ротника. Одной бронзовой рукой поддерживает Шуру под локоток, во второй
руке - бронзовая книга. Бронза темная, не блестит - старая-старая!
Ходят они вокруг желтовато-серого квадратного каменного пьедестала,
на котором стоит жутко неудобное, с моей точки зрения, каменное кресло.
А вокруг пьедестала - квадратная клумбочка с коротенькими цветочками...
- Шурик!!! - кричу я. - Шурочка!.. Господи! Да как же ты здесь ока-
зался?!!
Шура удивленно оглядывается, останавливает своего бронзового старика,
видит меня и - без особого восторга, но так симпатично, говорит мне:
- Мартынчик!.. Как хорошо, что ты, наконец, отыскался. Познакомься,
пожалуйста. Это сеньор Аарон Маймонидес, великий еврейско-испанский уче-
ный, философ и врач. Ты не смотри, что он такой бронзовый, он доктор
Божьей милостью! Если бы не он, я бы... Ему знаешь сколько лет?
- Возраст-то явно пенсионный, - говорю.
- Глупенький ты мой Мартынчик, - так ласково говорит мне Шура. - Ему
больше пятисот лет!
- Вот никогда не дал бы! - вежливо говорю я. - Как, ты сказал, его
зовут?
- Аарон (через два "а") Маймонидес из еврейского квартала Худерия.
- У меня теперь тоже есть один знакомый Собак Арон. Только с одним
"а". Тоже из еврейского квартала. Бруклин называется...
- Боже мой, Мартын! Ну как ты можешь сравнивать?!..
- А чего? - говорю. - Тоже вполне приличный старикан.
А этот Маймонидес на меня даже не смотрит. И ни словечка. "Да напле-
вать мне на его стариковские причуды, - думаю. - Важно, что он Шурика
вылечил!.."
Смотрю, старик начинает вскарабкиваться на пьедестал, а Шура его под-
саживает. А в старичке весу - как в двух автомобилях. Сплошная же брон-
за!..
Я давай Шуре помогать. Но старик Маймонидес довольно ловко влез туда
к себе в кресло, уселся там и застыл. Будто и не он только что ходил по
дворику с Шурой под ручку.
Пока я пялился, как бронзовый Аарон застывал на своем пьедестале, Шу-
ра куда-то исчез!
Мечусь по дворику, выскакиваю на кривые Кордобские улочки, опять во
дворик заглядываю - нету! Нету моего Шуры Плоткина!..
А жарища - несусветная, дышать нечем, лапы совсем отказываются слу-
жить, что-то на меня такое тяжелое наваливается... Неужто это Маймонидес
валится на меня с пьедестала?!.. Чувствую - погибаю под этой тяжестью,
задыхаюсь, теряю сознание...
А бронзовый Маймонидес сверху шепчет мне в ухо: "Зяма!.. Зямочка!.."
В последнем усилии, в уже угасающем сознании рванулся я было из-под
этой дикой бронзовой тяжести...
...и проснулся!..
Никакого Аарона Маймонидеса.
Навалился на меня во сне этот засранец Сокс и в сонном состоянии ле-
зет на меня, болван, как на КОШКУ! А я под ним задыхаюсь! Еле-еле из-под
него выдрался, врезал ему пару раз по рылу, разбудил таким образом и го-
ворю:
- Ты, половой психопат, маньяк сексуальный, террорист херов! Ты в
своем уме?!! Ты чего на меня взгромоздился? Какой я тебе "Зяма"?! Ну-ка,
брысь в тот конец комнаты! И чтоб не приближался! А то не посмотрю, что
ты Первый Кот Америки, накидаю пиздюлей, как Последнему Коту Сестрорец-
ка! Завтра придет твоя Зяма, вот и будешь на нее напрыгивать... А пока -
вали отсюда! Надо же, раздухарился, раздолбай... А я тоже хорош, научил
на свою голову!..
Утром у Сокса разбинтовали морду - ничего страшного. Опухоль малость
спала, хотя глаз все еще оставался прищуренным, что придавало Соксу вы-
ражение постоянной и надменной ироничности, целиком соответствующей его
положению.
Во всяком случае, если бы я был Первым Котом Америки - естественно,
при условии, что Президентской парой были бы Шура и Рут, - то я ходил бы
только с такой мордой!
У меня тоже сняли лангетку с задней левой лапы. Я, слава Богу, перес-
тал нелепо выглядеть - Кот на костыле, - только чуть чуть еще прихрамы-
вал...
