же не удосужился объяснить мне, что это такое!..) перед трибуной, с ко-
торой выступает вновь избранный Президент, ставится пуленепробиваемое
стекло, а сам Президент стоит на огромной и тяжеленной металлической
плите, под которую невозможно подложить бомбу!..
- Если-палки! - говорю я Соксу. - Ты же сам мне втолковывал, что это
секретные сведения! На кой ляд их журналистам выбалтывать?!
- А специально! - отвечает Сокс. - Чтобы отбить охоту к покушениям.
Чтобы кому-нибудь не показалось, что Президента так уж легко и шлеп-
нуть...
- И однако! - сказал я. - Мне еще в Нью-Йорке мой друг Тим Истлейк
говорил, что недавно один мудак обстрелял-таки ваш Белый Дом!..
- А-а-а... Так это Франциско Дюран! - говорит Сокс. - Так ему же и
дали за это тридцать лет тюрьмы!..
Затем он поднимает голову и - чтоб мне с места не сойти! - СМОТРИТ НА
ЧАСЫ, ВИСЯЩИЕ НАД ДВЕРЬЮ, и говорит:
- Кыся! Уже пять минут третьего, а у нас же в два свиданка с Зямой и
Жужей!!!
Я чуть в осадок не выпал... Вот где он меня сделал, как Котенка!..
- Сокс, е-мое! Ты чего, можешь время на часах узнавать?
- Запросто, - отвечает Сокс и мчится обратно.
- Ты куда? - кричу я ему вослед.
- Подожди меня здесь! - отвечает Сокс и убегает.
Сижу, жду. Возвращается Сокс - волочет здоровенный кусок вареного мя-
са с косточкой.
- Ты не лопнешь? - спрашиваю. - Только что пожрали...
- Это я Зяме с Жужей. Не с цветами же к ним идти! - отвечает Сокс,
еще раз смотрит на часы и бежит к выходу в сад.
И вот эти часы не дают мне покоя! Обзавидовался я с головы до ног...
- Может, ты и читать умеешь? - спрашиваю я на бегу.
- Нет, с этим у меня плохо... Челси в детстве учила меня, учила,
но... Видно, Бог не дал. Ты быстрее бежать можешь?
- Не видишь, хромаю?! - а самому так обидно, что я в часах ни хрена
не петрю, хоть плачь!
- О, черт! Опаздываем же... Прибавь шагу! - ворчит Сокс и волочет это
дарственное мясо.
Прибегаем в южную часть сада, к тому самому толстому дереву, которое
говорит по ночам разными голосами, - сидят наши Киски! Зяма и еще одна
тощенькая бежевенькая Кошечка.
Сокс так галантно кладет к их ногам мясной кус и пытается церемонно
поклониться, как и положено интеллигентному Коту.
Но Зяма говорит ему:
- Да погоди ты! Всему свое время...
И они вдвоем с Бежевенькой начинают жрать мясо с быстротой электри-
ческой мясорубки "Мулинекс". У Тани Кох в Мюнхене такая была.
Мы и глазом моргнуть не успели, как от мяса осталась только тщательно
отполированная косточка. Кошки облизнулись, наспех привели себя в поря-
док, и Зяма говорит нам:
- Привет, ребятишки! Это Жужа, моя приятельница. Мы только что от те-
левизора. Там передавали, что сегодня у вас в Белом Доме будет прием де-
путатов из России. Полагаю, вам тоже придется там присутствовать, а сле-
довательно, времени у нас в обрез. Ну-с... Начнем, пожалуй!
И без дальнейших проволочек становится в классическую позу Кошки,
предоставляющей себя Коту в полное его распоряжение!
Жужа смотрит на Зяму, уже готовую к употреблению, секунды три стесни-
тельно переминается с лапы на лапу, а потом принимает позу Зямы и вопро-
сительно смотрит на меня.
От такой деловитости я слегка ошалел и желание трахаться у меня резко
поубавилось.
Честно говоря, мне и сначала ЭТОГО не так уж хотелось, - голова была
занята этим приснившимся мне Маймонидесом, и вообще каким-то пред-
чувствием, что сегодня вечером должно что-то произойти такое, чего я по-
ка объяснить не могу...
Гляжу на Сокса - он тоже малость подрастерялся. Хотя пипка у него -
торчком, хвост - трубой, и ему жутко хотелось бы повторить вчерашнее!..
- Я думал, что мы сначала немного "поиграем"... - робко так говорит
Сокс, не находя другого названия обычной нежно-сексуальной прелюдии.
