Красный, зеленый, желтый...
Нет, ему был нужен фиолетовый. В котором полчаса назад исчезло три
человека из группы изучения абсурдных миров.
Собственно говоря, хлопот с этими абсурдниками хватало почти с самого
момента открытия дороги. Уже тогда они отчаянно вопили, что фиолетовые
миры как раз и должны быть абсурдными, что им надоело получать информацию
из вторых рук и пусть-ка их пропустят в один из этих миров. Понятное дело,
об этом не могло быть и речи. Для полного спокойствия с каждого абсурдника
стребовали подписку о том, что он не будет пытаться проникнуть в
фиолетовые, а также синие миры. Подписку-то абсурдники дали, но месяц
спустя все-же нашелся безумец, который, наплевав на все обязательства,
сунулся в синий мир. Обратно он не вернулся. А также два дорожника класса
"Бонд". Мир, в котором они исчезли, объявили закрытым, а абсурдников
вообще убрали с дороги миров. Дескать, пусть сидят себе в лабораториях,
исследуют материалы, фотографии, строят безумные теории. На дороге и без
них неприятностей хватает. Почти год все было нормально, а потом началась
старая песня, про то, что лучше один раз пощупать, чем исследовать сто
отчетов и десять тысяч фотографий, но никто на нее не обращал внимания. И
вот...
Короче говоря, три молодых абсурдника, каким-то образом обманув
охрану дороги, проникли на нее и, сообщив об этом диспетчеру по
исследованию дороги, вошли в фиолетовый мир.
Вот и все. Можно добавить, что в тот момент, когда они входили в
фиолетовый мир, свободным был лишь один дорожник класса "Бонд" - Корсаук.
Диспетчеру ничего не оставалось, как послать его на помощь к абсурдникам и
объявить тревогу...
Вот он!
Корсаук остановился у окна фиолетового мира и прислушался. Тишина. Ну
еще бы! А через золотистый туман ничего не видно.
Он вытащил переговорник из кармана и поднес его к губам.
- Да, я слушаю, - раздался недовольный голос главного диспетчера.
- Значит так, я у цели. Похоже это тот самый мир, в который они
вошли. Фиолетовый. Что нового?
- От абсурдников никаких вестей, ни звука. Помощь тебе уже идет. Трое
из команды Глоха. Но они будут на месте только через полчаса, не раньше.
Сам понимаешь, каждая минута на счету. Там ребята может быть погибают. Так
что иди прямо сейчас, а парни Глоха придут тебе на помощь через полчаса. Я
думаю, столько ты продержишься?
- Ну-ну, - раздраженно проворчал Корсаук и выключил переговорник.
Махнув рукой, он взял наизготовку бластер и шагнул в окно фиолетового
мира...
Он был на самом деле белым. Ослепительно белым, каким бывает
вековечный, никогда не тающий снег.
Корсаук протер глаза.
Вот именно, ничего кроме белизны. Она была у него впереди и сзади,
под ногами и над головой. Белизна. Из-за нее понять границы этого мира
было совершенно невозможно.
Он вспомнил другой фиолетовый мир в который ходил месяца два назад.
Мир в котором перепутаны все краски, измерения и даже время. А этот стало
быть, белый. Ишь ты!
Корсаук сделал шаг назад, пытаясь сообразить, где же в этой белизне
могли спрятаться тир абсурдника. Где? И вообще, может их кто-то съел? Кто?
Кто может жить в такой белизне и на что здесь охотиться?
Сделав еще шаг, Корсаук вдруг понял, что уже некоторое время слышит
странные звуки. Это его насторожило.
- Ну же, ну, где ты, выскакивай, - бормотал дорожник, оглядываясь по
сторонам.
И тут это случилось. Что-то грязно-голубое, ноздреватое, похожее на
плиту метров десяти в длину и метров пяти в ширину, мгновенно появилось
перед Корсауком и, мимоходом мазнув его по ногам, тотчас же унеслось
прочь. Боли Корсаук не почувствовал, но все же посмотрел вниз и обмер. Ног
у него не было. Просто не было и все. При этом безногое туловище дорожника
каким-то образом не падало на землю.
Что это?
