самой глубине своего существа.
Синилу было не по себе от всего этого. Безнадежны были все попытки
понять недоступное уму и прежде невиданное. Не отрывая глаз от дрожащего
Алистера Каллена, он упал на колени.
Ни король, ни окаменевший Дуалта не ведали о роли маленького монаха в
происходящем. Он, менее всех заметный, стоял в дверях молельни, сложив руки
в молитве и беззвучно шептал слова литании.
-- Я ключ...
-- Я замок.,.-- удалось ответить Камберу.
-- Свеча в ночи...-- послала ему Эвайн.
-- Лоза, дающая жизнь огню...
-- Я Свет,-- последовали слова Эвайн.-- Да будет так!
-- Сосуд,-- слабо откликнулся Камбер.-- Ключ... Лоза... Я наполняю...
Пути, пройденные сегодня, снова открывались в его мозгу, только
медленнее-- часть сознания следила за сохранением облика Алистера, тем не
менее образы памяти вновь протекали через его сознание. Воспоминания
короткие, мимолетные, не требующие осмысления, они проскальзывали в его
память и становились частицами его личности.
Он склонился над ярко разрисованной картой, вокруг только что
посвященные михайлинские рыцари, с одобрением слушает рассказ одного из
самых толковых-- молодого светловолосого священника Йорама, объясняющего
стратегию возможного нападения на...
Дассу, святой город, столицу принца-епископа Рэймонда, его дяди по
материнской линии, возлагавшего руки на его голову во время посвящения,
когда его родители с гордостью наблюдали за церемонией...
Вот он снова ребенок, шумно играющий с другими мальчиками из школы
аббатства святого Лайэма. Торопливо семенит худыми ногами под синим
форменным стихарем, который обязательно носил каждый мальчик, собирался он
стать служителем церкви или нет...
Огромный скачок во времени, и он снова стал настоятелем михайлинцев,
явившимся в церемонном приветствии перед высоким золотоволосым
лордом-дерини, похожим на повзрослевшего и возмужавшего того, дорогого его
сердцу молодого священника.
Позже, много позже. Он в полном вооружении на страже перед дверью
потайной часовни. Женщина, Целитель и все тот же благородный лорд-дерини
приближаются, сопровождая человека с затуманенным взором, уже не священника
и еще не короля. Он чувствовал холод меча в своей затянутой в перчатку руке,
пропуская их в дверь, и с уважением склонил голову. Он знал и не знал
одновременно, что еще случилось в ту ночь, потому что сейчас раздвоился,
смотрел на эту дверь и воспринимал ее двумя тесно переплетенными сознаниями.
Резкая боль, хруст костей в его боку, и он снова был в Йомейре. Его
могучий боевой конь метался из стороны в сторону, калеча и убивая людей
Ариэллы кованными сталью копытами. Лошадь под ним заржала и упала замертво,
а сам он ранен в бедро, ему удалось успеть выбраться и вспороть живот еще
одному из рыцарей Ариэллы. Вокруг умирали михайлинцы и люди Ариэллы. И вот
он остался один, лицом к лицу с безобидным на вид врагом. Он в отдалении,
между ними пространство, залитое кровью,-- поляна.
Он чувствовал боль. Горячка схватки больше не отвлекала. Он сознавал,
что самое худшее-- впереди. Шатаясь, стоял на пути Ариэллы к свободе и
сжимал меч. Словно во сне, он увидел: она направила к нему своего жеребца.
Разящие подковы над его головой, удар в лошадиное брюхо, тепло
внутренностей, пустое седло. Он вылезает из-под сраженного коня и видит
Ариэллу творящей заклинание смерти.
Простая и ясная мысль приходит-- твоя смерть близка. Вместе с кровью,
сочащейся из дюжины ран на теле, уходят силы. Собрав их остатки, он подносит
меч к дрожащим губам, поцелуем передавая свою решимость и последнюю волю.
Меч вылетел из его руки, посланный в ее сердце, он чувствует, что
падает, его тело и душа погружаются в непроглядную темноту...
