- Доктор, - сказал он. - Я же хочу только помочь вам: Тут мне
кто-то звонит.
Секара смотрел на него в упор, и в сумраке глаза его казались
сплошь черными, без белков и радужки. Это не были глаза
человека.
- Отпустите же меня, - продолжал Малдер.
Он не врет, понял Секара. Он действительно пришел помочь
мне! Надежда, уже оставленная, забытая надежда вспыхнула
в нем:
Он разжал руки. И тут же в затылке полыхнуло белое пламя.
Малдер увидел, как изменилось лицо Секара. Переход от
отчаяния к надежде - и к величайшему изумлению. Потом он
ткнулся Малдеру в плечо. И упал - сразу, как будто был сложен
из неровных кубиков.
На фоне чердачного окна Малдер увидел человека. Или не
человека. У него были огромные выпуклые глаза. Чуть позже
он распознал: это противогазная маска. В руках человека в
маске был пистолет. Он опускал пистолет. Он не хотел
стрелять в Малдера:
Что-то невозможное попало в глаза. В голову. Окно и силуэт
потемнели, перекосились, взлетели вверх. Исчез воздух. Нет -
стал твердым. Малдер куда-то падал, беспомощно перебирая
руками.
8.
Скалли выключила телевизор. Поехать туда?.. А смысл?..
Пожар был неслучаен, это ясно. Значит, следов не найти. Она
еще раз набрала номер Малдера, дала пять звонков, бросила
трубку. Или опять оставил телефон в машине, или:
:вследствие короткого замыкания кондиционера. Сам доктор
Беруби покончил с собой два дня назад, и дом оставался без
присмотра:
Как же, без присмотра.
Она бросила взгляд на часы. Время текло непонятно.
Надо ехать.
Она поднесла руку к кнопке звонка, когда услышала за спиной
знакомый голос:
- Его нет дома.
- Где же он? - спросила она, не оглядываясь. Ей не хотелось,
чтобы кто-то видел сейчас ее лицо.
- Боюсь, его прихватили чистильщики.
- Он жив?
- Думаю, да.
Теперь она обернулась. Г.Г. стоял на ступеньке внизу, очень
маленький и грустный.
- Малдер с какого-то момента стал чем-то вроде священной
коровы, - продолжал он. - Он всем мешает, но его нельзя даже
прогнать палкой. Странным образом он оказался где-то около
оси, на которой балансируют интересы сторон:
- То есть ему ничего не угрожает?
- Не совсем так: В конце концов, кто-то может плюнуть на
этот самый баланс интересов. У кого-то могут не выдержать
нервы. И священные коровы время от времени попадают под
грузовики:
- И тогда его могут убить?
- Могут убить. Могут сделать инвалидом. Боюсь, что он никогда
еще не подходил так близко к опасной черте. Но в настоящее
время он, скорее всего, жив.
- И что мы можем сделать?
- Малдер опасен для них, поскольку почти добыл
неопровержимые улики. Почти, подчеркиваю это. Я знаю, где
можно добыть действительно неопровержимую улику:
- Продолжайте.
- И - обменять ее на жизнь Малдера.
- Продолжайте же!
- Существует так называемый Центр биологических
исследований, работающий под прикрытием Министерства
сельского хозяйства. Высшая степень секретности. Форт-
Марлин, Мэриленд. Там хранятся образцы первичной ткани.
- Первичной?..
- Инопланетная биологическая ткань. И перестаньте меня
перебивать.
- Я не перебиваю. Вы просто так медленно и непонятно
говорите:
- Успокойтесь. Для агента ФБР вы слишком эмоциональны.
- Я спокойна. Итак?..
- Вы забираете там эти образцы:
- Почему я?
- Потому что меня пристрелят на дальних подступах.
- Я забрала. Дальше?
- Дальше вы передаете их мне, и я договариваюсь об
освобождении нашего общего друга.
- Кто мне их выдаст? В лаборатории высшей степени
секретности?
- У вас будут соответствующие полномочия.
- Какова вероятность того, что меня не пристрелят на дальних
подступах?
Г.Г. внимательно посмотрел на нее, чуть наклонив голову.
- Процентов тридцать, я думаю. Может быть, тридцать пять.
- Когда будут готовы бумаги?
