обряда, и увидит Всевышний, что чисты помыслы раба его перед алтарем
Господним.
Внезапный стук в дверь оглушил его.
Неужели пора?
В комнату бесшумно проскользнул Йорам с горящей свечой в руке, В его
глубокой озабоченности угадывалась и сдерживаемая радость. Не отрывая глаз
от сына, Камбер, повинуясь порыву, шагнул ему навстречу. Они остановились
лицом к лицу, посмотрели друг на друга и увидели новыми глазами.
Скоро их навеки свяжут не только кровные узы. Камбер, осознав это,
вздрогнул, Йорам поспешно поставил свечи на стол и обнял отца-- подумал, что
запоздалые страхи все еще мучат его.
Камбер прижал сына к себе, поглаживая золотистые волосы, как делал это,
когда Йорам был ребенком, отстранился и встретил его встревоженный взгляд.
-- Я не боюсь, сынок,-- сказал он, так жадно вглядываясь в лицо юноши,
чтобы запомнить каждую деталь,-- Правда, не боюсь. Ты думал, мне страшно?
Йорам гордо повел головой. Несмотря на все усилия, его глаза
наполнились слезами.
-- Нет, Я просто... просто обнимал тебя... брат. Камбер улыбнулся и
принялся поправлять и разглаживать свое облачение.
-- "Брат". Какое чудесное слово, ты можешь говорить так.-- Он с любовью
смотрел на Йорама.-- По-моему, это большая честь, чем быть твоим отцом.
Йорам нагнул голову и заморгал, прогоняя слезы, потом поднял глаза и
улыбнулся.
-- Пойдем... отец. Пора придавать этому слову второе значение.
Гордый, он умолк, взял ризу и перебросил через руку отца, зажег
восковую свечу, вложил ее в руку соискателя священного сана.
Крошечная комната сияла золотом и блеском базальта. Купол поддерживали
восемь стен, у каждой из них горело по толстенной свече желтого воска. Еще
шесть освещали алтарь и распятие на восточной стене. Четыре канделябра
обозначали стороны света: восточный стоял за алтарем, западный-- у входа,
еще два-- у стен. Такого не требовалось в обычном обряде рукоположения в
сан.
Все это Камбер мгновенно увидел и внес в память. Изумляли и
присутствующие. Им было тесно в маленькой часовне, а она казалась совсем
крошечной.
Энском в полном облачении располагался левее алтаря, возвышаясь над
остальными. Его лицо было непроницаемо. Рис и Эвайн стояли справа,
отделенные от архиепископа келдишским ковром, постеленным у ступеней алтаря.
Где-то позаимствованные михайлинские мантии преобразили молодых супругов.
Золотые волосы Эвайн не уместились в капюшоне и ниспадали до пояса. Они с
Рисом приветливо и многозначительно улыбались вошедшим.
Йорам затворил дверь и задвинул тяжелый засов. Энском сошел со ступеней
у алтаря и знаком пригласил Камбера ступить на ковер, переливавшийся, как
россыпь драгоценных камней. Камбер опустился на колени, поцеловал кольцо
архиепископа, и тот помог ему подняться.
-- Переведи дух, пока мы будем ставить преграды, друг мой. Мы
используем тот вид защиты, который был обнаружен тобой. Эвайн и Рис
настаивали на этом выборе.
Выпрямляясь, Камбер сдержал улыбку, вспоминая, что в последний раз они
ставили эти преграды в этой же самой комнате. В ту ночь они надеялись
наделить священника-принца деринийским могуществом, а в эту-- дерини давал
священные обеты. Эта проведенная им параллель веселила и пугала его.
Камбер стоял, вытянувшись и откинув голову назад, чтобы ни на что не
отвлекаться, он щурил глаза и чувствовал тепло восковой свечи в правой руке
и совсем иное-- тепло ризы-- на сгибе левой. Стоявший рядом Йорам поклонился
архиепископу и взошел к алтарю. Справа и немного позади стояли Рис и Эвайн.
Слева слышалось учащенное дыхание Энскома. Камбер в последний раз перед
шагом в новую жизнь углубился в себя.
Спустя мгновение Эвайн вышла вперед и опустилась на колени возле
ступеней. Йорам наклонился, поцеловал алтарь, взял в левую руку новую
восковую свечу и правою плавно приблизился к нетронутому фитилю.
