с помощью Дункана соскочили с седел и быстро спустились к реке.
Соколиный Глаз молча, жестами, пригласил туда всех остальных.
- А что делать с этими бессловесными созданиями? - пробормотал он. -
Если мы зарежем лошадей и трупы бросим в реку, мы потеряем время. Оста-
вив же лошадей здесь, ясно покажем мингам, что владельцы коней недалеко.
- В таком случае, отпустите их в лес, - попытался предложить Хейворд.
- Нет, лучше обмануть врага. Пусть они вообразят, будто им нужно
гнаться за нами бегом. Да-да, это обманет их, конечно... Чингачгук, что
это шелестит в кустах?
- Жеребенок.
- Вот его придется убить, - сказал охотник и протянул руку к холке
молоденького создания, которое быстро отскочило в сторону. - Ункас, твои
стрелы!
- Стойте! - воскликнул хозяин обреченного на смерть жеребенка, не об-
ращая внимания на то, что остальные говорили шепотом. - Пощадите жере-
бенка моей Мириам! Это красивый отпрыск верной лошади, и он никому не
делает зла.
- Когда люди борются за свою жизнь, даже собственные их собратья зна-
чат для них не больше, чем лесные звери. Если вы скажете еще хоть одно
слово, я отдам вас в руки макуасов... Будь метким, Ункас! Для второй
стрелы у нас нет времени.
Глухой, угрожающий голос еще не замолк, когда раненый жеребенок вски-
нулся на дыбы, потом упал на колени, а Чингачгук быстрее мысли полоснул
его ножом по горлу и столкнул свою жертву в реку; жеребенок поплыл вниз
по течению.
Этот поступок, по всей видимости, жестокий, но, в сущности, вызванный
крайней необходимостью, наполнил души путешественников унынием.
Все происходящее казалось путникам странным предвестием опасности, и
чувство это усилилось при виде спокойной, но непоколебимой решимости,
сквозившей в каждом движении охотника и могикан. Кора и Алиса, дрожа,
прижались друг к другу, а рука Хейворда сама собой легла на один из пис-
толетов, вынутых из кобуры; он занял место между девушками и темной сте-
ной леса.
Индейцы, не теряя времени, взяв под уздцы испуганных, упирающихся ло-
шадей, ввели их в реку.
Невдалеке от берега могикане повернули коней и скоро скрылись под на-
висшими берегами, пустив нарраганзетов против течения. Между тем развед-
чик вывел сделанную из березовой коры пирогу из тайника, где она была
скрыта под ветвями низких кустов, касавшихся воды, и молча, жестом,
предложил девушкам сесть в эту лодку.
Они повиновались без колебаний, пугливо оглядываясь на сгущающийся
мрак, который теперь, точно темная ограда, лег вдоль берегов потока.
Едва Кора и Алиса очутились в пироге, разведчик предложил Хейворду
войти в воду и поддержать один край утлого челна, а сам взялся за челн с
другой стороны. Таким образом они некоторое время тащили пирогу по воде
против течения. Вслед за ними шел опечаленный и унылый хозяин убитого
жеребенка. Тишина вечера нарушалась только журчанием воды, весело разби-
вавшейся о пирогу и о ноги осторожно шагавших людей. Хейворд предоставил
разведчику свободу действий, и тот, по мере надобности, то приближал
лодку к берегу, то отдалял, избегая торчащих из воды камней или водово-
ротов; каждое его движение доказывало, как хорошо знал он путь. Время от
времени Соколиный Глаз останавливался; тогда среди полного безмолвия до-
носился глухой, постепенно усиливающийся гул водопада. Напрягая слух,
разведчик старался уловить звуки в дремлющем лесу. Удостоверившись в
полной тишине и не уловив никаких признаков приближения врага, он снова,
по-прежнему осторожно, двигался вперед.
Наконец взгляд Хейворда упал на что-то черневшее в особенно густой
тени, которую высокий берег кидал на воду. Майор указал Соколиному Глазу
на темное пятно.
- Да, - спокойно произнес разведчик, - индейцы скрыли тут лошадей. На
воде следов не остается, и даже глаза совы оказались бы слепы в этой
темноте.