Другая часть его существа сознавала происходящее вокруг, хотя и слабо,
но не собиралась сдаваться. Он не мог заставить свое тело подчиняться, весь
в тумане чужой памяти, и понимал, что он-- Камбер и должен сохранять свою
маску.
Этому были отданы все силы. Дыхание прервалось. Стоило вновь привести
легкие в движение, как чужие черты могли сползти с его лица.
Потом появился Рис, затем Йорам. Они не дадут умереть, но почему так
важно удержать маску, что вынуждает к этому? Камбер никак не мог вспомнить.
Еще немного, и он потеряет контроль над собой, необходимо что-то
предпринять... Восприятие памяти так и не закончено. Только полегче стало
голове после оживления образов последнего боя Алистера, давление не так
сильно.
Камбер почувствовал рядом какое-то движение и догадался, что решение
уже было принято. Он понял, что его тело тащат на пол, на мягкий ковер,
почувствовал решительное прикосновение рук, массирующих затылок, хлопоты
Риса, снова вдувавшего жизнь в его легкие. Сердце забилось сильнее, подгоняя
кислород к истощенному мозгу, но такой ритм не мог быть задан надолго. Рис
понимал это, и в следующий момент Йорам занял его место, чтобы Целитель
полностью сосредоточился на замедлении биения сердца.
Камбер чувствовал на себе чей-то взгляд, но открыть глаза и оглядеться
было для него непосильной задачей.
Потом он различил внутри себя присутствие Эвайн. Она по-прежнему стояла
у входа в молельню, положив руки на косяк. Его дочь обращается к мозгу
кого-то в этой комнате, и это он почему-то чувствовал очень определенно. А
потом раздался молодой голос, он был явно знаком, но его владельца вспомнить
не удалось.
-- О, Господи, если бы Камбер был здесь!-- кричал этот голос.-- О,
Господи, Камбер мог бы спасти настоятеля!
Едва живой, Камбер не стал вдумываться в смысл этих слов. Он так
никогда и не поймет всего дальнейшего. Уловив поддержку Эвайн, он изо всех
сил заставлял тело вернуться к жизни, приказывая себе дышать раз, другой,
третий. Йорама обрадовали благотворные перемены, происходившие прямо на
глазах, но вскоре до него дошла суть изменений, а радость сменилась
паническим ужасом.
На лице отца прежняя маска Алистера таяла, уступая место чертам
Камбера.
Рис увидел это одновременно с Йорамом, но не позволил испугу взять верх
над хладнокровием Целителя. У него оставался единственный шанс на то, что
удастся устранить причиненный вред и вернуть Камбера к нормальной жизни. Он
закрыл глаза и взмолился об удаче.
Когда перемены в лице Камбера сделались очевидны, Синил стал еще
бледнее, почти не чувствуя железной хватки Дуалта, в страхе глядевшего на
то, что наделал он своими воплями.
Все это длилось лишь несколько секунд, но и того было вполне довольно.
Достаточно для Риса, чтобы провести исцеление, и для Камбера, чтобы обрести
контроль над собой, более чем достаточно для Дуалта, уверившегося до конца
дней своих, что лицезрел чудо, и для Синила, решившего, что помешался.
Очень скоро на лицо вернулись знакомые черты Алистера Каллена, и он
задышал медленно и ровно. Стоявший позади всех маленький монах уронил руки и
в изнеможении упал на колени.
Когда память Алистера Каллена воссоединилась с его собственными
воспоминаниями, Камберу явилось последнее видение: сложив руки на груди,
Алистер стоит у окна своего кабинета в михайлинской крепости и смотрит, как
угасает день. За спиной кто-то еще, которого хочется чувствовать рядом
всегда, и его рука теперь по-дружески лежит на плече главы Ордена.
Это был Джебедия. Погружаясь в целительный сон, Камбер знал, что даже
внешность Алистера Каллена не поможет ему сблизиться с Джебедия так, как
сроднились между собой эти люди.
Когда Камбер заснул, Рис шумно и прерывисто вздохнул, опустился на
колени и от усталости оперся руками о пол. Йорам отпрянул от отца, спрятал
лицо в ладонях и скорчился на полу, заливаясь слезами.
