Впрочем, радоваться утреннему солнцу и даже вновь переживать чудесные
события минувшей ночи не было времени. Рукопись по обряду посвящения в
епископы Энском прислал еще неделю назад, но прочесть ее так и не удалось. В
воспоминаниях Алистера запечатлелись такие церемонии, но Каллен видел все со
стороны. А посвящение, кроме внешней стороны, имело глубокое мистическое
содержание. Нужно было не торопясь подготовить к этому свой мозг,
одновременно загрузив его множеством церемонных мелочей.
Раньше ему казалось, что это проще, чем выходило на неделе. Постоянно
являлись какие-то люди, то поздравляли и вручали подношения, то уточняли
списки вещей, предназначенных для отправки в Грекоту, то беспокоили по
совершенным пустякам, которые почему-то не могли быть разрешены без его
участия.
Он даже не поднял головы, когда Гьюэр в очередной раз вошел,
постучавшись, и вышел из задумчивости, только почувствовав на себе
требовательный взгляд.
-- Государь!
Свиток полетел в сторону, Камбер поднялся и поклонился, удивляясь
нежданному гостю. Вчера у него сложилось впечатление, что до начала
церемонии король будет занят. А до нее оставалось около часа.
-- Доброе утро, Алистер,-- король кивнул, самодовольно улыбаясь.-- Вы
все еще учите свои слова, не правда ли?
-- Только повторяю, Ваше Величество. Как вы, должно быть, знаете, на
этой неделе у меня было мало времени.-- Он указал на скамью напротив.-- Не
составите ли мне компанию?
Синил покачал головой.
-- Не сейчас, однако я жду вас на обед после церемонии. Мне захотелось
внести свой скромный вклад в это незабываемое событие. Сорл?
Услышав свое имя, Сорл ввел в комнату двух слуг, несших что-то длинное,
почти в рост человека, завернутое в черную ткань. В руках Сорла был
объемистый пурпурный сверток, который он положил в одно из кресел рядом с
камином, приглядывая за слугами, укладывавшими черный сверток. Подойдя
ближе, Камбер узнал вешала с церковным облачением, вроде тех, что уже стояли
за кроватью. Однако оказался не готов к тому, что открыл Синил, сдернув
черную ткань.
Шелк кремового цвета был так богато расшит драгоценными камнями и
золотом, что слепил глаза. Епископская риза и епитрахиль, украшенные золотым
шитьем в виде снопов пшеницы, усыпанные алмазами и гранатами. Никогда не
видел Камбер такого облачения.
Тело напоминало о себе, требуя притока воздуха, Камбер подчинился и
медленно вдохнул и провел дрожащим пальцем по краю ризы. Он хотел
повернуться к королю, но тут возник Сорл с митрой в руках, расшитой золотом
и драгоценными камнями, только что извлеченной из меньшего свертка. Краем
глаза Камбер видел, что Синил следит за ним с довольной улыбкой.
Все еще не веря, Камбер покачал головой.
-- Государь, я... они великолепны. Царский подарок. Не знаю, что и
сказать.
-- Подойдет и простое "спасибо",-- ответил Синил самодовольно.-- Я сам
с трудом верю в это. Не в облачение, потому что оно сделано по моим личным
указаниям, а в то, что я сумел заставить вас ощутить недостаток слов.
-- Я... Да, Ваше Величество, вы правы. Но все это слишком роскошно для
меня. Это должно принадлежать собору или...
-- Или главе его кафедры, которым вы вскоре станете.-- прервал его
Синил.-- Не спорьте, Алистер. Я, разумеется, понимаю, что такое облачение не
надевают каждый день. Во-первых, оно слишком тяжело, и в нем ужасно жарко,
как я обнаружил. Поэтому Сорл принес и более простое.
По его сигналу Сорл развернул остальные свертки и отошел в сторону. На
озаренном пламенем кресле сияла изумрудно-зеленая и белая парча, украшенная
в нескольких местах неприхотливой вышивкой. Камберу осталось только качать
головой.
-- Это слишком большая честь для меня, Государь,-- наконец произнес он,
испытывая неловкость оттого, что Синил готовил свой щедрый подарок
Алистеру... Алистеру, которому в конце концов король доверчиво протянул
руку... Алистеру, а не Камберу.
