-- Нет,-- выговорил Камбер, зашевелившись и едва приподнимая голову,--
Я должен увидеть моих людей. У нас много дел.
-- О них позаботятся другие. Вам необходим покой,-- объявил Рис и
вместе с Йоханнесом он повел слабо сопротивляющегося Камбера к кровати.
Для большей убедительности Камбер продолжал упираться, пока Йоханнес
полностью его не раздел и не облачил в чистую рубаху из мягкой белой ткани.
На все протесты Рис отвечал непреклонно.
-- Не надо споров, отец настоятель. Теперь вы должны спать.-- Рис
положил руку ему на лоб.-- Не противьтесь, не втягивайте меня в пустое
препирательство. Меня ждут раненые, я растрачиваю без толку силы,
необходимые для них.
Бледные глаза закрылись. Казалось, больной уснул. Рис собрался убрать
руку со лба, когда в его сознании зазвучал повеселевший голос Камбера:
Жестоко так обманывать воина! Если бы вместо меня был Алистер, для
усмирения потребовалось бы больше сил. А теперь ступай и делай то, что
должен. Я обещаю хорошенько отдохнуть.
Выполнить обещание удалось лишь после того, как у верного Йоханнеса не
осталось ни одного надуманного повода далее оставаться возле хозяина. Сквозь
прикрытые веки Камбер следил за его бестолковыми перемещениями, имитируя
глубокое и мерное дыхание спящего всякий раз, когда слуга склонялся над ним.
В конце концов Йоханнес потушил все свечи, кроме одной, и удалился. Камбер
слышал, как он несколько минут болтал со стражниками, потом голоса стихли, и
снаружи доносился лишь обычный шум военного лагеря.
Облегченно вздохнув, Камбер позволил себе расслабиться по-настоящему.
Если повезет, его не потревожат до утра.
Он выровнял дыхание, привел мысли в порядок и потянулся всем телом,
проверяя свое самочувствие в новой оболочке. Во всем, кроме лица и рук, он
не нашел значительных перемен: они с Алистером оба были худощавы и
высокорослы, хотя Алистер был, пожалуй, на дюйм повыше. Одним словом,
различия если и были, то несущественные и легко объяснимые. Они вполне могли
быть приписаны истощению, бремени забот, свалившихся на Каллена после гибели
Камбера.
О лице вообще не стоило беспокоиться. При всем желании прежние черты
могли быть возвращены только в результате сложных магических манипуляций и
немалых усилий. Можно считать, что маска Алистера приросла к нему. Она будет
оставаться на месте во сне и даже если он потеряет сознание. Кроме того, его
маска подвластна только его воле, так что внешность не подведет.
Но вот манеры и привычки... Алистер Каллен был весьма оригинальной
личностью и очень общительной. Джебедия и Синил значились даже не в первых
строчках длинного списка близких к викарию персон. Конечно, к Камберу
перешло то, что осталось от памяти Каллена, вернее, перейдет, когда появится
возможность уединиться и поддержка, чтобы усвоить приобретенное. Теперь не
время. Пока придется полагаться на свои воспоминания о настоятеле,
прислушиваться к интуиции и ссылаться на последствия ранения и горечь
потери. Ничего иного не было у Камбера, чтобы стать Калленом не только
внешне.
В его нынешнем положении был, пожалуй, один плюс-- Алистер Каллен,
наиболее консервативный из всех дерини, никогда публично не пользовался
своим могуществом. Если только он не был совершенно другим под кровом
Ордена, в чем Камбер сильно сомневался. Кроме того, духовенство, особенно
деринийское, стремилось к замкнутой жизни, храня себя от мира, почти как
тайну исповеди. Епископство еще более отдалит Алистера от случайных людей. В
общем, трудности Камбера кажутся преодолимыми, и даже от дерини возможно
будет утаить истину. Когда память Алистера перейдет к нему, в любых
мысленных контактах с собратьями он будет неуязвим.
Камбер задумывался над тем, как авантюрная затея начинает влиять на его
собственное "я", о переменах в судьбе после посвящения в епископы, и вдруг
услышал голоса снаружи. Нахмурившись,-- он не ожидал никаких посещений среди
ночи-- Камбер обратился в слух. Противная дрожь пробрала его-- там был голос
Синила.
