин даже не шевельнулся, увидев их на пороге, и только когда
Киссур сел за стол и гаркнул как следует, вразвалку подошел к посетителям.
Киссур осмотрел гусей, которых предложил хозяин, велел одного зажарить и
заказал к гусю грибную подливу, закуски и вино.
Вскоре гусь появился перед путниками в жареном виде, и его нельзя было
узнать: такая аппетитная на нем была корочка- и с таким веселым шипеньем
стекал с него жир в дымящееся блюдо с рисом. Путники принялись за еду, и,
хотя Бемиш очень проголодался, он скоро заметил, что ему не угнаться за
Киссуром. Оба они разговаривали по-английски. Бемиш вдруг заметил, что
Киссур старается не стучать ложкой и прислушивается к разговору двух бедно
одетых крестьян, которые, втянув голову в плечи, поспешно выбирали из своих
тарелок рис. Наконец Киссур не выдержал, поманил их за свой стол, угостил
гусем и принялся расспрашивать. Бемиш, едва понимавший отдельные слова,
полюбопытствовал, о чем речь.
- Эти крестьяне из второй деревни, - сказал Киссур, - а идут к
управляющему усадьбой. Два года назад у них захворал отец, и они заняли у
управляющего деньги сначала на лечение, а потом на достойные похороны. Вышло
так, что за эти два года проценты сравнялись с долгом, и, как только это
случилось, управляющий послал своих слуг в деревню и забрал в уплату долга
их сестру. Парни поехали к своим родственникам, чтобы занять деньги, но так
ничего и не добились, и вот теперь едут к управляющему. Они помолчали.
- А акции, - поинтересовался Бемиш, - вы спрашивали про акции?
- Они не знают, что такое акции, - ответил Киссур. - Если это те красные
бумажки, которые им выдали вместо земли, то они подарили их управляющему на
именины.
- Но они даже сейчас стоят десять ишевиков штука! - невольно вскричал
Бемиш, совершенно забыв про плетушку водки.
Крестьянин с беспокойством вертел головой, прислушиваясь к речи
оборванцев: оба явно говорили на воровском жаргоне, ничего не понять! Киссур
полез за пазуху, вытащил оттуда пачку денег, отсчитал двести ишевиков и
отдал старшему парню.
- Держи, - сказал, - это тебе на выкуп сестры. Крестьянин выпучил глаза
на оборванца, а потом упал на колени и стал целовать перед Киссуром землю,
пока Киссур не выкинул его за дверь.
- Куда мы теперь? - спросил Бемиш, когда крестьяне ушли.
Киссур отогнул полу грязной куртки, убедился, что пистолет под курткой на
месте, и сказал:
- Переночуем в поместье, куда увели сестру.
Был уже поздний вечер, когда Бемиш, усталый как собака, доплелся вслед за
Киссуром на вершину холма, увенчанную зубастым просмоленным забором. При
виде путников в заборе образовалась калитка, а в ней - слуга с фонарем и с
автоматом.
- Объясняйся, - пихнул Бемиша в бок Киссур.
- Я... наша.... переночевать, - начал Бемиш.
Слуга поднял повыше фонарь, сообразил, что имеет дело с иностранцами,
которые по-человечески понимают меньше собаки, и впустил их в усадьбу без
особых разговоров.
***
Теперь надо сказать, что управляющий поместьем, в которое они пришли, был
очень дурной человек. Он беспощадно обирал крестьян, торговал девушками,
скупал краденое и содержал целую шайку, которая вымогала у людей деньги. С
районным начальством он был в прекрасных отношениях. При всем этом он
напускал на себя благородный вид. Обирая крестьян, он всегда старался
свалить ответственность на безжалостные распоряжения хозяина усадьбы. Так
как крестьяне в этой местности были очень глупы, им и в голову не приходило
пожаловаться владельцу усадьбы, который жил в столице и не подозревал о
творящихся безобразиях. Таким нехитрым способом управляющий добивался, что
крестьяне считали его своим заступником.
Итак, Киссур и Бемиш разместились в копне сена на скотном дворе, а
крестьяне пришли в приемный зал. Управляющий даже вышел им навстречу.
- Мне-то вас очень жалко, - заявил он, - но я уже переслал вашу сестру
господину в столицу, так что и разговора никакого нет, чтобы потребовать ее
обратно. Если она понравится господину, то вам повезло: может, он и
согласится не требовать с вас остаток долга.
- Но нам удалось раздобыть деньги! - радостно сказал крестьянин и
протянул ассигнации.
Но кто же мог знать, что вчера управляющий повздорил с одним из своих
слуг и убил его ударом палки по голове. После этого он запихнул тело в
багажник, вывез его из усадьбы и бросил в кусты неподалеку от стройки. Утром
он сказал, что отправил слугу за покупками в столицу. Впоследствии он
надеялся заявить о бегстве слуги, но сейчас, при виде денег, у него возник
великолепный план. Он просмотрел еще раз ассигнации и вдруг вытащил из них
одну, достоинством в двадцать ишевиков, на которой имелась сделанная
чернилами банковская пометка "200".
