трубы.
В трех соседних квартирах никого не оказалось, я спустился на шестой
этаж, потом поднялся на восьмой, для очистки совести заглянул на девя-
тый. Безрезультатно. Никто ничего не знал, не слышал и не видел.
Когда я вернулся, Зайцев, неловко согнувшись у простреленного окна и
закрыв левый глаз ладонью, смотрел через бумажную трубочку, вставленную
в пробоину. Трубочка свободно двигалась вправо-влево и вверх-вниз, но
следователь упрямо пытался сориентировать ее по единственной опорной
точке. Ясно: хочет хотя бы приблизительно представить, откуда могли
стрелять.
- Диаметр отверстия - от девяти до девяти с половиной миллиметров, -
значительным тоном сообщил Гусар. - Можно было бы предположить "ПМ", но
расстояние... Сотня метров - для пистолета далековато... Скорей всего
какой-то из девятимиллиметровых охотничьих карабинов - "лось", "мед-
ведь"...
- В стекле пуля оставляет отверстие больше своего калибра, - вмешался
Ивакин. - Так что здесь не "девятка"...
- Вы уже начали оперативное совещание? - недовольно спросил Зайцев,
отрываясь от своего занятия и выразительно посмотрев на превратившихся в
слух понятых. - Пусть лучше Гусаров ознакомит товарищей с протоколом.
Сделать это вызвался Ивакин. Пока он выразительно читал казенный
текст, мы вполголоса переговаривались в противоположном углу просторной
комнаты.
- Или с двух верхних площадок этой башни, - Зайцев кивнул в сторону
стройки, - или из кабины крана. Может, крайние окна нового дома, но ма-
ловероятно.
- Однако! - Лицо Гусара выражало полнейшее недоумение. - Прямо
итальянский детектив! И ради чего? Уж точно не из ревности!
- Почему же, мой юный друг? - поинтересовался Зайцев.
- Слишком сложно. Обычно кухонный нож, кирпич, топор, кастрюля с ки-
пятком... Да и потом... Видели ее фотографию? Вот, на серванте лежала.
Он протянул маленький прямоугольник. Вытянутое лицо, длинный нос, за-
павшие щеки, мешки под глазами. Вид нездоровый и изможденный. Я испытал
некое разочарование, наверное, оттого, что по ассоциации с обстановкой и
убранством квартиры представлял хозяйку иной.
- Внешний вид ни о чем не говорит, - сказал Зайцев. - Слышал поговор-
ку: на каждый товар есть свой покупатель, только цена разная? А в любов-
ном ослеплении люди склонны переплачивать...
Верно. Кровавые драмы разыгрываются, как правило, вовсе не из-за кра-
савиц.
- И вообще, юноша, избегайте категоричных суждений, - нравоучительно
произнес Зайцев. - Особенно если они поспешны и не продуманы.
Следователь зевнул.
- Устал и есть хочу. По "Призракам" ничего нового?
Я качнул головой.
Понятые подписали протокол, но уходить не спешили. Тайны хороши, ког-
да разгаданы.
- Сколько стоит такая квартира? - неожиданно брякнул Гусар. Женщина
обиделась:
- Это вы не у нас спрашивайте. Мы пять лет за границей работали, в
тропиках, в обморок от жары падали! И на заводе уже пятнадцать лет!
Тон ее стал язвительным.
- Потому вы у других спросите, на какие деньги да как попали в коопе-
ратив... У нас своим поотказывали!
- А что вы можете сказать о Нежинской? - продолжал наступать Гусар.
- Да ничего. Встречаемся иногда в подъезде. Здороваемся.
- Культурная дамочка, - подал голос мужчина, но под взглядом жены
осекся.
- Знаем мы культурных! Я горбом, а они...
Женщина замолчала. Я дернул Гусара за рукав, предупреждая следующий
вопрос.
- Большое спасибо, товарищи. - Зайцев с открытой улыбкой пожал поня-
тым руки. - Вы нам очень помогли. Сейчас опечатаем квартиру, и все - мо-
жете быть свободны.
Через полчаса я обследовал строящееся здание. Кроме неогороженных
лестничных маршей и междуэтажных перекрытий, еще ничего смонтировано не
было, поэтому путешествие на двенадцатый этаж, производило сильное впе-
чатление. Трудно представить, чтобы кто-нибудь отважился подняться туда
в сумерки. Бригада рабочих сваривала арматуру железобетонных плит с кар-
касом и заделывала раствором монтажные проемы. Пахло горящими электрода-
ми и мокрым цементом, трещала вольтова дуга, громко перекрикивались мон-
тажники. Под ногами змеились черные провода с неизолированными медными
скрутками соединений.