-- Я знаю, он ранен, Знаю, что лорд Рис велел не беспокоить,-- говорил
Синил.-- Но мне необходимо видеть его; Я не отниму много времени.
Воцарилась тишина, потом зашелестела отодвигаемая ткань. Камбер с
закрытыми глазами молился, отвернувшись от входа. Он просил Бога избавить
его от этой встречи.
ГЛАВА 9
Я по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил
основание, а другой строит на нем; но каждый, смотри, как строит.
Первое послание к Коринфянам 3:10
Еще несколько секунд было тихо-- Синил, должно быть, стоял у входа. Так
и подмывало повернуть голову и убедиться в этом, но он боялся выдать, что не
спит. А так Синил мог и уйти, не потревожив.
Наконец, когда неизвестность сделалась невыносимой, напряженный слух
уловил почти беззвучные шаги по толстому ковру. Они приближались и замерли у
изголовья, Камбер почувствовал прикосновение к своему плечу.
Он продолжал притворяться спящим в легковерной надежде. что король
все-таки отступится, но его уже бесцеремонно трясли за плечо. Со стоном--
Камбер надеялся, что убедительным,-- он скривился и слегка повернул голову.
Комедия пробуждения разыгрывалась добросовестно: Камбер жмурился от света,
непонимающе глядел перед собой, снова закрывал глаза; потом улегся на спину
и окончательно "проснулся". Печать тревог лежала на лице августейшего гостя,
сейчас он казался стариком.
-- Ваше Величество?
Синил кивнул и отступил на шаг.
-- Простите, что разбудил вас, отец Каллен, но я не мог оставаться
один.
Со вздохом немощи Камбер на постели, кутаясь в меха, потер рукой глаза,
подавил зевок-- он торопливо соображал.
Очевидно, разговора не избежать. Со слов Йорама известно о беседе
Алистера в королевском шатре. После бурной сцены на утреннем причастии
простительна забывчивость в деталях. Бог даст, пронесет.
Снова зевнув, Камбер заставил себя взглянуть Синилу в глаза, его новое
лицо выражало покорное ожидание.
-- Простите, Ваше Величество. Рис заставил меня уснуть, сопротивляться
ему непросто. Чем могу служить? Синил смущенно уставился в пол.
-- Извините, святой отец. Я знаю, вы были ранены, но я... мне нужно вас
спросить о Камбере, Не могу поверить, что он мертв.
Камбер отвернулся. Уж очень опасная тема предлагалась, придется очень
искусно защищаться.
-- Вы видели тело,-- осторожно сказал он.-- Почему же вы не можете
верить? В конце концов разве не этого вы в глубине души желали?
Синил, бледнея, открыл рот, и Камбер забеспокоился: не слишком ли
далеко он зашел.
-- Я желал? Святой отец, я никогда...
-- Возможно, безотчетно,-- прервал его Камбер, не давая возможности
оправдываться.-- Но все, кто был вместе с вами и около вас, ощущали вашу
неприязнь, и Камбер был средоточием этой неприязни. Он нашел вас, оторвал от
жизни, которую вы любили, и день за днем подавлял ваше сознание до тех пор,
пока вы не примирились со своей участью.
-- Но смерти ему я никогда не желал!
-- Может, и нет. Пусть это останется на вашей совести,-- устало ответил
Камбер.-- Он мертв. Ретивый и назойливый наставник навсегда покинул вас.
Никто более не будет докучать вам напоминаниями о королевском долге.
Синил со стоном опустился на стул, закрыв лицо руками, его плечи
сотрясали беззвучные рыдания.
В молчании Камбер дождался прекращения слез. Король поднял на него
заплаканные глаза, и Камбер постарался смягчить свой взгляд.
-- Простите, Синил, не следовало этого говорить. Сейчас слишком поздно,
я устал, хочу спать и немного не в себе.
