легчения. У "главной кнопки" дежурил незнакомый младший лейтенант, уши
которого напоминали прямоугольные трапеции. Крашеный зек резко замедлил
шаг, небрежно развернул "ксиву" и лениво пробасил:
- Следователь Забирко. Чепурной проходил или нет?
Взгляд офицера упал на книжечку и слегка заострился. Выждав мгно-
венье, зек сложил документ. Коник вопросительно уставился на Сердюка.
Тот повторил вопрос.
- Кто такой Чепурной? - спросил дежурный.
- Адвокат, мать его так. Уже час его жду.
Осыпая бранью непунктуального адвоката, Сердюк пошел прочь. Он так же
тайком вернулся на хоздвор и быстро переоделся в старую форму. Помаячив
минут двадцать среди местной публики, он вновь закрылся в кладовке. Че-
ред десять минут к посту N 1 вновь вальяжно шагал "следователь Забирко"
с папкой в руке.
- Не было адвоката?
- Не было.
- Во мудак, а?
С минуту Сердюк бродил возле поста. Уже начинал моросить дождь. Зек
решительно подошел к зарешеченной двери:
- Ладно, открывай калитку. Посмотрю на улице. Может, пропуск потерял.
Дежурный офицер колебался. Сердце зека вновь сжалось. Поместив нес-
колько секунд, Коник положил руку на кнопку. Щелкнул электронный замок
решетки. Чуть позже открылась наружная дверь. Сердюк был свободен.
Эта свобода длилась чуть больше часа. Дождь усилился. Чтобы не вызы-
вать подозрений, беглый редактор должен был имитировать поиски адвоката.
Проклиная все на свете, он походил туда-сюда вдоль тюремных стен и зас-
пешил прочь. Можно было укрыться под козырьком одной из контор, располо-
женных возле СИЗО, но Сердюк рвался подальше от тюрьмы. Лишь психически
больной позволил бы себе после побега пережидать внезапный дождь в сотне
метров от осточертевших застенков. В любую минуту Сердюка могли хва-
титься, обыскать тюремные дворы и наконец сделать запрос на пост N 1.
Небо расколола молния, и хлынул ливень. Пробежав еще десяток метров.
Сердюк сорвал берет и бросил в мусорную тумбу. На руках остался тем-
но-коричневый след. Зек был уверен, что такой же след красуется на его
стриженой голове, и надежда была лишь на дождь. Он не рискнул сесть в
автобус, чтобы не пачкать пассажиров направо и налево. Темно-синие поте-
ки залили белый ворот. Сердюк остановился, чтобы перевести дух, и нырнул
под навес остановки. Под его ногами сразу же растеклась цветная лужица.
Какая-то бабка во все глаза уставилась на него и открыла рот. Сердюк по-
казал ей кукиш и побежал дальше. Через десять минут дождь прошел так же
неожиданно, как и начался. Но это беглеца уже не радовало.
Леонид Семенович представлял из себя в лучшем случае странное зрели-
ще. Короткостриженая голова с коричневыми пятнами на лбу и затылке, "об-
лысевшая" куртка с отклеившимся рукавом, грязные клочья воротника, по-
верх которых свисал вздувшийся от воды галстук. В таком виде можно было
продвигаться лишь глубокой безлунной ночью, да и то проселочными дорога-
ми. К своему проигрышу Сердюк вдруг отнесся философски. Он побрел в под-
воротню, еще надеясь укрыться в какомто подвале. Навстречу ему бодро вы-
нырнул милицейский патруль, прятавшийся от дождя под аркой. Все три сер-
жанта вытаращили глаза и на мгновенье остановились. Где-то на ремне тре-
щала рация. После краткого замешательства патруль обступил Сердюка, ко-
торый был ко всему равнодушен.
- Вы здесь живете? - поинтересовался тот, что с рацией.
Леонид Семенович тупо смотрел перед собой. В его душе вдруг оборва-
лась невидимая нить, и, распахнув промокшую "ксиву", которую еще держал
в руке, он истерически завопил:
- Я следователь Забирко! Я вынужден вас арестовать! Не трогать меня,
не имеете права! Менты поганые, гады, гады, гады...
