- Пусть в ресторан ведут, - напутствовал высушенный сосед. - А то по-
лучается, ты за одну зарплату два дела делаешь...
- Какие еще "два дела"? - недовольно буркнул эксперт и, не застегивая
пальто, пошел к выходу.
Зима стояла теплая, как почти всегда бывает в Тиходонске, снег подта-
ял и покрылся скользкой ледяной коркой. Буренко запахнулся и, с трудом
удерживая равновесие, двинулся по "стеклянному" тротуару. Раньше морг и
Бюро СМЭ располагались в центре города на тихой пешеходной улице, нес-
колько лет назад переехали в новое громадное здание комплекса "Скорой
помощи", выросшего в степи между северной окраиной старого Тиходонска и
стремительно расстраивающимся жилым массивом. Добираться на работу и об-
ратно стало проблемой: транспорт сюда почти не ходил, а до Магистрально-
го проспекта было не меньше полутора километров. Зато "уголок" находился
почти рядом - пять минут машиной, иногда Буренко забирали прямо с де-
журства.
В сотне метров от больничных ворот начинались частные дома, тротуар
здесь был посыпан золой, и Буренко перевел дух.
- Ну, зачем я вам понадобился? - Вопрос прозвучал сухо, если не враж-
дебно.
- Насчет монеты посоветоваться, - сказал Сергеев, которому не нрави-
лось странное поведение врача, тем более что он не мог понять его причи-
ны. Может, старый мухомор настучал? Так не должен...
- Я вам могу назвать фамилию и адрес хозяина. Можем зайти - живет он
неподалеку. - Буренко остановился и попытался посмотреть гиганту в гла-
за. Такие попытки всегда выглядели смешно. - Никто у него ничего не
крал. Монету вчера взял под расписку майор милиции Сергеев, будто для
сравнительной экспертизы. Но мы приятели - этого майор не учел. Грубая
работа. Давайте, я слушаю.
Оперативникам было не до смеха.
- Лучше зайти куда-нибудь, сделать по сто граммов, закусить. И разго-
вор легче пойдет.
В голосе Сергеева вряд ли можно было распознать оттенок смущения.
- Нет, - отрезал эксперт. - Разговор за бутылкой - это одно, а мили-
цейские штучки-дрючки - совсем другое. И совмещать их нельзя. Говорите!
Место под ржаво качающимся фонарем на продуваемой ветром улице совсем
не подходило для предстоящей беседы, но разогнавшегося Сергеева остано-
вить было невозможно.
- Есть дело, - отрывисто бросил он. - Монета - предлог. Ничего обид-
ного в этом нет. Короче. Скоро исполнение Лунина. Слышали про такого?
Буренко кивнул. Очевидно, тон Сергеева подействовал: эксперт уже не
казался враждебным, просто усталым и злым.
- Что думаете? - по-прежнему отрывисто спросил майор. - Правильно
стрелять капитана милиции за трех мерзавцев?
- И за двоих стреляли... Бывало - за одного. Кто мерзавец, кто не
мерзавец - определить обычно трудно. А что капитан... Закон-то вроде для
всех один!
Все шло прахом. Повернуться и уйти - значит отказаться от задуманно-
го. Доверяться человеку, явно находящемуся не в духе, испытывающему к
тебе неприязнь, сводящему серьезный долгий разговор к трехминутной пе-
ребранке в желтом прыгающем скрипучем круге света, не способного рассе-
ять уже довольно густые сумерки, - и вовсе глупо. Попов ждал, что това-
рищ плюнет и выждет более удобный момент. Хотя такого может и не быть.
- Про законы сейчас все знают... Грамотные, образованные. Только, как
говорит ваш лучший друг Иван Алексеевич, - толку нет.
Сергеев придвинулся к врачу вплотную, нависая над ним внушительной
массой.
- Почему вдруг он - "лучший друг"? - Буренко отступил на шаг.
- Неважно. Дело в другом. - Майор снова сократил дистанцию. - На этом
исполнении вам не надо ничего проверять. Ни зрачковую реакцию, ни пульс,
ни дыхание. Покрутитесь для вида, и все, такая к вам просьба. Затем и
пришли с этой дурацкой монетой.
- Конспираторы... - озадаченно протянул врач. - Уж действительно... Я
и не знал, что такие вещи делают!
