затею и перестроился, получая "левый" доход на рабочем месте. Здесь это
удавалось: владельцы машин не скупились на чаевые, надбавки за "сроч-
ность", "дефицитность" запчастей и т, д.
Беззастенчиво пользуясь покладистостью заказчиков, Витек привык отк-
ровенно халтурить, а наиболее сложные неисправности отпасовывать колле-
гам. Постепенно даже для знакомых он перестал делать исключения и всех
подряд обслуживал спустя рукава. Для самого себя он всегда находил при-
чины, оправдывающие такое поведение.
"Ишь, написал... Проверить то, проверить се... Делать нечего, вот и
морочит голову на халтуру..."
Хомутов оглянулся, как бы опасаясь, что Колпаков услышит его мысли.
Но Геннадия в цехе уже не было. Витьку стало спокойней.
"Подумаешь, сенсей! Из-за него я стал калекой... Пустил в группу эту
обезьяну с бородой, костолома проклятого... Все они там хороши..."
- Так что, шеф, сделаешь? - с фамильярностью "своего" обратился к не-
му Гарандин.
- Я же сказал! - хмуро бросил Витек. - Три часа до конца работы, а
мне вон еще тачку подкинули! Что мне, разорваться?
- Все понятно, шеф. - Гарандин изобразил интонацией сочувствие. -
Только позарез нужно! А за срочность...
Красная кредитка, хрустнув, опустилась в горбом торчащий карман.
Хомутов остановился между автомобилями Гарандина и Колпакова.
- Всем срочно, все спешат, а я при чем?
Хотя говорил он по-прежнему хмуро, опытный Гарандин понял, что пос-
ледний аргумент оказался убедительным.
- Яшка! - позвал Хомутов ученика - совсем молодого, не успевшего
окончательно изгваздать синий халат. - Посмотри эту лайбу. Вот список.
- Но клапана я не умею... И вообще...
- Ты зачем сюда пришел? Учиться? Вот и учись! Что сможешь - сделай, я
потом гляну!
Отчитав ученика. Хомутов направился к машине Гарандина.
- Ну, что здесь у тебя? - хмуро спросил он, открывая капот.
Ученик ковырялся в карбюраторе, когда Хомутов, разглаживая карман,
подошел и стал рядом.
- Ну как?
- Аккумулятор разрядился, потому плохо запускалась... Поставил на за-
рядку... Жиклеры продул...
- И все дела! А понапишут: стартер, зажигание! Людям делать нечего...
Хомутов был настроен добродушно и охотно принялся развивать излюблен-
ную тему о бессовестных заказчиках, не знающих, чего они хотят.
- Клапаны сделал, не знаю, как вышло...
- Включи мотор! Так...
Хомутов прислушался.
- Немного не дотянул. Не страшно, хуже, когда затянешь - через пять
тысяч распредвалу крышка.
Хомутов вспомнил, какой скандал он имел по этому поводу, и смачно
сплюнул.
- Вы дорегулируете?
- Зачем? Сойдет... В случае чего еще приедет.
- А тормоза я вообще не смотрел, побоялся...
- Да?
Хомутов сел за руль, выключил передачу.
- Толкни.
Он нажал педаль.
- Ну-ка еще! Еще разок... - Что-то ему не нравилось. - Еще... Еще...
"Разобрать тормозную систему? Сменить жидкость, продуть, прокачать,
проверить шланги..."
Он посмотрел на часы. До конца смены оставалось тридцать минут. Можно
успеть, но надо будет спешить, напрягаться...
- Сойдет!
Чего ломать голову? Явных признаков неисправности нет, к чему делать
лишнюю работу?
Колпаков появился ровно в шесть.
- Все в порядке! - бодро сообщил Хомутов. - Зарядил аккумулятор, от-
регулировал зажигание, карбюратор промыл в ацетоне... Заводится с
пол-оборота!
Он повернул ключ. Действительно, мотор схватился мгновенно.
Колпаков довольно улыбнулся.
- Что-то клапаны шумят...
Хомутов озабоченно кивнул.
- Нарочно не дотянул - кажется, на валу есть выработка, чтобы не ис-
портить. Проедет тысячуполторы - тогда, посмотрим.
Колпаков оплатил счет в кассу. О том, что Витек может рассчитывать на
чаевые, он даже не подумал: новый Хомутов и так должен быть благодарен
своему создателю.