Скоро небольшой отряд снова был в сборе. Охотник устроил совет, на
котором путешественники, чьи судьбы зависели теперь от преданности и
изобретательности этих незнакомых лесных жителей, подробно обсудили свое
положение.
Реку теснила стена высоких зубчатых скал; один из утесов свешивался
над тем местом, где стояла пирога. На скалах возвышались высокие де-
ревья, которые, казалось, готовы были упасть в пропасть. Все было черно
под этими скалами и деревьями, чьи очертания смутно вырисовывались на
фоне темно-синего, усыпанного звездами неба. Река делала здесь излучину,
а впереди, и, по-видимому, невдалеке, вода словно громоздилась к небу и
ниспадала в глубокие пещеры, из которых несся грозный гул, наполнявший
вечерний воздух. Казалось, что место это создано для уединения, и сестер
охватило успокаивающее чувство безопасности, когда они созерцали эту ро-
мантическую, несколько мрачную красоту. Движение среди проводников отор-
вало девушек от размышлений о дикой красоте, которую ночь придавала этим
местам, и вернуло их к горестному сознанию опасной действительности.
Лошади были привязаны к редким кустам, которые росли в трещинах кам-
ней; они стояли в воде, и им предстояло провести целую ночь в этом мес-
те.
Соколиный Глаз предложил Дункану и его спутникам сесть в носовую
часть пироги, сам же поместился на корме - и стоял так прямо, будто под
его ногами была палуба большого корабля, сделанного не из древесной ко-
ры, а из гораздо более прочного материала. Индейцы осторожно отошли в
сторону. Соколиный Глаз с силой уперся шестом в прибрежную скалу и от-
толкнул пирогу от берега на середину бешеного потока. Несколько долгих
минут шла ожесточенная борьба между утлым челном и бурлящим потоком. Пу-
тешественники с лихорадочным напряжением смотрели на воду, не решаясь
шевельнуть рукой или вздохнуть поглубже, чтобы не опрокинуть хрупкую пи-
рогу.
Раз двадцать им казалось, что водоворот увлечет их к гибели, но уме-
лая рука кормчего легко направляла и поворачивала пирогу. Долгая, упор-
ная и, как иногда начинало казаться девушкам, безнадежная борьба завер-
шилась успешно. Как раз в то мгновение, когда Алиса в ужасе закрыла гла-
за, думая, что водоворот унесет их к подножию водопада, пирога подплыла
к плоской скале, еле выдававшейся из воды.
- Где мы? И что делать дальше? - спросил Хейворд, поняв, что Соколи-
ный Глаз достиг своей цели.
- Это Гленн, - громко ответил разведчик, зная, что при грохоте воды
ему незачем понижать голос. - Прежде всего нам нужно умело причалить,
чтобы не опрокинуть пирогу, не то вас понесет вниз по течению туда же,
откуда мы только что приплыли, только гораздо быстрее. Трудно идти про-
тив течения, когда река бурлит; да и маленькой пироге из березовой коры,
смазанной смолой, нелегко нести пятерых человек. Высаживайтесь на эту
скалу, а я привезу могикан и съестные припасы. Лучше спать без скальпа,
нежели страдать от голода при изобилии.
Путешественники с радостью согласились с указаниями Соколиного Глаза.
Едва последний из них ступил на скалу, высокая фигура охотника
скользнула над водой и тотчас исчезла в непроницаемой тьме, которая оку-
тывала реку. Несколько минут путешественники, оставшиеся без своего ру-
ководителя, беспомощно колебались, не зная, на что решиться, боясь сде-
лать хотя бы шаг по неровным камням, опасаясь при первом неверном движе-
нии упасть в глубину одной из пещер, в которые вода с ревом низвергалась
со всех сторон. Однако им пришлось ждать недолго: пирога снова подошла к
низкой скале, и, как показалось ожидающим, раньше, нежели Соколиный Глаз
мог добраться до могикан.
- Теперь у нас тут и крепость, и гарнизон, и провиант, - весело крик-
нул Хейворд, - и нам не страшны ни сам Монкальм, ни его союзники! Скажи-
те же мне, бдительный страж, что вы думаете о тех, кого называете ироке-
зами?
- Ничего хорошего я не скажу об ирокезах! Если Вебб желает видеть
честного и верного индейца, он должен позвать к себе делаваров, а фран-
цузам отдать жадных, лживых мохоков и онайдов вместе с шестью племенами
их союза.
