ком обиходе, как и, например, СИЗО (следственный изолятор) - как называ-
ли "тюрьмой", так и по сей день называют. ИВС (КПЗ) - это несколько ка-
мер при отделении милиции. В эти камеры и помещаются все задержанные и
арестованные, а также пятнадцатисуточники. Иногда тут же "вытрезвляются"
до утра подобранные ПМГ пьяницы, а чаще всего - просто выпившие люди,
неосторожно покачнувшиеся в свете милицейских фар.
Внутреннее устройство
Половину, а то и две трети камеры занимает "спальное место" в виде
сколоченного из досок прямоугольного, от стены до стены, порога. "Место"
это густо покрыто надписями, рисунками, а также шахматно-шашечными поля-
ми, ячейками для игры в нарды и в "шиш-беш". Фигурки, шашки и "зары"
(кубики) лепятся из пайкового хлеба. Часто в щелях между досками можно
найти спички, "чинарики", а то и "мойки" (бритвенные лезвия), заботливо
оставленные для братвы предыдущими арестантами.
Дверь в камеру железная, стандартно-тюремная (кормушка, волчок), те
же засовы. Справа или слева от двери "параша" (бачок с крышкой для есте-
ственных отправлений), но нынче почти везде "параши" сменились чугунным
"очком" - тут же и кран для умывания. Окон чаще всего нет, или они уку-
порены чередующимися слоями жести с мелкими дырочками. Никакой свет не
проникает в это довольно мрачное помещение - царит полумрак, подсвечива-
емый лишь тусклой лампочкой из зарешеченного окошка над дверью. Часов ни
у кого нет; определить время можно лишь при передаче дежурства кара-
ульными или при раздаче скудной пищи, состоящей из чая, каши из загадоч-
ных злаков и сверхжидкого супа (баланды).
ОБЫСК (ШМОН)
Что взять с собой?
Если за вами "пришли" домой или если вы, отправляясь на очередной
допрос, уверены в аресте, то не грех собрать подходящий для арестантской
жизни "сидор" (просто мешок).
В этом качестве лучше всего подходит, скажем, чехол от одноместной
брезентовой палатки: он достаточно вместителен, и не имеет запрещенного
металла - "молний", пряжек, крючков; затягивается коротким шнуром.
Туда можно втиснуть две пары теплого белья, несколько трусов и маек,
побольше носовых платков, темную (одноцветную) рубаху потеплее (байко-
вую), кружку, ложку деревянную, спичек побольше, табачку (сигарет) по-
больше, конверты, бумагу, карандаш, чай, простую еду - хлеб, масло, кол-
басу, сало и т. п.
Рюкзачок стал "сидором"
Автор этих строк в свое время явился на допрос к следователю прокура-
туры в полной уверенности, что будет отпущен вчистую, как говорится. Но
пришел не пустой, а с рюкзачком: собирался после дачи показаний на заго-
родную рыбалку. Рюкзачок через полчаса после допроса получил название
"сидор", ибо содержал в себе почти полный комплект разрешенных предметов
и доступной пищи; не помешали и двадцать пачек "Примы"; топорик, правда,
пришлось сдать на шмоне, а с ним походный мини-примус, работающий на су-
хом спирте. Эх, вспоминал я этот примус: какая все же для чифира нужная
вещь!
К тому же один из милиционеров КПЗ проявил определенное милосердие:
сам открывал банку тушенки из "сидора" - бывшего рюкзачка и подавал ее в
обеденной миске. Мы делили этот достойный "грев" со стариком Худяковым,
бывшим старшиной-торпедистом, кавалером двух орденов Славы, попавшим на
свой новый, пятый или шестой срок отсидки после войны...
Можно еще "заныкать", "закурковать" (спрятать) нечто запрещенное за-
ранее, но это делают люди бывалые, не зарекающиеся от тюрьмы: им советы
эти не новы; первоходочники же, как правило, и сидеть в общем-то не со-
бирались...
Лекарства брать не нужно: отберут. По заключению врача могут позво-
лить лишь очки; будут давать что-то астматикам; диабетики, может быть,
смогут выхлопотать поддержку в виде инсулина; короче, надеяться на меди-
цину могут лишь так называемые "хроники" (и это везде - от ИВС (КПЗ) до
самой зоны).
