мне омерзительны. Эти люди, верно, готовились вершить суд Линча.
-- Бесчестная игра, господа, -- вырвалось у меня; и тут же я заметил,
как брезгливо скривились губы Жоржа Дудинкофа.
-- Ленурье, Вы шутите, -- высокомерно обронил он.
-- Разве Вы не с нами, Жорж? -- выступил из-за моей спины Ежи; его
голос, как обычно, не лишенный иронии, был, однако, достаточно тверд.
Но я уже решился -- и мнение Жоржа, и даже поддержка Ежи ничуть не
трогали меня. Воспользовавшись минутным замешательством среди сотрудников
центра, вызванного моими словами, я стремительно протиснулся к Ламолю и,
увлекая за собой, не медля, вытащил его из живого кольца. Я надеялся, что мы
успеем покинуть кают-компанию прежде, чем наши противники опомнятся.
-- Господин Ламоль... господин Ламоль, примите мои извинения, я был
неправ.
Это Крайс преградил нам путь.
Что-то на секунду удержало Ламоля, и рука Крайса повисла в воздухе, но
неловкая пауза затянулась, и он, очевидно, счел себя просто обязанным
обменяться с Циклопом рукопожатием.
Ладони их едва коснулись, но двухголовый вдруг вздрогнул, по телу его
пробежала дрожь, оба лица исказились, но левое, мертвенно-бледное, на
какие-то мгновения стало прежним, глянуло на меня с мольбой и болью, и,
наконец, судорога свела все мышцы, так что обе головы забились в жестоком
ознобе...
Я выругался и прямой правой нанес удар в подбородок Артуру Крайсу. И,
наверное, больше от неожиданности, нежели от тяжести моего кулака Циклоп
отшатнулся от Ламоля, оступился и упал на пол. Как только руки их
расцепились, с двухголового будто спало заклятие -- он овладел собой почти
сразу, хотя и оставался совершенно бледным.
Подоспел Ежи. Мы взяли Ламоля с двух сторон, помогли ему идти. Жорж,
предупреждая столкновение, все же последовал за нами, прикрывая наш отход. В
этот момент, когда, казалось, все неприятности позади, в дверях возник Эди
Кадо,.. он взглядом впился в Ежи, но обратился ко всем.
-- Минуту внимания, господа! В силу сложившихся обстоятельств г-н
Шелтон не может в данный момент представить меня лично... Мое имя Эди Кадо,
я направлен сюда службой безопасности нашей компании. Есть все основания
предполагать, что один из вас проник на станцию по подложным документам,
более того, этот человек, вероятно, является членом террористической
организации "Наследники" и разыскивается ИНТЕРПОЛом...
Словно выжидая, когда его слова дойдут до сознания всех, он прервался,
а затем произнес: "Господа!.." -- и что-то еще... как вдруг всеподавляющий
грохот взрыва заглушил его речь... но что я заметил, так это вытянувшееся
лицо Крайса.
10.
Все было забыто. Все бежали к головному отсеку и думали об одном.
Только об одном... Ушли прочь все распри, все мысли, все мечты, все
огорчения, вся обиды и суета... Только об одном -- о пожаре, и о том, что
его надо потушить...
Завывание сирены почти перекрывал режущий слух свист -- автоматика
сигнализировала о превышении допустимого уровня радиации: без защиты
спецснаряжения она уничтожила бы нас уже в первые минуты. Я бежал и видел
спины впереди себя, кто-то бежал справа, а слева -- Ежи Стовецки, и,
наверное, где-то рядом были Жорж, Эди Кадо, Ламоль-младший...
В головном отсеке, как и повсюду, осталось лишь аварийное освещение.
Майкл Шелтон сидел в кресле у пульта, а по обе стороны от него находились
два его помощника. Босс держался так, словно это были только учения, и не
казался даже взволнованным. Он отдавал приказы, направлял своих подчиненных
в ту или иную горячую (в прямом и переносном смысле) точку и трогательно
просил каждого беречь себя.
Я и Ежи должны были взять Брайтона и вместе с ним, проникнув в комплекс
"А", обследовать, устранить повреждения и, если это будет возможно, привести
в действие локальную систему пожаротушения "Эй-Би".