Однако кто теперь был Камбер?
Не подозревавший о внутренней борьбе человека, которому только что была
оказана такая честь, Синил знаком приказал слугам удалиться.
-- Я преподнес вам то, что вы заслужили, и, возможно, поделился тем,
что могло принадлежать мне. Нет, святой отец, я смирился,-- продолжал
король, видя, что вызвал беспокойство.-- Я уже говорил вам. И вы предложили
разделить с вами чувства священника, а мне-- поделиться переживаниями
короля. Вы помните?
Камбер кивнул, обращаясь к памяти Алистера.
-- Именно это я и имел в виду,-- мягко ответил он.
-- Тогда я ловлю вас на слове,-- пробормотал Синил.-- Я не стану
препятствовать вашему отъезду в Грекоту. Вы можете ехать и поднимать на ноги
свою епархию. Если хотите, я дам вам несколько месяцев. Архиепископ
согласится на это, а у меня будет довольно времени, чтобы разобраться с
делами здесь-- наказать пленников, сформировать Совет, выполнить наконец
все, что нужно было сделать раньше, все, что должен делать король.
Но когда все будет исполнено, я призову вас назад. Чтобы, вернувшись,
вы сели рядом со мной и помогали издавать законы по управлению этой землей,
которую вручили мне ваши друзья-дерини. Я не хотел этого, Алистер. Видит
Бог, не хотел. Но теперь пути назад нет, и я начинаю сознавать свою
ответственность. Признаться, я много думаю над тем, что вы неустанно внушали
мне, и, если придут тяжелые времена, хотел бы помнить о ваших советах, а
лучше всего-- видеть вас около себя. Вы избавите меня от одиночества,
Алистер?
Камбер сцепил пальцы и принялся разглядывать их.
-- Вы действительно хотите этого, Синил?
-- Мне так кажется. Жизнь будет намного приятнее для всех, если я
обрету покой и примусь за дела.
-- А как насчет королевских развлечений?-- тихо спросил Камбер.
-- Королевское удовольствие?-- Синил горько засмеялся.-- Все радости
сводятся к удовлетворению сознания, что стараешься изо всех сил, а желанное
в это время где-то далеко. В мой монастырь мне никогда не будет позволено
вернуться, мы оба знаем это.
-- Вы вернулись бы, если бы могли?-- задумчиво спросил Камбер.-- Я хочу
спросить, если бы сейчас, в это мгновение, вы могли перенестись в свою келью
в монастыре святого Фоиллана, вы вернулись бы?
Синил опустил глаза.
-- Нет,-- прошептал он.-- Потому что так никогда не будет, теперь я
понимаю это. Прежде я еще сопротивлялся, но сейчас нет. Выбор сделан, даже
если временами кажется, будто никакого выбора не было, теперь пора платить
по счетам. Может быть, в один прекрасный день Господь простит меня.
-- Вы по-прежнему считаете, что, приняв корону, вы совершили грех?
-- А разве нет? Взгляните на моих крошек, Алистер. Взгляните на
печальную молодую женщину-- мою жену, на меня, единственной супругой
которого должна быть церковь. Но я должен идти вперед по своему непрямому
пути и сделать для них все самое лучшее, по крайней мере, насколько это
возможно. Может быть, мои сыновья научатся управлять этой страной лучше, чем
я своей слабой рукой.
Он протянул Камберу свои дрожащие руки, и тот обнял его за плечи.
Спустя мгновение Синил поднял глаза.
-- Простите, святой отец. Я не хотел портить такой прекрасный день
сентиментальной чушью. Возможно, теперь вы поймете, почему так необходимы
здесь.
-- Я постараюсь быть рядом, как только понадоблюсь вам, сир,-- произнес
Камбер.-- Будьте уверены, по вашему зову я появлюсь скоро, как только смогу.
Самая большая честь на земле-- служить своему господину и королю.
-- Благодарю. Я постараюсь королевской службой не отвлекать от долга
служения Господу нашему,-- сказал Синил, наконец улыбнувшись.-- Но теперь
мне пора уйти и дать вам закончить приготовления. Вы наденете новое
облачение сегодня утром, не правда ли?
