- Вино пил на выпускном, - сказал Денис. - Потом было очень плохо.
- Ладно заливать-то.
Проша поправил очки на носу и заговорщически подмигнул.
* * *
Свидетелей из агеевского списка Петровский вызывать в прокуратуру не стал
- допрашивал на работе или дома. Всего их было двенадцать человек, но
показания дали только четверо. Впрочем, он и этого не ожидал.
Аккуратно подколов протоколы скрепкой, Денис сунул их в "дипломат".
"Сними копии, - подсказал Холмс. - Со всех материалов этого говенного дела
сделай копии. И спрячь. Мало ли как обернется..."
В прокуратуру он приехал около трех. Таня Лопатко курила в коридоре,
оперевшись о подоконник.
- Привет, - сказал Денис. - Хулио у себя?
- Говорят, отъехал.
- Надолго?
- Не докладывал.
Макияж снова исчез с ее лица. И что-то железное, холодное слышалось в
голосе.
- А как твои дела вообще?
- Порядок, - сказала Таня, отворачиваясь к окну.
Денис прошел в свой кабинет. На полу лежал сложенный вдвое листок бумаги
- видно, просунули под дверь. "Д. П, спрашивала по телефону какая-то особа".
Буквы торопливые, небрежные.
- Кто это писал?
Денис открыл дверь, но в коридоре уже никого не было. Только синие нити
дыма закручивались в воздухе.
Он сел за стол, подшил оригиналы протоколов в дело, а копии втиснул в
скользкую пластиковую папку. Прошел в фотолабораторию и спрятал папку в
мешок с заскорузлым тряпьем. Вряд ли кто-то полезет сюда в ближайшие десять
лет. А скорей всего вообще никто не станет заглядывать внутрь, сожгут, и
все.
Затем Денис просмотрел материалы по "Визирю". Стекавшиеся в прокуратуру
справки свидетельствовали, что наблюдение ведется, в нем задействовано
немало людей и все они трудятся не покладая рук. А больше они ни о чем и не
свидетельствовали.
"... 11 ноября сего года рабочий день в 000 "Визирь" начался в 8.45, а
закончился в 17.00... грузчики и водители обеденный перерыв провели в
гаражах, а персонал центрального офиса ходил обедать в "Лабинку"... со
склада отгружено двадцать ящиков, развезено по точкам двадцать ящиков...
ничего подозрительного, требующего углубленной проверки, задень не
случилось..."
Машина запущена, она крутится, работает, потребляет материальные и
людские ресурсы, но вместо котлетного фарша на выходе оказывается
обыкновенное дерьмо. Картина на сегодняшний день привычная, и никто не
задается вопросом - почему так происходит?
Таким вопросом задавался один Денис, но и у него появлялась мыслишка:
почему ему больше всех надо? Нет, в самом деле - почему? Они с Валерией
договорились, что сегодня вечером посидят в "Космосе". Денису нужно еще
успеть зайти домой, принять ванну, вымыть голову, побриться, обсохнуть,
пообедать... Еще поздороваться с мамой и выгулять Джоди. Есть ли у него
свежая рубашка? Или надо гладить? Вот проблема! А все эти "Елочки",
"Визири", "Лабинки", фургоны и Хои - на хой они ему нужны?
И Степанцов - по большому счету, зачем он ему нужен? Его поставили на
должность высокие начальники, за ним надзирает Победенный и вся прокурорская
вертикаль, включая самого Генерального! Раз всех он устраивает, на хой
молодому следователю Петровскому и лейтенанту госбезопасности Холмсу портить
себе нервы и искать неприятности на одно место?
Тем более что Степанцов не мафиози в общепринятом смысле: он не вступал в
преступную организацию, не клялся на крови, за него не давали поручительства
"крестные отцы", он никогда не участвовал в убийствах... Степанцов - продукт
всей социальной Системы: бывший коммунист, а ныне - перестроившийся
демократ, один из номенклатурной касты руководителей - спаянных и зрелых,
знающих с кем пить, кому оказывать услуги и взаимопомощь, кому
беспрекословно подчиняться. Если посчитать мафией саму Систему, тогда все
становится на свои места, но даже выполняющий особую миссию агент Холмс не
сможет изложить в докладной такой вывод без того, чтобы его не сочли
сумасшедшим. Так зачем все это?!