- А если наступят? - Я пальцем показал сопровождавшему прорабу опас-
ные места.
- Не наступят! - преувеличенно весело ответил тот. - Ребята опытные,
со стажем!
- Опытные, говоришь? А в прошлом месяце на Котловане неопытного уби-
ло? Сидеть-то кому - знаешь?
Прораб поскучнел.
- Сейчас сделаем! - и с натугой рассмеялся. - Если днем черт ногу
сломит, то ночью и подавно! Никого здесь не было!
Действительно, рабочие не заметили следов пребывания постороннего че-
ловека. Я походил по площадке. Причудливая башня экспериментального коо-
ператива "Уют" хорошо просматривалась почти отовсюду, но прилепившаяся,
как ласточкино гнездо, квартира Нежинской то пряталась за колонну, то
перекрывалась сварочным агрегатом или бетономешалкой, то оказывалась в
створе с тросами лебедки. Одно место было подходящим, но оружие пришлось
бы держать на весу, что снижает вероятность верного выстрела.
А вот кабина крана расположена подходяще...
Направляясь к лестнице, я заметил, что провод надежно изолирован.
- Сказано - сделано! - похвастал прораб.
- Пока гром не грянет... - пробурчал я. - Кто охраняет стройку по но-
чам?
- Есть люди, специальный штат держим. И днем, и ночью сторожат...
- Не спали этой ночью?
Небритый, неопределенного возраста сторож, часто моргая красными ве-
ками, отрицательно покачал головой.
- Кто-нибудь посторонний на стройку заходил?
Он снова мотнул головой.
- Вы что, немой?
- Гы-гы-гы... Почему немой? Очень даже разговорчивый! Только не с ми-
лицией, гы-гы-гы...
Он старался дышать в сторону, но хитрость не помогла - запах перегара
чувствовался даже на расстоянии. Понятно, как он сторожил территорию в
минувшую ночь и что мог видеть.
Я подошел к прорабу, ожидавшему в стороне с безразличным лицом.
- Кабина крана заперта?
- Должна. Но точно не скажу, а спросить некого - крановщик болеет.
- А ты слазь, посмотри, гы-гы-гы, - прогнусавил сторож. - Могу подса-
дить, гы-гы-гы...
Лезть на верхотуру не хотелось. Зачем? Вызвать крановщика, поручить
ему осмотреть свое хозяйство, допросить - и дело с концом! Но я разоз-
лился. Не столько на пьяного полудурка, неспособного хорошо выполнять
любую работу и начисто отрицающего в других возможность риска ради дела,
сколько на себя, готового подтвердить эту тупую, примитивную уверен-
ность. Сплюнув, шагнул к лестнице.
Самое главное - не смотреть вниз, но и тогда ощущаешь под ногами мно-
гократно увеличенную воображением бездну. И приходит мыслишка, что рука
или нога могут соскользнуть, проржавевшая скоба - отвалиться, либо порыв
ветра опрокинет кран...
Когда видишь вблизи много аварий, несчастных случаев и катастроф,
очень легко представить, как все это может произойти с тобой. И хочется
замереть, а потом медленно, осторожно сползти туда, где твердо, привычно
и безопасно. Кто что скажет? А на гыгыканье какого-то пьянчуги - пле-
вать...
Но я не спускался, а карабкался вверх, пока не уткнулся в исцарапан-
ную, мятую, с облупившейся краской дверь. Мне нужна была передышка, к, к
счастью, кабина оказалась незаперта - Забравшись внутрь, перевел дух и
плюхнулся на крохотное жесткое сиденье. Руки и ноги дрожали. Ладони сад-
нили, в них глубоко въелась ржавчина, кое-где содрана кожа.
Балкон Нежинской находился почти прямо напротив, и, если поднять по-
ловину рамы, получится прекрасный упор для винтовки. Стрелять отсюда
очень удобно. Удобно? Я с сомнением посмотрел на дрожащие пальцы. Внача-
ле надо успокоиться. Я расслабился, закрыл глаза и вдруг ощутил... Или
показалось? Вроде бы нет. Даже не запах, а слабый его оттенок. Знакомый,
но очень неподходящий для этого места. Кислый, острый, несмотря на нич-
тожную концентрацию. Так пахнет в тире, круглосуточно, им пропитаны воз-
дух, стены, пол стрелковой галереи. Запах сгоревшего пороха.