- Там не используют бумаг, - сказал он. - Только магнитные
карты и устные пароли.
По вестибюлю Центра водили экскурсантов. Там
экспонировалась какая-то выставка, посвященная выведению
чистых линий скота. Экскурсанты были китайцы, и экскурсовод,
похожий на викинга, бойко болтал по-китайски.
Скалли нужен был лифт. Но не тот, который вызывается
кнопкой, а тот, который вызывается только магнитной картой.
Она постояла, подождала. Лифт пришел абсолютно
бесшумно.
Она вошла внутрь и нажала единственную кнопку. Дверь
закрылась. Загорелось табло: "Скажите, пожалуйста, пароль".
Разумно, подумала она, если шпион не знает пароля, его
берут прямо в лифте.
- "Зеленый корабль, семь-пять-один", - проговорила она
отчетливо.
"Пароль принят."
Лифт тронулся так мягко, что Скалли не сумела определить,
куда он идет: вверх или вниз.
А можно шпона и не брать, подумала она. Просто в полу
открывается люк, и: и всё.
Ей захотелось за что-то уцепиться руками, но стенки лифта
были отменно гладкие.
Еще более плавно, чем трогался, лифт остановился. Створки
двери разъехались.
Вестибюль, и два коридора: розовый и синий. Ей - в розовый.
Это она помнила.
Автоматические двойные двери, тамбур. На случай
разгерметизации в том числе.
В тамбур впускают, похоже, всех - дверь открылась.
Выпускают только по паролю:
- "Яблоко в день:"
"Пароль принят."
Дверь направо, дверь налево. Нам дальше.
Ага, вот.
"Гипотермическое хранение. Осторожно, сверхнизкие
температуры! Вход только по специальным пропускам!"
Магнитная карточка.
За дверью - живой охранник. Почему-то к этому Скалли
оказалась не готова.
- Слушаю вас.
Скалли смотрела на него, не в силах даже моргнуть.
Сверхнизкие температуры: Ее саму будто окунули в жидкий
азот.
- Мисс:
- Да-да:- она очнулась. - "Настоящая власть".
- Прошу вас. Четвертый сектор:
Она кивнула и вошла.
Здесь действительно было холодно. Или казалось, что
холодно. Сияние этих матовых металлических плоскостей:
Вот он, четвертый сектор.
Сто шесть ячеек. Ей нужна тридцать первая, или семьдесят
первая, или семьдесят девятая.
Все остальное - мертвый лес.
Она надела толстые перчатки и потянула на себя ящик. Тут же
хлынула волна настоящего, не воображаемого, холода.
Дымящийся азот.
Скалли подняла из этого тумана металлический сосуд Дьюара,
сняла с байонетов крышку, потянула вверх рамку. В рамке,
пронзенный спицами по всем трем осям, покоился эмбрион.
Примерно семимесячный: на первый взгляд.
Потому что уже на второй взгляд было ясно, что это вообще не
человек.
9.
Г.Г. опоздал на четверть часа. Скалли ждала его в
условленном месте, на мосту через Потомак. Дождь то
припускал, то переставал. Дул липкий холодный ветер.
Сейчас, в четыре утра, движения через мост не было почти
никакого.
Наконец в зеркале заднего вида появился темный "Крайслер",
дважды мигнул подфарниками и остановился в полусотне
ярдов. Скалли подхватила коробку и вышла из машины. Я
должна к нему идти: под дождем, почти под снегом:
Она чувствовала, что устала до последней степени и может
наделать глупостей. Держись, Старпом, вспомнила она отца.
- Вы опоздали, - сказала она Г.Г.
Он смотрел на нее из темноты салона.
- Принесли?
- Да.
- Они согласны произвести обмен. Я отнесу им: посылку.
Давайте.
- Нет, сэр. Я сама: - она сглотнула, - произведу обмен.
Он включил маленькую лампочку-подсветку. Теперь она
видела его лицо.
- Послушайте. - сказал он. - Я. Договаривался. С ними. Они
ждут меня. Вас они не ждут. Не усложняйте ситуацию:
- Я вам не доверяю:
- Вам больше некому доверять!
