то, что было и что осталось. И не будет неосторожно рисковать
своим положением.
В следующую неделю погода улучшилась. По-прежнему шли
дожди, но температура поднялась на 10 градусов и между дождями
солнце светило так ярко, что Мэтью смог выключить бойлеры. Це-
ны на Ковент Гарден сохранялись высокие, а новое удобрение,
которое уговаривала его купить компания, оправдало свою стои-
мость. Плоды приобрели хороший цвет. Датские фермеры, видимо,
сосредоточили свои усилия на немецком рынке. Пожалуй, год бу-
дет хороший.
В пятницу позвонила Джейн. Оператор спросил: "Вы оплатите
вызов мисс Джейн Картер? - и Мэтью ответил: "Конечно, соедини-
те нас."
Голос ее звучал весело, она слегка задыхалась. Мэтью
спросил, не бежала ли она.
- Нет, папа. Просто быстро шла. Я на Чаринг Кросс по пути
к тете Мэри.
Мэри, младшая из его сводных сестер, была единственным
членом семьи, с которым он поддерживал связь. В последние годы
его брака она пробовала карьеру актрисы в Лондоне и несколько
раз бывала у них в мрачной квартире с высоким потолком на
Кромвел Роуд. Хотя она этого не говорила, Мэтью знал, что она
не любит Фелисити и симпатизирует ему. Она любила Джейн, кото-
рая после поступления в университет несколько раз гостила у
нее. 6 лет назад Мэри вышла замуж за фермера из Восточного
Сассекса. Детей у нее не было.
- Это хорошо,- сказал Мэтью. - Гораздо лучше, чем уик-энд
в Лондоне.
- Боже, конечно. Один из наших парней пишет роман - ну,
знаешь, о здешней жизни. Он не мог придумать название, и Майк
предложил "Воскресение педераста". Ужасно, правда...
Мэтью рассмеялся. "Как Майк?"
Этот студент-химик довольно часто, хотя и невинно начал
фигурировать в рассказах дочери об университетской жизни.
- О, прекрасно!
- А работа?
- Отвратительно, дорогой. Как твои помидоры?
- Не могу жаловаться.
- Значит, очень хорошо. Может, все же удастся зимой
съездить в горы?
- Поезжай,если хочешь. Я не поеду.
--Поедешь. Хотя бы просто чтобы посидеть и выпить в
компании. Ты становишься слишком скучен на твоем острове.
Он был доволен ее настойчивостью и сказал насмешливо;
"Так говорит космополит. К среднему возрасту поневоле
становишься немного скучен".
- Не станешь, пока есть я. Дядя Гарри встретит меня у
Сен-Леонарда. В новом "ягуаре". Как ты думаешь, он позволит
мне править?
- Нет. И ты не должна просить его.
- А что тут такого?
- Я позвоню Гарри и предупрежу его.
- Не надо. Дьявольщина! Гудки.
- Я могу заказать еще три минуты.
- Дорогой, не могу. Поезд уходит в два. Я позвоню утром.
- Хорошо. До свиданья, девочка.
- До свиданья.
Мэтью приготовил себе ужин - запеканку со свининой, с час
посмотрел телевизор и, в последний раз обойдя теплицы, лег ра-
но в постель. Он немного почитал и легко заснул. Его разбудил
собачий лай, он сел и зажег свет.
Он держал несколько десятков кур, чтобы иметь свежие яй-
ца, и собака повадилась беспокоить их по ночам. Очевидно, это
маленькая собака, она пробиралась через изгородь и сгоня-
ла кур с насеста. Однажды ночью Мэтью встал и слышал, как со-
бака убежала с его приближением. Это было с неделю назад, и с
тех пор он держал в спальне дробовик. Он лишь пугнет собаку.
Мэтью надел брюки и куртку поверх пижамы, натянул носки и бо-
тинки. Потом зарядил ружье и, прихватив фонарик, быстро пошел
в направлении курятника.
Ночь была ясная и прохладная, небо безоблачное, луна в
первой четверти, большая арка Млечного Пути лила с неба мягкий
свет. Мэтью снова услышал собаку на тропинке и сразу остано-
вился. Она не лаяла, а выла, и Мэтью понял, что куры тут ни
при чем. Похоже, это колли с фермы Марти. Но и куры беспокои-
лись. Они нервно кудахтали, а в это время ночи такие звуки очень
необычны. Мэтью крепче сжал ружье и пошел дальше.
