продуктов, более опытный сокамерник кладет там, например, сахар так,
чтобы он при открывании дверцы упал и таким образом "опоганился". Взамен
"опоганенного" сахара он требует возмещения в многократном размере.
"Прописка"
Ни вопросы, ни загадки не требуют большого ума и сообразительности.
На стене изображен тигр: "новенькому" предлагают подраться с ним, и он
сбивает о стену кулаки до крови под насмешки сокамерников. (А всего-то
навсего надо было сказать: "Пусть он первый ударит").
Могут спросить: кем хочешь быть, летчиком или шахтером? Если шахте-
ром, то должен пролезть по полу под всеми шконками (После этого к тебе и
относиться будут соответственно: под шконками спят "чушки", "петухи" и
прочие "низкие" масти). Летчиком? Полезай наверх и прыгай вниз головой
на шахматную доску с ферзем в центре. Конечно, удариться лбом о ферзя не
дадут, поймают, но кто из новеньких знает об этом?
"Прописка" хоть и груба, примитивна, но, конечно, скрашивает однооб-
разное течение тюремной жизни. Беда в том, что она часто превращается в
беспредел. Шуточная жестокость оборачивается жестокостью настоящей; на-
рушаются "понятия"; страдают в общем-то без вины виноватые...
На "прописку" есть и ограничения: она не делается зекам старшего воз-
раста (примерно от тридцати лет), больным и т.д. Впрочем, нынче это "ме-
роприятие" становится редким явлением в тюрьмах. "Прописки" и раньше-то
не было в "хороших", "путевых", "правильных хатах"; здесь тоже развлека-
лись, но преобладали в общем-то безобидные приколы.
"Правильная хата"
В такой "хате" живут по "понятиям". С тобой поздороваются, но не ста-
нут расспрашивать о перипетиях дела, а объяснят элементарные правила ка-
мерного распорядка (они во всех тюрьмах одинаковы в общих чертах, разли-
чаются лишь в мелочах).
Скажем, в "хатах" одной из тюрем "телевизоры" (шкафчики) были с штор-
ками, поэтому садиться на "парашу" (унитаз) при открытых шторках было
нельзя. Хотя во многих тюрьмах эти "телевизоры" вообще без шторок.
Правила жизни в "хате" вполне соответствуют обычным правилам общежи-
тия на воле. Во время еды других - не садись на унитаз; мой руки перед
едой, не садись за стол в верхней одежде. Не свисти. Не плюй на пол. Ак-
куратно ешь хлеб, не роняй его, как и ложку ("весло"), кружку, шлюмку
(тарелку).
Никто никому не прислуживает, никто никому ничего не должен. Камеру
убирают все, в порядке очереди.
Чем строже режим, тем меньше мата. Не потому, что зеки, так сказать,
"исправляются", перевоспитываются: меньше мата - меньше риска быть неп-
равильно понятым. Вставленное в речь "для связки" известное слово "бля"
может быть истолковано собеседником как оскорбление, имеющее прямой ад-
рес. И уж тем более нельзя никого посылать на..., это тягчайшее из ос-
корблений. Поэтому, скажем, рецидивисты, отбывающие срок на особом режи-
ме, почти не используют нецензурных выражений и беседуют в основном ти-
хими и ровными голосами, никому не мешая и не вызывая отрицательных эмо-
ций.
Первоходочники, конечно, злоупотребляют остатками "вольной лексики".
Поэтому спорные ситуации часто разрешаются с помощью кулаков. Жела-
тельно, чтобы эти ситуации вообще не возникали, поэтому лучше всего пер-
вое время присматриваться к поведению тех, кто, хотя бы на прикидку, ве-
дет себя по "понятиям".
С каким бы чувством вы ни переступали порог тюремной камеры (хаты) -
это теперь ваш дом. А дом нужно обживать и благоустраивать. Нужно
учиться "маленьким хитростям" тюремного быта и ни в коем случае не счи-
тать тюрьму "транзитом" собственной жизни. Если ваш срок - три, четыре,
пять лет (ведь не пятнадцать!), то все равно это весьма приличный отре-
зок жизни: вот тут-то к месту знаменитый афоризм Н. Островского, вернее,
его часть: "...и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно"
(конец цитаты).