Снова бегом, теперь к соседней с моей каюте 23.
Мы нашли люк открытым. Боба не было... Мы не знали, на что и решиться.
Возвращаться к Шелтону? Но что, если от нас зависела жизнь станции... идти к
комплексу "А"? Попытаться обойтись без Брайтона? Но станция была слишком
сложной конструкцией,.. к тому же этот хаос... Положение спас
Ламоль-младший. Он направлялся к отцу в медицинский блок, чтобы, как
приказал Шелтон, поместить его в анабиозную камеру, едва ли не самое
безопасное место на станции, но встретил нас.
-- Брайтон исчез! -- воскликнул я.
Ламоль знал о поставленной перед нами задаче и не дал договорить, он на
миг остановился, потом крикнул: "Не отставайте!" -- и повел за собой.
Коридоры, лестницы, коридоры... Мы спускались все ниже и ниже. Свист,
наполнявший станцию, становился все пронзительнее. Сама по себе радиация,
невидимая, не пугала нас так, как чисто психологически довлел над нами этот
свист. Одновременно росла температура. И вдруг раздавался треск... рушились
перегородки, они вздувались, изгибались, лопались, словно и не были созданы
из жаропрочных материалов... Наконец мы достигли комплекса "А". Какой-то
человек промелькнул среди зарослей конструкций и исчез в дыму...
-- Сюда! -- позвал нас ушедший вперед Ламоль, -- это здесь.
Всего несколько шагов отделяли меня и Ежи от двухголового, но с новым
взрывом рухнувшая ферма сотворила между нами реку огня, преодолеть которую
было немыслимо. Не сговариваясь, мы двинулись в обход, по другой лестнице,
вскарабкались на нее и обнаружили, что упавшей фермой она разрублена
посередине -- не иначе судьбой уготовано нам испытание на прочность: два
метра в полете над пропастью, где бушует пламя...
Малодушие овладело мной. Я сделал шаг назад. А Ежи прыгнул, но, уже
одолев пропасть, оглянувшись на меня, вдруг поскользнулся, сорвался вниз и
повис на одной руке.
-- Ежи, -- заскрипел я зубами... и, отступая, но для разбега, пошел ему
на помощь...
Это был спор -- кто же из нас двоих удачливее и проворнее: то ли огонь,
с каждой секундой все выше взметавшийся жадными языками пламени, то ли я,
пытавшийся поймать свободную руку Ежи... Наш спор прервали... Я едва
сохранял равновесие, находясь на узкой конструкции, не имея возможности
подстраховаться, всецело занятый спасением товарища, когда кто-то сзади
столкнул меня в бездну... Ее дыхание -- раскаленный воздух, и убийственная
мысль в голове: "Все кончено"...
В тот миг все и в самом деле должно было кончиться. Но следующий взрыв
на лету подхватил меня и Ежи и отбросил прочь... несущий смерть, он вырвал
нас у смерти... А вслед за этим лестница, на которой я только что стоял,
обрушилась в распахнувшую свои объятия преисподнюю, обрушилась вместе с
человеком, может быть, намеренно покусившимся на наши жизни.
Можно сказать, что мы отделались лишь испугом (если только было время
испугаться), и теперь оказались рядом с Ламолем. Он один старался
разобраться в хитросплетениях проводов и электронных плат, укрытых от
пламени в ящике, напомнившем мне несгораемый сейф. Повреждения, главным
образом благодаря Ежи, мы устранили достаточно быстро. Пора было уходить.
-- Там Артур Крайс! -- остановил нас Ламоль.
-- Черт возьми, если это Крайс хотел покончить с нами, тем хуже для
него, -- не сдержался я.
-- Так это или нет, а он молит о помощи, -- возразил двухголовый.
Ламоль больше не слушал меня. Он оставил нас и шагнул в ад.
Никто, ни один человек, даже в наших сверхсовременных скафандрах, не
сумел бы вернуться оттуда живым. Потому, что это был АД! Как зачарованные,
наблюдали мы неистовство и мощь обезумевшей стихии, и мне думалось, что
своим безумием она заразила и Ламоля.
-- Пойдем! -- выдавил из себя я.
