банкир Салманов, как и еще почти двенадцать миллионов москвичей, ни о
чем не подозревали. Но про них не говорят "вся Москва", ибо не они дела-
ют погоду в столице, не они решают, каким быть завтрашнему дню, не они
составляют политический бомонд, систематически попадающий в видеокамеры
на многочисленных великосветских тусовках.
А тот круг сверхвлиятельных людей, который, несмотря на немногочис-
ленность, узурпировал право считаться "всей Москвой", отреагировал на
тревожную новость однозначно: начался массовый исход родственников поли-
тической элиты. Совершенно неожиданно уехали из столицы их жены, прихва-
тив беспричинно прервавших учебный год детей. Объяснения были нейт-
ральными, чтобы не вызвать всеобщей паники: кому-то потребовалось навес-
тить приболевших родителей, кто-то отправился погреться в Анталью или на
Канары - можно выдумать сотню безобидных причин, особенно если никто не
собирается проверять их достоверность.
Сами зубры бизнеса и политики не могли покинуть свои места: гипотети-
ческая возможность ядерной катастрофы не шла ни в какое сравнение с ре-
альной угрозой утратить за время отсутствия реальные рычаги влияния и
навсегда потерять власть. Поэтому они работали в условиях хотя и доста-
точно абстрактного, но все же вполне вероятного риска для жизни, за что
очень уважали сами себя, куда больше, чем минер, вывинчивающий взрыва-
тель мощного фугаса, - тому просто не приходит в голову давать оценки
своим поступкам.
Собравшиеся на даче у Семена Исаевича Поплавского гордились своим ге-
роизмом достаточно сдержанно, как люди, привыкшие к опасностям. За боль-
шим круглым столом в гостиной расположились шесть человек, располагающие
огромными личными состояниями, разветвленными связями в высших эшелонах
власти и практически неограниченными возможностями. На столе имелся тра-
диционный набор холодных закусок и дорогая водка, но пока к ним не прит-
рагивались.
- В случае чего, сюда не достанет, - кинематографично улыбаясь, про-
цедил бывший спикер верхней палаты парламента Норейко, которого среди
своих называли Красавчиком. - Семен знает, где строить...
- Все знают, - махнул рукой хозяин. - Нечего сиротами прикидываться.
- Знают все, а сидят на пороховой бочке немногие, - многозначительно
пожевал губами похожий на бульдога управляющий делами Администрации Пре-
зидента. Несмотря на невзрачную внешность и скромную одежду, он держался
очень уверенно, да и прозвище имел чрезвычайно выразительное: Кукловод.
Правда, произносили его шепотом и с оглядкой.
- Мы не очень далеко от вас сидим, - обиженно пробурчал вице-премьер
Шатохин. Он был очень близок к Богомазову и всегда представлял его в ще-
котливых ситуациях, когда "светить" главу правительства не следовало.
- Близко, далеко... Будто в этом дело! - поморщился Поплавский. - Как
велики шансы, что они взорвут эту штуку?
- Горец сидит на месте, - сказал Гонтарь. - Мои разведчики наблюдают
за каждым его шагом. Ведет обычный образ жизни, спокоен...
- Значит - нет?
Министр помолчал.
- Да ничего это не значит! Надо учитывать мусульманский фанатизм,
особое отношение к смерти... Мало примеров по Афгану? Да и сейчас уже
набралось фактов... Приходит бабушка: "Сыночки, где командир?" Комбат
выходит. "Дети голодают, помогите чем можете!" Наши тащут консервы,
хлеб, сгущенку, сгрудились в кучу, а тут взрыв - оказывается, бабушка
динамитом была обмотана! Или пацан двенадцатилетний выскакивает из под-
воротни с автоматом - та-та-та! Майора - насмерть, подполковнику легкое,
горло... Но тот успел положить сучонка... А через день во всех газетах
снимки - русская армия убивает детей!
Гонтарь сам не заметил, как перешел на крик.
- Успокойся, Сережа, - Поплавский налил в стакан минералки, но выпил
ее сам. - Выскажи свое мнение: что делать будем?
