человек, пригрозив, что вышвырнет любого, кто ему еще хоть раз в чем-ни-
будь возразит!
И я понял, что в Белом Доме могут работать только очень решительные
люди...
Рассмешила меня репетиция выхода Президента к гостям!
Президента изображал какой-то тоскливый тип. Он стоял перед закрытыми
дверями в зал, а у его ног была положена на пол табличка со словом "Пре-
зидент". Это мне Ларри прочитал. Рядом с типом стояла некрасивая перез-
релая дама, а под ногами у нее, на такой же табличке, значилось: "Миссис
Клинтон".
Я бы на месте Билла и Хиллари подобрал бы для таких репетиций более
привлекательных дублеров. А то смех было смотреть на этих двух унылых
типов...
Ну, а вокруг Президентской четы полукругом на полу лежали таблички с
именами обязательной свиты Президента. Это мне Сокс сказал. И тут уже
никаких дублеров! Каждый репетировал свою роль сам.
Руководили репетицией всего двое - очень высокий морской офицер в
ужжжжжасно белой форме и фуражке, тоже с уоки-токи, и очень маленькая,
молоденькая, явно еврейского типа, носатая девушка в очках и с большим
подносом. Да, и еще наушники у нее были на голове!
Репетиция с дублерами продолжалась недолго. Наверное, время уже под-
пирало, видать, гости должны были уже вот-вот прибыть, и пришли сам Бил-
ли Клинтон и Хиллари.
Они поблагодарили своих дублеров, приветственно помахали нам и встали
на свои места.
И эта носатая и очкастая продолжила репетицию уже с настоящим Прези-
дентом! Мало того, она заставила Билла Клинтона тщательно выучить, что
тому нужно было говорить при встрече!.. Эта нахалка просто пихнула ему в
глаза то, что я принял за поднос, а это оказалась такая большая штука,
на которой крупными буквами был напечатан текст Клинтона. И Президент
послушно учил этот текст, а очкастая девица даже делала ему замечания и
поправляла его!..
Я сразу же представил себе СУПЕРФАНТАСТИЧЕСКУЮ картинку: Кремль (я
его по телевизору в Ленинграде наизусть выучил!), Георгиевский зал и ма-
ленькую еврейскую девушку с характерно большим носом и огромными очками,
руководящую выходом Президента России! И страшно развеселился по этому
поводу...
У выхода, спиной к Президенту, лицом вплотную к дверям, стояли два
огромаднейших морских пехотинца в жутко нелепых фуражках, обнажающих
выбритые затылки ребят чуть ли не до макушки. И вообще, откуда-то появи-
лась уйма военных... Причем и белых, и черных. В смысле, афро-американс-
кого происхождения, как теперь здесь говорят.
Я сообразил, что таким образом Белый Дом всему миру показывает свое
демократическо-отрицательное отношение к какому-либо проявлению расизма.
Наверное, отсюда же и эта умненькая носатая девица при Президенте...
Немножко наивно, но, я вам скажу, очень действенно и даже в чем-то
симпатично! Уж во всяком случае, лучше, чем десятки фашистско-антисемит-
ских газетенок, выпускающихся сегодня в России. Мне милиционер Митя по-
казал парочку таких газет, кое-что прочитал оттуда, - у меня чуть хвост
не отвалился от ужаса!
Потом начали прибывать гости - не наши депутаты, а американские,
приглашенные Президентом на встречу с нашими.
Сокс, вот уж поистине придворный Кот, обнаружил такое блистательное
знакомство с этими Людьми, что я только диву давался! Все знал - кто чем
руководит, сколько получает... Причем каждый раз, называя сумму годового
дохода того или иного Человека, Сокс косился на меня, пытаясь понять,
какое впечатление это на меня произвело. Я хоть и не разбирался в этом,
но просто своим Котовым нутром почуял - цифры были устрашающие! Ну, нап-
ример...
- Смотри, смотри!.. - шептал мне Сокс. - Это сам Билл Гейтс!.. Король
"Майкрософта"... Компьютерные программы. Личный доход восемнадцать мил-
лиардов долларов в год!!! А это Нэд Джонсон, шеф пенсионного фонда...
Ворочает капиталом в четыреста сорок два миллиарда долларов!.. А это
Майк Айснер, глава компании "Диснея" - ну, мультики все у него, "Дис-
ней-ленды"... Денег - куча! Гляди, Джек Смит! С такой простецкой фамили-
ей руководит "Дженерал моторе"! За последний год у него купили больше
пяти миллионов автомобилей! Представляешь себе?!..
