Говорят, случайность есть проявление закономерности. Через пару не-
дель кто-то из дворовых ребят бросил камешек в окно.
- Петька Котов приехал, айда змею смотреть!
Кроме чучела кобры, у Петьки было два копья, лук со стрелами, риту-
альные маски красного и черного дерева. Но для Генки встреча с Котовым
оказалась знаменательной совсем не этим. Другим.
Но на это ушли годы.
Глава первая
- Значит, все дело в принципе?
В тоне Гончарова угадывалась усмешка, сопутствующая обычно их спорам
на эту тему, но Колпаков, как всегда, не обратил на нее внимания.
- И последовательно. Ежедневная и ежечасная работа. Крохотные, мик-
роскопические, незаметные сдвиги в сознании, мироощущении...
- Ты серьезен, как проповедник.
Усмешка стала явной.
- Потому что понял серьезность дела. И надеюсь со временем убедить
тебя.
- Вряд ли...
- Посмотрим. А пока одолжи тестер, мой барахлит.
Колпаков вернулся к стенду и занялся схемой. В индивидуальном плане,
который он составлял на неделю вперед и старательно выполнял пункт за
пунктом, сегодня значились окончательная доводка и регулировка. Но рабо-
та не ладилась, полдня ушло впустую. Значит, следует увеличить скорость
и внимательность, спрессовать время, чтобы уложиться в график.
- Пойдем обедать?
- Нет, я потом.
Отчего не идет наложение сигнала? Не иначе где-то просмотренный "хо-
мут". Но где? Схема прозванивалась десятки раз... Вход - норма. И здесь.
Нормально. А отсюда - фон. Возвращаемся по усилительному каскаду... В
нем ничего быть не может - сам монтировал, сам проверял... Но все же
посмотреть надо... И здесь... Вот! Черт побери! Нашел? Точно.
Дымящееся жало паяльника проникло в переплетение монтажных жгутов,
прижалось к матовому зернышку пайки, припой расплавился, и Колпаков уз-
ким клювиком пинцета оторвал тоненький проводок. Поставим его куда поло-
жено... Фон исчез. Что и требовалось... Теперь посмотрим выходной
блок...
Закончив со схемой. Колпаков взглянул на часы. Все шло по плану. И
замечательно, что нацеленный на конкретную задачу мозг не отвлекался на
посторонние мысли. Молодец, Генка!
О том, что Лена в городе, он узнал только вчера. Зимин позвонил нас-
чет распространения билетов и попутно сообщил, что видел ее на улице.
Саша ждал реакции на новость, но Колпаков промолчал - в тот момент он
сам не знал, как поступит. Решение оформилось к концу дня, и после рабо-
ты Колпаков отправился прямиком к ней, удовлетворенно отметив, что
раньше не отважился бы на это.
Громадный, на весь квартал, когда-то респектабельный и престижный дом
здорово обветшал. И мать Лены, некогда эффектная крашеная блондинка, за-
метно сдала: располнела, обрюзгла, только апломб остался прежним - как в
те времена, когда все звали ее Барыней.
- Милый, передайте Софье Зенитовне, что это типичное не то, - небреж-
но кивнув в ответ на приветствие, царственно произнесла она. - Зайдите в
прихожую, я отдам обе коробки. Почему вы без сумки?
Колпаков, вежливо улыбаясь, не перебивал.
- Как вы их собираетесь нести? - В голосе появилось раздражение. -
Что вы стоите как столб?
- Лена дома?
- Ах, Лена... Я немного ошиблась.
Она внимательно осмотрела Колпакова, и вряд ли он ей понравился.
- ...Скоро придет, можете подождать. Во дворе.
Дверь захлопнулась.
Вот курица, а какое самомнение! Ведь она всерьез рассказывала сосед-
кам о блестящей карьере дочери в столице: многочисленные поклонники,
сделавший предложение иностранный дипломат, предстоящее распределение в
Минвнешторг, квартира в столице, интеллектуально-богемное окружение -
ученые, писатели, артисты, в перспективе - работа заграницей...
Такие же клуши, как она, ахали и восхищались. Трезвые люди представ-
ляли, что желающих жениться дипломатов гораздо меньше, чем студенток в
московских вузах, и что едва ли молодого экономиста ждет столь сказочная
жизнь, однако вряд ли ктолибо смог бы переубедить Барыню, если бы даже
взялся за столь заведомо неблагодарное дело.
