в трубке. - Вы не ответили, вам бабу прислать на дом или вы за ней сами
заедете?
И тогда Эдик закричал так, что все олени бросились врассыпную!
- Сам! Сам!!! И сейчас же!.. Где ты, Юлька?!
Юлька ждала Эдика у входа в отель "Парк-Хилтон".
Для мюнхенского октября было довольно прохладно, и Юлька надела шерс-
тяные клетчатые брючки, уличные башмачки и неброский свитерок. На плечи
накинула серую, искрящегося материала, "парку" с болтающимся сзади капю-
шоном.
Откинутый на спину капюшон и распахнутые полы "парки" являли миру ис-
тинную ценность этой, казалось бы, скромной осенне-спортивной одежды -
изнутри "парка" была вся на чистокровной серебристой норке, стоимостью в
четыре тысячи долларов.
Подкатывали тяжелые, мощные машины последних марок. Владельцы отдава-
ли ключи от своих автомонстров двум молодым людям в малиновой униформе с
эмблемами "Парк-Хилтона", и те угоняли эти баснословно дорогие автомоби-
ли в подземно-гаражное чрево отеля.
А потом выскакивали снова ко входу в отель и замирали в ожидании сле-
дующего счастливого обладателя чуда автомобильной техники.
Отель жил своей, отдельной от всего остального города, жизнью. И лю-
бое прикосновение к этой жизни - стоило очень дорого!
Когда к отелю подъехал Эдик на своем чистеньком, но уж больно древнем
"фольксваген-пассате", малиновые мальчики недоуменно переглянулись, и
один решительно было направился к сидящему за рулем Эдику, чтобы по воз-
можности мягче объяснить ему, что этой машине здесь совсем-совсем не
место.
Но и Юлька уже заметила Эдика и его автомобиль. Она негромко по-анг-
лийски окликнула решительного мальчика, дала ему пятьдесят марок и пока-
зала на "фольксваген-пассат".
Пятьдесят марок сразу превратили строгого хранителя отельного прести-
жа в ласкового, ручного котенка.
Паренек чуть ли не на руках вынес Эдика из-за руля, юркнул в машину и
с лучезарной улыбкой исчез вместе с непрезентабельным "фольксвагеном"
Эдика.
- Эдька! Лапочка моя! Пуся!.. - наплевав на все приличия, завизжала
Юлька и бросилась Эдику на шею.
"Парка" соскользнула с ее плеч и серебристой бесценной норкой упала
на влажные мраморные плиты отельного подъезда.
Второй малиновый паренек молнией метнулся к "парке", поднял ее и поч-
тительно застыл за спиной у Юльки. А Юлька, не обращая на него никакого
внимания, зацеловывала растерянного, глуповато улыбающегося Эдика и кри-
чала:
- Эдичка!.. Кисанька моя! Сколько же я тебя не видела, акробатик ты
мой любименький?! Идем скорее! Идем ко мне, Эдька! Сейчас я тебя буду
кормить, любить, холить и лелеять!.. Черт возьми, что у тебя с губой?!
Юлька жила в так называемом "экзекьюти-флор" - номере-люкс с от-
дельным входом, своим лифтом, спальней, кабинетом и столовой, которая в
одно мгновение превращалась в небольшой конференц-зал для совещаний и
деловых встреч.
Ужин был уже заказан, стол сервирован, и Юлька пошла в спальню перео-
деться.
Эдик огляделся и крикнул ей:
- Сколько стоит такой номеришко?
- В мертвый сезон, как теперь, - пятьсот девяносто пять марок в сут-
ки! - прокричала ему Юлька из спальни. - В напряженный, деловой или ту-
ристический - шестьсот семьдесят!
- Не слабо...
- Нужно, Эдик! В моем сегодняшнем положении - нужно постоянно держать
хвост морковкой!
Она вышла из спальни в столовую в простеньком, но очень дорогом
платье, в элегантнейших мягчайших туфельках на низких каблуках. В ушах
тускло посверкивали маленькие старинные бриллиантовые сережки.
- Так я тебе нравлюсь? - спросила Юлька.
- И так тоже... - ответил Эдик. - Ты мне всегда нравилась - начиная с
той минуты, когда в Варшаве ты появилась у меня в цирке за кулисами.
- Господи, как приятно это слышать!
- А то ты никогда ни от кого этого не слышала...
