и наглецов надо учить.
Крыши домов смыкались над головой, отсекая ночное небо. Там, впереди,
не так уж и далеко, клубился туман. Он становился все гуще и гуще,
надвигался, пытаясь взять Гунлауга в полукольцо.
Инспектор снов иронически улыбнулся.
Наверное, можно было бы и подождать, но ему не хотелось понапрасну
терять время.
Гунлауг вскинул магический жезл. Слепящий луч вырвался из
набалдашника, ударил в туман... Запахло горелым мясом и шерстью. Вспышка
ослепила и самого инспектора. Подождав, пока глаза не привыкли снова к
полутьме, он забросил жезл на плечо, как простую дорожную палку и пошел
дальше.
От тумана и крыс не осталось и следа.
Ну вот и все. Тупик. Гунлауг остановился.
Неподалеку, на старой бочке, сидел страх.
- Все-таки пришел... - сказал он.
- А ты разве меня не ждал?
Страх занимался тем, что полировал замшевой тряпочкой свои длинные
клыки. Одет он был в побитый молью шерстяной камзол и красные шаровары. На
голове - черная шляпа, с полей которой свисала паутина. Лицо узкое,
смуглое.
Они помолчали.
- Давай разойдемся по-хорошему, - наконец предложил страх.
Гунлауг отрицательно покачал головой.
- Эх, - вздохнул страх. - А я тут, вроде, неплохо устроился. Обжился.
Память у девчонки прекрасная. Приятно с такой работать. Посмотри, - он
хлопнул ладонью по стене, возле которой сидел, - какие убедительные стены.
Разве можно было бы сделать такую стену, не будь у девчонки хорошей
памяти? Дьявол!.. Принесла тебя нелегкая. Теперь ищи нового человека.
Невозможно так работать... Вот плюну на все: материализуюсь и пойду
работать в какое-нибудь жилуправление... Слушай, а может мы все-таки
сговоримся?
- Но-но!..
- Ты же знаешь: кошмары нужны. Они дают нервную разрядку...
- Время от времени. А ты что-то часто стал останавливаться на одном
месте. Не тебя ли я месяц назад предупреждал? Прицепился к мальчонке
мельника на целых две недели...
- А твое какое дело? - окрысился страх. - Ты мне не указ. Испугал,
подумаешь. Уничтожить меня ты все равно не сможешь. Ну, будешь гоняться за
мной по всему городу, а дальше? Все равно черная стена двинется вперед, и
не будет у тебя города, и побежишь ты аж к ледяным гномам, а то и к
полосатым пеликанцам. Вот с ними-то не больно повоюешь. Вот там кошмары,
так кошмары! А тут - молодец на овец...
- Нет, я тебя все же пару раз прижгу, - сказал Гунлауг и взмахнул
жезлом над головой у страха.
Тот испуганно скатился с бочки и сел прямиком в лужу. Тотчас же
вскочив, страх стал ошарашенно рассматривать свои мокрые шаровары.
- Ты что?! Сдурел?
Гунлауг примерился и снова взмахнул жезлом.
- Нет, нет, я согласен, - поспешно затараторил страх. - Все, решено,
я ухожу. Больше не буду ни в ком задерживаться надолго. Только одна ночь,
и все.
- Врешь ведь?
Страх уныло взмахнул рукой и сказал:
- Ну, я пошел.
Он еще постоял возле стены, причмокивая и трогая кирпичи, из которых
она была сложена, словно не мог налюбоваться на редкостное произведение
искусства. Потом тяжело вздохнул и исчез.
Гунлауг с сочувствием подумал, что и у страха жизнь не сахар.
Ну, да ладно. Инспектор взялся за жезл...
Через полчаса он выжег последние следы страха и огляделся. Нормально!
Чувствуя что устал, поискал глазами птицу-лоцмана. Конечно же, она
была тут как тут. С радостным пением птица привела его к выходу. Пошарив
по карманам, Гунлауг вытащил заранее приготовленное голубоватое зерно
счастливого сна. Полюбовавшись изумительной игрой света на его гранях, он
бережно положил зерно на землю. Пусть девочка сама вырастит свой
счастливый сон. А ему здесь делать больше нечего.
