- Не стоит, не стоит, - проворковал Полковник. - Вот если так же
просто было переменить погоны...
- Генеральские погоны были бы вам очень к лицу, - сказал Клерк. - И
даже маршальские. А выше звание есть?
- Генералиссимус... - мечтательно сказал Полковник. - Но только на
время военных действий, - вздохнул он.
- Ради этого не грех начать небольшую войну, - сказал Клерк.
- Все равно звание может присвоить только Принцесса, - еще раз
вздохнул Полковник.
- А вы женитесь на ней, - брякнул Клерк, возясь с орденами.
Полковник даже вздрогнул.
- Но... как так?... Ведь я же не королевской крови. И потом... я
все-таки уже в возрасте и... это... я не могу, вы понимаете...
Клерк с интересом смотрел на него.
- Ерунда, - сказал, наконец, он. - Если хорошо порыться в архивах,
непременно выяснится, что вы побочный внук одного из принцев-консортов -
они их столько наштамповали... А что касается вашего "не могу", то
поверьте - молоденькая женщина при желании всегда сможет расшевелить
любого мужчину, независимо от возраста.
- Но ведь Принцесса может и не захотеть! - заволновался Полковник. -
Может и не согласиться!
- Доверьте это дело мне, - сказал Клерк. - Кстати, вы в курсе, что
Кукольный Мастер - скрытый коммунист?
- Не может быть, - сказал Полковник. - Я его двадцать лет знаю.
- И все-таки, - сказал Клерк.
С Принцессой занимались Физик и Пастор. Физик обучала ее точным
наукам, а Пастор - всему остальному. Сегодня они задерживались, и
Принцесса в ожидании урока валялась на диване и читала роман. В романе
героиня убегала от мужа-банкира с гусарским поручиком. Это происходило на
фоне живописного народного восстания - почему-то в защиту короля и
королевы от козней парламента, - и читалось взахлеб. И нет ничего
удивительного в том, что она так долго не замечала отсутствия своих
учителей. Но Физик увлеклась идеей Мастера и села за расчеты, а Пастор от
своей паствы узнал о подробностях введения на Ковчеге нового порядка...
- Скажите, Полковник, - спросил он Полковника, придя к нему в
апартаменты, - зачем вы это затеяли?
- Что значит - "затеяли"?! - сразу повысил голос Полковник. - Разве
вы не видите, что без решительных действий мы погибнем? Процветают
разврат, анархия, преступность. Дисциплина отсутствует. Что вы как
служитель церкви, как носитель духовной власти сделали для их искоренения?
- Я, к сожалению, не носитель духовной власти, - сказал Пастор. -
Здесь, в Ковчеге, я - частное лицо.
- А раз так, господин Частное Лицо, - с сарказмом сказал Полковник, -
не путайтесь под ногами тех, кто пытается что-то сделать.
- Но ведь вы убили человека, - сказал Пастор.
- Бунтовщика, - сказал Полковник. - Следует различать. Все, я вас
больше не задерживаю, - и он встал.
- Будем надеяться, - сказал Пастор, - что это последняя жертва.
Он вышел от Полковника, постоял в раздумье и направился к Принцессе.
Но дверь в покои Принцессы оказалась запертой. Если бы Пастор прислушался,
он услышал бы за дверью приглушенные голоса. Он был занят своими мыслями и
не прислушался.
- Мы с вами взрослые люди, - говорил Клерк, развалившись в кресле, -
и можем довольно щекотливые вопросы обсуждать без обиняков. Не так ли?
- Попробуем, - сказала Принцесса. Она сидела на диване, отложив
книгу, и с интересом смотрела на Клерка.
- Дело в том, что ваша власть иллюзорна, - сказал Клерк. - И вы это
прекрасно понимаете. В предыдущие три года нашего нового существования
казалось - и вам, наверное, тоже, - что можно обойтись совсем без власти.
