поддерживать огонь в светильниках, хотя поклонялись они совсем другим
богам. Не пришло им в голову и переоборудовать храм для своих обрядов: по
мнению миттаусцев, это стало бы началом конца света.
Сава провела в пещерах больше двух недель; ее восторги не могли не
порадовать ревниво относящимся к красотам родного края миттауских монахов.
Стенхе тоже радовался, но совсем по иной причине. По его расчетам в Интави
уже должны были дойти вести о большом наводнении в Сургаре.
Когда восхищение Савы стало стихать, Стенхе напомнил о Арзрау. Ехать
туда Саве не очень хотелось; она полагала, что эта поездка будет
неинтересной и бесплодной; она ничего от Арзрау не ожидала, потому что о
арзраусцах шла молва, как о людях суровых и не любящих чужаков; но Сава
обнаружила, что слухи эти не точны, когда в долину Нтангра прибыл
владетель Арзрау.
Уже за два дня в монастырском постоялом дворе поднялась суматоха.
Готовили покои для знатного гостя и его свиты. Стенхе уж подумывал уехать
от греха подальше, но решил все же, что все, что в мире не делается, все к
лучшему.
Уз уважения к чужеземцу настоятель зашел предупредить, что тот должен
быть представлен принцу Арзрау. Стенхе поблагодарил настоятеля за внимание
и отправился с Савой знакомиться со знатным постояльцем.
Принцу Арзрау уже доложили, что в монастыре живет старый гортуский
воин со своим сыном; доложили также и о том, что пребывает он в Миттауре
явно под надуманным предлогом, наверняка с тайной миссией, но вот в чем
заключается эта миссия - совершенно неясно. Во всяком случае, это вряд ли
шпионаж, поскольку никакой воин таким постыдным делом заниматься не
станет.
Стенхе великолепно понимал, что причину приезда в Миттаур надо
называть, пусть даже и очевидно вымышленную. Ложь - еще не самый страшный
из пороков, пусть уж принц Арзрау видит, что Стенхе из Лорцо врет неумело;
главным же сейчас было понравиться принцу и приобрести в Миттауре высокого
покровителя.
И Стенхе не прилагал особых усилий, чтобы понравиться; внешность у
него, он знал, была располагающая: хоть и не слишком благообразная, но
вполне подходящая для воина; Стенхе лишь убрал из своей речи книжный
говор, более подобающий монаху.
И своего он добился.
Старый заслуженный солдат, честный вояка, с достоинством и почтением
взирающий на благородных господ, и его юный сын, ясноглазый и по-детски
робкий, принцу Арзрау понравились.
- Пригожий у тебя мальчик, Стенхе, - заметил принц. - Сколько ему?
- Четырнадцать исполнилось, государь, - с поклоном отвечал Стенхе.
- Тогда он ровесник Паору, - принц указал на своего сына, стоящего
рядом.
Стенхе поклонился молодому принцу.
- Твой сын не очень похож на тебя, - заметил принц.
- Он пошел в мать, - отвечал Стенхе. - Она была из настоящих
аоликану. Я же, сами видите, породой не вышел.
- Да, - согласился принц. - Твой сын сделает хорошую карьеру, когда
вырастет. У вас в Майяре самое главное - иметь благородную внешность.
Принц был прав. Здесь, в Миттауре, где население было однородным,
смешным казался Майяр, где особенно ценились темные волосы, серые (а еще
лучше голубые) глаза и тонкий прямой нос. Правда, за четыреста лет пришлые
аоликану уже довольно сильно смешались с завоеванным ими майярским
населением, но старые предрассудки сохранились.
Внешность Савы вполне соответствовала стандартам майярской красоты,
хотя с одной поправкой: по тамошним меркам ее красота была скорее на
мужской лад. Сава была безукоризненно здоровой, смугловатой от загара да и
физически неплохо тренированной; признанные же майярские красавицы
поголовно были рахитичными, бледными до полупрозрачности. Саве сильно
повезло в раннем детстве, потому что методы воспитания Стенхе уберегли ее
от неизбежных для знатной девочки хвороб. Но все же сравниться силой и
умениями с мальчиками-одногодками Сава не могла, поэтому Стенхе, когда
принц предложил своему сыну помериться силой с Савой-Кароем, поспешно
сказал:
- Боюсь, Карой неподходящий противник высокорожденному Паору. У Кароя
недавно была сломана правая рука; он еще не восстановил силу.