- Спасибо! - Геннадий стиснул не слишком тщательно отмытую руку.
- Приезжайте, - пригласил Хомутов.
Думали они в этот момент о разном. Колпаков - что его творение, в об-
щем, не так уж неудачно. Хомутов - что бывший учитель жмот, жалеющий хо-
тя бы трояк.
- Неужели это настолько серьезно? - Широко распахнутые глаза девоч-
ки-глупышки выражали непонимание. - Я уже договорилась, завтра прине-
сут... Канадская, как раз такая, о которой я мечтала... - Она умильно
хлопнула ресницами, раз, другой... - Что тебе стоит, Генчик? В конце
концов, займем...
- Пойми, полторы тысячи - моя годовая зарплата! Чем отдавать? Рассчи-
таться с Гончаровым - и то проблема!
Умышленная наивность Лены раздражала Колпакова: только что он подроб-
но объяснил ей положение вещей.
- Не вечно же это будет продолжаться! Волна пройдет, опять начнешь
тренировать, разом со всеми расплатимся.
- Ты нарочно не хочешь меня понять? Я распустил платную секцию и не
собираюсь возвращаться к прежним занятиям!
- То есть как? - Недоумевающая девочка исчезла. Лена смотрела строго
и требовательно. - Как же ты представляешь нашу жизнь? Аванс, получка?
Знаешь, сколько у меня уходит на косметику? А на такси?
- Но... - попытался возразить Колпаков.
- Не перебивай! - властно приказала Лена. - Зима на носу, в чем мне
ходить? В потертой дубленке и растоптанных сапогах? Тебя устраивает,
чтобы я выглядела чучелом? Меня - нет!
Колпаков перевел дух, как после удара в солнечное.
- Ты хочешь, чтобы я попал в тюрьму?
Он вспомнил пережитый в поезде страх. Казалось невероятным, что самый
близкий человек может подталкивать его к тому безысходному состоянию
преследуемого зверька.
Лена поняла, что перегнула палку.
- Что ты, глупый! Ведь все не так страшно. Мы же привезли обратно
хрусталь, ковры. Да и за первый раз не сажают, только оштрафуют.
"Только"! В голосе Лены ему послышалась габаевская интонация.
- Кстати, откуда ты так хорошо знаешь указ? Про конфискацию и ос-
тальное?
- Ну... Я случайно встретила на улице Габаева, он меня напугал...
Дура! Придумала бы что-нибудь другое: случайно прочла газету...
- А потом ты случайно встретила его еще раз, и он тебя успокоил. И вы
с ним подробно проштудировали новый закон. Основательно и досконально.
- Что ты имеешь в виду? - вскинула брови высокомерная светская дама.
Колпаков уже бывал свидетелем подобных превращений и, хотя не наблю-
дал их давно, воспринял спокойно, не смутившись и не растерявшись, чем
смазал ожидаемый эффект. Ему надоело сдерживать раздражение.
- Ты повторяешься, как плохая актриса.
- Что ты имеешь в виду? - повторила она менее уверенно.
- Ты уже делала такое лицо и задавала такой вопрос, причем не один
раз... После того как Гарандин под присмотром братца излупил меня в кот-
лету и ты, совершенно невинно, разумеется, переночевала с ним на турба-
зе, а потом устроила мне скандал за оскорбительные подозрения и беспоч-
венную ревность... - Глубоко внутри заныла, казалось, навсегда зарубце-
вавшаяся рана. - В ресторане, когда я посмел усомниться в чистоте и воз-
вышенности твоей дружбы с этим... дипломатом или торговцем...
Колпаков говорил медленно, уверенно, эта уверенность подавила Лену,
ледяная маска таяла на глазах.
- Можно вспомнить еще много случаев, и всегда я пугался, давал задний
ход. Но не теперь. - Он напряженно, с усилием улыбнулся. - Сейчас твоя
игра мне безразлична.
- Как и я сама, - то ли спросила, то ли констатировала Лена.
Колпаков прислушался к себе.
- Пожалуй, нет. Я всегда испытывал к тебе сильные чувства. Чаще лю-
бовь... Иногда - злость, раздражение. Но не безразличие... Ты ко мне бы-
ла равнодушна, это да.
Лена презрительно улыбнулась.
- Однако в постели ты был мной доволен.
- Ты этим умело пользовалась. Вспышки любви совпадали с исполнением
твоих капризов, приобретением дорогой одежды, получением крупных денеж-
ных сумм...
