реста двадцать восьмому". Чтобы скрыть нарушение, дежурный оператор пос-
тавил в журнале правильное время: двенадцать ноль восемь.
Позывной "428" принадлежал командиру специальной базы, замаскирован-
ной под исследовательское судно "Солнечный берег", который по офици-
альному штатному расписанию занимал скромную должность старшего научного
сотрудника экспедиции. Прочтя указание Центра, "четыреста двадцать
восьмой" нецензурно выругался. Для того чтобы "немедленно покинуть тер-
риториальные воды Греции", ему надо было обрубить канат и оставить водо-
лазный колокол вместе с тремя пловцами на дне Эгейского моря. Но ни о
чем подобном в шифровке не говорилось. Для того же, чтобы дождаться
пловцов и с соблюдением требований декомпрессии поднять их на борт, пот-
ребуется не менее полутора часов, а такая просрочка в данной конкретной
ситуации неминуемо приведет к "расшифровке операции и международному
скандалу". Вот и решай заданную Центром головоломку!
"Четыреста двадцать восьмому" было сорок девять с половиной лет. Ему
осточертел цифровой псевдоним и конспиративное болгарское имя, осточер-
тели моря, океаны, грозящие постоянной опасностью чужие порты и неустро-
енность жизни, его тошнило от все более бездарных и непродуманных опера-
ций и очень угнетала бесперспективность бытия. Он имел звание полковни-
ка, а следовательно, мог уйти на пенсию через шесть месяцев и пожизненно
получать шестьсот тысяч полновесных российских рублей, что составляло
немногим больше ста долларов США. Стивидор в Пирейском порту зарабатывал
шестьсот. Правда, "четыреста двадцать восьмому" предстояло жить не в Пи-
рее или Афинах, а в Москве, где приличная, но не элитная проститутка бе-
рет за сеанс сто пятьдесят баксов, а ужин в частном ресторане стоит
двести. И хотя он не собирался прибегать к услугам платных шлюх или хо-
дить по кабакам, но по этим признакам легко мог оценить доступный ему
уровень жизни.
Правда, было интересное предложение от вышедшего на пенсию в прошлом
году сослуживца. Тот обосновался в Туапсе и занимался поисками затонув-
ших судов, барж, катеров и самолетов. Дело приносило солидный доход и
требовало привлечения квалифицированных специалистов. А "четыреста двад-
цать восьмому" такое занятие было по душе, тем более что если отбросить
шпионскую прокладку, именно это он и делал все двадцать семь календарных
лет службы.
В принципе он дал согласие, приятель присмотрел для начала небольшой
домик на берегу и даже назвал первый объект разработки - затонувший в
войну сухогруз с медью. В жизни появилась манящая цель, но если получить
пятнадцать лет за шпионаж, то подводные сокровища никогда его не дождут-
ся...
"Четыреста двадцать восьмой" сжег шифрограмму и вытряхнул пепел в ил-
люминатор. К сожалению, избавиться от всех улик, свидетельствующих о
разведывательном предназначении судна, не так просто: оно буквально наш-
пиговано специальным оборудованием и специфической аппаратурой. А ведь
ему предложено избежать расшифровки и скандала... Стивидор - портовый
грузчик.
Командир базы вздохнул. Придется с максимальной точностью выполнить
указание Москвы. По внутренней связи он соединился с капитаном.
- Поднять колокол!
Тот замешкался.
- Мы еще не получили сигнала о возвращении...
- Поднять колокол! - жестко повторил "четыреста двадцать восьмой".
- Есть, - после секундной паузы сказал капитан. И тут же спросил: -
Какова скорость подъема?
- Максимальная по техническим данным.
- Но декомпрессионный режим...
- У вас что-то со слухом? - командир повысил голос. - Я сказал: мак-
симальная по техническим данным!
Выходной шлюз располагался в нижней части колокола, три человека в
нем не помещались, поэтому Еремеев остался ждать, пока отшлюзуются Кис-
ляков и Ершов. Скафандр нельзя было надеть без посторонней помощи, так
что он стоял в полном глубоководном снаряжении, расходовал ресурс систе-
мы жизнеобеспечения и сильно потел. Все это вызывало раздражение, хотя
лейтенант понимал - грех жаловаться, в отечественном "СПРГ-ЗМ" вообще
невозможно стоять на суше: тяжеленная стальная бочка свалит с ног любого
богатыря. У них же были достаточно легкие и полностью автономные ска-
фандры американского производства, последней суперсекретной модели, до-
бытые неизвестным путем через нелегалов Службы внешней разведки. Но и
этот новейший скафандр не имел внешних микрофонов, поэтому Еремеев не
слышал душераздирающих звонков, вызывающих на связь с базой.