- А что делать... - Гонтарь потух. - Появился хороший предлог закон-
чить эту кампанию. На мой взгляд, нужно его использовать. Мне уже надое-
ло выслушивать сентенции о собственной бездарности и небоеспособности
армии!
- А она боеспособна? - ядовито поинтересовался сановитый седовласый
мужчина с вальяжными манерами - некогда заместитель управляющего концер-
на "Роснефтьпром", а теперь его совладелец. Присутствующие знали, что
основным держателем акций являлся бывший управляющий, а ныне премьер Бо-
гомазов.
- Знаете, что говорит моя жена? Спрашивает: сколько в армии солдат?
Три или четыре миллиона? Так пусть два миллиона оставят на всякий случай
- вдруг американцы надумают напасть, а миллион - в Чечню, если там вой-
на... И все кончится малой кровью за неделю! По-моему, она права...
- Говорить легко, Петр Петрович, - с видимым спокойствием произнес
министр обороны, хотя наглые водянистые глаза выпучились, что являлось
верным признаком сдерживаемого гнева. - Ваша жена - очаровательная жен-
щина, и я бы с удовольствием с ней побеседовал. Но от слов до дел -
очень большая дистанция. Что бы вы сказали, если бы все скважины и пере-
рабатывающие заводы оказались уничтоженными? Вряд ли вам это понравится.
И еще кое-кому - тоже...
Намек был понятен. Петр Петрович замолчал.
- Давайте прекратим препирательства, - на правах хозяина сказал Поп-
лавский. - Сейчас речь о другом. Дударик сдался и возобновил платежи.
Значит, надо сворачивать войну. Как это сделать? Поставленная задача не
выполнена - незаконные вооруженные формирования не разоружены. Тысячи
солдат и офицеров погибли. Народ не поймет, если мы вдруг выведем войс-
ка. И так в прессе слишком много публикаций о том, что финансовые корни
конфликта уходят в Москву... Нам не нужен поиск этих корней. Поэтому
ультиматум появился вовремя! Нам просто некуда деваться - не можем же мы
рисковать столицей! И это гуманное решение не сможет оспорить никто!
- Я скажу так: если бы ультиматума не было, его следовало бы приду-
мать, - процедил Красавчик. - Но что поделывают наши силовики? Может
быть, группа антитеррора вот-вот снимет проблему с повестки дня? Тогда
мы окажемся в дурацком положении.
- Мы приказа не получали, - вяло проговорил Гонтарь. - Насколько я
знаю, МВД и ФСБ - тоже. Коржов, как всегда, пытается отличиться, но за-
дача ему не по зубам. Скажу больше - она никому не по зубам. В мире не
было аналогичных ситуаций, потому не выработаны и меры борьбы с ними!
- Пусть так, - картинно прищурился Красавчик. - Но не слишком ли мы
торопимся останавливать машину? Деньги-то пока не получены...
- Это другой разговор, - поднял руку Поплавский. - Мы вернемся к нему
чуть позже...
- Прекращение войны предполагает переговоры на высшем уровне, - вме-
шался Кукловод. - Но Дударик настолько скомпрометирован, что диалог с
ним унизит Президента и подорвет его авторитет. Нужна другая фигура.
- Для этого у нас есть генерал армии Гонтарь, - добродушно проговорил
Шатохин, похлопывая министра по плечу.
Петр Петрович скривился:
- Проработать рокировку чеченских фигур лучше поручить кому-нибудь
другому. Чтобы избежать провала.
- Я посоветуюсь с Президентом, - бросил Кукловод. Он единственный из
присутствующих имел доступ в Кремлевскую больницу.
- Как его здоровье? - не к месту спросил Шатохин. Петр Петрович тоже
встрепенулся, изображая живейшую заинтересованность.
- Нормально. На днях покажется по телевизору. Надо прекратить ненуж-
ные домыслы.
Вице-премьер скорбно кивнул.
- Сплетен очень много. Кто-то распускает слухи про несостоявшийся пе-
реворот и упоминает при этом имя Виктора Петровича. Скажите Президенту,
что это грязная клевета!
- Не имеющая ни малейших оснований! - решительно добавил Петр Петро-
вич.