Принц настаивал. Принесли учебные мечи, тупые; предложил Саве
выбирать - первым выбирает гость. Сава выбрала один из длинных мечей; он
был немного тяжелее, но рукоять у него была большая; Сава взялась за него
обеими руками: фехтование одной рукой было не для нее.
Принц Паор был чуть выше и гораздо плотнее ее. Он вооружился коротким
мечом и кинжалом; вероятно, он любил сирайский стиль.
- Саутханская защита, - сказал Стенхе почти неслышно над головой
Савы; Сава поняла, что он хотел сказать.
Поединок было решено провести во дворе; собрались посмотреть все, кто
только мог, даже монахи. Правда, этот бой не обещал быть особенно
интересным, но в Миттауре очень любят благородное искусство мечного боя.
Сава приняла классическую саутханскую стойку: ноги расставлены, обе
руки на рукояти меча, опущенного прямо перед собой. Паор стоял, как
ожидалось, в сирайской стойке, очень популярной в Миттауре: вполоборота к
противнику, правое плечо вперед.
Зрители шумно обсудили выгоды и недостатки этих положений. Надо
отдать справедливость, болели собравшиеся не только за своего молодого
принца; кое-кто сделал ставки на никому неизвестного мальчика Кароя -
понравилась его уверенность.
Принц нападал. Конечно, его умение ни в какое сравнение не шло с
умением Маву или Стенхе, но дрался он азартно, не щадя противника, и Сава
с трудом отбивала удары. Саутханская защита - из приемов незрелищных.
Стой, отбивайся от нападающих да сам выбирай время для атаки, когда твой
противник выдохнется или откроется; Сава рассчитывала, что сможет
некоторое время продержаться, а там глядишь - и принц прыть убавит. В
крайнем случае - не стыдно и сдаться.
Но руки у нее были все же слишком слабы: сильным ударом принц выбил
ее меч. Паор воодушевился и ринулся в атаку - уж очень ему хотелось
завершить бой эффектно, с приставленным к горлу противника кинжалом. Сава
отпрыгнула в сторону. Такой оборот дела ей не понравился. Одно дело
сдаться с оружием в руках; другое - безоружным.
- Сдавайся! - орали зрители. - Сдавайся, малыш!
Принц издал арзрауский боевой клич и бросился для последнего удара. И
крик его захлебнулся. Потрясенные зрители увидели лишь, что он лежит на
земле, а Карой, прижав коленом его грудь, отбирает у него меч.
- Великолепно! - воскликнул принц Арзрау в наступившей тишине. - Твой
сын достоин уважения.
Сава выпрямилась. Восхищенные зрители похлопывали ее по плечам,
совали в руки монеты, изъявляли свои восторги. Паор оказался
незлопамятным. Поражение его, конечно, огорчило, но неожиданный конец
поединка ему понравился, хотя он даже не успел понять, как его,
собственно, победили. И он, обхватив Кароя за плечи, даже не сбив со своей
одежды пыль, повел своего победителя к принцу Арзрау.
- Ты удачлив, - сказал Арзрау, даровав Карою перстень со своей руки.
- Не очень силен, но ловок и быстр. И не теряешься. Хочешь остаться у меня
на службе? У меня тебе будет не хуже, чем в вашем Горту, ты должен знать.
- Да, государь, - чуть смущенно отвечала Сава. - Но я не могу принять
твое милостивое приглашение.
- Карой уж записан в свиту гортуского наследника, - пояснил Стенхе. -
Ты извини, государь, но он уже при деле.
- Жаль, жаль... - проговорил Арзрау. - Но надеюсь по крайней мере,
что вы с отцом сможете у нас еще погостить?
- Ты очень добр, государь, - смущаясь, поклонилась Сава.
Положение гостей принца куда выше положения простых чужеземцев в
Миттауре; это было даже больше того, на что надеялся Стенхе. Он объявил
Саве, когда они ушли от принцев и остались одни:
- Твои шансы приобрести для Руттула действительно княжеское
вооружение довольно велики.