Это была паника, она осознавала, что это паника, но ничего не
могла с собой поделать:
- Я не знаю даже вашего имени, я ничего о вас не знаю:
Г.Г. молчал. Было холодно, но Скалли видела, что по лицу его
катятся крупные капли пота.
- Давайте сюда: эту штуку. И слушайте внимательно. В
августе прошлого года группе детей из южных штатов была
сделана якобы обычная прививка. Так сказали родителям. На
самом же деле им ввели фрагменты ДНК именно из этого
образца, что у вас в руках. Вы поняли, с кем мы имеем дело?
Поняли наконец?!
- Тогда зачем же: мы это возвращаем?
- Потому что таких образцов: Они разбросаны по десяткам
хранилищ, и собрать их все, чтобы уничтожить: вы же об
этом подумали?
- Нет. Я вообще ни о чем не думала:
В поле зрения - сбоку - что-то шевельнулось, Скалли
повернула голову: на мост с набережной въезжал светлый
микроавтобус.
- Давайте скорее! И - в машину.
Скалли сама не знала, чему поверила: голосу, в котором
сквозило отчаяние и предельная усталость, или же
выражению лица:
Она просунула в окно коробку с контейнером.
Г.Г. кивнул.
- Черт его знает, - сказал он, - может быть, у вас когда-нибудь
что-нибудь да получится:
Скалли вернулась. Микроавтобус ехал очень медленно, и она
успела дойти до свой машины, сесть, опустить стекло:
Человек, сидевший за рулем автобуса, пристально посмотрел
на нее, как бы запоминая. Почему-то от этого взгляда ей
захотелось съежиться, спрятаться на самое дно: на дно
самой себя.
Автобус остановился напротив "Крайслера". Г.Г. вышел,
навстречу ему вышел водитель автобуса. Они встретились на
разделительной полосе. Скалли не могла ничего слышать, но
и так все было понятно. Г.Г. кивнул на вопрос, вернулся к
машине, вынул коробку. Водитель автобуса принял ее, отнес в
кабину, задержался на две-три секунды - видимо, там
проверяли содержимое. Г.Г. ждал. Потом водитель автобуса
повернулся, поднял руку и выстрелил Г.Г. в грудь. Сел за руль,
автобус рванул с места - Скалли закричала - задняя его дверь
распахнулась, и на дорогу выбросили Малдера:
Она бежала очень долго. Бежала и никак не могла добежать.
Малдер был жив. Пульс был, нормальный пульс: И Г.Г. был
жив, еще жив!.. она наклонилась над ним, свист пробитого
легкого, жизнь улетала из тела, он захлебывался кровью, но
пробормотал что-то, и Скалли поняла его.
"Не доверяй никому:"
Он сказал это и умер. Глаза его приоткрылись, но уже не
видели ничего.
Малдер сел на дороге, держась за голову. Лицо было разбито
и исцарапано. Его покачивало даже сидя.
10.
Две недели прошло в какой-то мелочной суете. Похищение
Малдера и гибель Г.Г., опознанного как Дэйл Такуэр,
сотрудник аппарата Министерства сельского хозяйства,
отнесли на счет русской мафии. Малдер девять дней
провалялся в госпитале, потом получил пять дней отпуска и
куда-то исчез.
:Скалли вздрогнула и проснулась. Первый час ночи. Полная
луна в лицо. Она посмотрела на телефон, ожидая звонка.
Такое уже случалось: она знала, что позвонят, за минуту-две
до того.
Вот.
- Скалли?
- Да. Ты где?
Пауза.
- Нас закрывают, Скалли.
- Что?!
- Я вернулся, мне тут же позвонили и вызвали в дирекцию. И
сказали, что проект закрывается, а нас тобой переводят в
другие отделы. В разные отделы.
- Кто это сказал?
- Скиннер. Ему приказали. С самого верха.
- Малдер:
- Все кончено, Скалли.
- Но можно же подать протест: они не имеют права:
- Имеют. Они имеют все права и все возможности заткнуть нам
глотки.
- Что же ты будешь делать?
- Я? Буду что-нибудь делать. Не думаешь же ты, что я сдамся.
Пока "истина где-то там": Я не успокоюсь.
Скалли долго смотрела на телефонную трубку. Даже когда из
нее шли уже только короткие гудки.
* По шкале Фаренгейта; по Цельсию - около +6°.
