природа предусмотрела в человеке для подобных случаев. К ящикам он прошел,
не дрогнув, и, выслушав рапорт двух небритых мужиков в ватных телогрейках,
милостиво махнул рукой. Небрежно вынув из кармана каким-то чудом попавшие
туда полсотни сорингов, сунул их одному из грузчиков и скомандовал:
"Двинули!"
Мужики подхватили первый ящик и вломились с ним в парадное. Клоб
умудрился проскользнуть в дверь первым и заспешил по ступенькам,
подкидывая в руке ключ и прислушиваясь, как за спиной пыхтят грузчики.
Подниматься было легко. Ступеньки приятно пружинили, подталкивая,
вверх. Перила услужливо извивались под рукой, видимо, испугавшись, что их
помощью побрезгуют.
Дверь распахнулась перед ним сама. Клоб снял ботинки в передней и,
пройдя к зеркалу, некоторое время рассматривал спину отражения, которое
гляделось в другое зеркало и расчесывало волосы. В этом зеркале можно было
разглядеть еще одно отражение и тоже с зеркалом, а за ним еще и еще...
Получался бесконечный зеркальный коридор и нескончаемый ряд отражений...
- Пренебрегаешь, да! - оскорбился Клоб и прошел на кухню, чтобы
поставить чайник на газ.
Домовой сидел на батарее и горестно разглядывал большие портновские
ножницы.
- Что невесел? - спросил Клоб, гася спичку.
- А-а-а, - махнул лапкой домовой. - Научился я брейку... А толку?
- М-мм?
- Она сказала, что все это чепуха. Причина в другом.
- А?
- Уши у меня холодные, говорит.
- Это точно, - сам поражаясь своему злорадству, согласился Клоб. -
Уши у тебя - холоднее некуда. Я бы с такими ушами холодильником работал. А
еще у тебя холодный нос. Это точно.
Поправляя крышку чайника, он услышал, как в коридоре загрохотало,
застонало и заскрипело... Клоб вышел в гостиную и увидел, что грузчики уже
втащили ящики в комнату. Четко, со знанием дела, они приступили к
распаковке, слаженно орудуя ломами и монтировками. Из одного ящика
извлекли портативный стереовизор.
Клоб нажал кнопку. Стереовизор чмокнул и спроецировал "последние
сплетни". Моложавый диктор, благоухая дорогим одеколоном, проникновенно
убеждал, что надо задать урожай в сырок и прибрать все, что осело на полях
шляп. В общем, обычная бодяга, давно набившая оскомину.
Клоб выключил стереовизор и, повернувшись, сунул одному из грузчиков
еще сто сорингов. Потом величественно махнул рукой и, когда они удалились,
блаженно рухнул в кресло.
Все, хватит с него происшествий. Сегодня он будет отдыхать. Будет
лежать на диване весь оставшийся день, обязательно поймает по стереовизору
что-нибудь интересное и со стрельбой. И чтобы усталый герой с умными
глазами одного за другим раскалывал и отправлял на тот свет вражеских
агентов, а после, задумчиво чистя верный "стармер", тоскливо глядел на
проплывавшие по небу косяки галочек, очевидно, сбежавших из какой-то
ведомости. Здорово!
Он вернулся на кухню и снял с плиты закипевший чайник. Наливая чай,
покосился на задумчивого безухого домового, который сидел по-прежнему на
батарее, сокрушенно ощупывая нос.
- Придурок, - сказал ему Клоб, уходя в соседнюю комнату. Поставив на
стол чашку с чаем, он придвинулся к стереовизору и замер.
В его любимом кресле сидела незнакомая женщина.
- Ку-ку, - сказала она и тотчас же засмеялась.
От этого Клобу стало легче. Он осмелел и елейным голоском, подойдя
поближе, сказал:
- Кхе-кхе. Вы... если того... случайно сюда попали, то вы не
волнуйтесь, прямо скажите, и я вас выпущу, бог с вами. А если насчет того,
чтобы что-то своровать, то не бойтесь, я тут же вызову... и они вас
перевоспитают. Вы вдумайтесь, ведь красть грешно. А они всех
перевоспитывают, и будете вы полноценным членом общества. Как все.
Подумайте... я дело говорю.
Женщина удивленно посмотрела на него.