Оглянувшись последний раз, Гунлауг шагнул в реальный мир и оказался
на знакомой, окруженной частоколом елей поляне. Прямо перед ним чернел
вход в пещеру, где он прожил много лет, и лежала спящая девочка. Во сне
она улыбалась.
Честное слово, это было здорово!
Родители девочки суетились вокруг, еще не веря, что с кошмаром
покончено, бормотали слова благодарности, предлагали кур и поросят...
Какие, к черту, куры и поросята?
Родители, разбудив девочку, заставили и ее благодарить и кланяться.
От этого Гунлаугу стало тошно. А те уже спешили со своим ненаглядным чадом
вниз по склону - туда, где у них была привязана запряженная в телегу
лошадь. Отец на ходу все оглядывался и тайком делал знаки от сглаза. А
когда телега скрылась за деревьями, Гунлауг повернулся и спотыкаясь,
побрел к пещере. Два раза он чуть не упал и, войдя под закопченные своды,
рухнул на охапку травы у самого входа. Глаза закрылись сами собой и, успев
подумать, что день сегодня все же удачный, Гунлауг нырнул в свой самый
лучший и приятный сон...
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Он вернулся из сна довольный и отдохнувший, на губах еще ощущался
вкус амброзии...
Вообще, последний месяц дела обстояли лучше некуда. Страхи попадались
слабые, кошмары он щелкал словно семечки. Придумалось два новых,
прекрасных как пение любимой женщины, и изящных, как брабантские кружева
сна. И самое главное, луговые альфы обещали взять его на праздник прощания
с летом. Это была большая честь.
Гунлауг искупался в ручье и, дожевывая на ходу свежую булку с маком,
которую вытащил из сделанного позавчера сна, остановился возле входа в
пещеру. Он потянулся всем своим длинным телом и вдруг замер, сообразив,
что ветер дует со стороны Черной Стены. Это был странный ветер. Он нес с
собой сладковатый запах гнили.
По-прежнему ярко светило солнце, одуряюще пахли бродячие цветы, и
духи давно погибших королей начинали собираться в заброшенной харчевне у
старой дороги на восток, и, как всегда, пела вечно нарождающаяся и всегда
умирающая алмазная змея...
Но все это странным образом отделилось, отодвинулось в сторону -
из-за ветра от Черной Стены, который означал погоню.
По спине Гунлауга потек холодный пот. Он почувствовал, как что-то или
кто-то, невидимый и опасный, поманил его к себе. И исчез, оставив тревогу
и недоумение.
Гунлауг пожалел, что в свое время не обзавелся серебряным оружием.
Знающие люди говорили: серебро, словно магнит, тянется к черному магу.
К черному магу...
Неторопливо и тщательно инспектор снов навел в пещере порядок, вымел
пол, сложил стопочкой магические книги и завалил вход большим камнем. Он
подтянул голенища изрядно потертых, но еще крепких сапог, почистил кожаные
штаны и кожаную куртку, проверил, удобно ли висит на поясе нож, оглядел
поляну, ручей и зубцы елей... Он прощался. Хотя бы потому, что ни один
инспектор снов еще не вернулся из погони за черным магом.
Пора в путь.
Над его головой парила белая птица-лоцман. А дальше, по линии
горизонта махала крыльями черная птица-лоцман. Лоцман черного мага.
Прикинув, что прошел уже километров пятнадцать, он решил сделать
привал и присел на пенек. Птица-лоцман устроилась на березовой ветке и
стала чистить перышки клювом.
- Мне бы твои заботы, - вздохнул Гунлауг и, вытащив из какого-то сна
горящую сигарету, с удовольствием затянулся.
Интересно, нагнал ли он черного мага хоть чуть-чуть? И вообще, почему
этот маг убегает? И как этот маг выглядит? Не проще ли ему было явившись
прямо к пещере, устроить сражение?
Может проще, а может и нет. Кто их знает, черных магов?
Он еще посидел на пеньке, покурил и наконец, двинулся дальше...
