было и намека на изящество, однако это меня ничуть не волновало.
- С ума сойти, детка! Этот хмырь оторвал-таки свою задницу!
- Быстрее! - крикнула мне девушка с крыши. - Иначе нас поймают.
Легко сказать. Я прибавил прыти, преодолел крутой подъем и плюхнулся на
крышу, настолько широкую, что на ней можно было бы устроить плац для
парадов. Или выращивать пшеницу - если, конечно, сначала уложить поверх
камня слой земли. Я поднялся. Девушка вновь поманила к себе (видимо, это
она умела делать лучше всего). Судя по всему, она не предполагала, что
операция по спасению Гаррета может затянуться.
Летучий младенец с самокруткой в зубах мрачно наблюдал за происходящим
со спины громадного коня, который вполне подошел бы великану. Над
лопатками младенца виднелись кончики крыльев размерами не больше
голубиных. Должно быть, ему не так-то просто удержаться в воздухе. Коней
было два.
- Ну уж нет, - сказал я. - Нет. Ни за какие деньги. - После катания на
единороге Черной Моны у меня болели все без исключения ребра, и я отнюдь
не собирался вновь подвергать их испытанию на прочность. А ведь единорог -
не лошадь, так, дальний родственник. С лошадьми же у Гаррета отношения
напряженные. Неужели мне настолько не терпится сбежать, что я соглашусь
вверить свою жизнь одному из этих чудовищ?
- Погляди на психа, крошка. Он не...
- Пожалуйста, успокойтесь, мистер Гаррет, - попросила девушка, успевшая
сесть на одного из коней. Похоже, она нервничала.
- Ты не понимаешь. Они могут подвести в самый неподходящий момент.
Крыша заходила ходуном, словно в доме проснулся кто-то большой и
страшный.
- Увидимся, малышка. - Карапуз взмахнул крылышками и с жужжанием
скрылся во мраке.
Я подошел ко второму коню. Чудо-юдо иссиня-черного цвета выглядело так,
словно на нем в древности ездил на битвы рыцарь-тролль. На мгновение мне
показалось, что без веревочной лестницы на него не забраться.
Но ничего, обошлось. Завершив долгий подъем, я перекинул правую ногу
через конскую спину и с удовлетворением отметил, что мы с конем глядим в
одну и ту же сторону. Теперь можно и на крышу с высоты посмотреть...
На крышу?!
Только теперь до меня дошло, что я сижу на коне, который находится на
крыше дома. Что за бред? Неужели меня разыграли? Если напрячь память,
можно вспомнить кое-кого из так называемых друзей, у кого достанет ума
подстроить такую подлянку.
Но вокруг не видно ни души, никто не хихикает, прикрывая свою мерзкую
эльфийскую пасть мерзкой эльфийской ладонью.
Впрочем, ни один из моих друзей, настоящих и мнимых, не потратил бы ту
сумму, в которую все это наверняка обошлось.
Девушка взвизгнула, как подвыпившая баньши, и хватила коня пятками по
ребрам. Счастливица! Животное устремилось следом за растаявшим во тьме
карапузом. Конь, который достался мне, оправдал мои худшие предположения:
он рванулся вперед, даже не посоветовавшись со мной.
ГЛАВА 24
Проклятые животные оказались еще тупее, чем я ожидал. Им вздумалось
перейти на рысь. Конь девушки был пониже в холке, и ноги у него были
короче, так что мой постепенно начал нагонять. Мне оставалось только
вопить без умолку да отчаянно цепляться за гриву. Девушка ухмыльнулась и
помахала рукой.
Мы прыгнули с крыши. Мой конь, не моргнув глазом и ни на вот столечко не
притормозив, резко вильнул в сторону, чтобы не столкнуться с другим
животным. Лишь тут я сообразил, что подо мной - оборотень: в считанные
секунды у коня выросли огромные крылья, широкая грудь сузилась, круп стал
едва ли не тоньше осиной женской талии.
Надеюсь, никто не слышал, как я заскулил от страха.