- Нет, - сказал я. - Не представляю.
- А вот пошла рыбка и поменьше, - ухмыльнулся Сокс. - Хотя зарабаты-
вают они какие-то фантастические деньги!.. Вон, видишь, Милард Дрексел,
директор-распорядитель корпорации "Геп". В год огребает сто четыре мил-
лиона! Лоуренс Кос из "Грин Три Файненшениал" - сто два миллиона в
год... Ничего жалованьице?!.. Эндрю Гроув - корпорация "Интел". Девянос-
то семь миллионов... Сэнфорд Уэйлл - "Тревелерс групп"! Девяносто один
миллион личного дохода... Стив Хиллерт из "Конэско" - пятьдесят один
миллион... Президент "Сити-бенка" Джон Рид - сорок шесть миллионов...
Ну, и совсем бедненький - президент компании "К). Эс. Роботикс" - всего
тридцать три миллиона долларов... Это если разделить на триста шестьде-
сят пять дней в году, получается девяносто тысяч с хвостиком в день бед-
няжке!..
- Ты и считать умеешь?!.. - поразился я.
- Нет, - смущенно, но честно ответил Сокс. - Это при мне как-то в
кухне повара подсчитывали, я и запомнил. Но все равно, согласись, такие
цифры производят впечатление, да?
- Не-а, - сказал я. - Может быть, потому, что я не умею считать, а
может, потому, что мы с Шурой как-то никогда не обращали внимания на чу-
жие заработки, а думали только о том, как бы дотянуть до следующего го-
норара. Мне эти миллиарды и миллионы, как-то, прости меня, Сокс, до фо-
наря...
- До чего? - не понял меня Сокс.
- Ну, до лампочки... Короче, наплевать мне на это! - разозлился я. -
Это ты можешь понять?
И снова Сокс сразил меня своей американской прямолинейной честностью!
- Нет, - сказал он. - Я не в силах понять, как можно плевать на мил-
лиарды долларов!..
И чувствую, Сокс на меня обиделся...
А из соседнего зала звучит такая тихая и очень красивая музыка.
Я вовсе не раскаивался, что напрямую сказал Соксу, как я отношусь ко
всему тому, что он считал невероятно важным. Это в смысле чужих денег...
Но мне просто захотелось как-то исправить ему настроение. При всех своих
заморочках он все-таки очень культурный и, не побоюсь этого слова, поря-
дочный Кот. Другой бы на его месте такое выкомаривал - не приведи Гос-
подь! А этот - ей-богу - симпатяга!
- Сокс! - говорю. - Браток! Айда в соседний зальчик. Послушаем музыч-
ку... А то я на этом мраморе уже всю жопу отсидел!
В Большом зале, где собирались гости, полы были выложены светло-серы-
ми и темно-серыми мраморными квадратами.
- Ну, хорошо... - нехотя согласился Сокс. - Пойдем.
Но тут же вдруг встрепенулся, оживился и давай мне нашептывать на ухо
и лапой показывать:
- Смотри, смотри! Стивен Спилберг!.. Барбара Стрейзанд!.. Ричард
Гир!!! Обалдеть!..
- Что? - спрашиваю. - Опять - миллионы и миллиарды?
- Да нет же! Это же голливудские звезды!.. Ты кино смотришь?
- Смотрю, - говорю. - По телевизору.
Вглядываюсь в седоватого парня с такими близко посаженными глазами и
вспоминаю, что его рожу я уже в каком-то кино видел. И вот эту Барбару
тоже...
- Этих двух вроде бы знаю, - говорю. - А вот того лохматого в очках -
в жизни не видел.
- Правильно! - подтверждает Сокс. - Ты и не мог его видеть. Он кино-
режиссер. Гениальный!.. Это все друзья Билла и Хиллари. Есть у Билла еще
один друг - Том Хенкс, но он сейчас где-то в Европе на съемках...
- Короче! Мы идем слушать музыку или нет? - снова спрашиваю я, хотя и
понимаю, что Соксу жутко хотелось бы поклубиться именно в этом зале, где
собирались гости. Со многими Сокс даже раскланивался.
- Идем уже, идем, - недовольно проворчал Сокс, и мы пошли в соседний
зальчик слушать музыку.
