змеепоклонников, к которому он принадлежал, и пообещал как-нибудь зайти.
Обожаю змей. Чем крупнее, тем лучше. На островах мне не раз приходилось
ими завтракать.
Скелет сообщил, что у них есть змея подходящих размеров, которой не
составит труда проглотить лошадь.
- Замечательно. Раскормите ее как следует к моему приходу. - А потом
бросьте крысюкам.
На следующем перекрестке я столкнулся с парнем, который кое-что знал.
Это был вольнонаемный гид и дворник в одном лице. Подрабатывал он чем
придется, кормился подачками, спал на папертях, куда его пускали при
условии, что он не станет приставать к верующим. Судя по потрепанному
виду, работы у него было не так уж много.
- Пройдоха, - представился он, явно гордясь тем, что кто-то счел его
$.ab.)-k, прозвища. - Вишь, отощал маленько, а был о-го-го.
- Я так и подумал. Ты в морской пехоте не служил?
- Точно! Елки-моталки, как узнал?
Я не стал сообщать, что заметил татуировку.
- Догадался. Морского пехотинца узнаешь сразу.
- Верно, кореш, ох как верно. Ты тоже?
- Да. Первый набор. - Я слукавил вполне сознательно, чтобы избежать
воспоминаний и расспросов о том, не было ли у нас общих знакомых.
Ненавижу, когда люди начинают играть в эту игру. Стоит им узнать, откуда
ты родом или что-нибудь еще в том же духе, и они принимаются
расспрашивать, знавал ли ты того-то и того-то. Можно подумать, человеку
больше нечего делать, как только запоминать имя каждого встречного.
- Здорово. Нет, правда здорово. Пошли. Я покажу, где они ошиваются.
Зачем, ты сказал, они тебе понадобились?
- Вообще-то я ничего такого не говорил, но меня послали узнать, что тут
происходит. - Я поведал Пройдохе о наступлении Антитибета.
- Ага, слыхал, - отозвался он. - Меня звали помочь. По мне, так эти
жрецы из Кантарда не имеют права выживать наших старых богов, но правила
есть правила, а боги устанавливают их сами. Храмов должно быть ровно
столько, сколько сказано, иначе скоро все пойдет шиворот-навыворот и город
заполонят всякие придурки, которые поклоняются кровожадным редискам.
Будучи по натуре человеком добрым, я не стал расстраивать Пройдоху и
упоминать о том, что на улице Богов имеются храмы, где поклоняются святым
улиткам, а также брюкве и прочим овощам. Если человеческое сознание
способно измыслить сумасшедшего бога, этот бог непременно появится. По
крайней мере в воображении тех, кто в него верит.
У большинства нелюдей свои религии, но далеко не такие разнообразные и
гораздо менее извращенные. Только мы, люди, нуждаемся в богах безумнее нас
самих.
А ведь мы - будущее этого мира. Все остальные расы постепенно вымирают.
Поневоле задумаешься, не существует ли некое верховное божество,
наделенное весьма своеобразным чувством юмора.
ГЛАВА 16
За пару монет Пройдоха показал мне храмы шайров и годоротов.
- Хлам, - пробурчал я и прибавил, расчитывая, что, исполненный
благодарности, он не станет юлить: - Слушай, расскажи мне, что ты знаешь
об этих богах. - Оглядевшись по сторонам, я пожал плечами. Трудно было
представить, что Четтери соседствует с подобным запустением.
- Извиняй, кореш. Я слыхал только имена. Еще те, доложу я тебе.
Круговод, Чародей, Ног Неотвратимый... Гнусные типы, все до одного.
- Я и не сомневался.
Шайры и годороты сражались за последний храм на улице Богов. Он стоял
на полусгнивших деревянных сваях, торчавших из воды. В следующее половодье
его наверняка смоет. Однако он служил домом годоротам, а кому понравится,
когда тебя выгоняют из собственного дома, каким бы тот ни был?
- Пока закрыты, - сообщил Пройдоха, разумея храмы, - но через пару
деньков точно откроются.
- Под новым руководством? Пройдоха нахмурился. Ему явно не хватало
умственных способностей, чтобы ловить соль шуток и расшифровывать
саркастические замечания.
- Внутрь зайти можно? - поинтересовался я. Замков на дверях не было.
