деревьями, рассказывая луне, что не виноват, что это такой закон, что рано
или поздно попадается планета, которая, ну просто не по зубам, хоть лопни.
И ничего тут не поделаешь. Разве что сбросить на нее помидорную бомбу - и
делу конец. Да и то, наверное, не поможет. А он простой человек и не
виноват, что ему подсунули неисправный компьютер. Пусть пришлют сюда
другого, а уж он-то над ним посмеется. А потом попросится в отставку и
пусть его больше не трогают, потому что плевал он на эту планету и на весь
космос и на свою собачью службу. А вот пойдет он и найдет девушку в
изумрудном платье. Сделает ее своей супругой, и она нарожает ему штук
десять домовых, кикимор и леших. А потом они, всем шалманом, отправятся в
дом отдыха на остров белых крокодилов. А там...
Питкин запнулся о собственную ногу и упал на мягкий ковер
прошлогодних листьев. Некоторое время вертелся, устраиваясь поудобнее, а
потом уснул.
Ближе к полуночи Питкину приснилось, что его заставляют есть
раскаленные угли. Что-то пробормотав, он перевернулся на спину, и в ночной
темноте загорелся зеленый глазок наручного компьютера. Через весь экран
шли голубоватые буковки, которые складывались в слова "Информация
недостаточна".
Просыпался он тяжело. Во рту горело и на языке - противно-противно. А
еще был полдень. Жутко хотелось пить и только потом поймать кого-нибудь и
начистить ему физиономию.
Встать Питкину удалось с третьей попытки. Правда, при этом он
ударился головой о сук дерева, под которым спал, но это было уже
совершенным пустяком.
Кое-как удерживая равновесие, он сорвал с пояса фляжку с водой и
вдоволь напился. Стало легче.
И можно было отправляться в путь и бродить по городу, задавая
идиотские вопросы. Для того, чтобы доставить собранную информацию на базу,
где дипломированные умники выделят из нее самое главное и до отказа набьют
им одну из бесчисленных ячеек кибернетической памяти.
И все.
А он, Питкин, полетит на другую планету. Безмозглый придаток
безмозглого компьютера.
Краем глаза Питкин заметил привычную надпись: "Информации
недостаточно" и вздохнул. Потом что-то в нем взорвалось. Он застонал и с
размаху ударил кулаком по компьютеру. А тот задрожал и мгновенно побурев,
превратился в кукиш. Титановый браслет, на котором компьютер держался,
распался на множество блестящих капель, мгновенно скатившихся в траву.
И Питкин почувствовал облегчение.
Можно было возвращаться. Голова уже не болела. Во всем теле ощущалась
удивительная легкость. И он чуть ли не вприпрыжку двинулся через весь
город к тому месту на окраине, где стоял его звездолет.
Очень хороший звездолет! И стоит набрать определенную комбинацию на
пульте, как он рванет вверх. Прочь.
Полумесяц солнца висел точно в зените, но было совсем не жарко. Над
городом плыли гигантские мыльные пузыри. Иногда они опускались слишком
низко и очень красиво лопались.
На центральной площади Питкин запнулся о рубку неожиданно вынырнувшей
из асфальта подводной лодки, но даже не обернулся, чтобы обругать офицера,
который устанавливал на ней крупнокалиберный пулемет.
Так же равнодушно Питкин прошел мимо задумчивого богомола, который
явно хотел с ним познакомиться. Увидев, что знакомство сорвалось, богомол
с горя прикусил собственный хвост и поплелся прочь.
Потом Питкина обогнали попрыгунчики. Громко шлепая, они отталкивались
от асфальта плоскими волосатыми ступнями и взмыв метров на пять,
приземлялись, чтобы сделать новый пятиметровый прыжок.
Из рупора на ближайшей крыше звучали последние новости. Уверенный
мужской голос сообщал, что на сегодня предсказано двадцать три
автокатастрофы и восемнадцать ограблений на каждый километр в среднем.
Питкину на это было чихать.
Он шел и шел вперед, пока город не кончился. Тут до корабля
оставалось совсем уже недалеко, и Питкин припустил бегом.
Стоп, вот и знакомая полянка.
