больше всего смутило его дух. Скорее всего - неистребимое
ощущение того, что война оказалась этакой "договорной
игрой": что вначале, где-то очень высоко, состоялось
поражение, а потом делали убитых - для убедительности:
Он с удивлением обнаружил, что Саддам перестал для него
существовать. И это ни на что прочее совершенно не
повлияло.
Что самое странное, он не отчаялся после этого и не впал в
эйфорию, как многие, с легкостью позволившие убедить себя,
что поражение - это победа. Майор Шахрам Аль-Халил всего
лишь считал оскорбленным всем тем, что произошло, себя
лично. Теперь у него была своя маленькая частная война,
которую он мог вести на государственные средства. А
Саддам: что Саддам: Саддам есть Саддам. Стареет уже.
Резкий сигнал!
И - предупредительный выкрик коммодора.
Захват!
- Я "Рассом", по мне выпущена ракета! - обязательно нужно
сказать это вслух, чтобы попало на пленку. - Я в захвате,
повторяю - я в захвате!
Переворот на спину, обороты сброшены на минимум, ручка на
себя до отказа, до скрипа, до скрежета, сейчас навалится:
семь: девять: девять: черно: из такой перегрузки
выбираешься - как из-под земли: полный газ! и глаза уже
видят, вот оно: четыре отметки на дисплее: и пятая, слабая,
рядом, взялась ниоткуда: это невидимка! Отродье сатаны!
Где же ракета?
Неважно:
Руки сделали все сами. Самолет-невидимка шел из запретной
зоны снизу вверх и наперерез, а аль-Халил вновь резко
сбросил обороты турбин, поставил МиГ ребром: одно крыло
вертикально в небо, второе в землю - и резко отработал
вертикальными рулями. Это был небезопасный маневр:
двигатели могли захлебнуться. Но риск оправдался:
провалившись вниз на километр и высоко задрав нос, МиГ
оказался позади невидимки, развернутый почти точно в его
сторону. Скорость была никакой, но это уже не имело
значения: головки ракет взяли цель, и майор пустил их обе - с
минимальным интервалом:
Теперь - обороты. Теперь - не сорваться бы в штопор.
Ослепительная вспышка! Но не взрыв. Рано.
В глазах - сиреневое марево.
Пропадает, рассеивается, но что-то остается, как отпечаток:
косой овал.
А вот теперь - взрыв. И тут же второй.
Машина выровнена, надо делать разворот на юг, скорость
шестьсот пятьдесят:
Взгляд на дисплей.
Те четверо, по ту сторону границы, расходятся веером. А этот,
пятый, враз ставший большим и очень видимым, валится в
сторону турецкой границы:
Резкий сигнал! И - будто был отключен и включился - с
полуслова отчаянный голос коммодора:
- :ади! Раке:
Выпущенная долгую минуту назад пилотом F-14 - через
границу! - ракета "Феникс" настигла переставший
увертываться МиГ. Взрыв произошел метрах в тридцати под
хвостовой частью машины. Осколки и ударная волна
пятидесятикилограммовой боеголовки опрокинули тяжелый
истребитель, как перышко, превратив в решето крылья,
начисто оторвав стабилизатор и разнеся вдребезги оба
мотора. Керосиновое облако, вырвавшееся из буквально
переставших существовать баков, вспыхнуло, добавив свою
лепту в этот фестиваль разрушения:
Аль-Халил так и не понял, сознательно он катапультировался -
или же пиропатрон сработал самопроизвольно. Он пришел в
себя, когда над головой хлопнул раскрывшийся парашют.
Прямо под ним огненным водоворотом рушился его МиГ, а
впереди, оставляя косой светящийся след, падал противник.
Первый, подумал аль-Халил. Наконец-то:
Только на земле он поймет, что - и последний. Правое бедро
было раздроблено столь основательно, что несколько дней
врачи даже не сомневались в неизбежности ампутации.
Лишь через год, перенеся семь операций, он сможет
осторожно встать и сделать первые шаги:
Косой овал, выжженный на сетчатке глаза, будет тревожить
его еще очень и очень долго.
1.
Штат Тенесси, шоссе 100, 16 миль от Ригана.
Ронхейм кое-как совладал с приступом кашля и вытер слезы.
