выдать Холмсу пистолет. Но "разворошить муравейник" Холмса просил он, Агеев.
И тот влез глубоко. Если его бросить, пистолет не поможет. Но спорить с
начальством - одно из самых неблагодарных занятий.
- Пусть продолжает работать, пусть информирует об обстановке в
прокуратуре. Объясните ему, что сейчас мы работаем в режиме накопления
информации, но в любой момент обстановка может измениться. И он в любой
момент может быть востребован, как офицер госбезопасности.
- Так, может быть, сейчас...
Полковник покачал головой.
- Решения должны быть зрелыми и политически взвешенными. Завтра может
прийти приказ об аннулировании зачисления в штаты лиц, задействованных в
программе "Чистые руки". А может и не прийти. В зависимости от этого и мы
можем действовать либо так, либо этак. А пока пусть Холмс работает в
прокуратуре.
- Так точно, - кивнул Агеев. - А второй?
- С ним еще проще. Ведь он не кадровый сотрудник. К тому же совершил
тяжкое преступление. Это наш серьезный просчет. Точнее, ваш просчет!
Майор покаянно потупился.
- Надо исправлять положение. Исключите его задним числом из числа
негласных сотрудников за... За выход изпод контроля и утрату связи с
куратором. Это сразу снимет сяас ответственность.
- Так точно. Но он живет на Кавказской...
- У нас не гостиница. Объясните это ему. Очень мягко и деликатно, ведь он
оказал нам помощь, и мы должны это помнить. И посоветуйте пойти в милицию и
все рассказать. Это смягчит его вину. Про нас пусть не упоминает вообще. При
этом условии мы поможем ему в колонии. Ясно? А вы собирайтесь на
переподготовку в Москву. Три месяца. Подучитесь, отдохнете. И здесь все
рассосется само собой.
- Так точно! - в третий раз сказал майор Агеев, четко развернулся через
левое плечо и вышел из кабинета.
Вернувшись к себе, он сел, воткнув локти в столешницу. Стул под ним мерно
раскачивался, словно майор уже мчался в спальном вагоне поезда "Тиходонск -
Москва" навстречу своей судьбе, и ненастье расплывалось по стеклу
стремительными горизонтальными линиями.
Вот такие дела... У каждого свои. Холмс и Кирпич ему не родственники и не
друзья. К тому же у них свои головы на плечах, свои жизненные дороги. Иногда
дороги расходятся. Сутки в СВ, бутылка коньяка, уходящий назад перрон... Ну
и все такое. Это - долгожданный отдых. Нигде так не думается, как утром в
постели, под стук колес, под сонное бормотание соседа. А если повезет и в
купе окажется соседка...
Заишный прав - за это время здесь все рассосется само собой.
Часть четвертая
БЕЗ ПОДДЕРЖКИ
Глава первая
ПОКУШЕНИЕ
- Звонок раздался посередине ночи, когда самый глубокий сон и тяжелей
всего подниматься. Денис вскочил с постели - в это время звонить могли
только ему. Джоди подняла голову, негромко зарычала. Дом напротив стоял
черной стеной, хотя уже в половине пятого утра в квартирах зажигаются первые
огоньки. Сколько же сейчас времени?
Трень-трень-трень.
Натыкаясь на стены, Денис вышел в коридор, но окончательно проснулся,
лишь когда холодная трубка телефона коснулась уха.
- Слушаю, - пробормотал он.
- Денис Александрович? Срочный вызов: человека убили. Это недалеко, на
улице Некрасова, двадцать третий дом. Выходите, сейчас за вами приедут.
- Хорошо, - сказал Денис. - Выхожу.
Но тут же спохватился:
- Постойте, почему я? Есть же дежурный следователь...
Но ответом стали только короткие гудки. Денис нервным движением пригладил
волосы, опустил трубку на рычаг. Тело настойчиво просилось обратно под
одеяло - туда, где тепло, где живут неостывшие еще обрывки сновидений.
- Что случилось?
Это мама, она вышла из спальни, кутаясь в халат. В последнее время "после
той хамской выходки" она с ним практически не разговаривала. Но сейчас,
похоже, сменила гнев на милость.
- Срочный вызов, - автоматически повторил Денис.