Мы устремились ввысь, к луне. Серебристый смех девушки напоминал
перезвон небесных колокольцев. Эх, молодость, молодость! Она была уверена,
что мы в безопасности... Что касается меня, я был поглощен мыслями о том,
как удержаться на коне, поэтому забыл даже думать о совах и прочих
неприятностях.
Подъем продолжался. Танфер распростерся под нами как на ладони; я и не
представлял, что город такой громадный. Справа сверкала в лунном свете
речная излучина, похожая на исполинский ятаган. В городе светилось
множество огоньков. Танфер никогда не засыпал, количество ночных его
обитателей приблизительно равнялось количеству дневных. Он как бы
объединял в себе сразу несколько городов, так сказать, менял лица в
зависимости от времени суток и более-менее затихал лишь в предрассветный
час.
Я крепче вцепился в конскую гриву. Хотелось молиться, но я подавил это
желание:
быть может, проклятые зверюги выделывают пируэеты нарочно, чтобы
заставить Гаррета воззвать к небесам. Впрочем, вид ночного Танфера
захватил меня настолько, что вскоре я почти успокоился. С высоты птичьего
полета становилось ясно, почему в Танфер стремятся все кому не лень. Он
поистине прекрасен. Чтобы почувствовать вонь, увидеть нисчету, боль и
жестокость, столкнуться с противоречащей здравому смыслу ненавистью и не
менее бессмысленным благородством, нужно спуститься на грязные улочки.
Танфер - как прелестная девушка: обнимешь ее, зароешься лицом в душистые
волосы - и лишь тогда заметишь струпья, вшей и блох.
Признаться, даже в самых диковинных своих снах я не поднимался в небо,
не парил над землей подобно некой чудесной птице. Лунный свет превратил
водоемы в роскошные сверкающие блюда, а сточные канавы - в затейливые
серебристые руны. Наши летучие скакуны повернули, и земля поплыла у меня
под ногами. Поразительно! Мои руки затекли от напряжения, но страха я
больше не испытывал, ему на смену пришло благоговение.
- Правда, здорово, мистер Гаррет? - крикнула девушка.
- Да уж. - Вот ощутим под ногами твердую почву, я ей растолкую, что
мистером Гарретом звали моего дедушку.
Я оглянулся. Если за нами и отрядили погоню, то она пока нас не
настигла. Но неприятностей наверняка не избежать. Кстати, вот подходящее
заглавие для моей автобиографии: "Беда шагает по пятам". Хотя - не столько
шагает, сколько подстерегает в засаде. Интересно, способен ли Ног взять
след по воздуху?
Девушка испустила пронзительный вопль и взмахнула рукой. С ее пальцев
посыпались лиловые искры. Конь моей новой подружки устремился вниз, к
земле.
Моя животина ринулась следом, не обращая внимания на испуганные возгласы
седока. Желудок подкатил комом к горлу. Танфер стремительно приближался,
с каждым мгновением все больше утрачивая свое очарование.
Желудок остался где-то там, среди звезд. Хорошо, что сегодня я не
ужинал. Иначе пришлось бы облегчаться на лету.
Лошади спускались по широкой дуге, мерно взмахивая могучими крыльями.
Стали видны улицы, вскоре я уже мог различить отдельные дома и ночных
прохожих, никому из которых не пришло в голову взглянуть на небо. Люди
вообще редко смотрят вверх (чем я иногда пользуюсь). Сказать по правде,
наблюдать за ночной жизнью города со спины летучего коня было весьма
любопытно и давало массу новых ощущений.
Паника отступила, я снова обрел способность соображать.
Гаррет, ты можешь собой гордиться! Твое белье осталось сухим. Должно
быть, старина, ты потихоньку привыкаешь к подобного рода приключениям.
Что собой представляют эти лошади? Откуда они взялись? Кто такой летучий
карапуз в пеленке? Он ведь где-то поблизости, голос слышен великолепно.
Таких существ я раньше видел только на картинах, авторы которых обращались
к мифологическим сюжетам.
Я уже имел сомнительное удовольствие лицезреть единорогов, вампиров,
мамонтов, пятьдесят разновидностей громовых ящеров, вервольфов и целую
кучу других, не менее сказочных существ. Знакомство с ними частенько
заканчивалось для меня синяками и шишками. Однако крылатые лошади и
вульгарный лучник-недомерок принадлежали к тому разряду существ, который я
всегда мнил вымыслом живописцев. К символам. Подобно грифонам, страусам,
камелопардам и циклопам они редки, как адвокаты, которыми движет только
стремление восстановить справедливость.