Когда он так уставал, кашель тревожил его часто. Особенно
угнетало то, что этот дурной кашель все чаше принимал за
усталость расслабление, наступающее после третьей-
четвертой порции спиртного, а главное - после первого же
отжимания в койке. И все начинали тут же кричать: у тебя
спид, у тебя спид!..
А это был вовсе даже и не спид. Но ведь никому не
докажешь:
По радио болтали о сексе - так отвязано, причмокивая, что
казалось: они там шоркаются прямо у микрофона: Он
включил автонастройку, на индикаторе замигали, меняясь,
цифры. :спонсор нашей передачи - "Андрьюс ансер", лучшие
в мире колеса от головной боли, с бодуна или когда всю ночь
на ногах, когда вы слишком много тусуетесь, головная боль
подкрадется неприметно - и тогда нет ничего лучше "АА":
старая добрая станция "Чаттануга ту-ту" снова в эфире,
встречайте: у них были красные огоньки на носу и зеленые
на хвосте, а сами они как сигары! - Как что? - Как сигары, как
дирижабли, они прошли наперерез нам по направлению к
озеру, полиция преследует их, я вижу три машины,
четвертая:
Шоссе было почти пусто. Редко-редко кто-то проскакивал
навстречу.
Два часа ночи по поясному времени: значит - почти сутки за
рулем. Что называется, не вынимая.
Какой-то дебил на белом "блейзере" обогнал его впритирку,
вопя сигналом. Давай, давай, подумал Ронхейм, резвись - до
первого полицейского радара: их тут как говна на кабаньей
тропе.
Сам он всегда строго держал восемьдесят пять в час. И
потому, что торопиться было некуда: и потому, что не стоило
подставляться под глупый случай.
С некоторых пор он очень верил в судьбу.
Ему на всю жизнь хватило того налета в пустыне: если бы он
держал тогда положенную скорость, то все бомбы и ракеты,
выпущенные безумным иракцем, легли бы впереди - а он
разлетелся в обгон колонны, и тогда вокруг встала стена огня,
и он потом долго не мог поверить, что остался жив и даже
почти невредим. Так и здесь: задержание за превышение
скорости, занесение в полицейский компьютер (он тихо
ненавидел эти железяки, подозревая их в двойной игре) - и все
может кончиться случайной аварией где-то в глухомани или
просто этаким исчезновением с экрана: был Ронхейм - и нету
нигде.
Он прекрасно сознавал, что имеет дело с весьма опасными
людьми.
Снова в горле и пониже горла завозились маленькие колючие
зверьки. Он почему-то именно так представлял себе кашель: в
виде ежиков, только размером с жучка.
По радио наконец раздались какие-то совершенно дикие
звуки: похоже, что в какой-то студии уже не только трахались,
но и пилили друг дружку электропилами. Потом все слилось в
невозможный визг. Потом оборвалось:
Огни улетевшего вперед на пару сотен ярдов "блейзера" вдруг
погасли. Сразу, будто исполинская ладонь прихлопнула эту
белую букашку. И тут же Ронхейм почувствовал, что его как бы
раздувает изнутри - не в прямом смысле: но выдохнуть он не
сумел. Вдохнуть сумел, а вот выдохнуть - нет.
Потом его мягко положило грудью на руль. Он услышал шорох
шин по асфальту и понял, что куда-то исчез звук мотора.
Слышна стала трансмиссия, слышна стала подвеска: даже
то, как текла вода в радиаторе, стало слышно. Потом стихло и
это, и остался только шум, похожий на скольжение дворников
по стеклу. Но дворники были неподвижны:
Это кровь в ушах, понял он.
Грузовик остановился.
Уже зная, что это ничего не даст, Ронхейм надавил кнопку
стартера. Бесполезно. В кабине было абсолютно темно. На
приборной доске не светилось ничего.
И вокруг было тоже абсолютно темно. Будто мир утонул в
чернильном пруду.
Лес и небо не различались.
Ронхейм зачем-то потрогал лицо. Лицо пока что оставалось на
месте.
Пока:
Паники не было. Даже испуга, и того не было. Или был тот
запредельный испуг, который поначалу просто не ощущается.
А потом возник голубоватый свет. Такой свет выдыхает в
темную комнату включенный телевизор.
Преодолевая нервное оцепенение, Ронхейм наклонился к
рулю. Свет стекал сверху, однако источник его долго,
невыносимо долго не показывался.
Гады, подумал Ронхейм непонятно про кого.