Сава промолчала.
- Откуда ты знаешь? Маву тебе сказал? - спросила она.
- Я сам догадался, - пожал плечами Стенхе. - Разве не верно?
Следующие дни для них обоих были наполнены шумом, от которого они уже
отвыкли; приходилось постоянно находиться на виду принцев, есть с ними за
одним столом; Сава еще несколько раз пришлось участвовать в поединках (она
во всех была побежденной).
- Мне это надоело, - заявила наконец Сава Стенхе. - Я уже вся в
синяках. И еще немного - у меня мышцы буграми станут, как у призового
борца.
- Потерпи, - утешал ее Стенхе. - Или давай заявим, что у тебя рука
разболелась.
- Тогда для меня лекаря позовут, - возразила Сава.
- Недельку потерпишь? Еще неделя - и уедем. Так, сразу, неприлично.
Но неделю терпеть не пришлось.
Нравы при Арзрауском дворе значительно проще майярских; никому здесь
и в голову не придет окружать наследного принца таким же блеском, как,
скажем, наследника принца Горту. У Паора, к примеру, свиты не было, один
только слуга, и поведение Паора не регламентировалось особым этикетом, так
что почти все время он мог проводить с Кароем. Конечно, при дворе его отца
было еще несколько его сверстников, но испытываемое юным принцем
любопытство заставляло его вертеться вокруг чужеземцев. Вертеться - это
Самое подходящее слово; Сава вела себя очень сдержанно, особенно потому,
что обстановка вокруг ей нравилась все меньше, а нетерпение заставляло ее
придумывать способы, какими можно было бы раздобыть Руттулу наилучшее
оружие.
И как Стенхе не оберегал Саву от постороннего глаза, Паор кое-что
приметил и заподозрил Кароя. Заподозрив, стал приглядываться, а
приглядевшись, пришел к некоторым выводам, впрочем, не вполне верным.
Сделав же эти выводы, он пошел к Стенхе и, встав против него, заявил:
- Стенхе, я прошу вас с Кароем как можно быстрее покинуть двор моего
отца.
- Почему же, мой принц? - насторожился Стенхе.
- Ты требуешь объяснений?
- Да, мой принц.
Паор помолчал, подбирая слова.
- Хорошо, - сказал он. - Я объясню. Дело в том, что ты бесчестишь
свое имя, имя твоего покровителя и имя моего отца, позволив себе выдавать
твою любовницу за сына.
- Любовницу? - Тут Стенхе, пожалуй, даже растерялся.
- Стенхе, - позвала Сава, появляясь в комнате. Ее встревожило то, что
Паор только что прошел мимо нее, хмуро отворачиваясь, и она поспешила за
ним. Объяснение Паора она слышала; теперь, по ее мнению, следовало
разъяснить кое-что Паору. Так что она сказала: - Стенхе, оставь нас.
Голос ее был властен, а Стенхе повиновался с таким почтительным
поклоном, что Паор сообразил: в выводах своих он довольно сильно ошибся.
- Если мое присутствие здесь ты считаешь оскорбительным, - заявила
Сава, - то я немедленно уеду. И то сказать, тут мне порядком надоело
изображать из себя мальчишку. Но могу ли я надеяться, что ты не раскроешь
никому мое инкогнито?
- У меня нет тайн от отца, - ответил Паор. - Ты сейчас ведешь себя,
как знатная дама, но откуда я могу знать, что ты не притворяешься и
сейчас? Назови свое имя.
- Нет, - сказала Сава. - Ты же утверждал, что я веду себя недостойно.
Как я могу назвать свое имя и опозорить имя моего мужа? Я лучше умру.
Принц сконфузился.
- Я не хочу вреда тебе, - пробормотал он. - Но кто может подтвердить,
что ты - действительно знатная дама? Только Стенхе, а он твой слуга.
- Да, - подтвердила Сава, - и он скажет все, что я захочу, а других
доказательств у меня нет. И что с того?
Говоря так, она сняла куртку и высвободила косу из капюшона. Паор еще
больше смутился и потупился.