Дождавшись зеленой лампочки, лейтенант отдраил люк, спустился в мок-
рую камеру шлюза и впустил воду. Через несколько минут он плавно сплани-
ровал на дно, присоединяясь к товарищам. Три прожектора сошлись вплот-
ную: переговорные устройства действовали в радиусе полутора метров.
- Пеленг взят. - Ершов рукой указал направление. - Не могу понять, в
чем дело: сигнал двойной, как будто работают два радиомаяка.
- Разберемся, - сосредоточенно сказал Еремеев. - Кисляков остается со
страховкой, а мы идем к объекту!
Прожектора разъединились. Один световой круг остался на месте, два
медленно, будто нашаривая плохо видимую дорогу, двинулись вперед. Ереме-
ев поймал радиопеленг: "пип-пип-пип, би-би-би, пипби-пип-би-пип-би..."
Как будто эхо. Или действительно два радиомаяка?
За уходящими тянулись прочные нейлоновые веревки, которые постепенно
стравливал Кисляков. Они не успели отойти и на пять метров, когда верев-
ки истерически задергались. Водолазы обернулись со скоростью, которую
позволяли плотность воды и маневренные возможности скафандров. Прожектор
Кислякова был направлен вверх, и в его желтом размытом свете они увиде-
ли, что колокол поднимается к поверхности.
- Назад! Вы что, суки, назад!!! - охваченный животным ужасом, заорал
Еремеев, но ни один звук не проник сквозь скафандр и не нарушил вечного
безмолвия глубоководья.
Колокол вышел из зоны видимости. Видавшие виды пловцы замерли соляны-
ми столбами с воздетыми руками и разверстыми в крике ртами. Они были об-
речены. Ресурс скафандров составлял три часа. От поверхности их отделяли
двести метров. Три минуты ходьбы по асфальту, пять - по ухабистому про-
селку, пятнадцать - по крутой горной тропинке, пять часов - по скальной
вертикали. Двести метров водной толщи были для них непреодолимы.
Подчиняясь инстинкту, три человека сошлись вместе и обнялись, сопри-
касаясь шлемами. Три биополя объединились, принося некоторое успокоение.
В непроглядной тьме чуждого гибельного мира они были сейчас ближе, чем
единоутробные братья. Они не говорили и не думали о том, что произошло,
- это не имело никакого значения. У них имелся огромный опыт жизни, ра-
боты и боя под водой, сейчас каждый пытался использовать его, чтобы уце-
леть.
В обычном скафандре можно прекратить стравливать воздух, тогда он
раздуется, как воздушный шар, и пробкой вылетит на поверхность. Но... с
мертвым водолазом: при быстром подъеме с большой глубины вскипает и сво-
рачивается кровь. Автономный скафандр с замкнутым циклом не позволяет
сделать и этого... Вот если бы сверху спустили трос и вытаскивали их с
декомпрессионными остановками, то вечером можно было бы выпить по литру
водки за чудесное спасение... Или отсюда поднять на поплавке аварийный
линь со специальной разметкой: один узел - остановка пять минут, два уз-
ла - десять, три - пятнадцать. Как при аварийном выходе из подводной
лодки... Из подводной лодки! Подводной лодки! В СПЛ вполне может быть
спасательный трос, пусть и не двухсотметровый, ничего, у них пятидесяти-
метровая веревка - можно доставить... Главное - выбраться до живого
уровня, где плавают рыбешки и виден солнечный свет... Тридцать, сорок,
пятьдесят - это не глубина для боевого пловца, там можно отстегнуть
свинцовые подошвы, сбросить грузы и наверх! Пусть лопнут барабанные пе-
репонки, хлынет носом кровь - ерунда, главное - свет, воздух, жизнь!
- Давай к объекту!
- К объекту!
- К объекту!