Мыслям, как и мышцам, приходилось рвать паутину.
Потом стало совсем светло. Но не было теней, и поэтому все
вокруг казалось неумелым рисунком.
То, что появилось в небе, не вязалось ни с чем. Будто к этому
неумелому рисунку сзади поднесли горящую спичку - и в
бумаге появилось отверстие с тлеющими краями. Сначала оно
казалось неровным:
Потом - резко, скачком - зрение перестроилось. Вместо дыры
стало плотное тело: чуть светящийся овальный предмет с
какими-то поперечными ребрами, выступами и рядами ярких
зеленоватых и красноватых точек.
Если это светились иллюминаторы, то предмет в небе был не
меньше авианосца.
Ронхейм вдруг испытал прилив дикой ненависти. Суки, вы
думаете, я наложу в штаны? Вот вам!.. Он вытащил из-под
сиденья "ремингтон", из бардачка - коробку с патронами.
Пальцы дрожали, патроны рассыпались. Он все же сумел
подобрать несколько, сунул в карман. Передернул затвор
ружья. "Авианосец" занимал уже почти все небо. Ронхейм
вывалился из кабины, на негнущихся ногах медленно
направился к заднему борту своего фургона. Все вокруг
наполнял светящийся туман. Кажется, кто-то шевелился там, у
заднего борта:
Ронхейм выстрелил. Свет задергался, как желе. Он выстрелил
еще и еще. И еще. И еще:
Двери фургона были распахнуты, но штабеля коробок
оставались стоять нетронутые.
Все силы куда-то ушли. Ронхейм сел на землю. "Ремингтон"
выпал, но подобрать его он не смог - руки не слушались.
Светящийся туман медленно гас, а где-то вдали мерцали
синие огоньки. И они приближались.
2.
- Судя по описанию, которое дал шофер, это был зверь вроде
горного льва, - Скалли понюхала стреляную гильзу. Пахло
горелым порохом и пластиком. - Не могу понять, как с такой
дистанции можно промахнуться, тем более картечью.
- Вроде?.. - рассеянно отозвался Малдер. - Наверное, бедный
лев затеял трансконтинентальный марш за права кошачьих
меньшинств:
- Судя по сообщениям синоптиков, погодные условия могли
способствовать возникновению сухих гроз:
- Могли или способствовали?..
-:а попадание молнии в грузовик, не исключено, привело к
отказу всех систем автомобиля:
- Не исключено?..
- Почвы здесь болотистые, и выход болотного газа мог
вызвать то свечение, о котором говорил шофер:
- Болотный газ?
- Да. Образуется при анаэробном разложении органических
веществ. При окислении на воздухе дает холодное свечение,
известное как "блуждающие огни" или "огненные шары":
- Ты знаешь...
Малдер вдруг остановился. Радиометр в его руках засвистел.
Стрелка, дрогнув, описала полукруг. Он присел, всмотрелся.
Пятно, имеющее повышенную активность, походило на
засохший плевок. Малдер пинцетом отковырнул чешуйку
"плевка" и положил ее в пакет из просвинцованной резины.
- :со мой было примерно то же самое, когда я слопал парочку
несвежих хот-догов. Бог с ним, с болотным газом. Ты объясни,
почему шофер принялся палить? В кого?
- Он почти сутки провел за рулем. Он вполне мог начать
палить в собственные галлюцинации.
- А полиция трех графств тоже гонялась за его
галлюцинациями? Или за блуждающими огнями? Нет, Скалли,
нет. Я уже не первый раз занимаюсь приземлением летающих
тарелок. Озеро Окабоджи, Биг-Бэй, Невада: Все то же самое:
свечение воздуха, пятна какой-то дряни с радиоактивностью в
пять фоновых уровней:
- Но это ведь не решающие доказательства. Можно
объяснить:
- Совершенно верно. А вот это - объяснить нельзя. - Малдер
положил на ладонь два секундомера. - Я запустил их
одновременно, когда мы приехали сюда. Один оставался в
машине, другой я носил с собой.
Скалли долго всматривалась в циферблаты.
- Они: точные?
- Плюс-минус секунда в неделю.
- Разница - сорок шесть секунд:
- За полчаса. Такие дела. Эйнштейн что говорил? Время
движущихся объектов замедляется? В нашем случае - если я
правильно посчитал - я должен был развить скорость сто
пятьдесят шесть тысяч миль в секунду.
