-- Я видел, как ты страдал эти дни,-- продолжал призрак,-- и мне...
грустно, что ты так печалишься обо мне.
-- Но... мне не хватает вас, милорд. Так много дел... а теперь все они
останутся незавершенными.
Призрак улыбнулся, и Гьюэру показалось, будто солнце заглянуло в темную
комнату.
-- Другие сделают их. И ты, Гьюэр, если пожелаешь.
-- Я?
Гьюэр сел и недоверчиво посмотрел на таинственного гостя.
-- Но как это может быть, милорд? Я только человек. У меня не достанет
ни сил, ни таланта. Вы были сердцем идеи Реставрации. Теперь, когда вас нет,
действия короля станут неподконтрольны. Я боюсь его, милорд.
-- Пожалей его, Гьюэр. Не бойся. И помоги тем, кто продолжает
начатое,-- Йораму, Рису и моей дочери Эвайн, и моим внукам, когда они
подрастут. А Алистер Каллен, который привел тебя сюда. Он больше всех
остальных нуждается в твоей помощи.
-- Отец Алистер? Но он такой черствый и самоуверенный. Чем я могу
помочь ему?
-- Он не такой независимый, каким умеет казаться другим,-- ответил
призрак со знакомой улыбкой.-- Да, он бывает резок и иногда слишком упрям,
но ему более других недостает дружеской поддержки. Ты поможешь ему, Гьюэр?
Будешь служить ему так же преданно, как служил мне?
Гьюэру вдруг захотелось узнать, опирается ли его гость о земную твердь?
Но плащ полностью скрывал ноги пришельца, и он снова несмело взглянул на
сияющее лицо.
-- Я в самом деле могу помочь ему?
-- Да.
-- Служить ему так же, как служил вам?
-- Он больше чем достоин этого, Гьюэр, и слишком горд, чтобы просить
помощи. Гьюэр проглотил слюну.
-- Хорошо, милорд. Я сделаю так. И не дам умереть памяти о вас.
Клянусь! Призрак улыбнулся.
-- Память обо мне не так важна. Другое дело-- наша работа. Помоги
Алистеру. Помоги королю. И помни, я всегда с тобой, даже тогда, когда ты
меньше всего этого ожидаешь.
-- Хорошо, милорд.
Пришелец развернулся, чтобы уйти, и Гьюэр перепугался не меньше, чем
поначалу.
-- Нет, милорд! Подождите! Не оставляйте меня сейчас! Призрак
остановился и с любовью посмотрел на него.
-- Я не могу остаться, сын мой, и не смогу больше посещать тебя.
Оставайся с миром.
Гьюэр был в отчаянии, он расшвырял шкуры, встал на колени и простер
руки вверх.
-- Тогда благословите меня, милорд. Пожалуйста! Не отказывайте в этом!
Лицо сделалось серьезным, а потом руки легко взлетели над складками
плаща. Гьюэр склонил голову.
-- Благодать Божья да пребудет с тобой.
-- Аминь,-- прошептал Гьюэр.
Когда рука дотронулась до волос, сознание на мгновение помутилось.
Он поднял голову и открыл глаз. Призрак исчез. Свет померк, стало темно
и пусто.
Гьюэр вскрикнул, поднялся и, пошатываясь, шагнул туда, где только что
был его гость. Несколько секунд он стоял там, держась рукой за дверной
косяк, и заново переживал только что увиденное или пригрезившееся.
Камбер вернулся к нему! Ему хотелось кричать на весь дворец
архиепископа так. чтобы и мертвые проснулись: его посетил Камбер! Великий
лорд-дерини возложил на него, Гьюэра Арлисского, презренного человека, долг,
достойных великих!
Но бедный юноша и рта раскрыть не/мог. Камбер все делал безупречно, его
зелье продолжало действовать. Подробности волшебного разговора уже начали
расплываться и превращаться в нечто, похожее на сон.
Нет, он не мог рассказать миру об этом чуде. Гьюэр рассудил, что эта
встреча предназначена ему одному как высшее откровение. Такое не делят с
другими. Да и кто поверит...
