года.
Томас Роджерс и Этель Роджерс, 6 мая 1929 года вы обрекли на смерть
Дженнифер Брейди.
Лоренс Джон Уоргрейв, вы виновник смерти Эдуарда Ситона, последовав-
шей 10 июня 1930 года.
Обвиняемые, что вы можете сказать в свое оправдание?
Голос умолк.
На какой-то миг воцарилось гробовое молчание, потом раздался оглуши-
тельный грохот. Роджерс уронил поднос. И тут же из коридора донесся крик
и приглушенный шум падения.
Первым вскочил на ноги Ломбард. Он бросился к двери, широко распахнул
ее. На полу лежала миссис Роджерс.
- Марстон! - крикнул Ломбард.
Антони поспешил ему на помощь. Они подняли женщину и перенесли в гос-
тиную. Доктор Армстронг тут же кинулся к ним. Он помог уложить миссис
Роджерс на диван, склонился над ней.
- Ничего страшного, - сказал он, - потеряла сознание, только и всего.
Скоро придет в себя.
- Принесите коньяк, - приказал Роджерсу Ломбард.
Роджерс был бел как мел, у него тряслись руки.
- Сейчас, сэр, - пробормотал он и выскользнул из комнаты.
- Кто это мог говорить? И где скрывается этот человек? - сыпала воп-
росами Вера. - Этот голос... он похож... похож...
- Да что же это такое? - бормотал генерал Макартур. - Кто разыграл
эту скверную шутку?
Руки у него дрожали. Он сгорбился. На глазах постарел лет на десять.
Блор вытирал лицо платком. Только судья Уоргрейв и мисс Брент сохра-
няли спокойствие. Эмили Брент - прямая, как палка, высоко держала голо-
ву. Лишь на щеках ее горели темные пятна румянца. Судья сидел в своей
обычной позе - голова его ушла в плечи, рукой он почесывал ухо. Но глаза
его, живые и проницательные, настороженно шныряли по комнате.
И снова первым опомнился Ломбард. Пока Армстронг занимался миссис
Роджерс, Ломбард взял инициативу в свои руки:
- Мне показалось, что голос шел из этой комнаты.
- Но кто бы это мог быть? - вырвалось у Веры. - Кто? Ясно, что ни
один из нас говорить не мог.
Ломбард, как и судья, медленно обвел глазами комнату. Взгляд его за-
держался было на открытом окне, но он тут же решительно покачал головой.
Внезапно его глаза сверкнули. Он кинулся к двери у камина, ведущей в со-
седнюю комнату. Стремительно распахнул ее, ворвался туда.
- Ну, конечно, так оно и есть, - донесся до них его голос.
Остальные поспешили за ним. Лишь мисс Брент не поддалась общему поры-
ву и осталась на месте.
К общей с гостиной стене смежной комнаты был придвинут столик. На нем
стоял старомодный граммофон - его раструб упирался в стену. Ломбард
отодвинул граммофон, и все увидели несколько едва заметных дырочек в
стене, очевидно, просверленных тонким сверлом.
Он завел граммофон, поставил иглу на пластинку, и они снова услышали:
"Вам предъявляются следующие обвинения".
- Выключите! Немедленно выключите, - закричала Вера, - Какой ужас!
Ломбард поспешил выполнить ее просьбу. Доктор Армстронг с облегчением
вздохнул.
- Я полагаю, что это была глупая и злая шутка, - сказал он.
- Вы думаете, что это шутка? - тихо, но внушительно спросил его судья
Уоргрейв.
- А как по-вашему? - уставился на него доктор.
- В настоящее время я не берусь высказаться по этому вопросу, - ска-
зал судья, в задумчивости поглаживая верхнюю губу.
- Послушайте, вы забыли об одном, - прервал их Антони Марстон. - Кто,
шут его дери, мог завести граммофон и поставить пластинку?
- Вы правы, - пробормотал Уоргрейв. - Это следует выяснить.
Он двинулся обратно в гостиную. Остальные последовали за ним.
Тут в дверях появился Роджерс со стаканом коньяка в руках. Мисс Брент
склонилась над стонущей миссис Роджерс. Роджерс ловко вклинился между
женщинами:
- С вашего разрешения, мэм, я поговорю с женой.
Этель, послушай, Этель, не бойся. Ничего страшного не случилось. Ты
меня слышишь? Соберись с силами.
Миссис Роджерс дышала тяжело и неровно. Ее глаза, испуганные и насто-
роженные, снова и снова обводили взглядом лица гостей.