Теперь Лена вернулась, прекраснодушные мечты этой дурехи разбиты в
прах, и она наверняка отыгрывается на дочери. Жаль девчонку.
В подъезд прошел парень с огромной тощей сумкой, когда он выходил,
сумка раздулась во весь объем.
- Софье Зенитовне привет! - крикнул Колпаков.
Парень нервно оглянулся, недоуменно кивнул и ускорил шаг.
А во двор входила Лена...
- Послушай, мыслитель, на собрание опоздаешь! - В лабораторию загля-
нул Гончаров. - Не получается со схемой?
- У меня все должно получиться.
- Ах да, я забыл... - Снова насмешливый тон. - Хомут?
Колпаков кивнул.
- Надолго собрание?
- Думаю, что нет. Попереливают из пустого в порожнее. Иван Фомич не-
потопляем!
- Вот как?
У Колпакова мелькнула шальная мысль. А почему бы и нет?
Он снял халат, повесил на складную вешалку, вернувшись, расправил
складку и вслед за Гончаровым направился в актовый зал. Действительно,
почему бы не разворошить муравейник?
Собрание закончилось через два часа. Разгоряченные сотрудники не ус-
покаивались и в вестибюле.
- Щенок, набрался наглости!
- Не побоялся авторитета, принципиальный.
- Откуда он узнал про водопровод для матери?
- Клевета! Эти студенты уже от Ивана Фомича не зависели. Помогли от
чистого сердца, из уважения...
- Все правильно, молодец! Или правда глаза колет?
Точно, муравейник!
Колпаков был почти спокоен, пульс не превышал восьмидесяти. Дело сде-
лано, что говорилось вокруг, не имело никакого практического значения,
простое сотрясение воздуха, на которое не стоит обращать внимания. Ему
предстояла сегодня еще одна задача, ее тоже следовало решить с блеском.
Он нетерпеливо посмотрел на часы и подавил неразумное желание рассечь
толпу, как глиссер рассекает мелкие волны. И все же опаздывать он не лю-
бил и, выйдя на улицу, два квартала до автобуса мчался бегом, легкими
наклонами корпуса избегая столкновений с ошарашенными прохожими.
Навстречу в синих вспышках пронеслась "скорая" - Колпаков не обратил на
нее внимание.
К месту встречи он успел минута в минуту, но Лены не было, как и уве-
ренности в том, что она вообще придет. Так всегда случается, когда
пользуешься одолжениями. Но недостижимых целей нет.
Вдали мелькнул знакомый красный сарафан. Колпаков недовольно отметил,
что пульс зачастил, и, направляясь навстречу девушке, поспешил привести
его к норме.
- Привет.
Поздоровавшись, он не выпустил узкую кисть, а одним движением взял
девушку под руку. И тут же пожалел, получилось слишком развязно. Хотя с
технической стороны выполнено безукоризненно.
- Однако! - Лена убрала руку. - За эти семь лет ты основательно под-
набрался самоуверенности.
- Нет. Просто уверенности.
- Полезное качество. Если не переходит границ.
Сказано вроде в шутку, но довольно прохладно. И вообще...
Колпаков на миг пожалел, что с напористостью атакующего танка сломил
противодействие Лены и склонил ее к сегодняшней встрече.
Лена вовсе не выглядела неудачницей, скорей наоборот. Держалась с
подчеркнутым достоинством. Говорила свысока и несколько иронично.
Мужчины откровенно рассматривали ее, оборачивались вслед. Она попра-
вила лямку сарафана, и Колпаков подумал, что у нее красивые плечи. Даже
в мертвенном свете ртутных фонарей не поблекли забранные в тугой узел
тяжелые волосы медно-красного отлива.
- Где работаешь?
На красивом лице мелькнула гримаска.
- На ТЗБ... Ну, торгово-закупочная база. Отдел изучения спроса потре-
бителей. Хотя чего там изучать: что есть, то и берут.
Колпаков вспомнил прожекты Барыни.
- А мать?
- Что мать?
Она осеклась, и Колпаков понял, что задел за живое. Не будет же де-
вушка рассказывать каждому про глупость не имеющей диплома и болезненно
переживающей этот факт Барыни, которая по-своему представляет блага выс-
шего образования.
