ных размеров, на стволе лиственницы делали глубокие вертикальные надре-
зы. Затем сверху и снизу эти полосы надрезали крупными зубцами по десять
сантиметров в поперечнике, после чего ножом осторожно отдирали кору. Зи-
мой укрытием служила снежная траншея. Ее отрывали в снегу у подножия
большого дерева. Дно траншеи выстилали несколькими слоями лапника, а
сверху прикрывали жердями.
Тайга - это земное чудовище, которое не имеет ни конца, ни края. Зи-
мой и летом она беззвучна и лишена даже запаха. Фраза "человек - царь
природы" звучит здесь робко и фальшиво. Беглец для тайги не больше, чем
насекомое. Его страдания и злоключения, да и он сам кажутся пустяком в
сравнении с таежной громадиной. От тайги всегда ждешь не того, на что
она способна. Ею можно любоваться и разочаровываться, любить и ненави-
деть. Дремучий сосновый частокол, лиственница, ряды берез и елей нередко
превращаются в могилу. Заживо погребенный беглец если не сегодня, то
завтра станет харчем для хищной тайги. Таковы ее законы.
Побег среди зимы считается крайне сложным, однако километры снежного
покрова могут надежно отрезать зека от погони. В тайге снежный покров
очень глубок и преодолевать заснеженные участки без лыжснегоступов не-
возможно. Конвойные части, хотя и способны гнаться на лыжах, но, как
правило, этого не делают. Да и со штатными лыжами бывает напряженка. Из-
воротливый ум "лесного парикмахера" научился мастерить лыжи в виде рамы
из двух веток длиной в полтора метра и толщиной в два сантиметра. Перед-
ний конец лыжи, распарив в воде, он загибает кверху, а раму заплетает
тонкими гибкими ветвями. В передней части лыжи из четырех поперечных и
двух продольных планок делалась опора для ноги по размеру обуви. Перед-
вигаясь по руслам замерзших рек, беглец рискует уйти под воду и вынужден
пробираться ползком. Лед, размытый течением снизу, становится особенно
тонким под сугробами у обрывистых берегов. В руслах рек с песчаными от-
мелями часто образуются натеки, которые, замерзая, превращаются в свое-
образные плотины. Чаще всего они скрыты под глубоким снегом, и их трудно
обнаружить.
Коварные враги для беглеца - это болота и трясины. Характерной осо-
бенностью болотистой местности является ее слабая обжитость, отсутствие
дорог, наличие труднопроходимых, а порой и совершенно непроходимых
участков. Проходимость лесных, моховых и травяных болот всегда изменчива
и зависит не только от местности, но и от времени года. Самыми опасными
считаются топяные болота, которые отличаются белесоватым поверхностным
слоем. Они могут быстро и бесследно засосать человека и крупного зверя.
Не искушенный опытом ходок, угодив в болото, сразу же пытается вырваться
из топи и вязнет еще больше. Его губят резкие движения. Еще более ковар-
ны торфяные озера, заросшие торфяно-растительным покровом. Они могут
иметь глубокие тенистые водоемы, затянутые сверху плавучими растениями и
травой, причем эти "окна" внешне почти ничем не отличаются от обычных
лесных полянок. Проваливаются в них внезапно.
"Таежный волк" умеет проверять толщину торфяного слоя и твердость
грунта (например, сжимает торф в руке и по количеству вытекаемой жидкос-
ти судит о проходимости болота). Он может изготовить из подручных
средств шест и болотоступы, связать мат из камыша, сплести решетку из
жердей. Он движется по кочкам и корневищам кустарников, ощупывает шестом
дно, готовит "мосты". Он вступает с тайгой в жестокую схватку, где
единственным призом для победителя будет человеческая жизнь. Чем дольше
он пребывает в условиях автономного существования, тем больше у него
шансов погибнуть.