Брат Йоханнес? Нет. Он набожный и преданный человек, но все проспал,
даже ни разу не пошевельнулся. Если разбудить его и рассказать, Йоханнес
подумает, что это видение от лекарств и вина. Нет, он не станет делиться
своим сокровищем с Йоханнесом.
Каллен? Ну конечно! Отец Каллен поймет его. Отец Каллен должен понять
его[ В конце концов именно ему просил служить Камбер. Каллен имел право
знать.
Обрадованный Гьюэр выбрался за дверь и отправился на поиски.
А Камбер, заслышав приближение шагов, скользнул в постель и притворился
спящим. Он слышал быстрое и взволнованное дыхание Гьюэра, когда юноша
остановился посмотреть на него, потом отошел. Через несколько секунд от
камина полился свет.
Камбер ждал, прислушиваясь, шаги приближались с нова. -- Отец
настоятель?-- позвал Гьюэр.-- Отец настоятель, вы спите?
Камбер повернулся и приподнялся на локте, щурясь на свет, взглянул.
Гьюэр стоял на коленях рядом с кроватью, его лицо освещалось свечой и горело
само по себе.
-- Спал,-- ответил Камбер, подавляя зевок.-- А почему ты не спишь?
Гьюэр покачал головой.
-- Я тоже спал, но... Пожалуйста, святой отец, не сердитесь на меня.
Очень жаль, что разбудил вас, но мне нужно рассказать кому-то, и я думаю...
я думаю, он не будет возражать.
-- Он?
Гьюэр судорожно глотнул, в глазах мелькнула тень сомнения.
-- Лорд... лорд Камбер, святой отец. Он... он пришел ко мне во сне...
по-моему... и... и он сказал, что я не должен печалиться... что у меня есть
важное дело... его дело... я должен продолжать то, что не успел сделать он.
Произнося все это, он не успевал вздохнуть, словно опасался, что не
найдет в себе мужества договорить, если прервется хоть на секунду.
Камбер кивнул, снова зевнул и произнес, не забывая сохранять сухость
интонаций.
-- Что ж, у тебя, разумеется, есть важная работа. Я говорил тебе и
раньше. Камбер во многом полагался на тебя.
-- Правда? О да, я знаю, святой отец!-- Гьюэр был счастлив.-- Он сказал
еще...-- Его лицо стало серьезным.-- Он поручил мне служить вам, святой
отец. Он сказал, что я должен служить вам так же, как служил ему, что вам
нужна моя помощь. Она нужна вам, святой отец?
Камбер неспеша сел, набросил синюю михайлинскую мантию и спрятал босые
ступни в мех шкуры на полу.
-- Он так сказал тебе?
Гьюэр торжественно кивнул, не смея говорить. Камбер долго смотрел в эти
бесхитростные глаза. Казалось, Гьюэр готов довериться ему во всем. Что ж,
теперь надо помочь ему сделать это. Так, как помог бы Алистер.
-- Разумеется, ты понимаешь, что служба мне не будет похожа на службу
Камберу, Камбер был светским дворянином, окруженным роскошью, приличной его
положению. В этом нет ничего зазорного,-- добавил он, увидев, что Гьюэр
собирается возразить.-- Но здесь все совсем по-другому.
-- Потому что вы священник, святой отец?
-- Отчасти. Если ты станешь служить мне, то скоро поймешь, что у
священнослужителя много обязанностей, которые не заботят лорда-мирянина.
Вскоре милостью божьей я стану епископом-- персоной, наделенной немалой
властью в мирских делах. Во многих отношениях должность весьма выгодная и
кое-кто этим пользуется. Но я не принадлежу к их числу, как ты знаешь. За
стенами моего дома не будет излишеств королевского двора или даже графского.
-- Я не ищу этого, святой отец,-- прошептал Гьюэр и выпрямился.
-- Хорошо. Прежде у меня не было помощника-мирянина, но попробуем. А
теперь отправляйся спать. Возможно, ты умеешь обходиться без сна, а я вот
нет.
Гьюэр кивнул, готовый заплакать от радости, начал вставать с колен и
вдруг припал к руке своего нового друга в горячем и благодарном поцелуе.
Он ушел, а Камбер, лежа в постели, долго глядел ему вслед.
ГЛАВА 14
Боюсь за вас, не напрасно ли я трудился у вас.