Он остановился на самом ее краю, с трудом переводя дыхание и
отыскивая глазами звездолет. Да, звездолет был на месте, только его
предохранительные опоры превратились в толстые узловатые корни, а из
корпуса торчало множество веток и сучьев.
Медленно, чувствуя странный холод в желудке, Питкин подошел к кораблю
и протянув руку, сорвал с одной из веток апельсин. Он оказался горьким.
Тогда Питкин швырнул надкушенный плод на землю, с минуту рассматривал
корабль, наружная обшивка которого прямо на глазах превращалась в кору, и
медленно, криво ухмыляясь, вытащил из кобуры бластер.
Вот теперь действительно - все.
Он снял бластер с предохранителя и нацелил дуло себе в грудь. Вот
сюда, где-то здесь должно быть сердце.
Нажимая курок, Питкин подумал, что все это до невозможности глупо.
Потом плазменный шнур продернулся сквозь его тело и испарил
подкрадывавшийся сзади тигрокуст. Трава понеслась Питкину навстречу и
ударила его по лицу...
Умирать ему надоело через полчаса. Тогда он сел и задумчиво почесал в
затылке. На груди не было даже малейшего ожога.
Вот ведь черт! Даже умереть здесь по-человечески нельзя!
И он завыл. А потом пошел в город, спотыкаясь и размазывая по щекам
слезы.
А когда лес кончился, Питкин увидел городскую окраину, а также толпу,
которая поджидала его.
Они были здесь все. Красавица Берта и Жвачкун, толстый владелец
зоопарка инструкций, кентавр и еще многие...
Они ждали его и улыбались. А когда Питкин остановился перед ними,
Жвачкун шагнул вперед и, хлопнув его по плечу, сказал:
- Ну хватит, парень, побаловался и - ша! Я вижу, что у тебя все
прошло. А что, не так? Так! Я еще три дня назад, когда увидел, что ты
надеваешь на себя эти дурацкие тряпки и застегиваешь на руке неисправный
компьютер, понял что тебя не надо трогать. Да, я понял, что это пройдет
само. И был прав! А? Прав, я говорю? Прав!
- Так я... - Питкин мучительно сглотнул. - Так я...
- Глупый, - сказал Жвачкун. - Ну конечно! Вспомни. Ты же наш. Забыл,
как в прошлом году чуть не проломил мне голову пивной бутылкой в баре "У
голубых слонов"? А Большую Берту вспомнил? Ты же с ней в один детлес
ходил... Ладно, кончай придуривать! Есть дельце. Миркун охоту на жужелец
затеял. Давно ее уже не было. Пошли! Да не мучайся так. С кем не бывает?
Мне вон в прошлом году привиделось, что я голубая обезьяна. Так по крышам
целую неделю скакал. Пошли!
- Пошли, - сказала Большая Берта. Она положила ему руки на плечи и
близко-близко заглянула в глаза, да так, что у Питкина перехватило
дыхание. И он, совершенно неожиданно, улыбнулся.
Толпа взревела. Все окружили Питкина и хлопали его по плечам,
нахлобучили ему на голову шляпу и громко смеялись, выкрикивая:
- Я же знал!
- Я же говорил - пройдет!
- А я то...
- Да, он настоящий парень, наш Питкин!
- А здорово мы дурака валяли, притворяясь, что его не знаем?
- А старый Жвачкун - голова, правильно сказал, чтобы Питкина не
трогали, вот он и выздоровел.
И Питкин уже бормотал:
- Да что вы - ребята... да я же с вами... я же так, бывает... ну с
кем не случается!
А ему отвечали дружным смехом.
Через полчаса они отправились на охоту. Перестреляли чертову уйму
жужелиц и вернулись в город увешанные трофеями. Солнце по этому поводу
задержалось на небе лишних три часа, все ждало, когда они навеселятся,
насмеются, натанцуются.
Прямо на мостовой пылали гигантские костры. На огне поджаривалось
мясо жужелиц и любой, кто хотел, мог подойти и отрезать себе
приглянувшийся кусочек.
А когда солнце устало и ушло отдыхать за горизонт, Большая Берта и
Питкин тихо исчезли в одном из узких, неприметных переулков. Там Питкин
прислонил Большую Берту к стене и снова очень близко увидел ее глаза.