- Ну же, Этель. Соберись с силами! - увещевал жену Роджерс.
- Вам сейчас станет лучше, - успокаивал миссис Роджерс доктор
Армстронг. - Это была шутка.
- Я потеряла сознание, сэр? - спросила она.
- Да.
- Это все из-за голоса - из-за этого ужасного голоса, можно подумать,
он приговор зачитывал. - Лицо ее снова побледнело, веки затрепетали.
- Где же, наконец, коньяк? - раздраженно спросил доктор Армстронг.
Роджерс поставил стакан на маленький столик. Стакан передали доктору,
он поднес его задыхающейся миссис Роджерс.
- Выпейте, миссис Роджерс.
Она выпила, поперхнулась, закашлялась. Однако коньяк все же помог -
щеки ее порозовели.
- Мне гораздо лучше, - сказала она. - Все вышло до того неожиданно,
что я сомлела.
- Еще бы, - прервал ее Роджерс. - Я и сам поднос уронил. Подлые вы-
думки, от начала и до конца. Интересно бы узнать...
Но тут его прервали. Раздался кашель - деликатный, короткий кашель,
однако он мигом остановил бурные излияния дворецкого. Он уставился на
судью Уоргрейва - тот снова кашлянул.
- Кто завел граммофон и поставил пластинку? Это были вы, Роджерс? -
спросил судья.
- Кабы я знал, что это за пластинка, - оправдывался Роджерс. - Хрис-
том Богом клянусь, я ничего не знал, сэр. Кабы знать, разве бы я ее пос-
тавил?
- Охотно вам верю, но все же, Роджерс, вам лучше объясниться, - не
отступался судья.
Дворецкий утер лицо платком.
- Я выполнял указания, сэр, только и всего, - оправдывался он.
- Чьи указания?
- Мистера Онима.
Судья Уоргрейв сказал:
- Расскажите мне все как можно подробнее. Какие именно указания дал
вам мистер Оним?
- Мне приказали поставить пластинку на граммофон, - сказал Роджерс. -
Я должен был взять пластинку в ящике, а моя жена завести граммофон в тот
момент, когда я буду обносить гостей кофе.
- В высшей степени странно, - пробормотал судья.
- Я вас не обманываю, сэр, - оправдывался Роджерс. - Христом Богом
клянусь, это чистая правда. Знал бы я, что это за пластинка, а мне и
невдомек. На ней была наклейка, на наклейке название - все честь по чес-
ти, ну я и подумал, что это какая-нибудь музыка.
Уоргрейв перевел взгляд на Ломбарда:
- На пластинке есть название?
Ломбард кивнул.
- Совершенно верно, сэр, - оскалил он в улыбке острые белые зубы. -
Пластинка называется "Лебединая песня".
Генерала Макартура прорвало.
- Неслыханная наглость! - возопил он. - Ни с того ни с сего бросить
чудовищные обвинения. Мы должны чтото предпринять. Пусть этот Оним, кто
б он ни был...
- Вот именно, - прервала его Эмили Брент. - Кто он такой? - сказала
она сердито.
В разговор вмешался судья. Властно - годы, проведенные в суде, прошли
недаром - он сказал:
- Прежде всего мы должны узнать, кто этот мистер Оним. А вас, Род-
жерс, я попрошу уложить вашу жену, потом возвратиться сюда.
- Слушаюсь, сэр.
- Я помогу вам, Роджерс, - сказал доктор Армстронг.
Миссис Роджерс - ее поддерживали под руки муж и доктор, - шатаясь,
вышла из комнаты. Когда за ними захлопнулась дверь, Тони Марстон сказал:
- Не знаю, как вы, сэр, а я не прочь выпить.
- Идет, - сказал Ломбард.
- Пойду на поиски, посмотрю, где тут что, - сказал Тони, вышел и тут
же вернулся. - Выпивка стояла на подносе прямо у двери - ждала нас.
Он бережно поставил поднос на стол и наполнил бокалы. Генерал Макар-
тур и судья пили неразбавленное виски.
Всем хотелось взбодриться. Одна Эмили Брент попросила принести ей
стакан воды.
Вскоре доктор Армстронг вернулся в гостиную.
- Оснований для беспокойства нет, - сказал он. - Я дал ей снотворное.
Что это вы пьете? Я, пожалуй, последую вашему примеру.
Мужчины наполнили бокалы по второму разу. Чуть погодя появился Род-
жерс. Судья Уоргрейв взял на себя расследование. Гостиная на глазах
превратилась в импровизированный зал суда.