Шмон в КПЗ - это еще не шмон
Обыск (шмон) в КПЗ сводится чаще всего к изъятию запрещенных предме-
тов, к которым относится все колющее, режущее и затягивающееся (ремни,
галстуки, шнурки).
Деньги проносят и в тюрьму, но тут каждый старается сам кто во что
горазд, хотя много и апробированных способов. Но, к сожалению, все апро-
бированные способы давно известны опытным шмональщикам в тюрьме, на этот
счет инструктируются солдаты ВВ.
Многое зависит и от личности обыскиваемого, потому что делатели шмона
- опытные психологи (аналогично, скажем, и таможенники со стажем), по
движению глаз и неосторожным нервным движениям вас вычислят в первые же
минуты и тогда уж "тряхнут" до внутренностей.
Хорошие сигареты вряд ли доедут с вами до тюрьмы. В КПЗ вам будут вы-
давать из ваших пачек по пять или десять (везде свои порядки) сигарет в
день, а в день отправки "на тюрьму" выяснится, что вы за неделю скурили,
все пять блоков своего "Мальборо" или "Винстона".
Поэтому будьте попроще: "Прима" и "Беломорканал" менее интересны ра-
ботникам КПЗ, и у вас больше шансов появиться в тюремной камере с хоро-
шим запасом курева.
Вообще, довольно странный подход у органов к определению запрещенных
предметов; но если вспомнить, что не во всякой столовой на воле подаются
вилки или, упаси Бог, ножи... Вилки, конечно, ни в КПЗ, ни в тюрьме ни к
чему: ими просто нечего есть... Часто уже именно в КПЗ ощущается ка-
кой-то особый вкус пищи, особый запах жиров (если таковые вообще прибав-
лены) - лечебно-технического свойства. Хлеб почему-то все зеки называют
"спецвыпечкой"; действительно, какой-то "спец" есть и в хлебе: его дос-
таточно трудно проглотить, если он свежий, и почти невозможно разжевать,
если он чуть зачерствел.
Шмон (обыск) в КПЗ как бы предваряет длинную вереницу тюремных и ла-
герных шмонов, предстоящих будущему заключенному. Многих вводит в заб-
луждение его поверхностность; в будущем тюрьма неприятно удивит.
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ
"Уболтать" мента
Если вы живете в маленьком городе или арестованы и помещены в КПЗ в
"своем районе", то шансы договориться с работниками КПЗ или даже со сле-
дователем - повышаются, "договориться" - имею в виду передачу забытых
вещей, еды, курева или организацию вполне законного свидания с родствен-
никами.
Караульным милиционером может оказаться приятель приятеля, племянник
жены брата - да мало ли кто еще! Поэтому бывалые люди пользуются этим,
особенно стараются "полосатики", идущие на "особняк" (об этом позже);
когда открывается "кормушка" в камере КПЗ, такой хитроумный зек уже си-
дит на корточках возле нее и тут же начинает "убалтывать" мента:
"Послушай, командир, что-то мне лицо твое знакомо? Ты не с улицы Ти-
мирязева?" "Да, с Тимирязева", - отвечает "командир". "Точно! - якобы
радуется зек. - Ты Вани Бякина племяш!"
"Нет, я Тони Шерлушовой сын".
"Ты? Тонькин сын? Ништяк, командир! Мы с ней в девятом классе за од-
ной партой сидели..."
Ну и так далее.
Дальше следует или попадание - или промах. При промахе милиционер на-
чинает понимать, что его "внаглую" колпашат; он начинает грубить и в от-
вет получает полновесный "отлай", в котором все известные нецензурные
выражения кажутся дамским набором из лексики придворного этикета. Причем
говорится все это тем же тихим голосом и завершается довольно успокои-
тельно: "Извини, командир, погорячился, нервы никуда, сам знаешь... Не
бери в голову..."
Цель такого "убалтывания" ясна при "попадании": Тонькин сын неохотно,
но все же соглашается сделать какое-нибудь доброе дело для "одноклассни-
ка" матери: позвонить, передать, принести... Впрочем, и без "убалтыва-
ния" настоящих знакомцев хватает... Конечно же по делу ничего передавать
нельзя: органы не дремлют. Для караульного же передача записки (малявы)
по делу означает голимую статью и минимум - позорное увольнение из рядов
доблестной милиции.