-- Нет, подожди. Он выйдет, -- полный странной для меня уверенности,
произнес Ежи, не отрывая взгляда от огня.
Он не ошибся. Ламоль вышел. На руках у него был Крайс.
По щекам левой головы мутанта, без шлема, волос, ресниц, обожженной,
лишенной бровей, катились две крупные слезы. Левой, потому что... правой не
было. Но сейчас, вспоминая все это, я поражаюсь другим: как мог он тогда
вынести радиацию и губительный жар, смертельный для всего живого, если
герметичность скафандра была нарушена?! НЕ МОГ И ВСЕ ТУТ! -- упрямо твердит
мой разум. Ламоль же, который должен погибнуть, -- не погиб, он стоял перед
нами, словно насмехаясь над нашими, нет, над моими представлениями о пределе
человеческих возможностей.
Крайс, тот, кто раньше назывался приятным молодым человеком,
превратился в некое неземное создание с обуглившимся черепом. И все же Артур
Крайс еще дышал, что явилось для меня очередной загадкой.
Мы двинулись в обратный путь. Впереди Ламоль, позади я и Ежи с раненым
на руках... Тот последний взрыв, тот самый страшный взрыв,.. подписавший
смертный приговор "Большому Джо", произошел в момент, когда мы уже выбрались
наверх, покинули технические модули, когда я уже видел коридор, ведущий к
моей каюте...
Ужасающий грохот... какие-то мгновения... и огонь, словно горная
лавина, пронесся по станции. Гул все нарастал и, казалось, скоро должен был
обрести способность убивать сам по себе... для меня же все стихло...
Не знаю, как долго я лежал без сознания. Пробуждение было безрадостным.
Меня окружал полумрак, погас даже тусклый красноватый свет, и лишь в
отблесках торжествующего пламени мог видеть я картину всеобщего разрушения.
Пожар наслаждался властью, как истинный гурман, растягивая удовольствие...
"Неужели один?!" -- словно кто-то откликнулся внутри меня.
Может быть, то мой страх говорил.
Я бродил по тому, что раньше обозначали словами
"научно-исследовательский центр", "станция", -- и находил трупы...
инженеров, врачей,.. Эди Кадо, не выполнившего свой долг до конца, Шелтона,
в кресле у пульта...
Страх, крадучись, брал за горло... Страх всепоглощающий... Это не
зависело от меня.
"Сколько их..., молодых, честолюбивых, сильных и мужественных, навсегда
теперь похоронено на дне океана,.. но быть похороненным заживо..."
Страх не смерти. Страх одиночества... Я едва не сорвался на крик.
Незаметно для себя я приблизился к медицинскому блоку, вошел и замер.
-- Хм,.. компания все та же, -- зло произнес Брайтон. С каким-то
продолговатым предметом в руке, очевидно, служившим ему оружием, он стоял у
операционного стола, на который всем телом навалился Ламоль-младший; рядом
на полу лежал его отец, вне сомнений -- уже мертвый, с застывшим,
остекленевшим взглядом, берущим за душу.
-- И вы абсолютно правы, Боб, -- сказал Ежи, возникая из темноты, за
спиной Брайтона.
Боб вздрогнул и резким движением всего туловища повернулся на звук
голоса. Стовецки, почему-то в скафандре со снятым шлемом, широко улыбнулся и
будто хотел сказать что-то еще, но далее случилось непостижимое -- из его
рта ударила молния, по крайней мере, со стороны это выглядело именно так,
она разбила стекло шлема Брайтона. В следующий миг Боб почернел и рухнул
лицом вниз.
-- Ежи, -- выдохнул я от удивления.
-- Все под контролем, Роберто, -- молвил Ежи, по своему обыкновению
насмешливо посмотрел на меня и подошел к столу, где лежал Ламоль-младший.
-- Что это было? -- не понимая, что происходит, спросил я, делая к нему
шаг.
-- Стой там! -- остановил меня Ежи, повысив голос.
-- Черт, что с тобой? -- сказал я, но за этими своими словами вспомнил
об Эди Кадо.
-- Слушай меня внимательно. Через несколько минут станция погибнет.
Поврежден корпус. Пока воздух удерживается тонкой оболочкой, рассчитанной на