Главной проблемой для беглого зека считается еда. Помышлять об охоте
с ножом наперевес, когда охотятся на тебя, не приходится. Случалось, что
матерый рецидивист подбивал на побег напарника в надежде укокошить его в
дороге и питаться человеческим мясом еще несколько недель. Зека, который
должен был, сам того не подозревая, бежать на закланье, называли "коро-
вой". Когда в тайгу убегали три-четыре зека, "корова" бралась почти
всегда. Расправившись с первой жертвой, голодные беглецы могли присту-
пить к повторной трапезе. Иногда, чтобы выжить, съедался вчерашний друг,
с которым делилась на нарах последняя пайка. Жажда жизни и инстинкт са-
мосохранения брали верх над привычками и нравами. Природа, превратившая
зверя в человека, любит экспериментировать. Обратный процесс проходит
гораздо быстрее.
Да что говорить о таежном каннибализме, когда в апреле 1994 года в
отсидочной тюрьме СЕ 165/2 пятеро рецидивистов отужинали своим сокамер-
ником. Измученные скудным казенным пайком, они сели играть в карты и
поставили на кон человеческую жизнь. Проигравшего задушили, разрезали
самодельным ножом на мелкие части и сварили свежатину в чайнике. Никто
из них даже не блевал. "Комсомольская правда" прокомментировала этот
факт так: "Вероятнее всего, причиной этого варварского случая стал обык-
новенный голод осужденных. Многие тюрьмы в Казахстане уже давно голода-
ют. По данным МВД, в республике около 80 тысяч заключенных. Многие из
них больны, это результат скотского отношения к ним".
В заснеженной тундре главный враг беглеца с первых же минут побега -
холод. Смерть от низких температур может настигнуть его уже спустя нес-
колько часов. В начале 60-х с воркутинских угольных шахт был совершен
групповой "рывок". Задушив охранника и отобрав у него автомат, пятеро
зеков ушли в тундру в сторону железнодорожного полотна. Под утро снежный
ветер замел их следы, и войсковым частям оставалось лишь блокировать
подъездные пути в районе Воркуты. Но эта мера оказалась уже излишней.
Трупы всех пятерых нашли спустя несколько суток. Зеки смогли пройти
сквозь полярную стужу лишь шесть километров.
Существует прямая зависимость времени, в течение которого организм
сохраняет тепловой комфорт, от внешней температуры и свойств самой одеж-
ды. Лагерные ватник, ушанка, валенки и шерстяное белье могут держать
тепло в сорокаградусный мороз не более часа. Иногда зеки, застигнутые
метелью, мастерят из снега временное убежище, где температура может быть
на пятнадцать-двадцать градусов выше. Толщина снежного покрова в тундре
невелика (от 20 до 90 сантиметров), но ветер перемещает снежные массы и
образует валы, пройти сквозь которые очень трудно. Они имеют такую плот-
ность, что человеку приходится ножом пробивать траншеи.
Готовясь к переходу по тундре, зек прежде всего утепляет обувь вой-
лочными или фетровыми стельками, так как именно обувь - самая уязвимая
часть одежды в полярных условиях. Он шьет небольшие чехлы или мешки, ко-
торые надевает поверх обуви: прослойка воздуха удерживает тепло. По ров-
ному снежному насту человек может за час проходить пять-шесть километ-
ров. При сильном встречном ветре эта скорость уменьшается в десять раз.
В заснеженной тундре очень сложно определять ориентир. Практика побегов
показывает, что беглецы обычно выбирают теплое время года и кратчайший
путь до любого из путей сообщения, надеясь до утренней тревоги уйти по-
дальше и стремясь максимально увеличить зону поиска. Обычно их целью
становятся небольшие железнодорожные станции и узлы, где проходят товар-
ные и почтовые составы. Как, скажем, герои небезызвестной песни, где
"дождик капал на рыло и на дуло нагана". Там зеки, окруженные вохровца-
ми, догоняли курьерский поезд "Воркута-Ленинград". Если зека не измотал
переход по тундре, он может попытаться запрыгнуть в поезд на ходу, выб-
рав участок поворота или подъема.
Человек привыкает ко всему, в том числе и к тайге или тундре. Нет ни-
чего удивительного, что беглые рецидивисты могут брести по лесу или рав-
нине и спать на ходу. При этом они не сбиваются с пути и могут продви-
гаться таким образом двое-трое суток напролет. В былые времена самыми
выносливыми и приспособленными к природе считались китайские бродяги
"хунхузы", которых этапировали на Сахалин из Приморского края. Они
дольше всех могли пребывать в бегах, месяцами питаясь лишь травами и ко-
реньями.