Сердюка вели под выкрашенные руки. Беглый зек изрыгал проклятия и
твердил, что он редактор газеты и что он заставит всю областную милицию
подать в отставку. Дежурный отделения, где истекающему краской субъекту
выделили угол в коридоре, вначале сделал запрос в психиатрическую лечеб-
ницу. Офицер с интересом рассматривал мокрую книжицу, озаглавленную
"Свод директивных материалов". На ней еще пробивалось "Забирко Михаил
Дементьевич" и "..ель по особо важн..." Лучше всего сохранилась фотогра-
фия три на четыре, с которой уверенно смотрел подозрительный тип.
Задержанного Сердюка попросили встать с пола и отойти от стены. Тот
покинул загаженный угол и безучастно стал снимать холодную мокрую курт-
ку. На свет явилась голая грудь в клочках грязного ватмана. Заодно де-
журный попросил снять и странные брюки. Через минуту Леонид Семенович
стоял в характерных казенных трусах. Ждать ответа из психбольницы офицер
не стал. Он снял телефонную трубку, набрал номер следственного изолятора
и передал дежурному сообщение о странном субъекте. В тюрьме об участи
Сердюка даже не подозревали. Когда прозвучало слово "Забирко", дежурный
Коник напрягся. Его трапециевидные уши в момент налились кровью. На его
служебной карьере был поставлен крест.
В тюрьме забили тревогу. Оказалось, что бесследно исчез агитатор и
пропагандист Сердюк. Его не нашли ни в кладовке под звучным названием
"фотолаборатория", ни в красном уголке, ни в мастерской. На его рабочем
столе валялись засохшие кисти, пакетики из-под химикатов, баночки с
краской, обрывки ткани. Их хозяин словно растворился. Забрать голого ху-
дожника-оформителя приехали лишь после обеда.
ПОЕЗДКА В АВТОЗАКЕ
Приемка этапа
Прием этапников из ИВС в автозак (и далее - в СИЗО (тюрьму) осу-
ществляется конвоем внутренних войск. Начальник конвоя буквально осмат-
ривает передаваемых ему "граждан" на предмет побоев, ярко выраженных бо-
лезней (температуры и т.п.). Может и не принять кого-то, если непра-
вильно оформлены документы, есть жалобы (отобрали вещи, не вызвали вра-
ча). Это не нравится работникам ИВС (КПЗ), им обязательно нужно разгру-
зить камеры, отправить в тюрьму всех, кому положено там быть. Впрочем,
обычно договариваются все три заинтересованные стороны: работники ИВС
возвращают, скажем, отобранные незаконно сигареты (или дают из своих за-
пасов), гражданин - зек - берет назад претензии, а начальник конвоя дает
"добро" на погрузку. Автозак - специальная машина-фургон, разгороженный
внутри решетками плюс по бокам два т.н. "стакана" для одиночных заклю-
ченных, которых по той или иной причине нужно изолировать от общей мас-
сы. Иногда это просто женщины.
Как сельди в бочке
10-15 пассажиров в автозаке - достаточно просторно; но бывает, эконо-
мя бензин на ездках, набивают под сорок человек; ну, держитесь, сердеч-
ники, астматики и просто пожилые преступники!
Вперед в таком случае лучше не лезть (по возможности); последнему, у
решетки, легче дышать. Были случаи: придавливали в жаркую погодку сер-
дечников - во двор тюрьмы они мешками вываливались из автозака.
Иногда придавливают нарочно: какого-нибудь извращенца (особенно неу-
молима зековская братва, если преступление совершено в отношении ребен-
ка). Часто менты сами помещают подобную сволочь не в отдельный "стакан",
а в общую массу. "Задохнулся на этапе, сердце слабое, ничего не подела-
ешь". Тюрьма спишет, а суду - работы меньше; или зоне - забот...
Многие из подобных случаев - легенды, обросшие красочными подробнос-
тями, но родились-то они из реальных фактов...
Раскачка
Фургоны некоторых автозаков делятся надвое перегородкой вдоль - едут
две группы заключенных. Это делается для того, чтобы обезопасить конвой
от раскачки автозака. Раскачка (с последующим переворотом и падением ав-
тозака) - один из способов борьбы бесправного зека за свои малые права.