- Но в таком случае нам пришлось бы заменить воинственных людей без-
действующими друзьями. Я слыхал, что делавары бросили томагавки и стра-
шатся войны, как робкие женщины.
- Да, стыдно голландцам и ирокезам, которые своими дьявольскими хит-
ростями заставили их заключить такой союз. Но я знаю делаваров двадцать
лет и назову лгуном всякого, кто скажет, что в жилах делавара течет
кровь труса. Вы оттеснили эти племена от морских берегов, а теперь гото-
вы верить их врагам, которые клевещут на них, чтобы мы могли спокойно
спать.
- Во всяком случае, я отлично вижу, что ваши товарищи - храбрые и ос-
торожные воины. Скажите, не успел ли кто-нибудь из них заметить врагов
или узнать что-нибудь о них?
- Индейца прежде почуешь, а потом увидишь, - ответил Соколиный Глаз,
поднимаясь на скалу и сбрасывая на землю убитого оленя. - Выслеживая
мингов, я доверяю не глазам.
- А слух не говорит вам, что они напали на путь к нашему убежищу?
- Мне было бы очень грустно думать, что это случилось, хотя место на-
шей стоянки может послужить отличной крепостью для мужественных и смелых
людей. Впрочем, не отрицаю, что, когда я проходил мимо лошадей, они дро-
жали и жались, точно чуя приближение волков; а ведь волки часто рыщут
близ засады индейцев, надеясь поживиться остатками мяса убитых оленей.
- Но вы забыли оленя, лежащего у ваших ног! И разве звери не могли
почуять убитого жеребенка?.. О, что это за шум?
- Бедная Мириам! - бормотал Давид Гамут (так звали псалмопевца). -
Бедный жеребенок был обречен стать добычей диких зверей!
Вдруг голос Давида присоединился к неумолкаемому грохоту воды, и он
запел псалом:
Первенцев Египта убил он,
Первенцев людей и зверей.
О фараон! Поразил он
Тебя десницей своей!
Нью-Йорк был основан голландцами.
- Смерть жеребенка тяжело гнетет сердце его хозяина. Впрочем, если
человек заботится о своих бессловесных друзьях, это говорит в его
пользу. Может быть, вы правы, - продолжал Соколиный Глаз, отвечая на
последнее предположение Дункана. - Тем скорее нам нужно срезать мясо
оленя с костей и бросить остатки в реку. Не то, пожалуй, здесь скоро
раздастся вой дикой стаи, и волки, стоя на окрестных утесах, будут с за-
вистью и жадностью следить за каждым проглоченным нами куском. Ирокезы
хитры и отлично разберут по волчьему вою, в чем дело.
Говоря это, Соколиный Глаз, заботливо собрав необходимые вещи, пришел
мимо группы остальных путников. Могикане двинулись за ним; можно было
подумать, что индейцы угадали намерения своего белого товарища. Скоро
все трое исчезли один за другим; казалось, они вошли в темную отвесную
стену, которая поднималась в нескольких ярдах от берега.
Глава VI
Напев прекрасный, что звучал в Сионе,
Он растоптал своей заботой здравой
И тотчас же торжественно сказал:
"Восхвалим господа со славой!"
Берне
Хейворд и его спутницы с некоторой тревогой смотрели на непонятное
исчезновение своих проводников.
Хотя поведение белого человека до сих пор не вызывало никаких опасе-
ний, но его грубая одежда, резкая речь, глубокая ненависть к врагам и
его молчаливые товарищи - все вместе рождало недоверие у людей, встрево-
женных недавним предательством индейца.
Только Гамут не обращал внимания на происходившее вокруг него. Он си-
дел на выступе скалы, и его присутствие не было бы заметно, если бы вол-
нение души псалмопевца не выражалось частыми глубокими и тяжелыми вздо-
хами.
Вот послышались приглушенные голоса, словно люди перекликались где-то
далеко-далеко в недрах земли. И вдруг яркий свет ударил в глаза путе-
шественникам, расположившимся на камнях. Перед ними открылась тайна убе-
жища, в котором скрывались разведчик и могикане.
В дальнем конце узкой глубокой пещеры стоял разведчик, держа в руке