-- Как пожелаете, Ваше Величество.-- Камбер улыбнулся.-- Остается
надеяться, что я не буду затмевать собой моих братьев-епископов. Архиепископ
Энском имеет доступ к сокровищнице собора, но бедный преподобный Роберт
может оказаться в тени.
-- Вам незачем беспокоиться о Роберте Ориссе,-- самодовольно ответил
Синил, задержавшись в дверях.-- Создание двух епархий-- великое событие для
Гвинедда. Ваш собрат уже получил такой же подарок.
-- Вот как.
-- Разумеется, его облачение не похоже на ваше. Вы с ним очень разные
люди.
-- Не берусь спорить с этим.
-- И, откровенно говоря,-- заключил Синил, прежде чем уйти,-- это даже
хорошо. Не думаю, чтобы мне удалось справиться с двумя Алистерами.
-- Да благословит вас Господь!-- Камбер рассмеялся, и дверь закрылась.
Интересно, что стало бы с Синилом, узнай он, что существуют два
Алистера.
x x x
Часом позже, с ударом третьего колокола, Камбер ступал на залитый
солнцем соборный двор, где часть участников церемонии должна была составить
его процессию. Йорам и отец Натан стали по бокам, готовые тронуться по его
сигналу. Поправив тяжелое облачение и подавив нервный зевок, он посмотрел на
паперть-- ряды клириков поднимались по ступеням и исчезали в проеме главных
дверей. Оттуда многократно отраженное камнем и деревом доносилось пение
хора. Процессия тронулась, и разговоры вокруг стихли.
Синил оказался прав насчет облачения. Шаг за шагом Камбер в этом все
более убеждался, не без труда скрывая неудобства передвижения. Риза и
вправду была весома и заставляла пыхтеть от жары, а драгоценной митре еще
предстояло показать владельцу все прелести ношения ее. Впереди был и
настоящий солнцепек-- в утреннем небе не виднелось ни облачка, а ручейки
пота уже бежали под стихарем и бесценной ризой.
Стоически вздыхая, Камбер старался хоть немного остудить тело и
удивлялся, как переносит жару Роберт Орисс, не владевший приемами дерини.
Со всего Гвинедда и из соседних земель на церемонию съехались отцы
церкви. Большинство были малознакомы Камберу, не встречался с ними и
Алистер. Среди епископов выделялся Найэллан из Дассы, известный умением
сохранять нейтралитет и собственную независимость. Теперь Найэллану
предстояло проявить эти свои таланты во взаимоотношениях с новым
архиепископом Ремутским. Юный Дермот Кашинский был известен благодаря своему
дяде, оставившему ему епархию, и еще слухами о том, что покойный благодетель
Дермота был вовсе ему не дядя, а гораздо более близкий родственник. Самую
южную епархию представлял Уллиэм Найфордский, наводивший порядок в
епископстве после сумасбродной затеи Имра превратить портовый Найфорд в
третью столицу. Имена шести странствующих епископов, тех, кто не имел своих
епархий, Камбер помнил нетвердо. Были среди них: Джавет, Кай, Юстас,
Турлог,.. но точно определить владельцев имен Камбер не взялся бы.
Все прелаты в полном облачении несли в руках пастырские посохи--
символы их власти, повернутые крюками внутрь в знак подчинения Энскому.
Перед епископами, в этот момент вступавшими в собор, внутрь вошли другие
участники церемонии в разнообразных нарядах: диаконы с крестами и священники
со свечами; кадилыцики, раскачивавшие на золоченых цепочках сосуды,
источающие благовония; рыцари церкви-- михайлинцы и другие, в лазурных,
пурпурных и золотых мантиях; причетники в белых стихарях с регалиями,
которые будут пожалованы будущим епископам.
Следом шествовали аббаты Гвинедда: Креван Эллин, глава Ордена святого
Михаила, в синем плаще; отец Эмрис из Ордена святого Гавриила, седовласый,
одетый в белое, он скользил, словно тень; главы Ordo Verbi Dei и братства