- Это игры Коржова, - сказал Гонтарь. Его неприязнь к начальнику СБП
была общеизвестной. - Он вытащил козырь из крапленой колоды - некоего
Верлинова. Тот попил крови у нашего разведуправления...
Услышав фамилию Верлинова, Петр Петрович и Шатохин переглянулись.
Именно он провалил далеко идущий замысел премьерской команды.
- Кстати, - Поплавский навалился грудью на стол. - Я слышал про Вер-
линова от Горца. Курьера перехватили в поезде и очень умело забрали
деньги. Буквально за несколько секунд: нейтрализовали, подкинули нарко-
тик и навели милицию. А вез их парень весьма серьезный...
На самом деле Тепкоев узнал фамилию Верлинова от Координатора, санк-
цию на это дал Поплавский. Но старик всегда запутывал концы, чтобы
скрыть собственные источники информации.
- Его убили? - поинтересовался Норейко.
- Уже потом, в камере достали... Да дело не в этом... Горец считает,
что деньги забрал Верлинов.
- Вот пусть Горец и занимается, - сказал Красавчик. - В конце концов,
это они потеряли два зеленых лимона.
Шатохин и Петр Петрович переглянулись еще раз. Шестерка не была еди-
ным монолитом, интересы собравшихся по ряду моментов могли существенно
расходиться. В части замены Первого лица Красавчик и Кукловод стали бы
непримиримыми врагами окружения премьера. Поэтому для них Верлинов в
эпизоде у Кремлевской больницы - герой. А для вице-премьера и представи-
теля топливного комплекса - опасный враг, который, помешав один раз,
вполне способен спутать карты и в следующий. При столь радикальных про-
тиворечиях ставить вопрос о Верлинове здесь было нельзя. Но сам по себе
генерал никому не интересен, за ним никто не стоит, и если им займется
Горец, то это наиболее оптимальный вариант.
- Другие предложения есть? - Поплавский обвел взглядом присутствую-
щих. - Ну и хорошо. А теперь давайте немного закусим. Не возражаете?
И по этому вопросу мнение группы Шести оказалось единым.
* * *
Магомет Тепкоев не собирался подрывать заряд. Он не был трусом и не
утратил способность умереть за свой род. Просто когда имеешь много денег
и возможностей, эта способность несколько трансформируется. Он готов был
пожертвовать жизнью в случае необходимости. Эта крошечная, почти неза-
метная оговорка коренным образом отличала его от прапрадеда - простого
пастуха в горах, готового по первому зову отдать тейпу остроту родового
кинжала, меткость отделанного перламутром мултука и буйство собственной
горячей крови. Ведь именно готовность умирать, без оценки числа против-
ников, могущества их рода, судьбы собственных детей и любых других оце-
нок, в том числе необходимости смерти, и лежит в основе освященного ве-
ками обычая мести, цементирует его, создает славу маленькому народу и
внушает страх врагам.
Но у прапрадеда, кроме кинжала, мултука и крови, ничего не было, и
сам он не мог существовать без поддержки рода. А у Магомета на нес-
кольких счетах в разных странах имелось три миллиона долларов, вилла во
Флориде, трехэтажный дом в Турции, не считая квартир, автомобилей и дач
в Москве, многочисленного имущества на родине и сотен вполне кредитоспо-
собных должников, разбросанных по всему миру. Он мог долго и безбедно
жить в любом уголке земного шара, вкушая изысканные яства, лаская краси-
вых женщин, повелевая многочисленной прислугой и почетной свитой,
разъезжая на самых лучших автомобилях, которые очень любил. Все это
крепко привязывает к жизни, и сегодняшний Магомет Тепкоев отличался от
того тринадцатилетнего мальчика, который застрелил кровника прямо в зале
суда.
Конечно, он не смог отказать дяде Исе и объявил ядерный ультиматум
правительству России, но это был лукавый ультиматум, такой же, как и
"переговоры" федеральных сил с сепаратистами, да и вся вялотекущая, лжи-
вая чеченская война. Потому что ниточки, управляющие событиями в родной
республике, уходили в Москву, именно отсюда срывались специальные опера-
ции по ликвидации верхушки мятежников и тормозились в решающий момент
войска - как раз накануне окончательной победы. Тепкоев знал, сколько