Догадка пришла Корсауку в голову мгновенно. Отшвырнув в сторону
бластер, он схватился за переговорник, для того, чтобы предупредить
диспетчера о том, чем является этот мир, но было поздно. Ноздреватая плита
возникла на этот раз сверху и накрыла его полностью. Через полсекунды она
сдвинулась в сторону и стало видно, что место где стоял дорожник, сияет
девственной чистотой.
Девочка посмотрела на лежащий перед ней листок бумаги и увидела, что
кто-то нарисовал на нем трех маленьких смешных человечков. Стерев их, она
отложила в сторону ластик и задумалась. Тут ее позвали обедать и девочка
ушла.
Вернувшись через полчаса, она поглядела на листочек и увидела на нем
еще одну такую же маленькую, смешную, очевидно не замеченную ей раньше
фигурку. Пожав плечами, девочка стерла и ее.
Ей много чего хотелось нарисовать. Например, принцессу и похитившего
ее дракона, а также храброго рыцаря, который бы его победил.
Девочка взяла карандаш и нарисовала дракона. А принцессу и храброго
рыцаря не успела, так как ее позвали на улицу играть в мяч. Она убежала.
А листок так и остался лежать на столе. Морда у нарисованного на нем
дракона была задумчивая, словно он кого-то ждал.
ДВА СОЛНЦА
Желтое солнце коснулось горизонта. Собаки бежали по следу Кряла
цепочкой, высунув языки, жадно вынюхивая запах ускользающей добычи. За
ними, сжимая в лапе верное ружье, скакал Фрумас. Его охотничий костюм
состоял из оранжевого кафтана со множеством карманов, высоких сапогов и
маленькой шапочки со вставленным в нее перышком птицы Хойхо, вечной и
умирающей каждую секунду, живущей далеко за черной пустыней, там, где небо
соединяется с землей, а доверчивые звезды касаются загадочных островов
своими нежными лучами.
Поначалу след вел на север, к великой реке, которая катит свои сонные
воды в страну сладостей и смуглогрудых женщин. Через полчаса он свернул к
старым оврагам, где по утрам поют иволки и ржавеют останки какой-то
машины, прилетевшей неизвестно откуда и непонятно почему оставшейся здесь
навсегда.
А когда солнце наполовину скрылось за горизонтом, Крял побежал к
пещерам у подножия сиреневых гор, вздымавших свои вершины на такую высоту,
что за них задевали даже летучие медузы, которые по понедельникам
прилетали в этот мир из страны вечных воспоминаний, вчерашних снов и
бесплотных мечтаний.
Увидев это, Фрумас гикнул, пришпорил своего коня и, сняв верное ружье
с предохранителя, поскакал еще быстрее, пытаясь настигнуть добычу до того,
как она скроется.
Копыта коня взрывали дерн. Ветер свистел в ушах. Ветка голубой березы
хлестнула Фрумаса по морде, едва не сбросив его на землю...
Он настиг Кряла возле входа в одну из пещер и, осадив запыхавшуюся
лошадь, выронив расшитую магическими камешками перчатку, прицелился.
Оставалось только нажать спуск, но что-то помешало Фрумасу это сделать.
Словно невидимая ладонь сжала его мозги мешая думать и действовать.
Бессильно опустилось и выскользнуло из рук верное ружье...
Увидев это, Крял оскалил клыки и, неловко помогая себе пятой ногой,
нырнул в пещеру.
Фрумас же медленно соскользнул с коня и, покачнувшись, посмотрел по
сторонам остекленевшими глазами.
Тем временем желтое солнце скрылось за горизонтом, и когда погас
последний лучик, Фрумас, опустившись на четвереньки, пополз в сторону
ближайших кустов. С него соскользнули сапоги и охотничий кафтан. Шапочка с
перышком птицы Хойхо зацепилась за куст казурии и осталась висеть на нем.
А Фрумас, почувствовав, что освободился от этих теперь ненужных вещей,
радостно зарычал...
И наступила ночь...
Через шесть часов синее солнце показалось из-за горизонта. Как только
его лучи упали на изумрудную траву у подножия гор, из пещеры выполз Крял.