Он слышал теперь и другие звуки в неподвижном воздухе.
Вторая собака поддержала первую, а где-то вдали послышался вой
третьей. Мычали коровы. А вот крик, отвратительный и раздираю-
щий уши даже на расстоянии в четверть мили, одного из ослов
мисс Люси. В этих обычных звуках чудился какой-то ужас - в не-
обычно спокойную ночь, без ветерка, в мирные предутренние
часы. Потом послышался еще один звук, знакомый, но теперь са-
мый странный из всех. Щебетанье птиц, просыпающихся после сна.
Сначала одна, потом другая, все больше и больше, и наконец
Мэтью почувствовал, что все птицы на острове проснулись и
беспокойно кричат. Он снова остановился рядом с зарослями бамбука в
конце своего огорода.
Затем после мгновенной едва ощутимой дрожи земля под ним
поднялась, подбросила его, как крысу, снова поднялась и швыр-
нула его в воздух.
2
Мэтью чувствовал, как стебли бамбука бьют его по лицу и
по телу, и инстинктивно ухватился за них. Земля опустилась, и
он начал сползать вниз, но тут земля поднялась вновь, и звезды
на небе начали сумасшедшее вращение. На этот раз его глубоко
забросило в бамбук, левая нога и плечо оказались крепко зажа-
тыми между стеблями.
После первого толчка наступила режущая уши тишина. После
второго послышался шум, раздирающий барабанные перепонки; пе-
ред ним меркло воспоминание о бомбардировках. Мэтью смятенно
подумал, что мир сорвался со своей орбиты, катится куда-то в
космос. Шум замер и снова начался, когда земля поднялась в
третий раз. Стебли бамбука держали цепко. Далее последовал це-
лый ряд толчков - удар и рев, удар и рев - в каком-то отврати-
тельном ритме. Однажды ему показалось, что он слышит собачий
вой, но такой слабый звук должен был потеряться в грубом кре-
щендо раздираемой на куски и протестующей земли.
Новый звук был иным, но в том же гигантском масштабе. Он
прозвучал во время отлива одной из ударных волн, и Мэтью по-
нял, что уже давно, не осознавая, слышит его. Это был вой вет-
ра и гром лавины, смешанные с грохотом морского шторма. Этот
звук взлетал высоко, до пределов слышимости, и снова
спускался. Но, спускаясь, он менял свою высоту, как свисток по-
езда, проносящегося мимо станции. Когда этот звук замер, зем-
ля снова поднялась и взревела, поднялась и взревела - страшная
тема с вариациями, оркестрованная демонами, и сильный порыв
ветра чуть не сорвал Мэтью с бамбукового насеста.
Он понятия не имел, сколько прошло времени до первого
настоящего затишья. У него было впечатление, что удары продол-
жались часами, но на это нельзя было полагаться: все его
чувства сильно пострадали от физических и звуковых ударов.
Один раз он слышал треск стекла, разлетающегося на тысячи
кусков, но не мог понять, происходило ли это в конце или в са-
мом начале. Но наконец он понял, что земля снова неподвижна и
слышатся лишь отдаленные ее стоны и трески. Наступившая
тишина была тишиной не ожидания, а истощения, тишиной после
боли, конечным спокойствием. Когда он попытался высвободиться,
треск бамбука громко прозвучал в ушах. Освобождаться оказалось не-
легко, его зажало прочно, и к тому времени, когда это ему уда-
лось, он вспотел в холодной ночи.
И даже когда он оказался на прочной земле, что-то было не
так. Его чувство равновесия? Он подумал, что стоит наклонно.
Когда он двинулся по тропе к дому, то споткнулся и чуть не
упал. Он остановился, глядя вверх. Небо не изменилось, по-
прежнему яркие звезды и луна в первой четверти. И тут Мэтью
понял, что не так. Раньше земля была ровной. Теперь она подни-
малась к западу, в сторону теплиц.
Это открытие ошеломило его. Он знал, что произошло зем-
летрясение, серия землетрясений чрезвычайной силы. Он знал,
что теплицы его разбиты, и ожидал, что дом тоже будет сильно
поврежден. Но тут сама земля изменила форму!