- Ты что, того? - спросила она.
- Нет, - сказал Клоб и присел на подлокотник кресла, в котором она
сидела. - Ты откуда? И как сюда попала? Отвечай быстро. Имей в виду, через
минуту вызываю специальные органы.
- Да ты что? Я из ящика.
- А как в него попала?
- Вот чурка. Да в комплекте я. Ты что, не знаешь, что приобрел?
- Нет, понятия не имею.
- Это "ветеринар". Вечный темпоральный редубликатор начального
разряда.
- А проще?
- Неужели непонятно? Сейчас ты достиг определенного уровня. Тебе
положена надлежащая обстановка. Как только сумеешь свой уровень повысить -
обстановка сменится автоматически. А я к ней приложена. Я - типовая
подруга. Поэтому, просьба - соблюдай правила эксплуатации. Идет?
- Так ты робот?
- Фи, ни в коем случае. Я - подруга, и этим все сказано. И больше не
задавай глупых вопросов.
Клоб ничего не сказал, а как бы случайно положил ей руку на плечо. В
висках у него зашумело, разгоряченная ладонь скользнула к вырезу платья.
- Руки! - женщина больно стукнула Клоба по пальцам. - Вот когда
сговоримся, тогда и руки... А пока - нет. Как, подхожу я тебе?
- Подходишь, подходишь, - с некоторой долей сомнения пробурчал Клоб,
разминая кисть.
И тогда женщина устроилась рядом с ним, нежно обхватив руками,
заглянула в глаза и смешно вытягивая губы, сказала:
- Глупыш. Вот и договорились. Только не надо дергаться, терзаться и
делать глупости. Думаешь, случайно ты получил приз "красивой жизни"?
Темнота! Об этом постарались определенные люди. И они на тебя
рассчитывают, сам понимаешь... Пока ты нам нравишься, но не дай бог мы в
тебе разочаруемся. А если ты думаешь, что причиной приза было слово, то
зря (видишь, как хорошо мы тебя знаем?). Да, пожалуй, оно нас немного
подтолкнуло. Разве плохо иметь среди своих человека, который умеет делать
слова? А? Вот так вот, это все и намотай на ус. А что касается меня, то я
являюсь твоей собственностью, и у меня есть правила эксплуатации.
Во-первых: достаточно денег на расходы, во-вторых: не перегружать
домашней работой, в-третьих изменять будешь не чаще, чем раз в неделю. И
чтобы все было шито-крыто. Идет?
- Идет, - ошалело сказал Клоб.
- Ну, вот и ладушки, - обрадовалась она. - Кстати, учти, чем выше
поднимешься - тем лучше я буду выглядеть. Получается - я тебя
стимулировать буду на продвижение вверх. Ладно, ладно... убери руки, что
за пошлые манеры! В общем, так, распаковываться больше не будем, сделаем
это завтра. А сейчас будем укладываться спать. Видишь за окном темнеет.
Все, я пошла, а ты приходи минут через пятнадцать.
Она встала. Потянулась, наверняка не без тайного умысла демонстрируя
свои прелести.
Клоб заметил, что где-то возле шеи у нее вдруг обозначилась странная
морщинка. Но сейчас это не имело значения. Сказки Шехерезады, Портной в
одну ночь стал принцем!
Так легко было поверить в чудо и забыть, что бесплатных чудес не
бывает.
- Эх, как мы с тобой заживем, - она остановилась на полдороге в
спальню. - Что за вещи мы будем носить! Куда только ни поедем! Чего только
ни увидим! Эх, пошла жизнь, пошла! А где остановится - никто не знает.
И - в спальню. Там что-то зашелестело и защелкало, расстегивались
пуговицы. Потом послышались шаги и легкое музыкальное посвистывание.
А Клоб сидел на диване и напряженно думал.
Неправда, не такой уж он и слабый. Просто жил как хотел, не
высовываясь, тщательно избегая неприятностей. Впрочем, кто их в наше время
желает? Это раньше считали, что неприятности - ничего, главное - принципы.
Сейчас нет, принципы и все прочее - чепуха. Лишь бы чего не вышло.
Так что остается только ждать, наплевав на совесть и людское мнение,
потому что их не существует. Именно так. Того, во что мы не верим, на
самом деле - нет. Все эти моральные проблемы решаются просто: веришь - не
веришь. И если сумеешь принять решение - их нет и не будет.