Реакция судмедэксперта была какой-то странной, Попов понял, в чем де-
ло, только услышав следующую фразу:
- А почему Викентьев вас прислал, а не сам? И в таком месте, на ули-
це...
Оперативники переглянулись.
- Вы только что правильно все сказали, - мягко ответил Сергеев. -
Именно конспирация. Считайте, что Викентьев ничего не знает. Даже если
вы обратитесь к нему напрямую, он будет удивлен. По крайней мере, сдела-
ет вид, что удивлен.
- Я же говорю: милицейские штучки-дрючки...
- Отойдите в сторону, - сердито заверещала маленькая старушка в прож-
женном ватнике. - Места мало, что на самой дороге стали, весь проход за-
городили!
Буренко запнулся на полуслове и, подталкиваемый костлявым кулачком,
двинулся по узкой полоске золы на отблескивающем льду. Старушка шла сле-
дом, бурча и звеня огромными ведрами. В сотне метров находилась водоза-
борная колонка.
Глава двадцатая
В особом блоке Учреждения КТ-15 время не двигалось. Тот же спертый,
прокуренный воздух, тот же старый, с печатью безысходной претерпелости
на лице прапорщик, тот же капитан в вечно мятой форме и с таким же мятым
лицом, те же безразличные ко всему волкодавы дежурного наряда, то же до-
мино и те же резиновые палки.
Днем и ночью здесь было одинаково плохое желтое освещение, зимой и
летом - одинаковая духота и вонь. И девять одинаковых экранов мониторов
показывали внутренности одинаковых камер, в которых находились одинаково
уравненные приговором временные постояльцы.
Лунин выделялся из среды обычных транзитников этого накопителя смер-
ти.
- Колбасу давали, кефир, я котлеты из дома приносил, - рассказывал
капитан, выбирая на связке нужный ключ. - Свой как-никак. Только ел пло-
хо... И за что его? Сколько волков, труболетов всяких миловали да в об-
щий корпус переводили... А тут...
Из камеры вышел заросший седой щетиной сильно горбящийся человек,
совсем не похожий на фотографию в паспорте Лунина. Обвел всех потухшими
глазами, задержался на Сергееве, вытянул вперед руки, хрипло пояснив:
- Плечо болит, назад не выворачивается...
В спецавтозаке Сергеев снял с него наручники и дверь в камеру не за-
пер. Попов почему-то испытывал беспокойство от нарушения обычного поряд-
ка: будто рядом в клетке зверь-людоед, который в любую минуту может выр-
ваться наружу.
- Вот где свиделись, Саша, - так же хрипло сказал Лунин. - Об этом же
все время думаешь, в снах видишь и спрашиваешь себя: кто же придет? Я
ведь почти всех ребят знаю, наверняка кто-то знакомый... Перебирал, пе-
ребирал, а про тебя не вспоминал.
- Водки дать? - Не ожидая ответа, Сергеев отвинчивал колпачок плоской
фляжки.
- Давай. Мне ребята в блоке так и сказали. Своему нальют для храброс-
ти...
Голос смертника был равнодушен. Он залпом выпил стакан, от плавленого
сырка и хлеба отказался, попросил сигарету.
- Горькая водка какая-то... Или давно не пил...
Кузов спецавтозака наполнился тяжелым духом спиртного и табака.
- Там лекарства, - пояснил Сергеев. - Успокаивающее, снотворное.
Большая доза.
Спецгруппа еще не была укомплектована полностью, Сергеев согласился
выполнять функции и первого, и третьего номера, благодаря чему в брони-
рованном фургоне, как обычно, находились только он и Попов.
Викентьев сидел в кабине и размышлял, что так не годится, надо искать
человека на место шестого.
- Кого возьмете вместо Петьки? - Сивцев как будто читал мысли.
- Посмотрим...
- Петька разошелся: говорит, и за первого мог бы работать, - неодоб-
рительно продолжил пятый. - А правда, что первый за каждое исполнение
сотню получает?
- Поменьше, - нехотя ответил второй.
- А что офицерское звание присваивают, правда?
- Разбежались. Сразу генерала получит...
Сивцев тяжело вздохнул.
- А чего, все равно интересней, чем баранку вертеть...
- Следи за дорогой! - приказал Викентьев, и водитель обиженно смолк.
В кабине наступила тишина. Викентьев обдумывал возможные кандидатуры.