- Это против правил. Какой он, оказывается, законопослушный, мой новый
приятель!
- Я не буду ничего трогать, обещаю. Просто осмотрюсь, чтобы было что
сказать клиенту.
- Хм... - Пройдоха вновь нахмурился. Мне показалось, я слышу, как
скрежещут его мозги. Таким, как он, всегда требуется кто-то, определяющий,
что и как делать. - Че-то я не усек, кто ты есть.
Я объяснил, уже не в первый раз за время нашего непродолжительного
знакомства.
- Что-то вроде личного охранника. Меня нанимает клиент.
Правда, не для того, чтобы выкручивать руки или пробивать головы, а
чтобы узнавать полезные вещи. Нынешний мой клиент хочет как можно больше
c'- bl об этих богах.
- Короче, он хочет знать, кому достанется последний храм? - уточнил
Пройдоха.
- Молоток. - Не в моих правилах разубеждать собеседника, пускай даже он
ошибается. К тому же Пройдоха был недалек от истины.
- Лады. Ты с ними не связан, значит, порядок. А если бы пришел от них,
я бы поднял хай на всю улицу.
- Усек, кореш. - Сказать откровенно, мне стало немного жаль моих
подопечных: а что, если храм и впрямь займут брюквопоклонники? Уж лучше
сгинуть без следа, чем уступить свое место такому культу.
- Пошли заглянем к шайрам. Но скажу тебе прямо, ничего ты там не
найдешь. Мы вошли в храм.
- Пусто, - пробормотал я, в очередной раз явив миру свою
сообразительность.
- Я же тебе говорил, - откликнулся Пройдоха, у которого, судя по всему,
тоже был наметанный глаз.
Стены голые, как древняя берцовая кость громового ящера, пусто, как в
голове Пройдохи.
- Мы перетащили весь скарб в развалюху у реки, - поведал мой проводник.
- А здесь велено подмести и покрасить.
Я посмотрел направо, затем налево. Выпрямиться в полный рост не
представлялось возможным - мешал низкий потолок. Последнее прибежище
древней религии и одновременно логово новой представляло собой комнатушку
двенадцати футов в поперечнике. Казалось, она отмечена той же печатью
отчаяния, которую можно заметить на лицах пожилых мужчин и женщин,
цепляющихся за воспоминания о молодости.
- Пошли поглядим, сколько тут серебра.
- Серебра? Гаррет, это жалкие божества. У них наверняка не найдется и
медяка. Таких, как они, у нас называют свинцовыми божками. Жалкие
свинцовые божки. - Пройдоха наклонился, обдав меня чесночным ароматом, и
доверительно шепнул мне на ухо: - Держи язык за зубами, кореш, а то,
неровен час, услышат. Чем хуже им становится, тем сильнее они требуют
уважения, мелочь пузатая. На том конце улицы о них никто и не вспомнит, а
тут они еще в силе и могут тебя услышать. - Пожалуй, этим советом
пренебрегать не следовало. - Слушай, Гаррет, я тебе помог, верно? Ответь-
ка мне на один вопрос.
- Ну?
- Чего ты таскаешь на плече это гребаное чучело?
Попка-Дурак вел себя настолько примерно, что я совсем про него забыл.
- Это вовсе не чучело. Он просто притворяется. - Я вдруг засомневался в
собственной правоте и на всякий случай ущипнул попугая. Тем временем
Пройдоха привел меня к полуразрушенной лестнице, которой заканчивалась
улица Богов. Похоже, лестницу давным-давно не ремонтировали. Над водой,
точно густой туман, витал смрад. В воздухе кружили тучи омерзительных
голодных мух.
Попугай оказался жив, хотя взгляд у него был отсутствующим.
- Эй, птичка, проснись! Видишь, человеку хочется услышать твой голосок.
Мерзкий выродок безмолвствовал.
- Ни дать ни взять маленький пацан.
- То есть?
- Стесняется чужих, - пояснил Пройдоха. - Вот останется вдвоем с
папочкой, тогда и завопит. - Похоже, он не так глуп, как мне показалось.
- Точно. Знаешь, большую часть времени его приходится держать под
водой, чтобы он замолчал. А язык у него как у портового грузчика. Ну и
мерзость!