- Слышала! Иногда по десять раз в день и по двадцать в ночь! Но ты -
единственный человек, которому я верю, - она поцеловала Эдика и подняла
телефонную трубку. - Погоди, Эдинька... Позовем халдеев - пусть жратву
тащат. А ты пошуруй в баре - возьми то, что тебе нравится. А мне...
- Чуточку джина и много тоника?
- Точно! - закричала радостно Юлька. - Ты и это помнишь?!
По телефону Юлька говорила на хорошем английском языке.
- По-моему, ты сильно улучшила свой английский, - заметил Эдик.
- Естественно! Раньше у меня была достаточно узкая постельная специа-
лизация, а сейчас в руках огромное дело с черт знает каким количеством
зарубежных партнеров, и мне необходим твердый и разносторонний английс-
кий... Два часа в день - не греши, отдай! С лучшими репетиторами анг-
лийского или американского происхождения. С подлинными носителями языка,
а не с нашими выпускниками иняза...
Приплыли два официанта с тележками, расставили холодные закуски на
столе, а горячие блюда поместили в специальный электрический шкафчик с
подогревом, который привезли с собой.
Юлька дала им сто марок и официанты исчезли.
- Так дешево? - искренне удивился Эдик. - Это же очень дорогой
отель!..
- Это только чаевые, Эдик. Ужин они включат в общий счет. Садись. Я
буду за тобой ухаживать, а ты отвечать на мои вопросы. А то я лопну от
любопытства! Но, во-первых, я кладу тебе твои любимые скампи в чесночном
соусе...
- Юлька! Откуда ты знаешь о моей любви к скампи?!
- Сумасшедший тип! Из твоего же письма, где ты сообщил мне, что отк-
рыл здесь для себя скампи, которые изредка скрашивают твою не всегда ве-
селую жизнь.
- Ах, да... Верно!
- Кстати! С кем ты пересылал письмо? Там стоял московский штемпель
отправления...
- С одним киносценаристом. Он здесь был в командировке...
- Будь здоров, Эдька!
- Спасибо, родная. Удачи тебе. Ты в порядке?
- Более чем, - сказала Юлька. - В двух словах... Мое дело выросло до
гигантских размеров! В Мюнхене я проездом из Лондона, Парижа и Мадри-
да... Я открываю здесь филиалы нашего предприятия, отсматриваю и отбираю
кандидатуры девок, занимаюсь точным графиком смены команд. Отработали
девки, скажем, в Израиле полгода, - пожалте, в Голландию. Голландки - в
Италию. Итальянки - в Москву. Наши русские девки - в Париж, испанки - в
Лондон... Ну, и так далее. Девки не должны примелькаться! Клиентура обя-
зана иметь постоянную новизну ощущений. Американцы же меняют своих пре-
зидентов каждые четыре года? А бабы - товар приедающийся, скоропортящий-
ся. Нас надо менять почаще... Ну, и кроме всего - чисто административные
заморочки... Наем и ремонт помещений, финансово-налоговая деятельность,
утряска всяких неурядиц с полицией, властями, договора с порнофильмопро-
дукциями, сексуальными и эротическими изданиями... Контракты с адвоката-
ми, медиками, дизайнерами... Короче, Эдька, дел по горло! Конечно, у ме-
ня огромный штат сотрудников, которые всем этим занимаются. Но время от
времени я сама должна положить свой глаз на все это, и тогда я предпри-
нимаю вот такой вояж... То есть, практически осуществилось все то, о чем
мы с тобой говорили в ту последнюю ночь в Москве. И не только сверши-
лось, но и переросло все ожидания!.. В начале будущего года я открываю в
центре Москвы свой собственный банк с о-о-очень серьезным уставным капи-
талом, и тогда мне вообще - сам черт не брат! Учти, Эдик, на всякий слу-
чай, скоро я стану самой богатой невестой в этом полушарии. Хотя, как ты
понимаешь, мне и сейчас грех жаловаться. Сделай мне еще немного джина с
тоником... И, пожалуйста, расскажи все о себе.
И Эдик рассказал Юльке все.
Он рассказал Юльке о танке и о Нартае, о Кате и Джеффри Келли, о ста-
риках Китцингерах и их племяннике Руди, о Мариенплац и Кауфингерштрассе,
об оленьем загоне, свинарнике и коровнике в "Китцингер-хофе"... О том,
как военные предали лучшего механика-водителя Западной группы войск, об
украденных ими солдатских деньгах, предназначенных для памятника мертвым
и отданных на благо вновь нарождающегося Человека... Рассказал он и про
пылающее общежитие югославских беженцев, и про семью Зергельхуберов...