Кто ему звонил? Конечно, Валерия, больше некому. Есть еще мама, но ее
голос не вызывает ассоциаций с какой-то "особой". Может, вечерняя программа
срывается? Может, она хотела напомнить, чтобы не опоздал? Может, просто
хотела поздороваться. Наверное.
Денис набрал номер ее рабочего телефона. Занято.
Сегодня Валерия, возможно, пригласит его к себе домой после кафе. Похоже,
к этому все идет. Он, как обычно, проводит ее домой, пока дойдут - будет
часов одиннадцать. Она предложит зайти на чашку кофе, у нее где-то есть
бутылка рижского бальзама - она сама говорила; значит, будет кофе с
бальзамом, это уже теплее. Потом он встанет из-за стола, поцелует ее. Они
целовались несколько раз в учительской, но это происходило как-то случайно,
невсерьез, Денис не успел даже распробовать ее губы на вкус. Итак, он
поцелует ее. Очень серьезно. Чтобы Валерия поняла, в чем дело, а если у нее
возникнут какие-то возражения - ну, испугается, скажем, - она сможет
сказать: извини, мне что-то нездоровится. Или: уже поздно, мне завтра чуть
свет вставать. Денис поймет, чего там. Только она так не скажет. Они будут
целоваться, потом он нашарит рукой выключатель на стене и погасит свет. Это
будет последнее китайское предупреждение.
Потом он скажет: "Я люблю тебя, Валерия".
Нет, "Валерия" звучит как-то слишком напыщенно, длинно, два слога явно
лишние. Лера, Валя? Нет. Ладно, в крайнем случае можно и не называть по
имени.
Потом надо будет что-то придумать с постелью. Когда Денис имел дело с
девочками из "Интуриста", можно было устраиваться на покрывале или даже на
полу. Но не будет же он брать любимую девушку прямо в прихожей, на жесткой
синтетической дорожке? Надо разбирать постель. Он будет переминаться с ноги
на ногу голый, она будет складывать покрывало вдвое, вчетверо - и вешать на
спинку стула. Дикость.
Ладно. Голый... Надо ведь еще снять трусы и носки. Перед любимой
девушкой. В то время, когда твой член стоит навытяжку. Или наоборот - висит
от волнения. Да нет, Валерия наверняка уже видела эти мужские дела не только
на картинках и по видеомагнитофону - чего тут комплексовать? Нечего. А потом
ведь еще предстоит самое главное... "Пусть все будет хорошо, милый", вот как
это называется. Твердый член уткнется ей в живот, Денис возьмет ее за грудь,
тут же обкончается, она пойдет под душ, будет видеть, как сперма скатывается
в шарики, застревает в волосках. Ей станет ясно, что он такой же, как все.
"Все это ерунда", - подумал Денис. Даже смешно. Он хочет ее, невзирая ни
на какие обстоятельства; главное, чтобы Валерия тоже его хотела. На все
остальное плевать.
На Степанцова и Суровца - плевать. На Паршнова, который написал в
рапорте: "Втечении дня грущики вернулись на обед после чего снова уехали на
работу", - тоже плевать.
Денис еще раз набрал рабочий номер Валерии, там занято.
Еще раз. Ту-ту-ту-ту, здравствуй, мальчик Бананан. Занято.
Он раскрыл записную книжку, чтобы проверить номер телефона школы,
протянул руку, собираясь снова взять трубку, - но телефон зазвонил сам.
- Алло, добрый день. Мне нужен Петровский, - послышался негромкий
мелодичный голос. Но не Валерии. Звонила вульгарная женщина, Денис мог дать
палец на отсечение. Какая-нибудь блядь.
- Слушаю вас, - привычно отозвался он. И в следующую секунду перестал
анализировать тембр голоса и манеру разговора.
- Я по делу Есипенко и остальных. У меня важная информация. Нам надо
встретиться.
Остальных. Если это не ловушка, то что же? Шутка?
- От этого зависит очень многое. И для вас, и для меня. Только чтобы
никто ничего не знал...