В храме годоротов убираться никто не думал. В него просто свалили все
пожитки шайров, даже не распаковывая - на случай, если придется выкидывать
их обратно. По полу шныряли крысы вперемежку с тараканами. По всей
видимости, не подметали здесь целую вечность. Зато сразу ощущался дух
старины.
Пройдоха хихикнул:
- Я слыхал, у годоротов остался один-единственный поклонник, какой-то
придурок с Холма. Говорят, они до сих пор целы только благодаря ему, хотя
он уже лет тридцать как не встает с инвалидной коляски.
- А сами боги, естественно, и пальцем не пошевелили, чтобы тут
c!` blao.
- А то! Я предложил нанять человека, который следил бы за храмом.
Думаешь, согласились? Фига с два!
- Похоже, они сами себе злейшие враги. - Я снял попугая с плеча,
убедился, что этот стервятник дышит, и посадил обратно.
- Точно, кореш. Я отпахал в Квартале Грез двадцать восемь лет.
Если думаешь, что люди дурачат себя, поболтайся здесь с мое - поймешь,
что все не так.
- Ты что, и впрямь видишь богов? Пройдоха бросил на меня исполненный
лукавства взгляд.
- Кореш, ты совсем не разбираешься в здешних делах?
- Нет. Я с удовольствием оставил бы в покое всех и всяческих богов,
если бы они оставили в покое меня.
- Их нельзя увидеть, если только они не соизволят тебя коснуться или
если ты не проработал здесь с мое. Скажем, я вижу тени и отблески, слышу
шепот, порой меня ни с того ни с сего бросает в дрожь. Может статься, нас
с тобой сейчас окружает целая толпа... Говорят, когда боги становятся
видимыми, они принимают форму своих идолов.
Я подобрал с пола статуэтку, которая, по-моему, изображала Магодор. Идол
Мэгги красотой не отличался, у него было гораздо больше рук, клыков,
когтей и змей в волосах, чем у богини, с которой я имел дело.
- Милашка, верно? С такой только шашни крутить.
- Если мифы не врут, я бы не стал. Она как паучиха. Те, кто с ней
связывался и уцелел, говорят, что никакая женщина не годится ей и в
подметки.
Я изучил другие статуэтки. Идолы тех образин, которые меня поймали, тоже
были гнуснее оригиналов.
- Приятная компания.
- Они еще хуже, чем выглядят.
- Да ну?
- Точно. Правда, есть одна красотка... Зовут Звездочкой.
- Я о ней слышал и вполне разделяю твои чувства. А как насчет главных?
Имара с Имарой? По-моему, пара идиотов.
- Имар - обычный древний бог, вечно всем недовольный, настоящая заноза
в заднице. Обожает запах паленой плоти; быть может, поэтому у годоротов и
не осталось поклонников.
- А что ты скажешь о шайрах? Я ничего о них не знаю. Кто они такие?
Сколько их? Чем они отличаются от других богов? В годоротах, как ни крути,
ничего особенного нет. В большинстве религий таких богов пруд пруди.
- Шайры такие же. Хотя есть у них Торбит Круговод, Кильрак Тень и
Черная Мона. Главный - Ланг, Отец Всего Сущего. По мне, так он вылупился
из того же яйца, что и Имар. Они даже похожи. - Пройдоха покопался в ящике
с реликвиями шайров. Мне вдруг подумалось, что ему, наверно, не привыкать
рыться в священных предметах. - Держи. - Он протянул мне статуэтку. Идол
Ланга в самом деле подозрительно смахивал на идола Имара.
- Поглядим. - Я перевернул статуэтку (у меня мелькнула мысль, что я
проявляю величайшее неуважение к божеству). Разумеется, на днище имелось
клеймо мастера-гнома, рядом стояла дата. Поскольку я знал гномье
летоисчесление, разобрать ее не составило труда. Между прочим,
большинство ученых мужей пользуется именно системой гномов, поскольку
человеческий календарь слишком запутан: ведь каждый мелкий тиран, придя к
власти, непременно повелевает считать годы от даты своего рождения или
вступления на трон.
Я вернул статуэтку Пройдохе и подошел к алтарю, покрытому густым слоем
пыли. Чихнул, взял идола Имара, обошелся с ним не более почтительно, чем с