- Нет, парни! Вы просто не в своем уме! - возмущенно говорит Зяма. -
Нас как порядочных Кошек еле-еле отпустили на полчаса, а вы...
- Ну, хорошо, хорошо... - упавшим голосом соглашается Сокс.
Трахнули мы их, конечно...
Сокс под конец совсем распоясался - попросил у меня разрешения трах-
нуть еще и Жужу. Ему сейчас все было в новинку.
- Мне-то что? - говорю. - Валяй. Бог в помощь.
"Ни любви, ни тоски, ни жалости... Даже курского соловья..." - в та-
ких случаях наизусть читал Шура. Хотя при чем здесь соловей, я до сих
пор понять не могу!
Короче, от этой американской деловитости и спешки я не получил ни ма-
лейшего удовольствия. Цитирую киевско-мюнхенскую Кошку Цилю: "Как гово-
рят в Одессе: чтоб - ДА, так - НЕТ!"
Тут еще этот испанский сон с Шурой и бронзовым Маймонидесом в башке,
предчувствие чего-то на сегодняшнем вечере... Нужна мне была эта Жужа,
как рыбе зонтик! Может, старею?..
А если это "сон в руку"? Мне Водила как-то объяснял про такую приме-
ту, но я подробности подзабыл... Хорошо бы сейчас найти Ларри Брауна и
попросить его соединить меня с Нью-Йорком - с Тимом и Рут. Может, у них
там чего-нибудь проклюнулось?
Хоть бы нашли мне они этого Конгрессмена вечером! Вероятно, что он
что-то знает про Шуру... И бронзовый Маймонидес мне как-то в душу за-
пал... Что бы все это значило?
А то трахаемся, как идиоты, с этими торопливыми вашингтонскими побля-
душками, а дело, ради которого я и приехал сюда, на месте стоит.
- Все! - говорю Соксу. - Кончай любовь! Мне пора в Нью-Йорк зво-
нить...
Сокс уже и сам рад смылиться. Он и Зяму, и Жужу после меня "употре-
бил", как культурно выражаются агенты секретной службы Белого Дома, и
сам только и ждет повода, чтобы распрощаться.
- Ну, ладно, девочки, - радостно так говорит Сокс. - Бай-бай! Будет
время - заходите.
- Когда? - спрашивает деловая Зяма.
- Я же сказал - когда будет время, - уклончиво повторяет Сокс.
И я понял, что жизнь в Белом Доме научила его очень многому!
Отыскали Ларри Брауна. Тот сразу на Сокса накинулся:
- Ты почему ошейник с утра не надел?! Я тебя ищу по всему Вашингто-
ну!..
И напяливает на шею Сокса хорошенький ошейничек, этакий симпатичный
символ сытого рабства. А Сокс и не возражает.
- На кой хрен ему ошейник?! - возмутился я. - Что он, Собака ка-
кая-нибудь?
- Ты, Кыся, не лезь в бутылку, - говорит мне Ларри. - Это не ошейник,
а маленький радиопередатчик. Когда он на Соксе, я всегда знаю, где он.
Не случилось ли с ним что-нибудь...
- Да, Кыся, - говорит Сокс. - Это очень удобно. В Калифорнии уже при-
нят закон: с будущего года всем домашним Котам и Кошкам вживлять элект-
ронные чипы прямо в мозг. И по сигналу такого чипа Кота можно всегда ра-
зыскать. А если Кот сам потеряется, специальная служба полиции по этому
чипу может узнать имя и адрес владельца этого Кота! Ну, как паспорт...
- Где, ты сказал, это будут делать с Котами? - переспросил я.
- В Калифорнии.
- Это где?
- На другой стороне Америки. Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Сан-Диего,
Лас-Вегас...
- А в Нью-Йорке ничего не будут пихать Котам в голову?
- Пока нет.
- Тогда я пока в Нью-Йорке и останусь, - говорю.
На хрен мне, думаю, это барахло в башке?! Чтобы меня каждый мог вы-
числить? А если я один хочу побыть?.. Кому надо, того я предупрежу, где
я... Пошли вы все со своей электроникой, знаете куда?!..
А Ларри все никак успокоиться не может:
- Вот, где вы шлялись, блядуны несчастные?! Небось, Зяму с ее подруж-
кой пользовали? Служба безопасности их еще в тринадцать часов сорок де-
вять минут с Южной стороны Дома засекла! А пока вы там развлекались,
Мартыну-Кысе из Нью-Йорка уже два раза звонили миссис Истлейк с сыном!
Тут у меня сердце как екнуло - чуть наружу не выпрыгнуло...