Медленно, словно неживой, он пошел вперед и вскоре оказался перед домиком,
из которого восемь часов назад выехал на охоту Фрумас.
Он отворил скрипучую калитку и, миновав аккуратный дворик, вошел в
дом. Там он поднялся на второй этаж и лег в кровать, которую четырнадцать
часов назад покинул Фрумас. Но спал он всего лишь минуту, а когда она
миновала, откинул одеяло и, потирая единственный глаз четырехпалым
кулаком, сказал:
- Мюс побери, ну и утро!
Он оделся и, спустившись в кухню, приготовил себе завтрак, который со
вкусом и съел. А после завтрака что положено?
Крял вышел из дома и, сев на маленькую скамеечку в саду, выпустил
первый, утренний - самого высшего сорта, из тех, что продаются только в
столице, на углу Воздвижения и Застоечной, по одному миражу сотня, -
десяток мыльных пузырей.
После этого можно было приниматься за работу. Крял добросовестно
вскопал весь огород, осторожно работая лопатой и внимательно разглядывая
рыхлую землю. Не дай бог пропустишь хотя бы одну личинку параграфа -
останешься без урожая!
Когда же с этой работой было покончено, он отправился на луг и до
обеда успел скосить приличную кучу сухопутных водорослей. Увидев, что на
сегодня сделано достаточно, он согнал скошенные водоросли в стог, чтобы
они просохли, и отправился на обед.
Вернувшись домой, он мгновенно приготовил глазычницу, а когда она
была готова, попробовал и добавил в нее щепотку бертолетовой соли, сел и
заморил червячка.
Потом он устроился в саду и, выпустив очередной десяток мыльных
пузырей, увидел, что солнце уже опустилось к горизонту и пора отправляться
на охоту.
Что ж!
Крял надел оранжевый охотничий кафтан, высокие сапоги и шапочку с
перышком птицы Хойхо. Снял со стены верное ружье и пошел седлать коня, уже
застоявшегося в конюшне. Увидев его, конь радостно заржал сразу обоими
ртами и тотчас же захрустел кусочком горного хрусталя, который ему кинул
Крял.
Итак, вперед!
Поначалу он ехал не спеша, весело поглядывая на собак, обогнавших его
метров на десять. Но вот впереди мелькнула волосатая спина. Добыча!
Настоящий, великолепный, молодой Фрумас!
Оранжевая кровь ударила Крялу в голову. Он пришпорил коня. А собаки
уже шли по следу, радостно воя и едва не хватая зверя за хвост.
Сначала они бежали к реке, потом к большим оврагам, а когда голубое
солнце почти исчезло за горизонтом, свернули к горам.
И, настигнув Фрумаса возле пещеры, Крял прицелился, но не выстрелил.
Верное ружье упало на траву. Охотник сполз с коня и, потеряв одежду,
скрылся в кустах.
Наступила ночь...
Утром же из пещеры вылез Фрумас и отправился домой. И, полежав в
собственной кровати всего лишь минуту, он, может быть, в тысячный раз
проснулся, предвкушая глазычницу и первый десяток мыльных пузырей.
Может быть, в стотысячный раз он позавтракал, а потом славно
поработал. Когда же наступил вечер, он поехал на охоту и, опять не убив
Кряла, уполз в кусты. А утром Крял отправился домой и, может быть, в
миллионный раз проснулся в собственной постели, уже предвкушая вечернюю
охоту...
И если некоторое время наблюдать эту карусель со стороны, то
становится совершенно ясно, что Крял и Фрумас - представители двух
разумных рас, каждая из которых разумна только, когда светит одно из
солнц.
А виновата в этом эволюция, которой случалось выкидывать штуки и
похлеще.
Но если бы кто-нибудь ночью пришел к дому, в котором поочередно живут
Крял и Фрумас, он бы увидел странные вещи.
С наступлением темноты во всех его комнатах зажигается свет. И если
прижать лицо к оконному стеклу и заглянуть внутрь дома, то можно увидеть
комнату, в которой за столом сидит с десяток странных созданий. А если
приложить ухо к замочной скважине, то можно услышать, как они, поглощая
продукты Кряла и Фрумаса, весело смеются и поют песенки, ведут застольные
