тыла.
Как это часто случается с археологическими открытиями, загадка
выяснилась совершенно случайно. В 1867 году английский офицер, капитан
Уоррен, осматривал Иерусалим и его ближайшие окрестности. Он
заинтересовался источником Аин Ситти Мариам в долине Кедрона,
известным в Библии под названием Гихон. Среди развалин мусульманской
мечети Уоррен обнаружил яму, ведущую в глубь земли. Спускаясь по
выдолбленным в скале ступенькам, он дошел до подземного водоема с
ключевой водой. Несмотря на темноту, Уоррен заметил прямо над головой
круглое отверстие в скале. Раздобыв лестницу и веревку, он залез вглубь. Это
был выдолбленный в стене канал, который шел сначала горизонтально, а
затем по вертикали. Уоррен с огромным трудом поднялся по нему вверх и на
высоте тринадцати метров увидел коридор с высеченными в камне
ступеньками, ведущими в слабо освещенную пещеру. Оттуда по узкой
расщелине он выбрался наружу и, к своему изумлению, убедился, что
находится внутри древних стен города.
Тоннель, как установили ученые, был построен в конце второго
тысячелетия до нашей эры, и конечно же это и есть тот самый канал, по
которому Иоав проник в город. Нетрудно представить себе, как это
происходило. Сначала Иоав сам пробрался по каналу с веревкой, потом
протащил туда всех своих солдат и напал на защитников крепости изнутри, в
то время как Давид атаковал снаружи. Иерусалим был одной из самых
сильных твердынь Ханаана, но у него была своя ахиллесова пята: в городе не
было воды. В мирное время жители спускались к источнику Гихон, но в
случае осады путь к источнику был отрезан. И вот они выдолбили в скале
тоннель со ступеньками. По нему на веревке спускали сосуды, а кто-нибудь,
скрытый в нижней пещере, наполнял их водой из водоема.
Существование прохода держали в строжайшей тайне. Как о нем
проведал Иоав, мы не знаем. Должно быть, проговорился кто-нибудь из
пленных или израильские воины услышали случайно, как ударяется о скалу
сосуд с водой.
Рассказ о двух первых царях Израиля можно отнести к шедеврам
мировой литературы. Борьба Саула со жрецами в защиту своего престола,
мрачная, жуткая сцена у женщины-волшебницы в Аэндоре, крушение дела
всей его жизни и самоубийство, затем бурная жизнь Давида, его горькая
старость, отравленная мятежами и дворцовыми интригами,_ все это эпизоды
подлинно шекспировской трагедии.
Оба царя изображены незаурядными личностями, глубоко
человечными в своих достоинствах, недостатках и преступлениях; у обоих
есть свои заслуги, оба потрясают нас силой и страстностью своих чувств. Из
наивных порою библейских сказаний встают яркие, живые и многогранные
человеческие характеры. Каким прекрасным психологическим этюдом
является, например, описание постепенного душевного упадка Саула,
отравленного ядом подозрений и зависти! Поражает также реализм, с каким
составители Библии обрисовали темные, неприглядные стороны характера
Давида, несмотря на то что, как верный слуга жрецов, он был их
излюбленным героем. Их личные симпатии оказались бессильными перед
неопровержимыми историческими документами, с которыми они вынуждены
были считаться. В библейском тексте явственно проступает отношение
составителей к обоим царям. Саул, враг жрецов, изображен черной
личностью, несмотря на то что его образ жизни вряд ли заслуживает
осуждения. Зато Давид, любимец жрецов, возносится до небес, а его
преступления и неблаговидные поступки затушеваны или изображены с
необыкновенной снисходительностью. Несмотря на то что Давид был
узурпатором, шагавшим к престолу по трупам, нельзя отрицать, что он
принадлежит к числу самых выдающихся и заслуженных личностей в
истории Израиля. Как полководец, завоеватель и основатель государства, он
заслуженно стал гордостью своего народа. Поразительно быстро, однако,
Давид превратился в восточного деспота и изнеженного сибарита. Его
многочисленный гарем, продажные, погрязшие в интригах и склоках
придворные круги, влияние различных фаворитов и фавориток _ такова
потрясающая картина постепенного нравственного падения этого
крупнейшего государственного деятеля. Сомнительным кажется также и
утверждение, что Давид был верным яхвистом. Если он поклонялся одному
лишь Яхве, то откуда взялась у него в доме статуя, которую Мелхола
нарядила в одежду мужа и положила в постель? Это же наш хороший
знакомый домашний бог, предмет языческого культа, запрещенный и
преследовавшийся яхвистами.