Три боевых пловца выдохнули это одновременно. У них появилась надеж-
да.
Снова взяв радиопеленг, Еремеев двинулся вперед. Луч прожектора упер-
ся в препятствие: скальный отросток или отложение ила. Чтобы обогнуть
его, пришлось временно изменить курс. Идти было довольно легко, следова-
ло лишь продавливать пружинящую стену воды. Скафандры не стесняли движе-
ний, лейтенант вспомнил, что они изготовлены вроде бы по космической
технологии. Как же их раздобыли? Поблагодарить бы ребят за такую работу!
Тон радиомаяка неуловимо изменился. "Би-биби-би..." То, что он прини-
мал за радиоэхо, выдвинулось на первый план, а основной сигнал стал сла-
бым повтором: "пип-пип-пип..." Они преодолели донную трещину. В "СПРГ"
любой модификации сделать бы это не удалось. Путешествие продолжалось
двенадцать минут, когда Ершов, первым увидев красный и зеленый огоньки,
дернул за веревку, привлекая внимание товарищей.
"Странно, - подумал Еремеев. - За столько времени аккумуляторы должны
были разрядиться... Да и разнос огней превышает размеры "малютки".
Но это оказалась не "малютка", а полномерная крупнотоннажная субмари-
на. Обследовав ее по секторам, пловцы сделали ряд открытий. Еремеев на-
шел на рубке белую пятиконечную звезду в белом же круге - опознава-
тельный знак военно-морских сил США. Кисляков прочел на носу номер "857"
и как отличник боевой и политической подготовки, добросовестно изучавший
курс "Военно-морские силы вероятного противника", вспомнил, что он озна-
чает приписку к базе в Литтл-Крик. Ершов в кормовой части наткнулся на
открытый люк выходного шлюза.
Сблизив шлемы, посовещались. Лодка поддержки боевых пловцов класса
"Мурена" не будет просто так лежать на грунте с открытым люком, значит,
она проводит специальную операцию и боевые пловцы находятся где-то поб-
лизости. С учетом отсутствия в реальной жизни случайных совпадений, мож-
но на девяносто девять процентов считать, что их интересует российская
СПЛ.
- Может, попросимся к ним? - спросил Ершов. - Мы потерпели бедствие и
можем рассчитывать на помощь...
- Как бы головы не отрезали, - озабоченно высказался Кисляков. - Если
мы засветим секретную операцию...
Интересно устроен человек! Когда ушел доставивший их на дно колокол,
пловцы готовы были кинуться в преисподнюю. Теперь же, видя реальный шанс
на спасение, они искали лучшие варианты!
- Посмотрим, что там с СПЛ. Может, своими силами обойдемся, - подвел
итог Еремеев и стал отыскивать второй радиопеленг.
- Какие, к черту, проблемы? - раздраженно спросил Джузеппе. И повто-
рил: - Почему остановились?
- Военные. Они сейчас пришлют шлюпку и будут все проверять. - Голос
Марио звучал озабоченно. - Сейчас нельзя делать то, что ты собирался.
Никак нельзя!
- Я уже все сделал, идиот, обратного хода нет! Здесь другие люди, по-
нимаешь? Другие водолазы! Вытаскивай меня быстрее!
- Никак нельзя, Джузеппе. Я не идиот и знаю - там не может быть дру-
гих людей. Пойми, одно дело - поиск клада или что там еще можно приду-
мать... За незаконное погружение мы отделаемся небольшим штрафом, а мо-
жет, обойдется и без него... Совсем другое дело подрыв подводной лодки!
Это диверсия, мы получим по тридцать лет тюрьмы!
- С каких пор ты стал таким трусливым?!
- Я не трус, Джузеппе, и ты это знаешь. Но сейчас нам некуда де-
ваться. Мы не сможем скрыться, спрятаться, замести следы. Если ты взор-
вешь лодку, мы всю жизнь просидим за решеткой. Разве трусость - не хо-
теть этого?
- Поднимай, мне надоело тут болтаться! После поговорим! Поднимай!
- Греки не хотят поднимать тебя, пока не уверятся в том, что избегут
неприятностей. Они подозревают недоброе. И между нами - им тоже грозит
тридцать лет тюрьмы!
- Черт тебя побери, заставь их! Для этого я тебя и взял!