Вспышка. Свеча разгорелась. Йорам повернулся, приглашая Эвайн подойти.
Когда Эвайн взойдет по ступеням, возьмет свечу и зажжет большую свечу на
востоке, они все должны начать передавать энергию формирующимся преградам.
Вспыхнуло пламя восточной свечи, Эвайн вернулась и, прикрывая пламя
ладонью, спускалась по ступеням, направляясь к свече справа от Камбера.
Камбер зажмурился и обратил свой мозг к возведенным преградам, ощущая
концентрацию энергии вокруг. Эвайн зажгла свечу справа и продолжала путь. Он
услышал шипение новой щепоти ладана, подсыпанной в дымившее кадило, и
перестал оценивать происходящее. Йорам с кадилом отмеривал шаги перед
алтарем, и Камбер растворялся, слушая его.
Incensum istud a te benedictum... Пусть эти благословенные благовония
вознесутся к Тебе, о, Господи. Et descendat super nos praesidium tuam. И
пусть Твои покрова защитят нас.
Эвайн зажгла последнюю свечу слева, и Камбер слышал, что она
возвращалась. В воцарившейся тишине позвякивали звенья цепочек качавшегося
кадила, Йорам окурил священным дымом сестру и повернул направо, чтобы
повторить ее путь. Когда его голос вновь поплыл среди курений, Эвайн заняла
место позади отца.
-- Terribilis esl locus iste: hiс domus Dei est, et porta caeli...
Устрашитесь-- это дом Господен и врата Небес, да будет наречен он обителью
Бога.
Йорам обошел по кругу и теперь кадил внутри него, овевая часовню
сладким дымом ладана. Закончив, он оставил кадило у алтаря и вернулся, чтобы
встать справа от Камбера, а Рис занял обычное место Целителя прямо перед
ним.
С закрытыми глазам Камбер остальными своими чувствами тоньше
воспринимал ход вещей. Вот Эвайн возвела руки и всем существом взывает к
тому, чье присутствие так необходимо им. К ее внутреннему порыву
примешивались какие-то реальные звуки и появились неуловимые, летучие
чувства, когда она начала заклинание.
-- Мы вне времени и вне земли. Как просили об этом наши предки, мы
соединяемся в одно целое. Все присутствующие склонили головы.
-- Именами твоих благословенных апостолов-- Марка, Луки, Матвея и
Иоанна-- именами твоих ангелов, всеми силами Света и Тьмы, мы призываем
Тебя, о, Всевышний. Защити и сохрани нас,-- продолжала Эвайн.-- Так было,
есть, да пребудет вовеки. Per omnia saecula saeculorum.
-- Аминь,-- разом слетело с губ. Не открывая глаз, Камбер опустился на
колени. Мимо прошел Энском, чтобы подняться на алтарь и начать службу.
-- Introibo ad altare Dei,-- произнес архиепископ.-- Я взойду на алтарь
Божий.
-- Ad Deum qui loetificat juventutem meam. Всевышнему, который дает мне
счастье молодости.-- Эти слова принадлежали Йораму, последовавшему за
архиепископом.
-- Judica me, Deus... Суди меня, о, Господи, и отдели от нечестивцев.
До тех пор пока Энском не закончил короткой молитвы, месса шла своим
привычным путем. Когда последние слова замерли в тишине, Камбер наконец
прибавил к прочим чувствам свое зрение.
Эвайн и Рис стояли слева, Йорам подхватил под правую руку, помогая
подняться. Энском был у аналоя, он потянулся за своим посохом архипастыря, и
драгоценная митра сверкнула, отражая огни свечей гранями своих каменьев. От
лампады лицо архиепископа было чуть красноватым. Он заговорил странно
спокойно, почти безмятежно.
-- Сейчас мы стоим в доме Господнем, в центре Вселенной, в которой мы
лишь гости ненадолго. Здесь, перед Всевышним и другими Силами, которые мы
призывали, мы обращаемся к Камберу Кириллу МакРори, принимающему священный
сан...
-- Adsum,-- пробормотал Камбер, склонив голову.-- Я здесь.