Что касается отношения Давида к жрецам, то есть все основания
предполагать, что он поддерживал их исключительно из политических
соображений. Будучи родом из племени Иуды и к тому же узурпатором,
лишившим власти законную династию Саула, он не пользовался
популярностью у большинства северных израильских племен. О том, как
неуверенно он чувствовал себя на престоле, свидетельствует хотя бы тот
факт, что его личная гвардия состояла из чужеземных, главным образом
филистимских, наемников. Давид изо всех сил старался завоевать
расположение северных племен. Этим объясняется объявленный им траур по
Саулу, пышные похороны погибшего царя, а также распоряжение предать
земле повешенных потомков Саула (когда народ заволновался, тронутый
поведением Рицпы). Но, как доказывают мятежи Авессалома и Сивы, все
старания Давида ни к чему не привели. И именно поэтому он обратился к
жрецам и опирался на них. Союз со жрецами, разумеется, был основан на
ряде компромиссов, иногда весьма странных, как, например, компромисс в
вопросе о должности верховного жреца. Законным верховным жрецом с
резиденцией в Гаваоне, в северном Ханаане, был Садок. Давид, будучи царем
иудейским, назначил верховным жрецом своего друга и советника Авиафара.
Когда он объединил под своей властью обе части Ханаана, возник
щекотливый вопрос о том, за кем останется высокая должность. Давид ни за
что не хотел отстранить Авиафара, который был ему преданным другом и
помощником. Сад ока тоже нельзя было лишить должности, чтобы не вызвать
гнева северных племен. Поэтому в первый и последний раз в истории
Израиля было принято решение оставить на посту обоих верховных жрецов.
Это ненормальное положение изменил только Соломон, изгнавший Авиафара
за поддержку притязаний Адонии на престол. С тех пор должность
верховного жреца переходила в роду Садока от отца к сыну. Оттуда
произошла впоследствии партия саддукеев, монополизировавшая в течение
многих столетий должность верховного жреца и все другие крупные
должности в Иерусалимском храме.
В Библии мы встречаем иной раз лаконичные замечания,
проливающие яркий свет на некоторые вопросы. Приведем в качестве
примера случай, связанный с Давидом. Мы помним, что он намеревался
построить в Иерусалиме храм. Пророк Нафан заявил ему тогда, что Яхве
привык жить в шатре и не хочет каменного дома. Согласно Библии, Давид
послушно отказался от своих планов, хотя успел уже заготовить для
строительства дерево и благородные металлы. Но вот мы читаем пятую главу
(стих 3) Третьей книги царств и в изумлении протираем глаза. В письме к
финикийскому царю Хираму Соломон объясняет, что построить храм
помешали Давиду постоянные войны, которые ему пришлось вести.
Итак, все становится ясным. Здесь, как и во всем, Давид
руководствовался прежде всего политическими соображениями, а не просто
выполнял указания пророка. Следует добавить, что Нафан, защищающий
храм-шатер, был выразителем влиятельной группировки религиозных
пуристов, которые стремились сохранить старые патриархальные обычаи
эпохи Моисея, были противниками роста городов и т. п.