Давление извне
Именно в КПЗ легко оказывается психологическое давление на подс-
ледственного-первоходку. К примеру, в камеру заглядывает милиционер и
говорит первоходочнику:
"Слышь, эй, ты! Сидоров! Там двое приехали с управы - сейчас будут
"колоть" тебя! Ты семнадцатого февраля где был?"
"В пивбаре, на Абрикосовой, пиво пил..."
"Ну, вот! А там в восемь вечера гражданина какого-то "замочили".
"Кормушка" захлопывается перед носом у вскочившего Сидорова, который
остается "сам на сам" со своими нервными размышлениями о 17 февраля и о
мифическом гражданине. Хорошо, если в камере найдутся добросердечные бы-
валые люди, успокоят, скажут: "Гонит (врет) мент, на понты хотят взять,
пугают". Ведь через полчаса Сидорова могут дернуть на допрос по основно-
му делу, а голова его будет забита мыслями о совершенно постороннем и
скорее всего выдуманном убийстве.
Веселые люди
Легко переносится отсидка в КПЗ, если в компании сокамерников есть
веселый человек, не "гонщик" (болтун), а хороший рассказчик, мастер при-
кола (смешного рассказа или поступка).
В 1984 году со мной в одной камере КПЗ ждал этапа "на тюрьму" некто
Дима П., в общем-то взрослый уже мужик, сидевший раза четыре за раз-
ное... На третий день пребывания в "хате" он вдруг вскочил с "лежбища",
застучал в "кормушку". Минут через десять "кормушка" открылась.
"Чего надо?"
"Командир, дай карандаш или ручку, гумагу (бумагу) тоже дай! Совесть
замучила, хочу повиниться! Следак-то мой тута?
"Тута... Сейчас принесу бумагу, ручку..."
Через пять минут Дима уже рьяно что-то строчил на белом листе в по-
лумраке, не обращая внимания на неодобрительные взгляды сокамерников.
Отдав "гумагу" милиционеру, он снова улегся, сложив под головой руки.
Через минут пятнадцать "кормушка" снова открылась:
"Ты что ж, гад, на дурку косишь, что ли?"
"Ты че, командир, кто косит? Я всю правду изложил!" - встрепенулся
Дима, подскочил к двери.
"А что ж ты пишешь тут, гондон! "Сознаюсь, что был вовлечен в шайку
Ульяновым... он же Ленин... перевозили антисоветскую газету "Искра", ге-
роин, кокаин... Заправлял у них также Коля Бауман, еще Яков какой-то...
где живут - не помню..." Ты че пишешь, а?"
В "хате" уже стоял дикий хохот.
Дело кончилось благополучно, а ведь, если подумать, могли, конечно,
крутнуть по 190-1-й... Не крутнули. Дима-то был чернушник из чернушни-
ков, вечная 147-я статья (мошенничество) тогдашнего УК. Уж никак к нему
не липла "антисоветчина" 190-1-й статьи.
Тяжелые люди
Плохо дело, если в камере находится человек, во что бы то ни стало
решивший покончить счеты с жизнью. Его попытки, пусть даже (и чаще все-
го) неудачные, вгоняют остальное население камеры во всеобщую депрессию,
озлобление. Вскрытые вены давно уже не помогают никому: вскрывайся! В
"кормушку" заглянули: "Ну что, литр вытек уже? Хорошо! Сейчас в "Скорую"
звякнем..."
Не лучше, если кто-то "косит" (симулирует) с благой целью "отма-
заться" от срока через психушку. Некоторые пьют из отхожего места воду,
мочатся на окружающих и т. п. Настоящий псих и то поприятней... Если
статья не "тяжелая", то, конечно, есть возможность "свалить" через при-
нудительное лечение в обычном дурдоме. Но "тяжелая" статья - это "спец-
больница", учреждение "тюремного типа", с выродками санитарами, уколами
неизвестными препаратами и жестким, "беспредельным" режимом.
КПЗ - недолгий срок, редко более десяти суток. В один прекрасный день
начинают греметь засовы всех камер; на улице слышен глухой лай стороже-
вых овчарок и гудение автомобильных двигателей; матерятся солдаты и пра-
пора. Это приехали специальные машины - "автозаки", это этап "на
тюрьму"; сейчас отдадут мешки, и все поедут навстречу к еще одной (не
последней) новой жизни.
Прежде чем мы запрыгнем в железную коробку автозака, сопровождаемые
щелканьем овчарочьих зубов и подгоняемые прикладами и кулаками конвоя,