-- Нет, вы в чем-то правы,-- прошептал Синил, утираясь рукавом.-- Я в
самом деле винил его в том, что лишился своего сана, и думаю, что так и
было.-- Он шумно вздохнул и опустил глаза.-- Но он был мудр, по-своему любил
эту страну и ее народ, вероятно, я его не понимал и, быть может, не смогу
понять. Во многом он был прав: сколько бы я не противился, другой
кандидатуры на трон не было. Ради блага Гвинедда я должен помириться с этим.
Но поймите и меня, когда в душе я тоскую о том, чего навсегда лишился.
Королевские откровения удивляли. Его отношение к Камберу оказалось
более сложным и неоднозначным, в словах звучало искреннее сожаление, но и
обольщаться не стоило. Нет, никогда любовь и признательность не перевесят
неприятия к Камберу в этом сердце.
Оставалось выяснить, поможет ли смерть МакРори сближению с Синилом
новоявленного Алистера Каллена.
~-- Кажется, я понимаю, Государь,-- сказал он после дол* гой паузы.-- И
что еще более важно, думаю, что и Камбер понимал.
Лицо Синила со следами слез озарилось надеждой.
-- Вы так думаете, святой отец?
-- Да. Он умер на руках у нас с Йорамом; в последние минуты он думал о
том, что ожидает вас, Гвинедд и жителей страны, когда его не станет. Он
всегда помнил о вас, Синил, вы были очень дороги ему, сын мой.
-- Не я достоин последних мыслей,-- произнес Синил с тоской.-- Он
должен был обратиться к Богу.
-- Он сделал и это,-- ответил Камбер.-- У мер с уверенностью, что
прожил жизнь наилучшим образом. Легкая смерть. Я верю, он спит с миром.
-- Только бы вы оказались правы,-- прошептал король. Наступила неловкая
пауза, Синил потупил взор и погрузился в собственные мысли, потом с робкой
надеждой взглянул на собеседника.
-- Возможно, сейчас не время спрашивать об этом, святой отец, но, мне
кажется, Камбер одобрил бы это. Я хотел спросить, не... еще не поздно
принять ваше вчерашнее предложение.
-- Почему вы решили, что может быть поздно?-- осведомился Камбер, не
понимая смущения Синила. Король теребил край плаща, не поднимая глаз.
-- Сегодня утром мы оба были вне себя.
-- Был трудный день,-- прервал Камбер.-- Мы оба мало спали и слишком
много переживали. Мне не следовало выходить из равновесия.
-- Нет, я говорил ужасные вещи,-- настаивал Синил.-- Вы были правы, а я
не хотел в это поверить. Если бы я был тверже в вере, истина мне открылась
бы сразу, но Господь не пожелал этого.
-- Господь предоставляет нам свободу воли. Он не подсказывает
правильных поступков.
-- Увы.-- Синил вздохнул и встал.-- Мною сделан выбор. Я должен
научиться уживаться с последствиями этого, независимо от его причин.
Спокойной ночи, святой отец.
-- Спокойной ночи, Ваше Величество,-- пробормотал Камбер в спину
удаляющемуся Синилу.-- Нам всем нужно учиться,-- добавил он, когда король
вышел.
Возвращение победителей в Валорет откладывалось. Люди и лошади отдыхали
после битвы. Целители души и тела корпели над живыми, похоронные команды
заботились о мертвых. В долине Йомейра поднимались могильные курганы, меняя
ее вид в память и назидание грядущим поколениям. Только тела наиболее
именитых отправятся с войском назад, чтобы упокоиться в родовых гробницах.
Продолжалась и работа, за которую принялись в ночь после сражения. Отряды
ловких и опытных солдат обыскивали холмы и горные долины Йомейра в поисках
сторонников Ариэллы, избежавших пленения на поле боя. Те из них, кто остался
цел, разумеется, унесли ноги, но слишком много раненых и увечных не могли
сбежать. Их и вылавливали королевские войска, поручая одних заботам
хирургов, а других -- священникам и могильщикам.
Число торентских пленников достигало сотни, в большинстве дворяне,
обязанные Ариэлле Фестилийской своим положением. Этих Синил немедленно лишил
права выкупа, чтобы, обретя свободу, они тут же не встали под знамена ярых
врагов Гвинедда.
Торентским пленникам надлежало вместе с войском отправиться в Валорет и