УСТРОЙСТВО ИНДИВИДУАЛЬНОЙ ЖИЗНИ
Настоящий зек стремится благоустроить свою жизнь с первых дней пребы-
вания в неволе - в тюрьме. Кто-то наклеивает на стену возле шконки порт-
рет эстрадной дивы ("сеанс"), другой кроит какието, казалось, бессмыс-
ленные занавесочки; третий утепляет одеяло кусками старого пальто - и т.
д. и т. п. Все аккуратно разложено, никакого беспорядка в камере, ника-
кой, по возможности, грязи. Никто не ставит ботинки под изголовье и не
кладет носки под подушку...
Живность
Большое место в жизни зека занимает борьба с насекомыми, которых в
тюрьме представляют в основном клопы и тараканы. С клопами борются огнем
и водой: выжигают, поливают кипятком и т. д., но ненадолго отступив,
кровососы переходят в контрнаступление еще большими силами: десантируют-
ся на людей с потолка, нападают маневренными группами по 810 клопов сра-
зу. На место погибших "бойцов" тут же встают новые.
Иногда зековский коллектив не выдерживает в прямом смысле кровопро-
литной битвы и призывает на помощь химические войска в виде зека из хоз-
обслуги, с резервуаром хлорофоса. Вместе с клопами под удар попадают и
зеки, которых заталкивают в камеру через час после дезинфекции...
С тараканами бороться бесполезно, если они есть. В "Крестах", напри-
мер, распространены тараканы большие и черные: настолько большие, что
когда они грызут завалявшийся сухарик, то слышен зловещий хруст. Эти ги-
ганты в общем безобидны; в некоторых "хатах" им давали имена: Аркаша,
Бим, Мандела, Хачик и др.
Вши в тюрьме редкость; вшивого тут же выгоняют в прожарку вместе с
матрасом сами зеки.
Мыши чаше всего забава, если, конечно, нет среди сокамерников черес-
чур рьяного мышененавистника... Крысы - такая же редкость, как и вши, а
другой живности нет вовсе.
Досуг (поделки, приспособления)
Времени на досуг много - оно все твое. Заняться нечем: азартные игры
- удовольствие не для всех, книги тоже. Многие мастерят из подручных ма-
териалов всевозможный ширпотреб: авторучки из носочных синтетических ни-
ток, шахматные и иные фигурки из хлебного мякиша, окрашенного табачным
пеплом, крестики из расплавленного полиэтилена.
Художники расписывают "марочки" (носовые платки): кому парусные ко-
рабли, кому портреты любимых, кому - Кинг-Конг, трахающий красавицу...
Можно сшить тапочки или утеплитель на поясницу - из одеяла; можно...
Впрочем, нынешняя "демократизация" коснулась и тюрем: в некоторых СИ-
ЗО гонят самогон, заквашивая плесневеющий хлеб в полиэтиленовых кульках.
Во многих камерах есть телевизоры, они и скрашивают существование - фут-
болом, боевиками и навязчивой эротикой музыкальных клипов.
Книги и газеты
Книги в тюрьме есть.
Некоторые даже читают их: в основном это отечественная и зарубежная
классика без многих страниц, использованных на самокрутки и на изготов-
ление игральных карт. Иногда удается сговориться с библиотекарем-разнос-
чиком, он может исполнить заказ на определенную литературу: ведь о тю-
ремных и лагерных библиотеках ходят легенды. В 1985 г. я видел в лагер-
ной библиотеке собрание сочинений Станиславского, брал для прочтения
"Бесов", сборник статей Ролана Барта по лингвистике, Леви-Стросса; рома-
ны "На ножах" и "Взбаламученное море" Писемского... Попробуй найди в те
годы в штатной городской библиотеке... изъятый из фондов роман Г. Влади-
мова "Три минуты молчания".
Можно выписать газеты и журналы. Раньше выписывали больше, теперь
меньше: не та цена. Возможностей скрасить тюремно-лагерную жизнь много,
везде они разные. Меняются времена, меняются нравы - избитая, но верная
сентенция. Многое зависит и от администрации, которая или ужесточает
систему запретов, или дает какие-то поблажки. Делается это чаще всего
произвольно, ибо никак не может повлиять на т.н. "дисциплину" и общий
порядок жизни.
ОБЩЕНИЕ С ПЕРСОНАЛОМ
Помощнички
К "персоналу" тюрьмы относятся все, кто носит форму внутренних войск
(надзиратели, корпусные старшины, оперативники-"кумовья", врачи и медсе-
стры), а также зеки хозобслуги (баландеры пищеблока, разновидные шны-
ри-уборщики, электрики и санитары, сантехники, банщики, парикмахеры и
фотографы).