Денис живо представил себе подружку Хоя, какую-нибудь мартышкоподобную
брюнетку, говорящую через сложенную трубкой ладонь, и самого его -
расположившегося рядом на канапе с сигаретой в руках.
Через полчаса Денис дозвонился-таки в школу - но лишь затем, чтобы
сказать:
- Сегодня ничего не выйдет.
- Почему? - удивилась Валерия.
- Мне... надо, короче. Скользящий график. Срочное дело.
- Понятно, - сухо ответила она.
- Я позвоню завтра, - сказал Денис.
Он с трудом удержался, чтобы не хватить трубкой о рычаг. Не надо больше
ни о чем беспокоиться: кофе с бальзамом, тонкая розовая кожа, последнее
китайское предупреждение - все полетело к чертовой бабушке. "Сегодня или
никогда, - сказала вульгарная девушка по телефону. - Все слишком серьезно, и
я специально подгадала этот вечер, чтобы меня не выследили".
Кому она нужна? И почему бы ей не подгадать какойнибудь другой вечер,
спрашивается?
Сегодня - или никогда. Она предложила встретиться в одном из мотелей на
Южном шоссе, но это был вариант для полного идиота. Денис выдвинул свой, и
если бы она отказалась, послал бы ее к черту. Но она согласилась.
Денис заперся у себя, погасил свет и сидел тихо, как мышь, прислушиваясь
к тому, что происходит за дверями его микромира. После шести начали хлопать
двери кабинетов, защелкали замки. Шаркающей походкой проковылял к лестнице
Вася Кравченко, тяжело ступая, прошествовал к выходу Снетко, уныло
простучали каблуки Тани Лопатко.
Уже около семи засобирался домой Крус.
- Есть кто или запирать? - как и положено уходящему последним, громко
спросил он и для верности подергал ручки кабинетов. Заскрипела лестница,
хлопнула внизу дубовая, в два человеческих роста дверь.
Денис остался один. Ровно семь. Он все рассчитал правильно.
Не одеваясь, он прошел в фотолабораторию, отпер дверь черного хода и
проскользнул между полками на неосвещенную площадку. Спустившись по железным
маршам, направился не к подворотне, а в глубину двора, где между сараями
имелся узкий проход, выводящий к кафе "Аист". Возле мраморных ступеней
озиралась по сторонам девушка в облегающем фигуру дорогом кашемировом пальто
и туго охватывающей голову черной косынке.
- Здравствуйте. Вы меня ждете?
Девушка резко обернулась. На миловидном личике отразилось облегчение.
Похоже, она его узнала. Да и Денису показалось, что он уже встречался с
незнакомкой.
Через несколько минут тем же путем они вернулись в прокуратуру.
Петровский помог девушке пролезть через полки, запер дверь и провел ее в
кабинет. Теперь можно было зажечь свет.
Прищурившись, незнакомка сняла пальто, развязала косынку, распустив
волосы по плечам. Денис сразу узнал ее.
- Вы проходили свидетелем по делу Димирчяна. Веснова, кажется?
- Вешняк. - Не дожидаясь приглашения, она села на стул, закинула ногу за
ногу, бросила цепкий взгляд на следователя.
Денис поморщился. Вульгарна, невоспитанна, а мнит о себе черт знает
что...
- Я слушаю, - холодно сказал он. - К чему эта таинственность?
- К тому, что я хочу жить, - сказала девушка. - Вы должны пообещать, что
мое имя не будет упоминаться ни в каких ваших бумагах.
- Это невозможно, - покачал головой Денис.
- Все возможно между людьми. И обо всем можно договориться...
- Вы пришли не по адресу. Следователь всегда записывает показания. Иначе
любой допрос не имеет смысла. Не хотите давать показания - уходите!
Денис раздраженно посмотрел на часы и подумал, что он с радостью помог бы
этой девице пинком под зад. Маша Вешняк закусила губу и вдруг выпалила зло и
громко:
- А куда мне уходить прикажете - к этому пидору?! Или сразу в
крематорий?.. Я пришла за помощью, а вы меня гоните!
Денис не пошевелился. Он смотрел ей в лицо и молчал. Ждал, когда она
заплачет, потом успокоится - и тогда уже начнет говорить по существу.
Но Маша Вешняк лишь крепче сжала между ягодиц воображаемую монетку и