Короче, обошлось. Мы пожрали чего-то ужасно вкусного и, как сказал
доктор, очень полезного и ускоряющего процессы заживления. Даже молоко
было с какими-то специальными целебными добавками!
К концу нашего завтрака примчалась Челси, внимательно осмотрела нас и
сказала:
- Вы оба превосходно выглядите! Но у меня сегодня с утра ощущение,
что вокруг вас витает какаято тайна, которую знают все и все же скрывают
ее именно от меня! Вы сами можете мне что-нибудь объяснить?
Я вовремя наступил передней лапой на хвост Сокса, потому что он уже
разинул пасть, чтобы немедленно поведать Челси обо всех своих вчерашних
половых подвигах.
Ему, дурачку, казалось, что раз они с Челси вместе выросли и одновре-
менно взрослели, то Челси вправе знать обо всем, что он делал вчера
ночью с Зямой!..
Он почему-то не учитывал, что при общем взрослении вместе с Челси,
он, Сокс, из Котенка превратился в обычного черно-белого Кота без яиц, а
Челси стала молоденькой шестнадцатилетней девушкой. А даже в шестнадцать
лет девочкам совершенно не обязательно все знать про чью-то половуху.
Про себя - Бога ради! Про себя ты обязана знать какие-то элементарные
вещи из этой области - ну, хотя бы из гигиенических соображений. Или
чтобы не "влететь" раньше времени.
Но про Сокса ты можешь чего-то и не знать. Совершенно не обязательно
Соксу посвящать Челси в свои сексуальные кувыркания с Зямой.
И вот странная штука: посторонние это прекрасно понимали и не расще-
перивались перед дочкой Президента, чтобы сообщить ей подробности НАШЕЙ
ПОБЕДЫ над половым бессилием Сокса. А свой, близкий, этого понимать не
хочет! Он не соображает, что перед ним молоденькая девушка, которой не
хрена слушать про все ЭТО. Придет время - наслушается, насмотрится, нап-
робуется. А сейчас еще рановато...
Короче, я стою лапой на конце хвоста Сокса, чтобы он чего-нибудь лиш-
него не ляпнул, и говорю Челси:
- Никакой тайны тут нет, Челси. Просто Сокс влюбился в Зяму.
- Тоже мне секрет! - рассмеялась Челси. - Эта Зяма крутится около
Сокса уже полгода. Я, правда, не знаю, на что она рассчитывает...
Тут рассвирепевший Сокс вырывает у меня изпод лапы свой хвост и ос-
корбленным тоном заявляет Челси:
- Да будет тебе известно, дорогая моя, что сегодня ночью я...
Тут я поспешно наступаю снова на хвост Сокса, но уже с выпущенными
когтями. И быстро говорю Челси, чтобы помешать беспардонному хвастовству
Сокса:
- А сегодня ночью Зяма и Сокс признались друг другу в любви!
И еще глубже запускаю когти в хвост Сокса, чтобы он и не вякнул. Тут
до него наконец доходит, о чем можно говорить с молоденькими девушками,
а о чем не следует, и сдавленным от боли голосом Сокс подтверждает:
- Да... Мартын говорит правду...
- Ладно, - сказала Челси. - В таком случае, Сокс, я тебя поздравляю!
Привет Зяме... Но по-моему, ребята, вы оба что-то темните... До вечера!
- Погоди, Челси, - говорю я. - Ты знаешь, кто такой Аарон Маймонидес?
Я думал, что у Челси глаза выпадут на пол!
- О, боже!.. - еле вымолвила она. - Ты-то откуда про него знаешь?!..
- Он мне приснился, - честно сказал я.
- С ума сойти!.. - сказала Челси. - Моймонидес - это какой-то испанс-
кий врач и философ пятнадцатого века...
- Еврейско-испанский, - поправил ее я.
- Господи, Мартын! Ну какая разница - еврейский он или испанский?!..
Он же был ученый! Вот что главное... Чао! До вечера.
С тем и ушла.
А мы с Соксом сбегали в сад погадить, и я нечаянно наделал на ка-
кое-то сверхсекретное следящее устройство, спрятанное в траве под кусти-
ком. Автоматически сработали еще какие-то защитные штуки, взвыла сире-
на... И получился жуткий шухер!
Эту мою промашку Сокс взял на себя, и нам даже не влетело! И мы пошли
шататься на Белому Дому.