- Давай лучше сходим в кино.
Между плакатом с наставившим на прохожих длинноствольный револьвер
красавцем и светящейся надписью "Билеты проданы" бушевала толпа.
- Так ведь билетов нет...
Лена взглянула удивленно.
- И ты не можешь достать?
- Как же я их достану?
Она пожала плечами:
- Одной уверенности в жизни мало.
Колпаков молчал. Он был недоволен собой и раздражен. Это усиливало
недовольство: холодное спокойствие - единственное допустимое состояние.
- О чем задумался?
- О прошлом. Похоже, что ты все забыла.
- А ничего и не было... - В улыбке Лены холода имелось в избытке. -
Может быть, сны... С годами грань между сном и явью стирается, особенно
у впечатлительных юношей.
- С моей впечатлительностью давно покончено.
- Рада за тебя.
Разговор не клеился. Наступила томительная пауза.
- Расскажи лучше, как жила в Москве? - бодро спросил Колпаков.
На лице девушки отразилась досада.
- Да что рассказывать... Совсем другая жизнь. Прекрасные театры, ши-
карные рестораны, интересные люди. Даже не знаю, что я теперь буду здесь
делать?
Это беспросветное "здесь" относилось к городу, в котором Колпаков ро-
дился и вырос, привычному укладу, сложившемуся кругу общения и, конечно,
к нему самому. Гена Колпаков испытал давно забытое ощущение маленького
мальчика, которого пацаны постарше тычками и подзатыльниками отгоняли от
недоступных, а оттого еще более притягательных рассказов о тайнах взрос-
лой жизни.
Он быстро взял себя в руки, хотя неприятный осадок от проявленной,
пусть даже только самому себе, слабости не проходил. У Лены тоже испор-
тилось настроение, и, судя по всему, совместно проведенный вечер грозил
стать не только первым, но и последним.
Такого, конечно, случиться не должно, судьба обязательно выбросит вы-
игрышную карту, и Колпаков ждал события, которое придет ему на помощь.
Или которое можно будет использовать себе на пользу. И такое событие
произошло.
Они проходили по центральной аллее чистенького скверика, вдоль ухо-
женной клумбы, а чуть в стороне, за живой изгородью, прятался павильон
"Соки - воды - мороженое". Ни того, ни другого, ни третьего там испокон
веку не водилось, зато продавали на розлив дешевое вино, ссуживались в
обмен на пустую бутылку мутные выщербленные стаканы. И посетители соби-
рались соответствующие: мятые хмыри с оловянными глазами, безвольная
пьянь из окрестных дворов, нервически-взвинченная блатная мелочевка да
совсем зеленая шпана, опасная непредсказуемыми, "на авторитет", выходка-
ми. Они пили, жевали, глотали и выпускали табачный дым, сквернословили,
ссорились, порой доходило до драк.
На этот раз скандал начался звоном разбитой посуды, невнятными выкри-
ками, кто-то упал вместе со стулом, место происшествия мгновенно обсту-
пила плотная толпа зевак, и визг толстой буфетчицы: "Он с ножом!" - из-
вестил, что каша заваривается круче обычного.
- Что там? - Лена брезгливо сморщила носик.
- Пойдем посмотрим.
На опустевшей веранде возле перевернутого стула длинноволосый парень
зажимал разбитый рот. В опущенной руке тускло отсверкивал металл.
- Хде фета ссука?
Он отнял ладонь, бессмысленно уставился на испачканные пальцы.
- Где? - Длинноволосый нетвердо шагнул вперед, выругался. - Запорю!
Толпа откачнулась, Лена вцепилась Колпакову в рукав.
- Ужас! Пошли отсюда!
- Нет. Вначале я его успокою.
Колпаков сказал это достаточно громко и не торопясь двинулся к веран-
де, чувствуя, что мгновенно оказался в центре внимания.
- Брось нож, дубина!
Он говорил немного иронично, с ленцой, и видел себя со стороны - уве-
ренного, подтянутого, в отглаженном костюме, коротко подстриженного -
полная противоположность измятому, окровавленному перегарному субъекту,
бездарно размахивающему своей жалкой железкой.
- Ты слышал, что я сказал!
Парень попятился.