В воцарившейся тишине Синил громко глотнул, перевел взгляд с Целителя
на священника, а потом, словно спохватившись, на бледного как полотно
Дуалта.
-- Все...-- Ему снова пришлось сглотнуть слюну.-- Все остальные тоже
видели то, что показалось мне?
-- Да будет благословенно имя Господне!-- прошептал Дуалта. Он
перекрестился и набожно сложил руки.-- Он послал Камбера помочь нам! Господь
послал Камбера, чтобы спасти слугу Своего Алистера!
Рис заметил, что после сделанного Дуалта заключения плечи Йорама
перестали подрагивать, но больше всего его интересовала реакция Синила.
Неуверенно взглянув на короля, он увидел, что лицо его окаменело в борьбе
человека веры, готового принять чудо, с другим-- практического склада и даже
циничным.
Уклоняясь от ответа на щекотливый вопрос, Рис склонился к спящему и
коснулся его лба -- о состоянии Камбера в самом деле не следовало забывать.
Ссылка на вмешательство свыше неудачна, но даже такое толкование все же
лучше, чем истина. Уж лучше солгать в малом и не путаться потом в
нагромождениях новой лжи. Никак нельзя, чтобы Синилу пришло в голову, будто
он видел в кресле перед собой настоящего живого Камбера.
-- Кажется, теперь он вне опасности,-- удалось выдавить Рису.-- Не могу
объяснить происшедшего. Вы все лучше меня понимаете в этом. Но знаю точно--
он выдержал жестокую битву внутри самого себя, и некий источник наполнил его
силами для победы.
-- От Камбера?-- шепнул Синил.
Рис пригладил серо-золотистые волосы на лбу спящего и пожал плечами.
-- Может быть. Не мне давать ответ на этот вопрос.
Последние слова Риса были чистой правдой. Король выпрямился и,
отвернувшись, провел рукой по глазам, словно убеждаясь, что чувства не
обманули его. Слишком поздно Рис обратил внимание на Эвайн, она по-прежнему
оставалась в комнате. Синил не мог не заметить ее и наверняка станет
спрашивать о случившемся.
Он поспешно взглянул на Йорама, но священник оставался недвижим возле
спящего Камбера, лицо скрывалось в ладонях. Лица Эвайн тоже было не
разглядеть, так низко она опустила голову под надвинутым капюшоном.
Синил застыл, только что заметив присутствие в комнате еще одной
персоны, и стоял так несколько секунд, плотно прижав руки к бокам. Рис
затаил дыхание, когда Синил приближался к Эвайн,-- даже не прибегая к помощи
своих деринийских способностей, он знал о мыслях короля.
-- Рис, кто этот монах?-- Синил остановился и кивнул на согбенную
фигуру.
Рис отвечал со всей мыслимой немощью, надеясь, что сострадание
перевесит королевскую настойчивость.
-- Йорам говорил, что его зовут брат Джон. Он пришел сюда по какому-то
дисциплинарному вопросу. Алистер желал видеть его.
-- Он находился здесь все время?-- допытывался Синил.
-- Думаю, да. Откровенно говоря, я и забыл о нем. Рис молился, чтобы
Синил оставил этот разговор, хотя знал, что это несбыточная надежда.
Синил снова повернулся к "брату Джону" и в раздумье посмотрел под ноги.
-- Брат Джон, вы видели, что случилось?
Плечи Эвайн чуть заметно напряглись. Она колебалась всего мгновение,
потом склонилась еще ниже и поглубже упрятала руки в рукава.
-- Я всего лишь невежественный монах, если вашей милости угодно,--
пробормотала она глухим голосом.-- Я не обучался...
-- Этому не нужно обучаться,-- фыркнул Синил и забегал из стороны в
сторону.-- Скажи только, что ты видел. И смотри на меня, когда я говорю с
тобой!
ГЛАВА 12
Для немощных был как немощный, чтобы приобресть немощных. Для всех я
сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых.
Первое послание к Коринфянам 9:22
Король стоял, повернувшись спиной к Рису, и не мог видеть ужаса
Целителя, который вызвали его слова. Незамеченным осталось и резкое движение