- А за что, по-твоему, женщина должна любить мужчину? За сторублевую
зарплату? - Лена вновь обрела спокойствие, красивое лицо отвердело,
взгляд был жестким. - Или ты ждешь вспышки любви после сообщения, что не
способен больше обеспечивать семью? Хорош супруг! Мужчина должен риско-
вать ради любимой женщины!
Фраза была произнесена с глубокой убежденностью.
- Как муж Клавдии? Благодаря молодящимся старушкам твои представления
перевернуты с ног на голову!
Он вспомнил, что не так давно уже говорил кому-то эти слова. Да, точ-
но - Гришке.
- Вы смотрите на мир не так, как нормальные люди... Иные представле-
ния о правильной жизни, другие ценности...
- Ты, что ли, нормальный человек? - издевательски спросила Лена,
нервно покусывая губу. - Такой же халтурщик и приспособленец, как те,
кого ты презираешь. Только замаскировался своим дурацким кимоно...
Они говорили, не повышая голоса, старались не перебивать друг друга,
сторонний наблюдатель ни за что не распознал бы в происходящем ломающего
семейную жизнь скандала: ни оскорблений, ни мордобоя, ни битья посуды -
обычная мирная беседа.
Но оба понимали, что перешли черту, до которой еще можно вернуться к
примирению. И оба были спокойны. Лена привыкла к мысли, что смена мужа -
такое же обыденное житейское дело, как замена гардероба или мебельного
гарнитура, даже менее хлопотное. А Колпаков подсознательно ожидал подоб-
ного финала со дня свадьбы, пережив его по ошибке в пустой, с брошенными
впопыхах тапочками жены квартире, он окончательно подготовился к развяз-
ке.
И все же ему была неприятна расчетливость, с которой Лена подбирала
наиболее обидные слова и наотмашь била ими в самые болезненные точки.
Колпаков лег в кабинете, предварительно приняв снотворное, такая пре-
дусмотрительность оказалась оправданной: взбудораженное сознание не сра-
зу поддалось даже сильнодействующему препарату. Наконец он провалился в
тяжелый болезненный сон, где поджидал его уже знакомый кошмар: крутой
спуск, усыпанный сотней красных огней, громыхающая платформа из разбега-
ющихся железных бочек, ни руля, ни тормоза, угнетающая беспомощность,
ледяной ветер в лицо, немо кричащие сигналы: стоп, стоп, стоп...
Когда он проснулся, кошмар еще стоял перед глазами. К чему такой сон?
В коридоре вжикнули змейки на высоких, до колена, сапогах Лены, хлоп-
нула дверь. Первый раз за годы супружества он не сопровождал жену на ра-
боту. Зная, какое значение она придает этому ритуалу, можно было предпо-
ложить, что Лена считает совместную жизнь оконченной.
Может, и правильно... Пора остановиться, иначе будет поздно... И сны
о том же. Интересно, понимает ли это Гришка Габаев, бородатый Кулаков?
Вряд ли, фантазия у обоих отсутствует начисто.
Сев к столу, Геннадий написал заявление с просьбой освободить его от
обязанностей председателя федерации.
Перед тем как выйти из дома, он подошел к окну. Солнечно, ясно, теп-
ло... Иллюзия. Просто начался отопительный сезон. А на наружном термо-
метре всего семь градусов, осенний ветер порывами гнет черные деревья и
разбрасывает сухие листья. Колпаков чувствовал, что сегодняшний день бу-
дет переломным в его жизни, но не предполагал - насколько. Снова подума-
лось о Габаеве и Кулакове. Почему мысли именно о них приходят в голову?
Может, они, в свою очередь, думают о нем?
Габаев не вспоминал о Колпакове. Он занимался с нунчаками - тяжелые
поверхности снаряда со свистом рассекали воздух, послушно описывая вок-
руг замысловатые траектории. Гришка лично точил неподатливый гетинакс,
любовно полировал, подбирая под себя размеры, вес, длину цепочки. Ловко
перехватывая нунчаки из руки в руку, зажимая под мышкой, меняя направле-
ние удара, он с удовлетворением чувствовал, что старался не зря: снаряд
получился отменный.
Если о Колпакове Габаев не вспоминал, то Кулаков занимал в мыслях
значительное место. Мерзавец опять перешел ему дорогу.
Им становилось тесно в одном городе, и Габаев обдумывал планы устра-