- Теперь, Роджерс, - сказал судья, - мы должны добраться до сути. Кто
такой мистер Оним?
- Владелец этого острова, сэр, - уставился на судью Роджерс.
- Это мне известно. Что знаете вы лично об этом человеке?
Роджерс покачал головой:
- Ничего не могу вам сообщить, сэр, я его никогда не видел.
Гости заволновались.
- Никогда не видели его? - спросил генерал Макартур. - Что же все это
значит?
- Мы с женой здесь всего неделю. Нас наняли через агентство.
Агентство "Регина" в Плимуте прислало нам письмо.
Блор кивнул.
- Старая почтенная фирма, - сообщил он.
- У вас сохранилось это письмо? - спросил Уоргрейв.
- Письмо, в котором нам предлагали работу? Нет, сэр. Я его не сохра-
нил.
- Ну, что же, продолжайте. Вы утверждаете, что вас наняли на работу
письмом.
- Да, сэр. Нам сообщили, в какой день мы должны приехать. Так мы и
сделали. Дом был в полном порядке. Запасы провизии, налаженное хо-
зяйство. Нам осталось только стереть пыль.
- А дальше что?
- Да ничего, сэр. Нам было велено - опять же в письме - приготовить
комнаты для гостей, а вчера я получил еще одно письмо от мистера Онима.
В нем сообщалось, что они с миссис Оним задерживаются, и мы должны при-
нять гостей как можно лучше. Еще там были распоряжения насчет обеда, а
после обеда, когда я буду обносить гостей кофе, мне приказали поставить
пластинку.
- Но хоть это письмо вы сохранили? - раздраженно спросил судья.
- Да, сэр, оно у меня с собой.
Он вынул письмо из кармана и протянул судье.
- Хм, - сказал судья, - отправлено из "Ритца" и напечатано на машин-
ке.
- Разрешите взглянуть? - кинулся к судье Блор.
Выдернул письмо из рук судьи и пробежал его.
- Пишущая машинка "Коронейшн", - пробурчал он. - Новехонькая - ника-
ких дефектов. Бумага обыкновенная, на такой пишут все. Письмо нам ничего
не дает. Вряд ли на нем есть отпечатки пальцев.
Уоргрейв испытующе посмотрел на Блора.
Антони Марстон - он стоял рядом с Блором - разглядывал письмо через
его плечо:
- Ну и имечко у нашего хозяина. Алек Норман Оним. Язык сломаешь.
Судья чуть не подскочил.
- Весьма вам признателен, мистер Марстон, - сказал он. - Вы обратили
мое внимание на любопытную и наталкивающую на размышления деталь, - об-
вел глазами собравшихся и, вытянув шею, как разъяренная черепаха, ска-
зал: - Я думаю, настало время поделиться друг с другом своими сведения-
ми. Каждому из нас следует рассказать все, что он знает о хозяине дома,
- сделал паузу и продолжал: - Все мы приехали на остров по его приглаше-
нию. Я думаю, для всех нас было бы небесполезно, если бы каждый объяс-
нил, как он очутился здесь.
Наступило молчание, но его чуть не сразу же нарушила Эмили Брент.
- Все это очень подозрительно, - сказала она. - Я получила письмо,
подписанное очень неразборчиво. Я решила, что его послала одна женщина,
с которой познакомилась на курорте летом года два-три тому назад. Мне
кажется, ее звали либо миссис Оден, либо Оньон. Я знаю миссис Оньон,
знаю также и мисс Оден. Но со всей уверенностью могу утверждать, что у
меня нет ни знакомых, ни друзей по фамилии Оним.
- У вас сохранилось это письмо, мисс Брент? - спросил судья.
- Да, я сейчас принесу его.
Мисс Брент ушла и через минуту вернулась с письмом.
- Кое-что начинает проясняться, - сказал судья, прочтя письмо. - Мисс
Клейторн?
Вера объяснила, как она получила место секретаря.
- Марстон? - сказал судья.
- Получил телеграмму от приятеля, - сказал Антони, - Рыжика Беркли.
Очень удивился - думал, он в Норвегии. Он просил приехать побыстрее сю-
да.
Уоргрейв кивнул.
- Доктор Армстронг? - сказал он.
- Меня пригласили в профессиональном качестве.
- Понятно. Вы не знали эту семью прежде?
- Нет. В полученном мною письме ссылались на одного моего коллегу.
- Для пущей достоверности, конечно, - сказал судья. - Ваш коллега, я