- Но ты ведь дежурил совсем недавно.
- Наверное, ЧП какое-то. Не знаю, ма.
Он уже залез в шкаф за свежими носками. Затем вернулся в свою комнату,
нырнул в брюки, набросил рубашку. Вышел в ванную, ополоснул холодной водой
лицо и шею. Уже лучше. Осталось почистить зубы, и - порядок, он снова станет
человеком.
- Какое еще ЧП?
Мама стояла в проеме двери ванной. Бледные губы, стеганый халат - жуткий
писк моды конца семидесятых. Денис пожалел, что употребил эту идиотскую
аббревиатуру: ЧП.
- Может, убили какого-то начальника и сразу решили подключать город, а
может, просто дежурный отъехал на другое происшествие... Знаешь ведь -
молодыми всегда затыкают дырки.
Мама покачала головой; она, конечно, ничего такого не знала. В окне
блеснул свет фар. Ладно, зубы можно почистить после. Денис бросил полотенце
на крючок, быстро заправил рубашку.
- Где мой свитер, не знаешь?
- В шкаф убрала, - мама смотрела в окно. - А кто звонил?
Денис уже открыл было рот, чтобы сказать: ну какая тебе разница?! Но
сдержался, чтобы очередной "хамской выходкой" не нарушить устанавливающийся
в семье хрупкий мир.
Пройдя к себе в комнату, он полез в стол и извлек из-за пачки книг в
правой тумбе пистолет в оперативной кобуре, туго обмотанной ремнями.
Кургузый и тяжелый "макар" здорово отличался от привычного малокалиберного
"ПЦС" для скоростной стрельбы. Денис долго не мог приспособиться, как его
носить, пока не купил в "Охотнике" желтую открытую кобуру из мягкой кожи со
стальной вставкой. Закрепив все ремни, он надел сверху пиджак, проверил, как
достает рука до пластмассовой рукояти. Оказалось - нормально. "А
действительно, кто звонил?"
Звонить могли из райотдела или городского управления милиции. Дежурный
или помощник. Но поднимать следователя городской прокуратуры не входит в их
компетенцию, они управляют только дежурной сменой. Если сложились особые
обстоятельства, то должны доложить Степанцову, и только он может дать
команду вызвать своего следака. При этом звонивший обязательно сошлется на
прокурора. Хотя среди сержантов-помощников есть такие вахлаки, которые и
двух слов связать не могут. Ладно, какая разница...
Звук, отраженный в колодце двора: машина притормозила, хлопнули дверцы -
одна, вторая. Негромкие голоса. Они в самом деле быстро подъехали.
Денис набросил пальто, натянул непросохшие с вечера ботинки, быстро
принялся шнуровать. "Как бы не начали сигналить - разбудят весь дом..."
- Ну ладно, я побежал, а ты ложись, спи. Пока.
Дверь хлопнула. Денис выбежал на лестничную площадку и остановился.
Прислушался. Затем осторожно поднялся на один пролет и посмотрел в мутное,
засиженное мухами окно. Машина стояла у подъезда - судя по вкрадчивому свету
подфарников внизу. Скорее всего это была малолитражка - "жигуль" или
старенький "Москвич". Чья-то неподвижная тень у багажника. Больше ничего
разобрать в темноте не удалось.
Денису уже приходилось вскакивать среди ночи на телефонный звонок, сломя
голову выбегать в гулкий ночной двор, в машину с прокуренным салоном и
небритыми полусонными милиционерами и экспертами. Первый раз это случилось,
когда на пятом автокомбинате взорвалась цистерна с соляркой и несколько
рабочих обгорели насмерть, - туда согнали целую бригаду следователей со
всего города; в другой раз это была потасовка с пальбой в гостинице "Дон":
четыре трупа и десяток легкораненых. Серьезные ЧП - это целый вихрь бумажной
работы на месте, это десятки пакетиков с вешдоками, это сотни вопросов,
которые надо задать именно сейчас, пока воздух не остыл от происшествия.
Потому дежурная бригада вызывает подмогу, и хочешь не хочешь - а ехать надо,
тут никто даже не спрашивает. Самым последним делом считается заставлять
ждать машину, приехавшую за тобой с другого, возможно, конца города...