- Что?!! Нашли?! - завопил я не своим голосом.
- Ищут... Спрашивали, как твое здоровье и когда за тобой приехать.
- А-а...
Из меня будто дух выпустили. Я чуть не упал... Захотелось лечь, ус-
нуть и не просыпаться, пока...
А потом подумал - ну уж дудки!!! А сегодняшний вечер, на котором
что-то, но должно произойти!.. Это я кончиками усов даже чувствую... А
Конгрессмен, который разговаривал с Шурой и звал в Вашингтон?!.. А Аарон
Маймонидес?!..
Ой, мамочки... При чем тут этот Маймонидес-то?.. Чего же это он у ме-
ня из головы не выходит? Он же мне всего лишь приснился...
- Ладно, Ларри, - говорю. - Может, оно и неплохо, что они меня не
застали. Сообщать им пока, честно говоря, нечего. Но у меня такое ощуще-
ние, что на приеме должно что-то произойти... Может быть, встречу того
Конгрессмена, который разговаривал с Шурой последним, может, еще с
кем-нибудь меня судьба сведет... Давай, свяжемся с Нью-Йорком после при-
ема, а?
- Нет проблем! - говорит Ларри. - Как скажешь...
- Но прием закончится очень поздно - знаю по опыту, - вставил Сокс. -
Удобно ли ночью своим звонком поднимать с постели Женщину и Ребенка?
- Во-первых, миссис Истлейк не ложится рано спать, а во-вторых, не
знаю откуда, но у меня такое ощущение, что сегодняшний прием будет не
похож на все ваши обычные приемы. Мне кажется, что он даже сможет закон-
читься раньше, чем намечено... - сказал я.
Откуда мне это причудилось - понятия не имею!
Одна подготовка к приему стоила того, чтобы рассказать о ней подроб-
но.
Началось все с того, что на всех этажах, на переходах, на лестницах,
во всех коридорах, по которым мог пройти Президент, Хиллари или Челси,
были выставлены сотрудники Службы Безопасности. Подчеркиваю: не Секрет-
ной Службы, а Службы Безопасности, без всяких там костюмчиков, уоки-токи
и топорщащихся от спрятанных пистолетов пиджаков...
Через каждые двадцать шагов (тут может обнаружиться неточность - у
меня с цифрами дело хреново!) стояли черные и белые молодые крепкие ре-
бята в белых рубашечках, черных галстучках и черных брючках. И никаких
пиджачков! Стояли, заложив руки за спину, слегка расставив ноги, и смот-
рели прямо перед собой. Не застывшими памятниками, но и без лишнего тре-
пыхания.
Это вовсе не означало, что агентов Секретной Службы не было совсем!
Их было великое множество. Их я просто узнавал по оружейному запаху. Да-
же несколько официантов, которые накрывали большие круглые столы в Бан-
кетном зале, и то попахивали пистолетами и радиостанциями.
Еще со времен своего плавания на "Академике Абраме..." я заметил, что
все уоки-токи, все радиостанции, все передатчики имеют свой, присущий
только им, электронный запах.
Но даже если бы я вдруг потерял обоняние - сохрани меня Господь, -
сотрудников Секретной Службы Белого Дома я бы все равно узнал, - да они
и не таились! У каждого из них в одно ухо была вставлена такая малю-
сенькая штучка, от которой по шее за воротник рубашки шел тоненький про-
вод. Это они так слушали друг друга. А бормотали в лацкан собственного
пиджака! Как сказал бы Водила, "во, бля, техника..."
На мое счастье, рядом со мной был Сокс, который мне все объяснял и
рассказывал. Причем с такой осведомленностью и гордостью, что можно было
подумать, будто весь этот прием устраивается вообще только в его, Соксо-
ву, честь!
Тем не менее я был ему очень благодарен. Кое-что мне по-Шелдрейсовски
пояснял и Ларри Браун, который теперь неотступно следовал за нами. Кста-
ти! От него тоже так перло оружием, словно его пистолет у меня прямо под
носом привязали...
Очень строгий молодой человек, тоже с уоки-токи в руке, репетировал с
жутким количеством журналистов. Указывал, кому где стоять и куда не ла-
зать ни под каким видом!
Но это было почти бесполезное занятие: газетчиков, фотографов и теле-
визионщиков было такое количество, что на подмогу к молодому человеку
прибежало сразу несколько помощников. Тоже с уоки-токи или со штучками в
ушах и проводом на шее.
Журналисты орали, лезли чуть ли не на стены и отчаянно ругались с мо-
лодым человеком и со всеми его помощниками! Но победил все-таки молодой