Встрепенувшись, я тщательно осмотрел кабину: шарил по полу, заглянул
за кресло, проверил пазы рычагов, приподнял резиновый коврик. Что наде-
ялся найти? Гильзу? Окурок со следами слюны и характерным прикусом? Ви-
зитную карточку или паспорт преступника? Не знаю. Просто делал то, к че-
му был приучен многими годами розыскной работы с ее основным принципом -
не упускать ни малейшей возможности добыть новое доказательство. Доста-
точно четкое, материальное, не допускающее двояких толкований. При этом
не особенно рассчитывал на успех. Чудеса случаются крайне редко.
Несколько минут я спокойно посидел в металлическом, обтянутом потрес-
кавшимся дерматином креслице, смотрел на ведущую к Южному микрорайону
дорогу и размышлял о делах, не имеющих ни малейшего отношения к службе.
Потом начал спускаться, и получалось это гораздо лучше.
Ступив на землю, с облегчением вздохнул и с удовольствием сказал сто-
рожу:
- Может, тебя подсадить? Слазишь, проветришься!
- Не надо, гы-гы-гы... Мы не милиция, нам это ни к чему.
Издевательские нотки в голосе исчезли, я усмехнулся...
Когда я вернулся в отдел, кабинеты коллег пустовали, все напряженно
работали по "Призракам". Дело Нежинской возникло совсем не ко времени,
отняв почти полдня. Впрочем, новые происшествия никогда не приходятся
кстати. Я тоже окунулся в водоворот событий: проверил несколько сообще-
ний о подозрительных лицах, обошел ранее работавших врачами пенсионеров.
В конце дня я сидел в кабинете и, глядя в пространство перед собой,
оттягивал момент, когда надо будет заняться оформлением собранных мате-
риалов.
- Это вы следователь Крылов?
Дверь открыл высокий полный мужчина лет шестидесяти. Красное лицо,
седые, стриженные "под ежик" волосы.
- Если вам угодно называть следователем инспектора уголовного розыс-
ка, то да.
Он помолчал, переваривая нарочито запутанную фразу, потом махнул ру-
кой.
- Какая разница! Я живу по Каменногорскому проспекту, двадцать два, и
дежурный сказал, что мне надо разговаривать с Крыловым! - В голосе слы-
шались нотки раздражения.
- Все правильно, это моя зона. - Я вспомнил четырехэтажный дом старой
постройки, стоящий на пересечении двух оживленных магистралей. - И что
случилось?
- Бабков Егор Петрович, председатель домкома, - отрекомендовался по-
сетитель. - К тому же председатель товарищеского суда и командир народ-
ной дружины. И чтоб вы были в курсе, в прошлом - ответственный работник.
Я едва заметно поморщился.
- Я звонил вам месяц назад и сообщал о подозрительном факте. Теперь
хочу узнать, какие меры приняты.
- Что за факт?
- Вечером, около десяти, слышу - Кто-то прошелся мимо моей двери. Я
живу на четвертом этаже, квартира - в конце коридора, дальше - только
лестница на чердак. Кого туда может понести? Тем более что он заперт!
Председатель домкома многозначительно поднял палец.
- Жду, что дальше будет. Полчаса, час - тишина. Не спит же он под
дверью! Оделся, вышел, глядь - чердак открыт! Значит, воры? Но что там
красть? Подхожу, а навстречу - человек! Меня что удивило: тепло, сухо, а
он в плаще-болонье и в таком же берете!
Я удостоверение дружинника предъявляю, говорю: "Кто вы такой и что
здесь делаете?" А он в ответ: "Из райжилуправления, состояние крыши про-
верял". - "Почему ночью?" - "Днем, - говорит, - времени нет". - "Тогда
покажите документы!" И что вы думаете?
Бывший ответработник раздулся от негодования.
- Он меня отталкивает с улыбочкой: "Ложись спать, папаша, а то бес-
сонницу наживешь!" И пошел себе. Я за рукав - хвать! Только он вырвался
и вниз. Тут я какое-то звяканье услышал... Мне с самого начала показа-
лось: что-то у него спрятано под плащом! Ну, бежать за ним я не стал,
