дым взглядом обвел всех присутствующих. Его крепко сжатые, выразительные
губы раскрылись, и в первый раз за всю долгую церемонию голос его проз-
вучал так, что был слышен всем.
- Зачем печалятся мои братья? - сказал он, смотря на скорбные, угрю-
мые лица окружавших его воинов. - О чем плачут мои дочери? О том, что
молодой человек пошел на счастливые поля охоты, что вождь с честью про-
жил время своей жизни? Он был добр, он был справедлив, он был храбр. Кто
может отрицать это? Маниту нуждается в таком воине, и он призвал его.
Что же касается меня, сына и отца Ункаса, то я - лишенная хвои сосна на
просеке бледнолицых. Род мой удалился и от берегов Соленого Озера и от
делаварских гор. Но кто может сказать, что змей племени позабыл свою
мудрость! Я одинок...
- Нет, нет! - крикнул Соколиный Глаз. Он все время пристальным взгля-
дом смотрел на строгие, словно застывшие черты своего друга, сохраняя
самообладание, но тут не выдержал. - Нет, сагамор, ты не одинок! Мы, мо-
жет быть, различны по цвету кожи, но нам суждено идти по одному пути. У
меня нет родных и - я могу сказать, как и ты, - нет своего народа. Ункас
был твой сын, краснокожий по природе, и, может быть, ближе тебе по кро-
ви, но, если я когда-нибудь забуду юношу, который так часто сражался в
битвах бок о бок со мной и спокойно спал рядом в часы отдыха, пусть тот,
кто создал всех нас, какого бы цвета мы ни были, забудет меня! Мальчик
покинул нас, но ты не одинок сагамор!
Чингачгук схватил руку разведчика, в горячем порыве протянутую над
свежей могилой Ункаса, и в этой дружеской позе два мужественных и неуст-
рашимых воина склонили голову. Горячие слезы капали на землю, орошая мо-
гилу Ункаса, словно капли падающего дождя.
Среди тишины, вызванной таким взрывом чувств двух самых знаменитых
воинов этой страны, Таменунд возвысил свой голос.
- Довольно! - сказал он. - Ступайте, дети ленапов, гнев Маниту еще не
иссяк! Зачем оставаться Таменунду? Бледнолицые - хозяева земли, а день
краснокожих еще не настал. Мой день был слишком долог. В утро моей жизни
я видел сынов Унамис счастливыми и сильными, а теперь, на склоне моих
дней, дожил до того, что видел смерть последнего воина из мудрого племе-
ни могикан!