Это было пагубное заблуждение. Настал момент, когда для сохранения
человечества нужна твердая рука, способная осуществлять наиболее
рациональное управление. К счастью, такая рука есть. Это наш Полковник,
который уже принял меры по обеспечению дисциплины и укреплению морали. Но
он нуждается в укреплении, в решительном поднятии его авторитета. В глазах
народа вы наследница богом данной королевской власти. Поэтому ваш брак с
Полковником придаст наиболее благоприятный оттенок всем его начинаниям.
- И что же он собирается делать? - совершенно спокойно спросила
Принцесса.
- Устранить анархию, - начал перечислять Клерк, - восстановить семьи,
настаивать на безусловном продолжении рода...
- Благодарю вас, - перебила Принцесса. - Я поняла. Ну что же, я
подумаю и сообщу Полковнику свое решение.
Клерк встал и подошел к ней вплотную.
- Девочка, - сказал он, глядя на нее сверху вниз, - ты что, всерьез
думаешь, что твое мнение кого-то интересует?
- Как вы смеете? - побледнела Принцесса.
- Слушай меня внимательно. Если ты сегодня - сегодня же! - не дашь
согласия, то твой Мастер умрет. Поняла? И не просто, а очень медленно и
болезненно - я уж позабочусь. А ты будешь сидеть рядом на пенечке и все
видеть и слышать. Тоже поняла? Умница. Так вот с сегодняшнего дня будешь
все делать так, как я велю. Его жизнь в твоих руках. Станешь артачиться
или пикнешь кому-нибудь - все. Ну?
Принцесса молчала, сжав побелевшие губы. Клерк взял ее за подбородок
и вздернул голову вверх.
- Ну? - повторил он.
- Согласна, - прошептала Принцесса.
- Вот и умница. Да, кстати - никаких этих дамских фокусов с
таблетками или лезвиями. Ему от этого легче не будет.
- Совершенно не представляю, что теперь будет, говорил Пастор
Художнику. - Полковник сорвался со всяческих тормозов. Он убил уже
четверых. И собирается продолжать. Что делать?
- Вы просите у меня совета? - удивился Художник.
- Я жалуюсь на судьбу, - сказал Пастор. - Кстати, на нее же я уповаю.
Помните выражение: "Сила есть - ума не надо"? Остается надеяться, что
Полковник в опьянении силой совершит, наконец, такую глупость, которая его
погубит.
Художник пожал плечами и ничего не сказал.
В тот день совершилось много событий, но не событиями он, как мне
кажется, интересен. Меня поразило поведение людей. Жизнь Ковчега замерла,
и более чем полторы сотни людей оцепенели. Многих сковал ужас; многие
выжидали; многие растерялись; были и такие, которые поспешили
воспользоваться ситуацией и занять наиболее выгодные места. Полковник
понемногу обрастал свитой. И за весь день, когда он во всех направлениях,
как мечущаяся в рикошетах пуля, пронизывал Ковчег, не нашлось ни одного,
кто осмелился бы подставить ему ногу. Власть он получил сразу, как по
волшебству - все признали его право распоряжаться ими полностью, вплоть до
распоряжения жизнью и смертью. Вначале он расстреливал только тех, кто
пытался сопротивляться или хотя бы не подчиняться...
До сих пор не понимаю, откуда у нас столько холопства? Неужели
действительно об обезьян?
Вы, наверное хотите спросить, что делал я сам? Ничего. Я только что
перенес довольно тяжелую пневмонию и лежал в лазарете. Доктор считал меня
чересчур слабым и долгое время ничего не говорил. Но я, ей-богу, не знаю,
что делал бы в тот день, окажись я на пути Полковника...
В жизни Ковчега произошло много перемен. Кроме обязательной строевой,
Полковник вменил в обязанность всем жителям пять часов в день посвящать
благоустройству территории. Были четко определены семейные пары, и
какие-либо изменения в списке разрешались только с ведома самого
Полковника. Клерк произвел конфискацию всех противозачаточных средств и
запер их в сейф (от сжигания на костре отказались ввиду возможного
демографического взрыва). Был оглашен Рескрипт о Наказаниях; в качестве
мер пресечения были объявлены: принудительные работы на различные сроки и
различной тяжести, порка, лишение и снижение пайка, а также смертная казнь
через расстрел или повешенье. Были сформированы три министерства:
Министерство Порядка, Министерство Информации и Министерство Продолжения
Рода. В давно пустовавшей механической мастерской началось производство
колючей проволоки...