Овчарки
При погрузке в автозак используются служебные овчарки. Скажем, фургон
уже полон, а остается еще человек десять. При помощи команды "Фас!", ку-
лаков и прикладов "солдатиков" и эти десять вбиваются в плотную массу
"пассажиров". Хорошо, если тюрьма находится в этом же городе: 20-30 ми-
нут езды в сдавленном состоянии выдержать все-таки можно. Но могут везти
и далеко - например, в областной центр из района, километоов сто...
Конвоиры
Многое зависит от начальника конвоя и от самого личного состава.
В застойные времена зеков-россиян частенько сопровождали "русофобы" -
прибалты или жители среднеазиатских республик. Если с азиатами еще можно
было договориться, то прибалты, особенно литовцы, просто свирепствовали.
Один из таких "солдатиков" аргументировал свою ненависть так: "Рюский,
сволотшь, отнял у меня свободную Литву!" При этом его не смущал комсо-
мольский значок на собственной гимнастерке и присутствие среди этапников
двоих "антисоветчиков".
Да и со "своими", русскими, договориться было тоже нелегко. Известная
поговорка "вологодский конвой шутить не любит" часто получала реальное
воплощение в виде битья прикладами в самые неожиданные места.
Но все же как бы ни было велико расстояние от ИВС (КПЗ) до ворот СИЗО
(тюрьмы), - это один из самых кратких периодов жизни подозреваемого, об-
виняемого, подсудимого или уже осужденного гражданина. Часто главный
путь - от тюрьмы до зоны - длится месяцами тряски в "столыпинском" ваго-
не - например, по разнарядке из Питера в Амурскую область. Но это уже
другая история, другая глава.
Побеги
"Черный ворон"
15 сентября 1994 года в Москве из автозака - автомобиля для перевозки
заключенных - сбежало четверо подследственных. Дело близилось к полудню,
когда на Рублевское шоссе выехал "ГАЗ-53". В боксированном салоне между
зарешеченными камерами находился вооруженный пистолетом конвоир. Его на-
парник сидел в кабине водителя, не спуская глаз с сигнальной лампы. Вне-
запно она замигала. Завизжали тормоза, и младший лейтенант внутренней
службы Махеев выскочил из кабины. Расстегнув кобуру, он открыл дверь ав-
тозака и увидел перед собой вороненый ствол Макарова. Один из зеков су-
мел выломать замок решетки и обезвредить конвоира. Тот лежал на грязном
полу без сознания.
- Ключи! Ключи давай! Глухой или как?
Отобрав у шокированного охранника связку, зек перебросил ее своим ко-
решам, а сам спрыгнул вниз и в считанные секунды обезоружил младшего
лейтенанта. Затем подбежал к водителю, который уже начинал проявлять лю-
бопытство, выволок его из кабины и вместе с охранником загнал в камеру
салона. Вновь щелкнули запоры, захлопнулась дверь. Заключенные ехали на
следственный эксперимент из следственного изолятора. Как выяснилось поз-
же, мысль о побеге возникла спонтанно. Бывший слесарь, а ныне профессио-
нальный вор Григорьев заметил, что запоры на решетке доживают свой век.
Перемигнувшись с братвой, которая парилась в соседних боксах и которая
начала оттягивать внимание на себя (а попросту затеяла возню, напоминаю-
щую разборки), он разломал замок, вырвался в коридорчик и двумя-тремя
ударами свалил охранника. Потом нажал аварийную кнопку вызова.
Получив на руки два пистолета, зеки бросились к припаркованной на
обочине "Волге". Ее водитель испуганно заторопился, прыгнул за руль и
повернул ключ. Однако беглецы уже были рядом. Шофера положили на асфальт
у бордюра. "Волга" сорвалась с места и понеслась в сторону Кутузовского
проспекта.
Пленники автозака подняли шум. Они кричали и били ногами по металли-
ческим бокам "ГАЗа". Прохожие спешили пройти мимо, опасаясь, что из
мрачного серого авто с единственным зарешеченным окном в любой миг могут
вырваться стриженые субъекты. Дверь автозака открыл наряд милиции. Пос-
ледний побег из автозака на дорогах Москвы случился четыре года назад.
12 июля 1990 года по аналогичному сценарию действовали шестеро подс-
ледственных.
Автозак (его также именуют и "черный ворон") пришел на службу тюрем-
ной системе еще в 20-е годы. До этого заключенных переправляли пешим
этапом. Людными городскими улицами шла колонна, сопровождаемая усиленным