Послание к Галатам 4:11
Ночное происшествие не имело видимых последствий. Гьюэр взялся за новую
службу всерьез и всякое поручение выполнял без тени недовольства и жалоб, А
с непривычки рыцарю было не сладко от множества рутинных обязанностей
Йоханнеса. Тот вводил Гьюэра в дела и готовился к расставанию с Алистером
Калленом после его рукоположения в епископы. До той поры Гьюэру надлежало
освоиться с кругом новых забот и уже на будущей неделе отправиться с
Калленом в епископство Грекоты. А Йоханнес оставался в Валорете при новом
настоятеле Ордена. Гьюэр очень старался, даже в одежде он стал строже и
щеголял полумонашеским нарядом. Ночной визит покойного Камбера не поминался.
В оставшиеся дни недели у живого Камбера не было особых хлопот. Те, кто
мог бы осмыслить происходящее, имея возможность собрать часть мозаики
воедино,-- Йорам, Рис и Эвайн-- были слишком заняты похоронами в Кэррори и
должны были вернуться в столицу к пятнице. В тот день семилетнего Дэвина
МакРори, внука и наследника Камбера, король должен был официально объявить
графом Кулдским. В пятницу вместе с Дэвином примут родовые титулы еще почти
два десятка дворян, старых и молодых, получивших наследство от погибших в
сражении с Ариэллой.
Погребальные хлопоты и возня по приведению в порядок коллекции
старинных рукописей Камбера заслонили от его детей истинный смысл
происходившего в Кэррори. Число скорбящих, ежедневно приходивших помолиться
над склепом МакРори, в котором лежал "Камбер" рядом со своей давно умершей
женой, все пребывало. Все это видели, но не придавали значения.
Никто не вспомнил о толпах, встречавших траурный кортеж на пути армии
из Йомейра, о том, что было с Синилом, когда он увидел в кресле викария
михайлинцев живого графа Кулдского.
А Камбер тем временем жил жизнью Алистера Каллена. Ему не могло быть
известно, что могила в Кэррори становится местом поклонения верующих из
окрестных деревень и городов, что охваченный горечью король проводит многие
часы в размышлениях над тем, что видел в спальне настоятеля, что
михайлинский рыцарь не решился бы рассказать о том, что, по его мнению,
произошло той ночью. Камбер с головой окунулся в свои новые обязанности и
укреплял связи и знакомства, полезные будущему епископу Грекотскому. В те
дни Камбер Кулдский и все его проблемы отошли в тень.
Сейчас самым неотложным было определение преемника и выборы настоятеля
Ордена. Почти три дня ушло на это. Он говорил с кандидатами и другими
членами Ордена, с каждым днем все больше постигая работу клерикального
механизма, в который так неожиданно попал и сделался его частью.
Многое Камбер узнавал самым обычным способом-- настоятелю охотно
рассказывали очень многое, Остальное легко было выяснить, применив
деринийские способности, если его собеседниками были люди. Иные бедняги и не
ведали, как бесполезна и унизительна их ложь. Даже от дерини удавалось
узнать то, что не прикрывали защиты. Такие сведения любой из их племени мог
почерпнуть, оставаясь незамеченным.
Соискатели из числа людей поддавались глубокому проникновению. От них
Камбер узнал Алистера Каллена со стороны, увидел их глазами, понял, чего от
него ждут. Он не так часто вторгался в сознание непрошеным гостем, но теперь
цель оправдывала средства. Ему предстояло принять решение, с которым судьба
всего Гвинедда будет связана долгие годы.
В конце концов Камбер остановил выбор на человеке по имени Креван
Эллин, прекрасном солдате и богобоязненном священнике, отлично проявившем
себя под командованием Джебедия во время сражения. Креван был одним из
негласных авторов проекта, предполагавшего расселение михайлинцев по
безопасным местам в тот год хаоса, когда Синил готовился стать королем, а
Имр старался погубить их всех. У Кревана не было врагов, пороков,
нетвердости в вере. У него была интуиция особого рода, позволявшая жить в
ногу со временем, лавировать в вопросах незначительных и оставаться твердым
в том, чем не должно поступаться, тут он мог устоять против любого
искушения. Кроме того, он нравился королю Синилу.