Вечером Министерство Информации объявило о предстоящем в ближайшее
время бракосочетании Принцессы и господина Полковника.
На этом я, наверное, прерву свой рассказ. Слишком много событий
впереди, и мне надо подумать, о чем и как рассказывать дальше. Все подряд
- невозможно. И в то же время так трудно выбрать что-то более, чем
остальное, заслуживающее внимание. Так что я прощаюсь с Вами, возможно,
месяца на два.
До свидания. Не скучайте, Оля.
23.05.84.
ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ
Здравствуйте, Оля.
Вот видите, как трудно писать романы с продолжением: обещал через два
месяца, а получилось почти через четыре. Но это, главным образом, по
личным причинам: болела мама. Теперь она поправилась - относительно,
конечно - и я снова принимаюсь за письмо. Вообще-то был у меня довольно
сильный позыв бросить это занятие - после того, как я увидел Вас в
компании Ваших близняшек. Честное слово, такого счастливого лица, как у
Вас, я не видел никогда в жизни. Но по складу своего характера мне как-то
неловко бросать на половине начатое дело, поэтому сказку я постараюсь
дорассказать, пусть даже с другими целями. Итак, продолжаю.
- От этого оно не загорится, - сказал Мастер. - Нечего даже было и
рассчитывать.
- Ну почему же? - возразила Физик. - Не так уж много мы о себе знаем.
А вдруг?
- Нет. Мне следовало бы помнить, в каком месте мы находимся. Это все
равно что строить водяную лестницу в Сахаре.
- Но вам же было хорошо?
- Конечно, было. Но, кажется, с неменьшим удовольствием я съел бы
что-нибудь вкусное.
- Можно попросить Принцессу.
- Не стоит, наверное.
- Вот вы говорите - в Сахаре... Смотрите: хоть чуть-чуть, а светится.
Не так уж и в Сахаре.
- Вряд ли это из-за нас.
- Да. Во всяком случае, не из-за меня. Странно, уж я, кажется, и верю
в любовь, и знаю о ней все, что возможно, и далеко не фригидна - а вот не
дано... Все время у меня так: то из любопытства, то от скуки, с вами вот -
в порядке эксперимента... Интересно, от кого же оно все-таки светится?
Солнце, висевшее под потолком мастерской, голубовато светилось, как
пустой экран невыключенного телевизора, иногда по нему пробегали мерцающие
блики, иногда они задерживались и играли, напоминая полярное сияние, а
иногда исчезали совсем. И легкое тепло исходило от него - легкое, почти
незаметное...
- Все равно его надо вынести в большой зал, - сказал Мастер.
- Конечно, - сказала Физик. - Зря, что ли, старались?...
Полковник и Клерк вновь беседовали за коньяком - это у них входило в
традицию.
- Это было совсем не трудно, - сказал Клерк. - Она согласилась сразу.
Наверное, давно мечтала.
- Даже не верится, - сказал Полковник. - Такой старик в роли
жениха...
- Какой же вы старик, бросьте. Главное - ничего не бояться. А
давайте, я вам сейчас такую женщину приведу, тигрица, а не женщина, она
вас так полечит...
- Ну что вы, накануне свадьбы...
- Тем более! Вам просто надо обрести веру в себя. Это как с властью,
понимаете?
- Не надо, я думаю, все будет хорошо. Я так, знаете, предчувствую...
- Как хотите. Прозит!
- Я думаю, нам нельзя останавливаться на достигнутом. Это как езда по
скользкой дороге: нельзя резко тормозить. Надо, пока есть патроны,
завершать преобразования. Главное - это не забывать о цели. Мы сейчас
должны рассчитывать на сто поколений вперед. Чтобы постоянно прослеживать
род, причем примерно одинаковая численность людей все время была
постоянной, вы понимаете меня? Надо это тщательно обдумать и воплотить.