Оказалось, что многие гости тоже бродят по зальчикам и останавливают-
ся у оркестриков. Там, куда мы пришли, играли трое в красных камзолах.
Двое - на скрипочках, а третий - на виолончели. Это мне Сокс объяснил,
кто на чем.
В каждом соседнем зальчике был свой оркестр - три-четыре Человека.
Обязательно в красном! Даже девушки-флейтистки тоже были в каких-то
красных пиджачках.
Женщины-гости были все одеты в очень красивые длиннющие платья самых
разных фасонов. Я тут же представил себе Рут Истлейк в таком платье и,
ради справедливости, должен отметить, что если бы Рут появилась сейчас
здесь, она была бы самая красивая Женщина!
А Мужчины-гости были все одеты в одну форму - смокинг, белая рубашка,
галстук-бабочка, черные туфли...
Спутать с официантом - раз плюнуть! Некоторым официантам смокинги го-
раздо больше шли, чем многим этим задроченными миллионерам.
Зато операторы телевидения, фотокорреспонденты со своими бесчисленны-
ми камерами и объективами (тут-то я все петрю! Мы с Шурой очень даже
часто занимались фотографией...), все репортеры газет и журналов были
одеты кто во что горазд! Джинсы, рубахи навыпуск, жилетки с невероятным
количеством карманов, свитера, спортивные куртки, - плевать им было на
все! Они ПРИЕХАЛИ НА РАБОТУ!
Но мне показалось, что это была своего рода демонстрация НАПЛЕВИЗМА.
Может, я и ошибаюсь, но я углядел в этом разностилье и "пофигизме" к
своему виду на приеме в самом Белом Доме некую форму протеста против
сильных мира сего...
Ничего я фразочку завернул, а?! Я просто на собственных глазах ста-
новлюсь все интеллигентнее и интеллигентнее!
А наших депутатов Российской Государственной Думы все не было и не
было.
И Ларри Браун повел нас на кухню ужинать. Чтобы мы потом в Банкетном
зале не шмонались бы по столам, не кусочничали и вели бы себя пристойно.
Вот мы втроем в какой-то очень благоустроенной кухонной подсобке и
поужинали. Очень славно и очень вкусно. Ларри даже виски немного трес-
нул...
Когда же мы с раздутыми животами вернулись в Большой зал (ох, как я
не перевариваю мраморные полы!..), выяснилось, что наши Российские депу-
таты во главе с послом России уже прибыли, разбрелись по кучкам, и те-
перь их было не отличить ни от одного американского миллиардера, ни от
одного официанта.
Наши тоже были все в смокингах, "бабочках" и держались так, словно
всю свою жизнь с младенческого возраста только смокинги и носили. А уж
приемов и презентаций за их широкими плечами было не счесть!
Узнать некоторых из них можно было только лишь или по неважному анг-
лийскому языку или по отменному русскому.
Вот когда мне вдруг стало все интересно, а внутри громко зазвенел тот
самый тревожный колокольчик, который начал во мне тихо позвякивать сразу
же, как только я узнал о приеме НАШИХ.
Мы попытались было отпроситься у Ларри Брауна побродить вдвоем среди
русских и попросили его разыскать того самого Конгрессмена, который ког-
дато заканчивал Гарвардский университет вместе с Фридрихом фон Тифенба-
хом, а потом, спустя сорок лет, по просьбе Фридриха разыскал в Нью-Йорке
Шуру Плоткина и сообщил ему о моем приплытии в Америку.
На что Ларри сказал, что Конгрессмен уже найден и ждет встречи с нами
у лестницы под портретом Президента Трумена. А нас с Соксом он никуда
одних не отпустит, и чтобы мы даже не пытались куда-либо смыливаться.
Потому что он, Ларри Браун, получил личное распоряжение Президента во
время приема в Банкетном зале посадить нас с Соксом за его стол. Меня -
для консультаций по всем русским вопросам, Сокса - для представительства
и прессы.
...Конгрессменом оказался тучный старик с громким хохотом, отвисшими
склеротическими щечками и очень живыми глазками.
Несмотря на то что они с Фридрихом родились в одном году, Конгрессме-
на можно было принять за моложавого дедушку шестидесятипятилетнего Фрид-
риха фон Тифенбаха.
Увидев меня и узнав от Ларри, кто я такой, старик громко заржал и,
тыкая в меня пальцем, стал весело орать, что я наконец нашелся!..