- Хватайте их, - закричал он слугам, - эти двадцать ишевиков я отдал
моему слуге Анаю, которого вчера послал в район! Анай должен был вернуться
сегодня утром, наверняка они его ограбили и убили. Иначе откуда у них
взялись деньги?
Слуги схватили растерявшихся крестьян.
- Где вы взяли эти деньги? - напустился на них управляющий.
- Ваша милость, - взмолился старший, - деньги дал нам бродяга, который
как будто пошел за нами: сейчас он спит на сеновале! Откуда мы знали, что он
кого-то ограбил?
Управляющий велел слугам посмотреть, и в скором времени ему донесли, что
действительно на сеновале спит крепкий бродяга, а другой зарылся в сено.
Управляющий обрадовался. "Рыба, можно сказать, сама плывет в руки, - решил
он, - арестую этих бродяг и обвиню их в убийстве! - Но потом он передумал. -
Еще неизвестно, откуда эти бродяги взялись! Только бандиты носят при себе
такие деньги, и они, конечно, не обрадуются, если я обвиню члена известной
шайки в убийстве и грабеже! После этого мне придет конец! И наоборот,
бандиты оценят мою скромность, если я не стану впутывать их в это дело".
И напустился на крестьян:
- Что за вздор! Откуда у бродяг такие деньги? Вы на все идете, чтобы
обвинить случайных попутчиков! И приказал принести плети и розги.
***
Киссур вовсе не спал в это время на сеновале. Ему очень хотелось
посмотреть на результаты своего благодеяния. Чтобы не привлекать внимания,
он снял с себя сапоги, воткнул их в сено, так что их можно было принять за
ноги спящего в стогу человека, неслышно взобрался на крышу сеновала и
перепрыгнул оттуда на главный дом. Там он снял с себя пояс с крюком, зацепил
крюк за выступ на крыше, и спустился по крюку на карниз, огибающий дом. По
этому карнизу он дошел до приемной залы. Свесившись вниз, он слышал, как
крестьян обвинили в убийстве слуги и как те, не выдержав пытки, в этом
убийстве признались.
Через некоторое время арестованных увели, управляющий запер деньги в
небольшой железный сейф, стоявший в углу, и все разошлись. Выждав полчаса,
Киссур осторожно отколупнул ножом деревянную раму и влез внутрь.
***
Бемиш проснулся в середине ночи: Киссура рядом не было. "И где его
нелегкая носит", - рассердился Бемиш. Светила луна, и крыши флигелей и
хозяйственных построек четко вырисовывались на фоне ночного неба. И в эту
секунду Бемиш увидел силуэт человека, крадущегося по коньку главного дома с
узлом под мышкой. Бемиш вздрогнул и протер глаза. Человек перепрыгнул на
крышу гаража и скрылся внутри. "Держи вора!" - вдруг раздался крик, и в доме
что-то сверкнуло. Бемиш подпрыгнул.
В гараже бухнуло, ворота его распахнулись, и из них, сопя, вылетел
грузовичок.
- Прыгай! - заорал Киссур.
Бемиш взлетел на подножку грузовичка, рванул дверцу и повалился на
сиденье. Грузовичок заметался по двору, вышиб ворота и припустил вниз по
склону. Разбуженные слуги кинулись вслед, но так как каждый боялся, что
грабители начнут стрелять и, пожалуй, попортят дворне шкуру, - они
ограничились громкими воплями и суетой с фонарями.
Управляющий молча созерцал разоренный сейф. "Гнусные люди эти грабители,
- подумал он, - я проявил великодушие, не стал притягивать их к ответу за
убийство, а они вместо благодарности учинили такое!"
***
Грузовичок петлял по ночной дороге, и в грузовичке Бемиш бранил бывшего
первого министра империи. Бемиш кончил, и Киссур спросил:
- Теренс, вы никого на стройке не убивали?
Землянин только руками всплеснул от такого вопроса.
- Вот и я думаю, что не убивали, - согласился Киссур. - Тогда откуда же
управляющий опознал эту бумажку? - и стал рассказывать все, что произошло
между управляющим и крестьянами.
- Я думаю, - сказал землянин, - все дело в том, что управляющий уже
отослал эту девицу своему господину и не решается требовать ее обратно. Вот
он и затеял эту свару с деньгами, а слуга, наверное, куда-то сбежал или
вернется через неделю.
- Хорошо вы думаете, - сказал Киссур, - вот и крестьяне, верно, думают то
же. Держите.
И тут, к ужасу финансиста, бывший министр империи протянул ему пачку
квадратных бумажек, в которых Бемиш немедленно узнал предъявительские акции
Ассалахской компании.
- О боже мой, - простонал Бемиш, - это что такое?
- Ваши акции. Помните, крестьяне сказали, что управляющий требовал их в