Сидя на диване, он уговаривал себя, убеждая в том, что так и надо,
так и должно быть. А сам прислушивался. Но в спальне было тихо. Наверное,
пора идти. Однако он медлил, чего-то ожидая, и старался думать о том, как
хорошо было раньше. Ведь действительно хорошо! Ни забот, ни хлопот, живи в
свое удовольствие.
Ему вдруг стало ясно, что ничего не нужно. Ни дорогой обстановки, ни
этой нахальной бабы, похожей на биоробота, ничего. Лишь бы его оставили в
покое, чтобы можно было сидеть на кухне, попивать кофе и не думать ни о
чем подобном. Но слишком поздно. За что? Ведь всего лишь загадал желание!
А теперь всю жизнь должен будет куда-то бежать, кого-то охмурять, чего-то
доставать и отдавать еще за что-то. И так по кругу, безостановочно: отдал,
достал и, частично поглотив, отдал снова. Все быстрее и быстрее, пока есть
силы, с трепетом ожидая очередной смены моды. А мода меняется мгновенно,
она такая, мода. И ничего тут не поделаешь. Надо идти с ней в ногу,
растрачивая последние силы, которые - увы, не бесконечны. Рано или поздно
они иссякнут. Тогда он попросту сдохнет, надорвавшись. Вещи и девица
перекочуют к кому-то другому, который будет их менять, собирать и снова
менять в погоне за удовольствиями и уважением других, чтящих только людей,
способных идти в ногу со временем. И так до конца, до самого конца.
И вот тут-то ему действительно стало страшно, до холодного пота и
мурашек по коже. За что? За какие грехи он попал в эту бесконечную гонку?
К черту! Надо избавиться от злополучного выигрыша. Он попытался
нащупать медальон, который еще утром надел на шею, но вдруг почувствовал,
что медальон врос в мясо, ушел под кожу. Да что же это такое?
Клоб рванул медальон и вскрикнул от сильной боли.
Да, теперь, пожалуй, от него можно избавиться только с помощью
хирургической операции. Вот так ловушка! Но что же делать?
И тогда, словно ребенок, который в темноте прячет голову под подушку,
он зажмурил глаза и попытался спастись последним оставшимся у него
способом.
Слово! Именно оно!
Из спальни его позвали нежно и многообещающе, но Клоб не услышал.
Вцепившись побелевшими пальцами в колени, он пытался собрать воедино весь
страх новой жизни и жажду модных тряпок, жизненные несуразицы и бесстыжую
девицу, в общем - все.
И что-то получалось, он это чувствовал, и, умирая от любопытства,
пытался предугадать, какое оно получилось, это слово. И не мог.
Так длилось минут пять, пока он не понял, что все. Конец! Баста!
Работа закончена!
С полминуты он отдыхал, откинув голову на спинку кресла. А потом
открыл глаза и увидел.
Вместо слова на столе лежал маленький белый крокодил.
И пока окаменевший Клоб его разглядывал, крокодильчик плюхнулся на
пол, подбежал, смешно шлепая короткими лапками и молниеносно вцепился
острыми зубками ему в ногу...
ОСТАНОВКА В ПУТИ
Сидя на пригорке, Аристарх пытался вспомнить недавний сон, в то время
как Крокен, размахивая сковородкой, гонялся за зеленым лучом. Аристарх
подумал, что отдаваться такому пустяковому занятию всей душой можно только
в юности, и ему стало грустно.
Луч тем временем остановился. Немного помедлив. Крокен подсунул
сковородку, извлек из вещмешка кусок жира, несколько квадратных яиц - и
через минуту яичница была готова.
Ощутив болезненный укол, Аристарх сейчас же погладил правый бок, боль
утихла, и это было хорошо. Посмотрев на голубое треугольное солнце,
поерзал, стараясь сесть поудобнее, и снова попытался вспомнить сон, но
безуспешно. От огорчения Аристарху захотелось есть, и он, недолго думая,
отправился на поиски гриба-грозовика: благополучно его обнаружив, воткнул
два пальца в белую мякоть. Послышался треск.
Насыщаясь электричеством, Аристарх замер, чувствуя, как окружающий