Месть, дерзость, любовь
Царская каторга побеги карала жестоко. Однако среди каторжан целыми
десятилетиями воспитывалась странная вера в их безнаказанность. Многие
считали побеги даже законными. Ни розги, ни новый срок не могли убить
эту веру. Те, кто прошел отшлифованную до блеска лавку и палача, уже ду-
мали иначе. Но узники, не искушенные бегами, сомневались в каре. Любо-
пытно, что вера в безнаказанность воспитывалась поколениями, ее начало
затерялось в дымке того доброго времени, когда побег был легок и даже
приветствовался охраной. Прежде всего на беглеце экономились продукты,
оседавшие в желудках смотрителей. Доходило до абсурда.
Если из тюрьмы никто не бегал, ее начальник считался мягкотелым и
слишком гуманным. Глава острога либо провоцировал побег, либо терпеливо
ждал своего смешения. Подобные традиции сохранились и на заводах, где
трудились ссыльные. До первого октября каждого года арестанту выдавалась
зимняя одежда - утепленные штаны и полушубок. Если к октябрю в бега пус-
кался один человек - надзиратель получал всего один полушубок, если
двадцать - то двадцать. Случалось, что перед выдачей зимнего комплекта
директор завода выступал с краткой речью: "Полушубки получает тот, кто
остается. Кто решил бежать - тому они незачем".
По всей Сибири из поколения в поколение побег не воспринимали как
грех или проступок. Ссыльные посмеивались над своими неудачными скитани-
ями, шутили и принимали за озорство. Редко побеги назывались глупостью
или ошибкой и почти никогда - преступлением. Со временем тюремные нравы
изменились, но народные традиции остались. Даже если на глазах всей ка-
торги можно было бы отхлестать плетьми беглеца - другим в назидание, -
большинство арестантов все так же были бы уверены, что подобная участь
их не коснется. Странная и непостижимая русская душа!
На побег толкала и плохая пища, и чрезмерная жестокость персонала, и
лень, и болезнь, и любовь к путешествиям, и просто любовь. Молодой,
двадцатилетний парень Артем, служивший сторожем при казенном доме в Най-
бучи (Сахалин), полюбил аинку, которая жила в юртах на реке Наибе. Од-
нажды Артем попался на краже и был направлен в Корсаковскую тюрьму. Лю-
бовь молодого сторожа оказалась настолько сильной, что он то и дело бро-
сал пост и через девяносто верст мчался к любимой. В один из дней Артема
подстрелили в ногу, и его амурные приключения были окончены.
Иногда из тюрьмы убегала целая толпа, чтобы погулять и развеяться.
Каторжанское гулянье, как правило, сводилось к пьянству, грабежам и
убийствам. Беглые арестанты могли ворваться в поселок, обчистить ряд до-
мов, напиться и перерезать в драке друг дружку. Подоспевшим солдатам ос-
тавалось сложить раненых и трупы на повозки и везти обратно в тюрьму.
Каторжник Клименко сбежал из Александровской тюрьмы, чтобы отомстить
конвоиру. Арестант уже имел за плечами побег, который завершился неудач-
но. Рядовой по фамилии Белов, служивший на кордоне, выстрелил по беглецу
и тяжело его ранил. Оклемавшись в тюремной больнице, Клименко вновь по-
кинул тюрьму и двинулся прямиком на знакомый кордон. На этот раз солдаты
палить не стали и просто задержали беглеца. Как и надеялся Клименко,
конвоировать его поручили Белову. Тащи, мол, своего крестника назад в
тюрьму - получать опять награду.
Радостный солдат прихватил ружье и отправился в путь. По дороге он
разговорился с арестантом, который потешал служивого забавными история-
ми. Наконец Клименко попросил у солдата покурить. Белов поставил ружье у
ноги, поднял воротник, защищаясь от холодного ветра, и начал раскуривать
трубку. Беглец бросился к нему, вырвал ружье, свалил солдата на землю и