В кузове фургона тоже молчали. Лунин часто зевал. Действовали снот-
ворное и водка, хотя многие смертники зевают и без этого.
Спецавтозак сделал плановую остановку. Слышалея стук вагонных колес.
Переезд. До города два километра. Очень напряженное место. Шлагбаум, ма-
шины могут стать и сзади и сбоку. Здесь конвой всегда настороже. Но не
сейчас. Никто не будет освобождать Лунина извне. Никому он не нужен.
- Подействовали лекарства? - спросил Сергеев.
- Как пьяный... Вроде и сон наваливается, ноги ватные. Заснул бы - и
все. Да разве заснешь? И не положено - разбудите...
- Слушай внимательно, - перебил Сергеев. - Мы не будем исполнять при-
говор. Я выстрелю имитационной пулей - будет удар, как камнем из рогат-
ки. И вались вперед, лежи тихо, засыпай. Мы тебя замотаем в брезент и
вынесем. Потом отвезем ко мне, отсидишься и на Алтай, как собирался ког-
да-то...
Лицо Лунина на миг ожило и тут же вновь омертвело.
- Мне-то зачем эти басни... Я никаких фортелей... Смирился уже...
Сергеев потер грудь и шумно сглотнул.
- Слушай и запоминай, Палыч! Ты мне в свое время, можно сказать,
жизнь спас. Я уже решил тогда: если что - бритовкой по венам, но в каме-
ру не пойду!
- Сам себя, конечно, лучше, - осужденный с трудом выдавливал слова,
язык слегка заплетался, речь стала невнятной. - Я бы тоже сам... Но пис-
толет небось не дадите... С одним патроном, с подстраховкой? Знаю, не
дадите. Не положено, мало ли что смертник выкинет...
Сергеев еще раз сглотнул и надсадно откашлялся.
- Сюда, сюда слушай, Палыч! Не раскисай, ты же стальной мужик! Я тебя
вытащу, а Валера мой друг, он поможет! Падай вперед и, самое главное, не
шевелись! Иначе и сам пропал, и нас подведешь!
Мигнула лампочка условным сигналом начала движения, фургон переехал
рельсы и гладко покатился по асфальту.
Лунин молчал. Голова его безвольно моталась из стороны в сторону, ли-
ца видно не было.
Григорий Лебедев ждал полуночи. График наблюдений показывал, что бан-
диты появляются на сопредельной территории по вторым-четвертым средам,
около ноля часов. Очевидно, их дьявольский план жестко сопрягался с ка-
ким-то расписанием. Лебедев провел аналитическую работу, изучил движение
поездов, побывал в аэропорту, и здесь его как током ударило: по вторым и
четвертым средам каждого месяца около пяти утра вылетал самолет в Вену.
Григорию стало жарко, и он ощутил противную пустоту в желудке - смутные
догадки получили объективное подтверждение! В животе крутило все
сильнее, он поспешно спустился в платный туалет и бурно облегчился, даже
в неудобной позе продолжая обдумывать свое открытие.
Эти разъезжаются в полвторого или два часа ночи, до аэропорта - час
езды.
Как раз к самолету подвозят контейнер с сердцем, почками, разными же-
лезами... Таможня и пограничники, конечно, с ними заодно, и вот ранним
утром в чужом капиталистическом городе мчится по чисто вымытым улицам
санитарный автомобиль с внутренностями безвестного нашего бедолаги,
предназначенными для продления жизни акулы империалистического бизнеса,
нечистоплотного политикана, мафиози или какого-то другого кровопий-
цы-миллионера!
В состоянии сильнейшего возбуждения Лебедев приехал домой, достал
папку, в которой накапливал нужную информацию, нашел заметку, неровно
вырезанную из центральной газеты, и не смог сдержать вскрика: адресатом
трансплантатов называлась Австрия! Все совпадало один к одному!
Наверное, это был звездный час в жизни Гоши Лебедева. Он ощутил, что
такое железная логика умозаключений, умение наблюдать, анализировать,
выдвигать версии и находить им стопроцентное подтверждение. Он испытывал
упоение мощью своего интеллекта и одновременно нешуточный, до пупырышек
на коже, страх от того, что проник в тайны международной мафии. Сколько
же они зашибают, подумать страшно! Да еще в валюте... А он, Григорий Ле-
бедев, поставил их на грань разоблачения!
По канонам всех фильмов, которые он видел, и книг, которые прочитал,