Потом они поцеловались.
А когда отодвинулись друг от друга, жадно хватая ртами воздух, Берта
сказала:
- Да заткни ты эту верещалку, сосредоточиться не дает.
- Какую верещалку? - не понял Питкин и только тут услышал, что
действительно, совсем недалеко, что-то верещит. Он нагнулся и поднял
маленький, металлический кубик. - Что это? - спросил Питкин, разглядывая
странную штуковину. Что-то она ему напоминала. На секунду в памяти всплыли
слова "детектор опасности" и тут же исчезли. Бессмыслица какая-то!
Питкин пожал плечами и, прежде чем повернуться к Большой Берте, кинул
кубик в канализационный люк. Он провалился сквозь прутья решетки, и
верещанье смолкло. Через секунду в люке что-то полыхнуло.
Но Питкин этого уже не видел. Он целовал Большую Берту.
Питкин не видел также, как из люка выскочил маленький зеленый
лягушонок. Некоторое время он таращился на луну, а потом пронзительно
заквакал. Три длинных квака, три коротких и снова три длинных...
ДЕНЬ БЕЗ СМЕРТИ
Запах лекарств гулял по просторным комнатам дворца Верховного
Предводителя, бессменного борца за демократию, человека, укравшего
созвездие Павлина.
Сам он лежал на разрисованном зелеными молотилками ложе, укрытый до
подбородка белоснежным одеялом. Глаза - закрыты, в уголках губ -
страдание.
В капельнице беззвучно лопались пузырьки.
Врач выключил универсальный диагностер и задумчиво почесал за ухом.
- Когда? - не раскрывая глаз, спросил Верховный Предводитель.
- Сегодня или завтра, - подобострастно ответил врач, сматывая
щупальце диагностера.
Умирающий открыл глаза и приподнял голову. Голос его был тих и
спокоен.
- Ну нет. Я не хочу умирать и не умру. Через минуту здесь должен быть
мой секретарь. Пусть захватит бланк для очередного указа.
Врач пожал плечами...
Была ночь. Дождь бегал по городу, словно сороконожка, отталкиваясь
тоненькими струями от крыш и асфальта. Смерть затаилась в ближайшем
парадном и, когда патрульный самоход проехал мимо, отправилась дальше. Она
шла вдоль по улице и думала, что ничего, кроме насморка, такая погода
принести не может. И вообще, лучше бы сейчас сидеть у камина и смотреть,
как поджаривается на огне сочное мясо. А потом наполнить высокий
хрустальный бокал густым, похожим на кровь вином...
Однако какие уж там удобства? По пятам идет погоня, и есть только
полчаса, чтобы найти убежище. Потом будет поздно.
Смерть невесело усмехнулась и подумала, что повидала всякого. Но
чтобы бегать по городу в поисках убежища, спасая самое себя? Бред!
Патрульный самоход вынырнул из-за угла совершенно бесшумно, как
призрак. На этот раз смерть спряталась за статую Вечного Просителя, возле
входа в управление "Лесносырхвостстебснабсбыта".
Машина остановилась возле статуи, и смерть увидела тех, кто в ней
сидел. Их было трое. Генерал в позолоченном хомуте, поручик в
посеребренном и капрал-водитель, на шее которого тускло светилась медь.
Генерал небрежно курил тонкую сигарету.
Подумав о том, как тепло и сухо у них в машине, смерть скрипнула
зубами.
Хорошо устроились, гады.
- Ну, скоро там! - спросил генерал и выкинул окурок на тротуар.
- Сейчас, сейчас, - ответил капрал и стал торопливо крутить ручки
настройки передатчика. Поручик выудил из кармана плоскую фляжку и, сделав
порядочный глоток, сказал:
- Нет, ну не охламоны ли эти, из службы успокоения? Не могли взять
какую-то старуху. Эх, послали бы меня... Я бы им показал... я бы их
научил... А теперь ищи ее - свищи.
- Со смертью шутки плохи, - с сомнением сказал капрал.
- Плохи, - передразнил его поручик. - Смерть теперь отменена. И чтобы