Рассказал даже, что совсем недавно, на белом, девятьсот сорок четвер-
том "порше" его пытались навестить Саня Анциферов и Яцек Шарейко...
- Это очень опасно, - серьезно и строго произнесла Юлька. - По роду
своей деятельности я вынуждена иногда контактировать с людьми, которые
держат все эти ниточки в своих руках, и поэтому знаю, насколько это
опасно. Пожалуйста, Эдик, сходи в кабинет, принеси мне чистую бумагу и
какой-нибудь карандаш. И захвати телефон.
Эдик принес Юльке бумагу и шариковую ручку с отельными эмблемами
"Парк-Хилтона", а телефон поставил перед ней прямо на обеденный стол.
- Как ты сказал их зовут?
- Александр Анциферов и Яцек Шарейко.
Юлька записала имена на бумаге и положила ее перед собой. Потом под-
няла телефонную трубку и деловито сказала:
- Сначала наберем Стокгольм. Концы, наверняка, в Швеции.
Она на память набрала номер, подождала несколько секунд и, улыбаясь
невидимому собеседнику, заговорила по-английски. Кроме имен Сани и Яцека
и своего собственного, Эдик ничего не разобрал.
Юлька положила трубку и ласково сказала Эдику:
- Ты ешь, ешь, Эдинька... Сейчас я подам горячее. И, Эдька, кисанька,
попробуй этот соус! Он тебе обязательно понравится... Я его обожаю!
- Кому ты звонила?
- Кому надо. Сейчас они соединятся с Гданьском и Москвой, а те перез-
вонят нам.
Через пятнадцать минут телефон зазвонил.
- Москва... - сказала Юлька и подняла трубку: - Алло! А-а-а... Очень
рада! Записывайте... Записывайте, черт бы вас побрал! Первый персонаж -
Александр Анциферов. Еще раз... Александр Анциферов. Записали? Второй
персонаж - Яцек Шарейко. Яцек Шарейко... Правильно. Польская линия. За-
писали? А теперь, возьмите в руки тяжелый молоток и зубило и на граните
вырубите имя моего человека! Большими-большими буквами! Чтобы у вас оно
никогда из головы не выскочило, ясно?! Пишите: Эдуард Петров - артист
цирка. Мюнхен. Не важно! Москва, Мюнхен... Где бы он ни был! Все понят-
но?
Ей что-то говорили, она слушала с каменным лицом, изредка поднимая
глаза на Эдика.
- Не знаю, не знаю... Сейчас спрошу, - она прикрыла рукой микрофон
трубки: - Эдик, они предлагают их убрать. Чтобы ты был совсем спокоен.
- То есть, как?.. Из Германии?
- Нет. Вообще убрать. С этого света, - и Юлька в упор посмотрела на
Эдика.
До него, наконец, дошел страшный смысл Юлькиных слов, и он в ужасе
замотал головой:
- Нет, нет, что ты!.. Просто пусть не лезут, пусть оставят нас в по-
кое... Нет, ну, что ты!.. У них же дети!.. У Сашки в Рязани - бабушка...
Какое-то время Юлька еще смотрела в глаза Эдику, потом вздохнула и
сняла ладонь с микрофона:
- Алло! Слушаете? Ну, то-то... Нет, этого делать не следует. Просто
переведите их из Германии куда-нибудь подальше... Вообще, из Европы! Вот
и подумайте!.. У вас же во всех регионах есть дела. Вот и пошевелите
мозгами... Предположим, в Китай! Насколько я знаю, у вас там большой
плацдарм... Вот и хорошо! И, пожалуйста, будьте любезны, запомните раз и
навсегда, если с головы моего человека упадет хоть один волос... Вы же
знаете, я слов на ветер не бросаю! Ну, ладно, ладно... Я очень рада, что
вы меня так хорошо поняли. И вам творческих успехов! До встречи...
Она положила трубку и устало перевела дыхание. Впервые Эдик увидел,
что у нее появились горькие складки у рта.
- Боже мой, Эдинька... Если бы ты только знал, с каким дерьмом и нич-
тожеством иногда приходится иметь дело! А ведь они страной руководят...
И какой страной!..
Эдик встал из-за стола, подошел сзади к сидящей Юльке, обнял ее за
плечи и прошептал:
- Спасибо тебе... Ангел-хранитель ты мой.
- Ну, что ты... - тихо сказала Юлька. - Я же тебя всю свою жизнь люб-
лю!.. С моих тринадцати лет... Еще с тех подмосковных Подлипок, когда я