Лошади скользили крыло к крылу. Карапуз жужжал где-то неподалеку, но
разглядеть его я не мог. Похоже, мы летим в центр города, к Бруксайдскому
парку.
Я до сих пор не знал, как зовут мою полубожественную спасительницу,
равно как не имел ни малейшего понятия, с чего ей понадобилось меня
спасать. Девушка испустила очередной вопль. Я полез за волшебной веревкой.
Не ты одна умеешь показывать фокусы, голубушка.
- Эй, подруга! Ты кто такая? Имя у тебя есть? - В ушах свистел ветер, с
коим сливалось жужжание крыльев карапуза, который по-прежнему прятался во
мраке.
Справа раздался звонкий смех. Лошади как будто пошли на посадку.
- Зовите меня Кэт, мистер Гаррет. Плохая девчонка Кэт.
- Мне нравятся плохие девчонки. - Я был не прочь продолжить беседу, но
у меня вдруг перехватило дыхание. Мы опустились так низко, что очутились
на одном уровне с островерхими крышами домов. Мой конь захлопал крыльями,
сбрасывая скорость, однако, несмотря на его усилия, мы продолжали мчаться
сломя голову. Как ни странно, я был еще жив.
Конь встал на дыбы, раскинул крылья, подставляя их встречному воздушному
потоку, содрогнулся всем телом. Скорость резко упала. Животное втянуло
крылья, его грудь стала шире, круп раздался; в следующую секунду оно на
полном скаку коснулось земли. На спине у него никого не было. По крайней
мере так почудилось бы стороннему наблюдателю, ибо я, собрав остатки
мужества, влез в свой невидимый мешок.
Для начала я завязал мешок под мышками, поскольку руки могли
понадобиться. Конь вихрем промчался под деревьями, но я все же успел
ухватиться за толстую ветку. Опля! Мой скакун словно и не заметил, что с
его спины исчез груз весом в добрых двести фунтов.
Пальцы не выдержали, и я кулем повалился на землю. У меня хватило сил
- bo-cbl мешок на голову и отползти в сторонку. Будем надеяться, моя
спасительница спохватится не сразу. - Мы тебя видели! Мы тебя видели! -
завопили гнусные пикси. Впрочем, если особо не прислушиваться, крики пикси
похожи на воробьиное чириканье. Лично я бы решил - воробьи жалуются на то,
что их разбудили среди ночи.
ГЛАВА 25
- Мистер Гаррет, где вы? С вами все в порядке? Откликнитесь,
пожалуйста, если можете.
Я мог, но не стал. Пускай думает, что я свалился при заходе на посадку.
Черт! Если бы я не разевал пасть, не приставал к ней с дурацкими
вопросами, она могла бы подумать, что ее подопечный упал еще раньше, во
время бешеной скачки по небосводу.
Послышалось жужжание, неумолимо приближавшееся к тому месту, где я
прятался. Мерзкий карапуз знал, что я не упал. Он внимательнейшим образом
осматривал окрестности, ни на секунду не замолкая. С его уст слетали
весьма изысканные, цветистые выражения - разумеется, в мой адрес.
Как меня все любят!
Я припустил к дому; мне придал сил раздавшийся за спиной гомон.
Впечатление было такое, будто там собралась целая толпа встречающих, все в
дурном настроении, включая разбуженных среди ночи пикси. За криком
перепуганной курицы я различил вопль Кэт. Девушка явно не налеталась.
Крылатый карапуз возник из мрака в нескольких футах от меня. Плюхнулся
упругим задом на бронзовую ладонь одного из редких памятников в честь
гражданского лица. На тетиве лука лежала стрела, выражение лица карапуза
говорило о том, что он не задумается выстрелить.
- Я знаю, ты где-то здесь. Слышишь, козел? Хитро ты придумал, ничего не
скажешь. - Над его головой заклубился дымок. - Шутки в сторону, приятель.