Во время первого толчка он выронил фонарик (выключив его
предварительно, так как не хотел спугнуть собаку, вспомнил он
с сухим удивлением). Мэтью оглянулся в поисках фонаря, но его
не было видно, и он отказался от поисков. Вместо этого он по-
шел в сторону дома. Света было достаточно, чтобы разглядеть
тропу. Можно ли отсюда увидеть дом? Он сделал несколько шагов,
потом остановился. Потом снова пошел, но гораздо медленней.
Лунный и звездный свет освещал груду развалин. Развалины пок-
рывали значительную площадь, но почти не поднимались в высоту.
Выше всех стояла дверь, почему-то не упавшая, и из разбитых
кирпичей торчала телеантенна. Мэтью смотрел на все это, когда
новый толчок бросил его на землю.
Он был не такой сильный, как предыдущие, а следующий -
когда он поднялся на ноги - еще слабее, так что он лишь пошат-
нулся, но не упал. В то же время Мэтью ощутил гораздо больший
страх, может быть, потому что прошел первоначальный шок и он
мог размышлять более ясно. Бамбук защитил его и сделает это
снова. Другого убежища нет.
Он вернулся и скорчился среди стеблей бамбука. Наломав их
и уложив на землю, он изготовил нечто вроде подстилки или
гнезда - не очень удобно, но лучше, чем ничего. При следующем
ударе его убежище затрещало, но не развалилось. Он уселся поу-
добнее и стал ждать наступления утра. Часы, лежавшие на столи-
ке у кровати, теперь погребены в развалинах. Могло быть любое
время между полуночью и четырьмя часами утра.
Были еще удары, но не очень сильные, и интервалы между
ними становились больше. Он подумал о Джейн и обрадовался, что
она далеко от острова. Около двухсот миль - более чем доста-
точно для безопасности. Потом стал думать о своем будущем.
Все его деньги вложены в теплицы и дом. Он попытался
вспомнить, что говориться в страховом полисе о землетрясениях.
Ему все же повезло. Он жив. С холодной уверенностью он по-
чувствовал, что большинство его соседей погибло. Не слышалось
ни звука. Даже собачий вой прекратился.
На востоке небо из черного стало пурпурным, а когда поб-
лекли звезды, голубоватым. Земля время от времени вздрагивала,
но не сильно, почти мягко. Мэтью, замерзший, с затекшим телом,
спустился со своего насеста и потянулся.
Тропа, шедшая вдоль теплиц, вела к ферме Маржи. Стекло
лежало как замерзшее озеро, отороченное, как кружевами, обломка-
ми строений. Под ним, как затонувшие водоросли, лежали раздав-
ленные зеленые растения, местами с красными пятнами. Рядом
виднелась груда обломков на месте упаковочного сарая, где лишь
накануне были подготовлены к упаковке пятьдесят подносов со
спелыми помидорами. Больше четверти тонны. Мэтью отвернулся и
пошел дальше.
Вид фермы Маржи оказался более шокирующим, чем вид
собственного дома. Та же идиотская груда кирпичей и гранитных
плит, лишь на несколько футов поднимающаяся над землей. Мэтью
медленно пошел вперед. Он думал, что может кому-нибудь помочь,
освободить попавшего в завал. Зрелище фермы лишило его такой
надежды. Он обошел вокруг груды, не найдя даже места прежнего
входа. Самые разные вещи перемешались здесь: занавески и посу-
да, разбитая мебель, поднятый палец торшера, раскрытая книга,
придавленная куском шифера. А в центре торчала человеческая
рука в протесте или мольбе. Она выглядела очень молодой и бе-
лой. Дочь, вероятно, Тесси. В конце лета она должна была выйти
замуж за молодого парня из гаража. Мэтью отвернулся и ушел.
Дойдя до развалин своего дома, он понял, что замерз и
проголодался. Он смотрел на груду камня и обломков дерева, пы-
таясь определить, где была кухня. Осторожно поднялся на разва-
лины и увидал светлую дверцу холодильника. Он сбросил сверху
несколько бревен и начал расчищать подход к дверце. Сначала
шло легко, но потом все труднее и труднее. Наконец он добрался
до непреодолимого препятствия - дубовая потолочная балка при-
жала дверцу. Он выпрямился, вспотев. Голод грыз еще сильнее