Для зеков хозобслуги существуют все льготы "козлов" зоны, однако
всегда есть опасность нарушений, за которые могут отправить в зону - это
этап, боксы, "столыпинский" вагончик, пересыльные тюрьмы - и опасность
быть узнанным и в лучшем случае покалеченным.
Зеков, оставленных отбывать срок в СИЗО, конечно, хорошо кормят - за
счет остальной братвы, томящейся в душных камерах. Раздача пищи развра-
тит любого: один баландер раздавал сахар, соорудив второе дно в ковшике
и уменьшив пайку на треть; другой привязал к черпаку большую недоварен-
ную рыбу, и всякий, кто видел эту рыбу через "кормушку", думал, что она
попадет ему в шлюмку (миску). Однако рыба сваливалась вниз и висела на
веревочке. "Эх, - думал зек, - не попала, гадина..." За такие фокусы с
едой, конечно, могут жестоко наказать. Но и баландер в безвыходном поло-
жении: ведь сахар выдает другой, более упитанный "козел", и сахару этого
не хватит на всех, если придерживаться нормы... И себе надо прибавочку
сделать. И рыбку съесть...
Наказать могут мгновенно: выплеснут в лицо горячую кашу, а затянут в
"кормушку" - глаз выбьют или надругаются самым похабным образом.
Через баландеров, однако, передают малявы (записки) в другие "хаты".
Движимый подсознательным страхом раздатчик пищи иногда доносит маляву по
назначению, но чаще - в оперчасть. Исключение составляют, может быть,
лишь авторитетные отправители и адресаты, могущие согнать баландера с
"жирного" места, нажав на неведомую блат-педаль... Иных моментов сопри-
косновения с этой частью персонала у правильного зека нет. Ну, баня, фо-
то, прожарка...
Начальнички
Персонал в форме намного ближе к зеку. В тюрьме строгих правил пуп-
карь (надзиратель) заглядывает в камеру через глазок довольно часто. Ес-
ли что-то показалось подозрительным - открывает "кормушку" и смотрит че-
рез нее. Если происходит что-то из ряда вон выходящее - зовет подмогу и
с ней входит в камеру.
Начинается шмон (обыск) - незапланированное мероприятие, нарушающее
жизнь зеков самым бессовестным образом. Отнимаются в первую очередь са-
модельные карты, всяческие поделочки и острорежущие и колющие предметы.
В зависимости от настроения пупкарь может засветить кому-нибудь подвер-
нувшемуся под руку деревянным молотком по ребрам. Таким молотком прове-
ряют "решку" (решетку) - как звенит? нет ли надпила? - и "кабуру" (сте-
ну) - нет ли подкопа?
Однако тот же самый пупкарь за определенную сумму принесет в камеру
все, что угодно: чай, водку, сигареты. Или на самых выгодных для себя
условиях обменяет вышеуказанное на хорошие вещи. Скажем, новорусский
красный "лепень" (пиджак) ушел бы, наверное, пачек за 5 индийского
чая... Ну ладно, за 10... А кожаная "бандитка" - за литр суррогатной
водки в грелке... "Рыжье" (золотые изделия) ценится выше, но предлагать
его опасно: могут провернуть шмон и "отмести" товар без отдачи.
Многое в жизни зека зависит от пупкаря. (На юге их называют почему-то
"цириками".) Пупкарь ведет зека на прогулку, к врачу; в его власти -
вовремя оказанная медпомощь, пусть она и примитивна. Он может передать
если и не маляву (хотя и такое возможно), то хотя бы сообщение родным:
жив, мол, здоров, передайте курево и побольше сала. Пупкарь принимает
жалобы и заявления, первым реагирует на объявленную голодовку или вскры-
тые вены, иногда просто беседует на различные темы с кем-нибудь из зе-
ков. "Уболтать" его как мента из КПЗ довольно сложно: в тюрьме служат
люди опытные. Они в общем-то "сидят", но бессрочно. Попадаются легендар-
ные личности вроде прапорщика по кличке Маргарин в Каширской тюрьме, ко-
торого помнят до сих пор многие поколения зеков.
ЗДРАВСТВУЙТЕ, МАМА...