Хотя на самом деле никто никогда и не ждет. Каждая минута на счету, тут
не до реверансов. Если ты замешкался, то начнут трезвонить в дверь, а то
взревнут сиреной или поторопят через громкоговоритель - весь дом на ноги
поднимут, будешь для соседей врагом номер один.
Но сейчас в подъезде было тихо. Слышно, как звенит вольфрамовая нить в
лампочке над распределительным щитом. Никто не поднимается по лестнице,
матеря лежебок, никто не давит на сигнал. Непривычная деликатность... Но
главное в другом! Денис почувствовал, что у него похолодело под ложечкой.
"Срочный вызов... Человека убили... Это недалеко..." - сугубо бытовые
обороты. Ни один работник милиции так не говорит! У профессионалов свой
сленг, своя терминология и свой язык.
"Убийство на Некрасовской, 23!" - так скажут девять из десяти дежурных и
их помощников. А десятый скажет подругому: "Криминальный труп на
Некрасовской, 23!" И все, на этом разнообразие заканчивается...
Денис спустился обратно, выключил свет на площадке. И снова подошел к
окну.
"Ерунда, - сказал он себе. - Может, они сами еще толком не проснулись.
Может, в самом деле, помдеж попался молодой, не пропитавшийся до мозга
костей ментовскими привычками".
Все может быть. Да, конечно. Он сунул руку под мышку, повозился, вытащил
"макара".
Машина стоит внизу, как и стояла. Они ждут. Не поднимаются наверх и не
уезжают. Не закуривают. Не переговариваются. Сидят, как в окопе накануне
атаки.
Как в засаде.
Денис даже присел от неожиданности. Засада? На него? С чего это вдруг?..
С того. И не вдруг. Дурацкое нападение Кружилина уже было. А Мамонт
предупреждал, что они не успокоятся.
Надо вернуться и позвонить. Набрать "02": "Что за происшествие на
Некрасовской, почему поднимаете городского следователя?" И все станет ясно.
Денис успел спуститься на несколько ступенек к дверям своей квартиры,
когда услышал этот мягкий звук внизу.
Шр-шр-шр-шр.
Ритмичный шорох одежды. Близко. Охотника в каменных джунглях выдают не
шаги, а кожаная куртка.
Значит, они все-таки поднимаются. Они придержали дверь подъезда, когда
входили; возможно, даже плеснули машинного масла на петли и пружину, чтобы
не скрипнуло. И теперь они совсем близко, двумя-тремя пролетами ниже.
Денис окончательно понял, что приехали за ним. Точнее, за его жизнью.
Но вместо того, чтобы бежать в квартиру, Денис остановился как вкопанный.
Он успеет открыть дверь, конечно, - если даже принять во внимание, что люди
внизу, услышав звук ключа, поворачиваемого в замке, перестанут таиться и
сразу откроют огонь. Денис успеет захлопнуть дверь и упасть на пол. А
мама?.. Успеет? Она выйдет на шум в прихожую, чтобы задать свой коронный
вопрос ("Что случилоо... "). И дверь разлетится в куски. Три сантиметра
клееной древесины, два листа ДВП - кирпичом прошибешь!
Денис, не дыша, прилепился спиной к стене. Дверь осталась слева на
расстоянии вытянутой руки.
Тихо погас свет на площадках первого и второго этажей; стало темней, чем
с зажмуренными глазами (отключили рубильник?). Шорох совсем близко, он
кажется оглушительным. Ствол "макара" уставился в страшную темноту, но он не
готов к стрельбе, надо дослать патрон, а лязг затвора сразу выдаст его с
головой...
Денис таращил глаза, пытаясь различить приближающуюся тень. Две тени, три
тени. Сколько? Где?..
И вдруг над его головой прогремел дверной звонок. Словно в уши ткнули
заряженным конденсатором.
Денис вздрогнул, зубы клацнули от неожиданности. За дверью залаяла Джоди.
Они уже здесь.
Мама, не открывай!
- Кто там? - послышался ее тихий встревоженный голос из-за двери.
- Скажите Денису, что его ждут, - пророкотало совсем рядом, где-то на
двухметровой высоте.
- Как ждут? Он давно вышел!
Молчание. Денис представил себе мамино лицо. Ужас. Истерика. Конец света.