Поляна открылась совершенно неожиданно. Посредине нее возвышался
безумный пень. Гунлауг узнал его сразу, потому что пень был обращен к нему
лицом. Некоторые говорили что он последний представитель давно исчезнувшей
цивилизации. Другие - что все как раз наоборот и на самом деле безумный
пень - пришелец из будущего. А Гунлаугу было все равно. Вот сны пня его
действительно интересовали. Однажды он умудрился проскользнуть в один из
них и еле унес ноги. Ужас!
Правда у пня бывали и моменты просветления. Тогда он мог дать вполне
дельный совет.
Гунлауг подошел к пню поближе и стал внимательно рассматривать его
изъеденную жуками-древоточцами кору, а также кривой, торчавший из нее, как
кость, обломок ветки. Как же этот пень здесь оказался? Обычно он стоял на
площади в одном из городов и ждал кого-нибудь, кто спросит у него совета.
Иногда он таинственным образом переносился в другой город, но и на новом
месте тоже оказывался непременно на площади. Страсть у него была к
площадям. Что же тогда он делает на поляне, в глухом лесу?...
Безумный пень тоже не терял времени и внимательно рассматривал
Гунлауга сучками. Уголки рта, похожего на большую трещину, были опущены
вниз. Наконец он шевельнул веткой и выжидательно хмыкнул.
- Привет, - осторожно сказал Гунлауг.
- Привет, - ответил пень и скосил один из сучков на птицу-лоцмана,
которая как раз пронеслась над головой Гунлауга и тотчас же взмыла ввысь.
Что-то ей в этом месте не нравилось.
- Ты что, корни сюда пускать пришел? - деловито осведомился безумный
пень.
Обломок ветки осторожно шевельнулся, вдруг схватил инспектора за край
куртки, деловито отщипнул от нее клочок и начал зарывать его в землю.
- Ты черного мага видел? - спросил Гунлауг.
- А что это за зверь и с чем его едят?
- Его съешь, - вздохнул Гунлауг. - Ну, о нем еще упоминается в
голубиной книге лесного народа.
- Не читал, - сообщил пень и присыпал сухой травой холмик, под
которым покоился клочок куртки Гунлауга.
Может он все таки в сумасшедшей фазе?
Пень лениво процедил:
- Спрашивайте, молодой человек, спрашивайте.
- Хорошо, - Гунлауг откашлялся. - Сколько лучей у звезды?
- Пять.
- Правильно, - сказал Гунлауг и потихоньку стал отходить в сторону:
лучи у звезды мог сосчитать только ненормальный.
- Эй, куда же вы? - встревожился пень. - Я ведь еще не предсказал...
- Ну, конечно, конечно. Я жду вашего предсказания.
Гунлауг сделал несколько шагов назад.
И тут, на том самом месте, где пень зарыл клочок его куртки,
зашевелилась земля, из нее выскочил маленький, в ладонь ростом человечек,
чертовски похожий на Гунлауга, и, раскрыв рот, уставился на пень.
Инспектор повернулся и зашагал прочь, злясь на себя за то, что потерял так
много времени.
Тревожный крик птицы-лоцмана вывел его из задумчивости. Гунлауг
обернулся.
Пень раскачивался и подпрыгивал. Вот он стал прозрачным, но, прежде
чем исчезнуть окончательно, выплюнул огненный шар.
Рухнуть на траву Гунлауг все же успел. Огненный шар стремительно
пронесся над его головой и, разбившись о ствол невысокой рябины,
рассыпался ворохом огненных брызг.
Откатившись в сторону, Гунлауг встал и огляделся. Птица-лоцман
устроилась на его плече и стала деловито подзаряжаться энергией.
Гунлауг вернулся к тому месту, где стоял безумный пень, и осмотрел
оставшийся от него круг примятой травы. Да ведь это была обманка! Самая
обыкновенная, но как мастерски сделанная! Ай да черный маг!
Ну и ну!
Инспектор пожал плечами...
До города оставалось совсем немного, когда он увидел проклятье.
Оно было растянуто между деревьями словно паутина. Совершенно
невидимое днем, сейчас, вечером, в лучах заходящего солнца, проклятье
слегка поблескивало и было похоже на тонкую прозрачную пленку.
Осторожно опустившись на корточки, Гунлауг неторопливо стал
рассматривать ловушку черного мага.
- Да уж, - сказал он птице-лоцману. - А если бы мы в него попали?