Давид был суровым и беспощадным правителем, но вместе с тем он
был выдающимся государственным деятелем и дальновидным дипломатом,
умевшим использовать для своих политических целей даже религиозные
учреждения и настроения. Его заслуги в деле строительства израильского
государства не подлежат сомнению, и поэтому не удивительно, что
последующие поколения идеализировали его. Считалось величайшей честью
доказать свое родство с домом Давида. Поэтому понятно также, почему
евангелисты, обосновывая историческую миссию скромного учителя из
Назарета Иисуса Христа, подчеркивали, что он был потомком величайшего из
царей израильских. Соломон был первым израильским царем, получившим
престол по наследству. Но и он вступил на этот престол в атмосфере борьбы
и интриг. Если бы его мать Вирсавия, честолюбивая и энергичная женщина,
не пользовалась поддержкой группы пророка Нафана и не оказала давление
на царя, Соломон остался бы, во всей вероятности, одним из многочисленных
анонимных царских сыновей, о которых нам почти ничего не известно.
Несомненно, больше прав на престол имел Адония, четвертый сын Давида,
которого поддерживали верховный жрец Авиафар и главный военачальник
Иоав. Соломон пощадил Авиафара, но велел убить Иоава и Адонию, хотя
последнему обещал сохранять жизнь. Он был по-своему прав. Чтобы
утвердиться на престоле, ему необходимо было избавиться от опасного
соперника и запугать его сторонников. Такое положение вещей было
характерно не только для Израиля. Огромные гаремы восточных деспотов,
многочисленное мужское потомство и отсутствие каких-либо правовых норм
в вопросе о престолонаследии привели к тому, что насильственное
устранение претендентов на престол становилось часто неизбежным. Этот
мрачный обычай существовал, в частности, и при дворе византийских
императоров, где он стал почти легальным государственным актом,
сопутствующим коронации.
Соломон был мирным правителем. Унаследовав от отца большое и
сильное государство, он царствовал сорок лет (972_932 годы до нашей эры).
За это время он не вел ни одной большой войны. Не расправился даже с
арамейцем Разоном, который изгнал из Дамаска израильский гарнизон и
объявил себя царем. Это казалось тогда инцидентом второстепенной
важности, и ошибкой Соломона было то, что он не сумел предвидеть, какой
серьезной угрозой для Израиля станет со временем новое арамейское
царство. Историческая заслуга Соломона состояла в том, что он превратил
бедную земледельческую страну с патриархально-племенным строем в
единое, сильное в экономическом и военном отношении государство,
пользующееся большим авторитетом на международной арене. Он был
хорошим администратором, дипломатом, строителем и торговцем. В его
время Израиль славился великолепием своей столицы и небывалой роскошью
царского двора.
Об авторитете Соломона свидетельствует хотя бы то, что гордый
фараон отдал ему в жены свою дочь. Доказательством могущества и влияния
Соломона был также его чудовищно большой гарем, чрезмерный блеск,
каким он себя окружил, и необыкновенно властное обращение с подданными,
к которым он относился как к рабам. При всех этих недостатках нельзя
отрицать, однако, положительных сторон царствования Соломона. Ведь
именно он великолепно отстроил Иерусалим и сделал его настоящей
столицей. Воздвигнутый им храм стал единственным центром и символом
еврейской религии. Неоспоримы его заслуги в деле повышения
обороноспособности страны _ вспомним строительство системы
укрепленных городов и реорганизацию армии введением боевых колесниц.
Соломон старался также развить в Израиле ремесла и морскую
торговлю, привозя для этой цели специалистов из Финикии. Четкая
деятельность государственной администрации обеспечивалась чиновничьей
иерархией, построенной по финикийскому, сирийскому и египетскому
образцам. Соломон был также непревзойденным дипломатом. Крупнейшими
его достижениями на этом поприще были брак с дочерью фараона и
сотрудничество с царем Хирамом, без помощи которого ему не удалось бы
осуществить свои цели. Благодаря деловой сметке Соломона Израиль был
процветающей страной. В Третьей книге царств сказано по этому поводу
(глава 10, стих 27): _И сделал царь серебро в Иерусалиме равноценным с
простыми камнями, а кедры, по их множеству, сделал равноценными с
сикоморами, растущими на низких местах_. Это, конечно, гипербола,