Сопровождаемый Йорамом, он вышел на три шага вперед и снова опустился
на колени. Восковая свеча, которую он держал в руке, слегка подрагивала.
Йорам глубоко поклонился.
-- Reverendissime Pater... Ваше Преосвященство, ради нашей
матери-церкзи и тех, кто шел перед нами, я прошу вас благословить
присутствующего здесь диакона Камбера Кирилла МакРори и возложить на его
плечи бремя священника-дерини.
-- Достоин ли он этого?
Йорам поклонился снова.
-- Я уверен в этом, насколько может быть уверен простой смертный. И
подтверждаю-- он достоин принять священный сан.
Быстро кивнув, Энском повернулся к Рису и Эвайн, произнося слова
обряда, не требующие ответа.
-- Братья и сестры, знайте, что милостью нашего Господа мы избрали
диакона Камбера Кирилла МакРори, чтобы посвятить его в священнослужители.
Если к этому есть препятствия, то пусть тот, кому они известны, их назовет.
Здесь и сейчас.
Ответа не было, и Энском снова обратил взгляд на Камбера, стоявшего на
коленях на келдишском ковре со свечой в руке.
-- Обязанность священника-- жертвовать собой, благословлять других,
нести миру Истину,, проповедовать слово Божье и обращать нечестивых.
Основываясь на своих способностях видеть насквозь сердца и души паствы-- это
дополнительное требование к священнику-дерини. Примешь ли ты сан священника
перед ликом Господа?
-- Volo. Приму.
-- И будешь покорным своему епископу?
-- Буду, и да поможет мне Бог.
-- Да снизойдет к тебе Господь, чтобы укрепить в тебе дух добра.
-- Аминь,-- отозвался Камбер.
Поднявшись, Энском взял свечу Камбера и поставил ее на алтарь. Йорам
снял с руки отца ризу и тоже положил на алтарь.
Камбер лег и распростерся на ковре, а остальные, стоя на коленях,
читали соответствующие случаю литании, каждая фраза которых волной проникала
в Камбера и увлекала в покой сознания.
-- Kyrie eleison.
-- Christe eleison.
-- Christe audi nos.
-- Sancta Maria...
-- Ora pro nobis.
-- Sancte Michael...
-- Ora pro nobis.
Слова литании убаюкивали, помогали все глубже уходить в себя. Отцам
церкви было ведомо, как сообщить доброму христианину состояние духа между
явью и небытием, в котором человеку открывается высокий смысл таинства
посвящения в духовное звание. Обряд шел своим чередом, но Камбер вернулся к
нему; Энском читал заключительную молитву, взывая о милости небес к
человеку, ниц лежавшему перед алтарем.
-- Взгляни с любовью на слугу Твоего Камбера Кирилла, о, Господи, руки
которого тянутся к Твоему престолу. Облеки его плечи в мантию
священнослужителя, как делалось от века. Придай ему сил, чтобы он мог
служить Тебе и ночью, и днем, о, Всемогущий, Властитель мира...
Когда молитва была закончена, Энском перешел к аналою и ожидал, пока
Йорам поможет отцу подняться и снова оказаться на коленях перед
архиепископом, Священник Йорам изготовился участвовать в церемонии
рукоположения.
Когда Энском занес руку над его головой, Камбер глубоко вдохнул и
медленно выдохнул. Наступила основная часть обряда: мистическое возложение
рук. Он решительно опустил защиты, открывая все уголки своего сознания,
чтобы чувствовать движение Сил Мироздания в Энскоме и Йораме.
-- О, Всемогущий, Творец всего сущего, Твой слуга Энском, орудие Твоей
воли, проводник Твоего могущества, соединенный с Тобой нерасторжимо, я
представляю Тебе Твоего слугу Камбера Кирилла, чтобы он смог стать Твоим
священником.
Руки архиепископа опустились на голову Камбера, и он почувствовал
слабое покалывание и поток высокой силы, вливавшийся в мозг. Первым
побуждением было отшатнуться, поднять все защиты и преграды, воспротивиться
пугающей силе, чье могущество он уже ощущал. Но он не отступил. Слишком
многое решалось для Камбера в эти мгновения.
Другая рука коснулась виска и принесла ласковый холодок, он узнал его
сразу, а Йорам уже был в нем, воссоединив сознание. Камбер остался