Не скрою, мне довольно быстро надоели все эти огромные залы, роскош-
ная мебель, портреты какихто типов в старинных костюмах... Хотя в то же
время я несколько прибалдел от фантастического великолепия "Красной гос-
тиной" с белым камином и потрясающими золотыми настольными лампами и зо-
лотыми гардинами! А от "Овального зала" с гигантским голубым ковром я
просто пришел в восторг!
Этот стол с живыми цветами!.. Эти высоченные окна с роскошными
портьерами, камины, вазы, мебелишка - будь здоров!..
Ну и конечно - Большой приемный зал! Это, я вам скажу, - картинка
маслом... Потрясное зрелище!
Народищу шляется по Белому Дому - тучи! Один мужичок в серой кофте
бегает по всем комнатам и залам - заводит часы! Вот такая у него работа.
Второй - в черном смокинге, лакированных туфлях, с черной "бабочкой" -
ковры пылесосит в залах... Какие-то типы с протокольными мордами в пид-
жачках и галстуках: кто с уоки-токи, кто с телефоном"хенди", - шныряют
по всем этажам, морды у всех серьезные, все такие деловые...
Кто-то кем-то распоряжается, кто-то кому-то подчиняется - кошмар! И
все при деле.
Несмотря на довольно быструю потерю интереса к парадной части Белого
Дома, я особенно не возникал. Я понимал, что Сокс показывает мне "свои"
владения, и мне очень не хотелось его обижать.
Но, когда мы спустились в нижние этажи, в обслуживающий комплекс, тут
у меня чуть "крыша не поехала"! Вот отсюда я бы никогда не вылезал!
Здесь было так интересно - сдохнуть!..
Один склад посуды чего стоил!.. Сотни различнейших комплектов на хрен
знает какое количество персон хранились в специальных огромных коробках.
Каждый сервиз для определенного случая. И какая посуда - обалдеть! Неви-
данной красоты!
А прачечные с массой автоматических стиральных машин, с уймой различ-
ных химикатов на все случаи грязи и запачканности!.. И замечательная
тетканегритянка, которая всем тут 3ааведовала.
Я вообще заметил, что в Белом Доме работает очень много негров. Их
теперь в Америке стыдливо называют "афро-американцами", хотя к "афро"
они имеют такое же отношение, как наши русские евреи к испанскому Маймо-
нидесу...
А кухня Белого Дома?!! Это же не кухня, это же черт знает что!.. Бы-
вал я в больших кухнях разного общепита. И у наев Питере на проспекте
Науки, в шашлычной у Сурена Гургеновича, я там даже недолго сотрудничал:
делал вид, что отлавливаю Крыс... И в Германии, в Мюнхене, в Биргартене
Английского парка, тоже кухонька была - я тебе дам!..
Но такой кухни, как в Белом Доме, я никогда и нигде не видел! Ни кон-
ца ни края этой кухне, полк поваров, поварят и поваришек - все в белом,
запахи - умереть-уснуть, чистота феерическая, и при всем столпотворении
народа, продуктов и кастрюль обстановка удивительно спокойная и доброже-
лательная. Каждый делает свое дело. Очень квалифицированно. Наверное,
отсюда и спокойствие...
Было бы свинством не упомянуть, что в кухне нас сразу же покормили и
свежей рыбкой, и вареными куриными потрошками, и чем-то неизвестным, но
очень сладким...
Это у нас было вроде второго завтрака. Мы еле отвалились...
Кухня вообще вся на ушах стояла - готовилась к сегодняшнему приему
русских Депутатов Государственной Думы.
Но самым забавным мне показалось, что все подвальные службы - склады,
прачечные, кухонные отсеки, судомойки, ремонтные мастерские, подсобные
помещения, душевые для обслуги - были разгорожены корабельными металли-
ческими дверями с противоводными и противопожарными устройствами и запо-
рами! Ну точь-в-точь как на нашем судне "Академик Абрам Ф. Иоффе".
Я сказал об этом Соксу, а тот добавил, что это не только против воды
и огня, но и против возможного терроризма. И рассказал, что служба безо-
пасности Президента иногда дает прессе описание, например, Президентско-
го лимузина - дескать, его и пуля не берет, и взрывчатка! И про то, как
во время движения лимузина с Президентом этот лимузин связан с сопровож-
дающей вертолетной группой, а все агенты, охраняющие Президента, нахо-
дятся в прямом контакте с летчиками!
Не делается тайны и из того, что перед ИНАГУРАЦИЕЙ (засранец Сокс да-
